Убить археолога
– Каток!!! – ещё громче заорал разгневанный хозяин и треснул кулаком по столу. – Ну почему? Почему везде, где ты появляешься, всегда трупы? Ведь я же просил тебя – чтоб без мокрухи?
– Ну, просил…
– А что мы имеем в результате? – грозно бушевал шеф. – Теперь полиция сюда заявится! И что мы ей будем говорить? Ты хоть раз об этом подумал?
– Но ведь это и вправду был несчастный случай! – слабо защищался Каток, понимая всю бесполезность своих оправданий.
– Да мне абсолютно наплевать – счастливый это был случай или несчастный, – угрожающе процедил сквозь зубы Лихой, – скажи мне – какого дьявола вы ждали этого урода на улице под проливным дождём? Увидели, что его нет – зашли в дом, подвинули бабку, забрали всё, что надо, и спокойно ушли! Всё!
Каток по-прежнему продолжал стоять на коленях, опустив голову, и молчал, не смея возразить. А разгневанный хозяин продолжал бушевать:
– Каток, ответь мне – ты совсем конченый дурак?
Каток упорно молчал, не зная, как лучше ответить на этот непростой вопрос.
– Скажи, Каток, – какого чёрта вы на Лопоухова с перьями своими полезли?
С каждым словом сурового босса Каток всё больше съёживался, уже не ожидая для себя ничего хорошего, и лишь изредка испуганно таращился на Лихого.
– Но ведь нам сказали, – не убивать хмыря, а только хорошенько припугнуть… – невнятно проблеял поникший мученик.
– Да!!! Не убивать, а только припугнуть – если бы он был дома! Но, Каток, – его дома не было! Конченый ты дурак, Каток! Конченый дурак, и не лечишься! Ты что – забыл, что ты в розыске?
– Нет, не забыл… – чуть слышно пробормотала невинная жертва случайных обстоятельств.
– Вот что, Каток, – деловито произнёс Лихой, смываться тебе отсюда надо. Срочно! Скоро сюда приедут – тебя будут искать. Бери велосипед и дуй на всех парах в заброшенный дом лесничего. И затихни там на время. Понял?
– Понял, понял! – с облегчением закивал понятливый Каток.
Самое главное, что он хорошо понял, это то, что его сейчас убивать не будут! А остальное – переживём! Но на всякий случай всё же уточнил:
– Это дом того мужика, что с отрезанной головой нашли? Россомахи?
– Да. Именно там ты и заляжешь на дно!
– А почему велосипед, а не мотоцикл? – совсем уж осмелел Каток. – На велике по такой грязи – никак!
– Да потому, дурья твоя башка, что тогда мне надо будет объяснять – где мой мотоцикл? А велосипед искать никто не станет! Теперь понятно?
– Понятно…
– Ну а теперь – сгинь с глаз моих!
Каток понял, что гроза миновала, немного покорячился на полу, поднимаясь с затекших колен, и вышел из комнаты. А совсем вскоре – и из дома.
Лихой с ненавистью и глубочайшим презрением наблюдал в окно сквозь водяную завесу, как его безмозглый пёс исчезает с велосипедом в дождливой ночи:
– Какой невероятный дурень, а ещё головорез! Ну, детский сад, честное
слово! Это подумать только – два здоровенных амбала не могли вытряхнуть книгу из какой-то древней старухи!
А в это время Лопоухов и Анастасия Петровна задумчиво стояли над трупом Биты и деловито рассуждали – что им теперь делать? Отступила в сторону радость от наполненного вновь колодца, они не обращали внимания на непрекращающийся дождь, да и вообще все дела враз отошли на второй план, поскольку сейчас – Бита был наиважнейшим вопросом, который требовал немедленного решения!
– Пойдёмте в дом, – позвала бабулька Семендяя через некоторое время, – там и поговорим обо всём спокойно.
Семендяй с превеликой охотой и радостью согласился на это предложение! Они вернулись в тёплую сухую избу, стянули с себя мокрую одежду, зажгли свечу, поскольку теперь света не стало во всей деревне, и, наконец, уселись за стол, готовые к обстоятельной беседе.
– Я вот что думаю, Анастасия Петровна, – начал Семендяй, – не надо нам сейчас полицию вызывать! Да и вообще, потом – она нам здесь тоже ни к чему!
– Согласна! – бабулька подпёрла сухоньким кулачком чистенькую морщинистую щёчку. Знаю я их – будут потом ещё целый год таскать нас со всякими объяснениями! Вот как сейчас помню – это ещё когда я в городе на металлоштамповочном заводе работала, – иду это я, значит, после работы к проходной и вижу, что кто-то едва ли не пудовую связку ложек приготовил, чтобы с завода вынести! Ну и сказала об этом на проходной охранникам нашим! Так потом затаскали меня по всяким начальникам – семь раз объяснительную писала! И всё-то докажи – куда шла, зачем шла да что перед этим делала?! С тех пор плюнула я на всякую бдительность – пусть хоть весь завод разворуют! Мне-то что? А тут – представляю, сколько нас из-за трупа допрашивать будут, а потом, чего доброго, ещё нас же и в убийстве обвинят, потому что всё равно других виноватых не окажется!
– Ну, такое – вряд ли… – засомневался Лопоухов. – Его же током убило, и никто в этом не виноват. Да и видно ведь, что деревом оборвало провода!
– Мало ли, что видно! Не поверят! Скажут – специально подстроили! Всё мотив искать будут! А какой мотив? Ну-ка, пошевели мозгами…
Семендяй мозгами пошевелил, но на сей раз как-то бесполезно:
– Да не было у нас никакого мотива его убивать!
– Ладно… Тогда спрошу по-другому… А у него какой был мотив волочиться сюда в такую собачью погоду? – дала наводящий вопрос неугомонная бабулька.
– И какой же у него может быть мотив? – всё ещё не понимал Семендяй.
– А прямой! – торжествующе подняла бабулька указательный пальчик. – Кто могилку-то колдуна раскопал, а, Семендяй Симеонович? Дальше кумекай! Ведь этот дохлый придурок с Лёнькой Лихим в одном доме живёт, а Лёнька-то сам да-а-а-вно эту книжонку искал! Вот и придётся Вам, Симеоныч, все эти мотивы для убийства в полиции показывать! А Вам это надо?
– Нет, Анастасия Петровна, – согласился Семендяй, обескураженный железной логикой дальновидной бабульки, – мне это совсем не надо. А давайте-ка оттащим его подальше отсюда!
– Подальше – это куда? – задала старушка практический вопрос.
– В лес! – рубанув ладонью воздух, решительно ответил Лопоухов. – Пока дождь идёт, все следы водой смоет!
Бабка нехотя согласилась, другого-то выхода всё равно не было! Они по-быстрому напялили на себя непросохшую верхнюю одежду и снова вышли под дождь. Недолго потоптались вокруг Биты – приноравливаясь, как сподручнее тащить этого бегемота. Да к тому же мертвяк накрепко зажал в руке нож – не выдрать! Семендяй хотел было с силой выдернуть его из сжатого кулака, но бабулька только рукой махнула – не возись, не теряй время! Она живо соорудила две крепкие петли из каких-то старых ремней и захлестнула ими верхние конечности поверженного бандита. Всё делалось быстро и молча. Затем с помощью этих импровизированных «держалок» Семендяй ухватил Биту за одну руку, а Анастасия Петровна, несмотря на то, что ей было крайне неприятно и противно до омерзения, изо всех сил вцепилась в другую клешню Биты, и они с трудом поволокли по грязи эту неподъёмную тушу в полтора центнера весом.
…Вернулись они уже под утро, когда забрезжил слабый ненастный рассвет – абсолютно грязные, исхлёстанные тяжёлыми мокрыми ветками, уставшие и неразговорчивые. А вскоре и ливень начал стихать, сначала превратившись в обычный нудный дождь, – а потом и этот дождь быстро пошёл-пошёл-пошёл на убыль и, наконец, прекратился совсем…
– Вот до чего довело нас Ваше колдовство, – назидательно изрекла Анастасия Петровна, когда они с Семендяем собрались позавтракать.
– Зато колодец быстро починили, – моментально отозвался Лопоухов. – А я вот всё думаю, не придут ли к нам его, так сказать, соратники, – искать убиенного током друга?
– Не придут! – с полной уверенностью ответила бабулька и добавила, – а вот Лёнька Лихой – точно говорю – скоро явится!
– Хм… Ну что ж, как придёт, так и уйдёт… – подумав о чём-то своём, нараспев произнёс Семендяй, потом спохватился, очнувшись, – Я что-то о том беспокоюсь, что новостей от Алмазова нет. А по всем расчётам – ответ уже должен быть!
Тут раздался настойчивый стук в дверь. Семендяй с бабкой, перестав жевать, быстро переглянулись – кого это там принесло? Но это оказалась всего лишь старушка-соседка, у забора которой рос злосчастный тополь, погубивший Биту, – Дарья Фёдоровна Симакова. Она поздоровалась и сразу с порога запричитала:
– Настасья, ты видала, как нам провода-то все распластало? Что делать-то теперь будем без света? – горестно взмахнула она руками. – Наверное, Носорогову писать придётся всей улицей! Как ты думаешь? – то нам как распластало? Теперь, наверное, Носорогову заявление писать надо будет? Что скажешь?
– Не беспокойся, Дарья! Раз надо, значит – напишем! Надолго без света не останемся! – ответила Анастасия Петровна и, продолжая разговор, – что писать да как писать, они с соседкой вышли на крыльцо.
А Лопоухов покончил с завтраком и, всё время помня о том, что скоро сюда может нагрянуть Лёнька Лихой, достал столь полезную колдовскую книгу и стал внимательно её перелистывать, пока взгляд его не остановился на нужном заголовке – «Противника с дороги сбить». В этом руководстве подробнейшим образом описывалось, как и когда надо выйти на перекрёсток, что следует сделать на этом перекрёстке, и напоследок произнести заключительные слова – «Хоть поедешь, хоть пойдёшь, мимо меня проедешь, мимо моей избы пройдёшь. И сколько ни будешь меня искать – бесконечной дороги тебе не миновать. Ключ, замок, язык! Да будет по слову моему!». Тут уж, чего греха таить – эти последние фразы особенно понравились Семендяю! Вот как-то не жаждал он встречи с Лёнькой Лихим…
Лопоухов выждал положенное время, уже привычно собрал необходимую атрибутику и отправился на перекрёсток – проводить обряд. А чего время-то тянуть? Тем более в этой мутной Каннибаловке!
Когда он возвращался назад, погода уже опять вовсю заиграла, и яркое солнце заботливо обсушивало деревню, заглядывая во все щели. Семендяй неторопливо шёл, наслаждаясь теплом и покоем после холодной беспокойной ночи. Немного не доходя до углового дома, где располагался деревенский «мини-маркет» и где обычно тусовались все местные старухи, обмениваясь своими снами, новостями и сомнениями, Лопоухов увидел на земле две тянущиеся тени, хотя самих людей пока не было видно из-за угла магазинчика. Зато хорошо было слышно, о чём они там негромко переговаривались! Из любопытства Семендяй тихо приблизился к ним и на мгновенье чуть заглянул за угол. Он увидел, что это беседовали старый чёрный цыган с седыми кудрями и беззаботный разлохмаченный алкаш Трёшкин. Семендяй отступил на шаг назад, однако совсем уходить не спешил. Разговор, по-видимому, длился уже не одну минуту, но всё равно было очень интересно послушать!
– Так я что говорю, – вкрадчиво продолжал Трёшкин, – ты только вспомни – браконьеров-то где нашли? Напомню, если ты забыл, – в дальней стороне Чёртова кладбища, по направлению к Каннибаловке! А Россомаху я где нашёл? Совсем в противоположной стороне – у Лосихиного острова! Ну, Россомаха-то местный был, а двое – залётные! Теперь кумекаешь? Получается, что они свидетелями были! Вот только надо узнать, – что такое недозволенное они случайно узрели? За что их порешили? Понимаешь? Так я к чему это всё веду – ты на картах своих это посмотреть можешь?
– Конечно, могу, – усмехнулся цыган и, по-видимому, вытащил откуда-то колоду карт, потому что через несколько мгновений прозвучало, – сдвинь карты, Трёшкин!
Потом, наверное, он их несколько секунд перетасовывал, потому что вскоре прозвучал короткое:
– Тяни карту!
А затем сразу приглушённое:
– Ну, ты, Трёшкин, и вытянул!
– Да чего не так-то? – возмутился Трёшкин.
– Чёрта ты вытащил! Значит, без колдовства тут не обошлось, вот что! Ясно теперь? Ну, всё, хватит, пошёл я!
– Нет, брат, погоди! Ведь не чёрт же браконьеров положил! Понятно, что это люди! – и недоверчиво добавил, – или вправду, как менты сказали – неосторожное обращение с газом?
– Слушай, Трёшкин, – терпеливо растолковывал цыган, – я тебе не участковый, которому железные факты нужны! Я на картах всё вижу, и ещё раз повторяю тебе, что без чёрта тут не обошлось! Поэтому однозначно – здесь убийство! Понял?
– Слушай, друг! А может, это ведьма их передушила? – не унимался дотошный Трёшкин, – ведь все знают, что она с чертями хороводится!
– Может, и она… – как-то неохотно согласился цыган, – да только кроме неё и другие есть, кто с бесами дружбу водит, и ты сам знаешь – кто!
После этих слов Семендяй настроил свои лопоухие локаторы на всю возможную мощность, весь превратившись в один сплошной слух!
– Это ты… на Лихого, что ли… намекаешь? – чуть слышно прошептал Трёшкин.
– А на кого же ещё? – так же тихо ответил цыган. – Думаешь, откуда у них денег – горы немеряные? Такое без помощи рогатого не бывает…
Лопоухов понял, что разговор закругляется и что самое интересное он успел услышать, и сразу же постарался незаметно уйти – не хотелось, чтобы его застали в таком двусмысленном положении! А что касается прочего – Семендяй не был трусом и повидал немало опасностей за свою долгую «археологическую» практику, но теперь ему стало очень и очень не по себе! Но, боже мой! Подумать только! В современном мире – и такая древность дремучая, как эта невероятная Каннибаловка!
А безвинно пострадавший Коряга, после того как его сначала шваркнуло током в колодце, а потом с размаху вдарило о собачью будку, с огромным трудом еле-еле приходил в себя. Несчастна голова его после двойного удара – током шарахнуло и об конуру зашибся – трещала по всем швам и гудела как самый большой церковный колокол! Чёрт побери, – и придёт же в голову такое кощунственное сравнение! Зато сразу становилось понятно, насколько бес повредился! Но, увы, тут ни одна травматология не могла помочь ему!
Вдобавок ко всему – за время многочасового лежания под дождём основательно вымокла и вспучилась пузырями вся шкура, да ещё очень болезненно ныло всё нутро. Ох, и тяжело было Коряге! Кое-как чувства возвращались к нему!
А противный домовой Прошка стоял рядом, с нескрываемой радостью любовался поверженным врагом и радостно похихикивал. Вот гад! Ещё и противный охрипший Шарик ластился к Прошке, угрожающе погавкивая на распростёртого Корягу. До чего же они тут все противные! И бабка, и Гробокопатель, и Прошка, и Шарик, и даже кот Васька – все, все противные!
Коряга изо всех силёшек тужился встать на ноги, но ослабевшие коленки подгибались, а неустойчивые копытца в жидкой грязи расползались в разные стороны. Пострадал Коряга ночью, а теперь вовсю палило солнце и от беса во все стороны валил пар, как от кипящего котла. И от этого становилось ещё паршивее и неприятнее! Но, в конце концов, оставив бесполезные попытки подняться, Коряга поустойчивее зафиксировался на четвереньках и в таком непотребном виде довольно быстро выполз со двора на Зелёную улицу.
Но передвигаться по улице таким манером Коряге мешало буквально всё – повсюду валяющиеся обломанные ветки, вырванные с корнем деревья, упавшие заборы, сорванные крыши, какие-то перепутанные провода и проволоки и трактора, разгребающие возникшие за ночь завалы. Сейчас Коряге хотелось только тишины и покоя! Но, несмотря на все препятствия, он всё-таки ухитрился доползти до реки, и с облегчением растянулся на берегу. Уж тут-то его никто не ударит и сам он ни обо что не ударится! И Коряга, наконец-то, смог расслабиться и без помех предаться мечтам и размышлениям:
– Ненавистный противный Лопоухов! Знаешь ли ты, что тебя убить – и то будет мало?! А вот сейчас на досуге я хорошенько подумаю, что с тобой сделать! Очень хочется мне, гад Лопоухий, убить тебя – один раз и навсегда! Но нет – это будет для тебя слишком легко и не больно! Знаешь, Гробокопатель, я лучше тебя живьём закопаю! Ты всё равно сдохнешь, а мне – приятно! Хотя вряд ли тебя этим напугаешь… ведь ты у нас «копатель», так что, скорее всего, из могилки-то выкопаешься… Наверное, лучше сделать так – сначала я тебя как-нибудь искалечу, а потом убью! А, впрочем, и этот вариант не годится – слишком быстро и легко!! До чего же ты, гад, живучий! Хотя, кажется, одна неплохая идейка мне пришла в голову! Придумал! Придумал! Вот тут-то тебе, Семендяюшка, небо с овчинку покажется! Я посажу тебя за убийство! Далеко и надолго! Там у тебя будет много свободного времени подумать о своём скотском поведении! Вот и посмотрим, насколько твои нервишки выдержат!
…Это Коряга вспомнил про убитого Биту! И запоздало подумал – а куда же он со двора подевался? А, может, крепкий Бита и не помер вовсе? Наверное, сначала он просто сознание потерял, а потом очухался и ушёл домой. Надо, пожалуй, этот вопрос провентилировать! Кстати – что же у них там намечалось? А, охота!
Коряге стало уже не до отдыха – заботы обуяли, и дела насущные гнали вперёд! Он кое-как поднялся и направился к дому Лихих…
В доме местного царька в самом деле полным ходом шли приготовления к охоте. Беседовали Борис Леонтьевич, Леонид, Крыня и Сучок.
– Сегодня пусть подсохнет, а завтра пойдём! – заботливо говорил сыну Борис Леонтьевич. – А ты, Крыня, подготовь моторные лодки! До егеря на моторках добираться будем.
– А как же книги?.. – забеспокоился Леонид.
– Книги? – Лихой на мгновенье задумался, но тут же сообразил, – ну так ведь хмырь Алмазова ждёт, а тот пишет, что будет только к субботе! А сегодня вторник. Так что – пока мы будем охотиться, хмырь будет эти книги пуще собственного глаза беречь, стеречь и охранять!
– Это, конечно, так, – возразил Леонид, – но ведь Лопоухов-то об этом не знает! Ну, про то, что Алмазов тут в субботу быть собирается…
– А знаешь что, Лёня, чтоб попусту не волноваться – сходи-ка ты сам к Лопоухову и предложи ему за эти книги деньги. Неплохие деньги! Он ведь, наверняка, не дурак! Вот и договорись с ним по-хорошему!
– Но ведь он и отказаться может, поскольку уже с Алмазовым договорился, – неуверенно выдвину Лёня хилый аргумент, – так что, не знаю даже…
– А мы Алмазова сами встретим и сами поговорим с ним! Тоже по-хорошему, – подбодрил сына отец.
– Ладно, убедил! – хлопнул себя по колену Леонид, – сегодня же съезжу в Каннибаловку!
– А почему к нам до сих пор полиция не пришла? – озабоченно вмешался Крыня, – уж полдня прошло, как Бита дуба дал! Давно, вроде, все на ушах стоять должны, а кругом – покой и тишина!
– Ушам своим не верю! – засмеялся Борис Леонтьевич. – Крыня, ты что – в самом деле по полиции соскучился?
– Да нет, конечно, – начал отнекиваться Крыня, – просто раз есть жмурик, то полиция по всем домам шмонать будет!
– Ладно, Крыня, живи пока спокойно! Успеешь ещё и с полицией поговорить, и с убийцей!
– Каким убийцей? – опешил Крыня. – Его же током убило!
– Вот что, Крыня, ответь мне лучше на такой вопрос – Лопоухову во дворе у себя под носом нужен подарочек в виде разлагающегося Биты?
– Ну, это вряд ли… – засомневался Крыня, а потом вдруг догадался, – а куда тогда он его дел?
– А тебе это обязательно надо знать?
– Ну нет, конечно, совсем не обязательно… Только как же всё-таки с Битой быть? Ведь Лопоухов-то видел Биту вместе с Катком! А что Каток с Битой здесь жили – вся деревня с радостью покажет!
– Покажет… если найдут нашего Биту…
– Может, самого лоха поспрашивать?.. – высказал предположение Сучок.
– Помалкивайте! – повысил голос Борис Леонтьевич. – Когда надо будет, сам скажет!
– А если Биту искать начнут?
– Кто? – рыкнул Лихой, раздражаясь на тупость своих помощников.
– Ну, не знаю…
– И я не знаю! – хозяин поднялся, давая понять, что разговор окончен.
Без особого настроения Леонид сел в машину и поехал договариваться со своим конкурентом по гробокопательским делам, который неизвестно откуда свалился ему на голову. Честно говоря – после всех предыдущих событий ехать к Лопоухову не очень хотелось. Но раз пообещал отцу… его лучше не гневить!
…Отец, скорбно поджав губы, недовольно покачивал головой и задумчиво наблюдал за тем, как машина выехала из двора…
Полина Сорокина беседовала с батюшкой, показывая ему туфельку покойной Катюши.
– Боязно мне, отец Михаил! Даже не знаю, что и подумать! И так-то все нервы на взводе, так ещё и это! Прямо накануне свадьбы! И мама сильно расстраивается – все говорят, что это плохая примета и быть беде!
– Ну, что тут сказать? Я совсем не уверен, что эта обувь принадлежит Воронцовой… Однако мать не зря беспокоится – от покойников действительно ничего нельзя брать! – ответил батюшка, – но если ты уверена, что это её туфли, то их надо вернуть – пойди на кладбище и закопай их в Катину могилку. Откажись от её подарка!
– Отец Михаил, – а зачем вторую-то туфлю к бабке Бобылёвой закинули?
– Пока ничего не могу сказать. Но, наверное, вскоре как-нибудь все узнаем! Но ты туфли обязательно верни! Потом приходи на исповедь и причастие.
– Хорошо, батюшка! Как Вы сказали – всё так и сделаю! Спасибо, отец Михаил! – у Полинки слово камень с души упал.
Леонид всё ехал и ехал и никак не мог доехать – дорога казалась долгой и бесконечной! Лёнька уже начинал «заводиться» – ведь за время своего жениховства он столько раз мотался к Полинке в эту чёртову Каннибаловку, что мог с закрытыми глазами показать каждый камешек и каждую выбоинку на дороге, и потому прекрасно знал, что езды туда – ровно двадцать минут! А он едет сейчас уже почти два часа! Он злился, останавливался, заводил машину снова, но дорога по-прежнему не кончалась, и дом Бобылёвой никак не наступал! Леонид предпринимал многократные отчаянные попытки – однако в этот раз доехать до деревни он так и не смог!
Окончательно измучившись, незадачливый переговорщик решил повернуть назад. Он чувствовал себя сейчас крайне раздражённо и очень неуверенно! Потому что ещё не забыл о призрачной невесте в бане, про которую никому не сказал ни слова, хотя сам помнил об этом постоянно, – так теперь вот и дорогу ему кто-то путает. А в том, что это именно так – он ничуть не сомневался! И даже мог догадываться – кто! Хотя разум не хотел в это верить, и потому Леонид легкомысленно отмахнулся от всех сомнений и дурных мыслей:
– А, ерунда! Просто устал немного от всех предсвадебных хлопот, вот нервы и разыгрались!
Успокоив себя таким образом и утомившись впустую петлять по грязным разбитым дорогам, Леонид направился к родному дому. И как назло, – первым, кого он встретил возле дома, был Борис Леонтьевич.
Лёньке не хотелось рассказывать отцу о своей дурацкой поездке, поэтому на его вопрошающий взгляд он с самой серьёзной миной деловито сообщил:
– Дома нет. Ждать не стал. Потом ещё раз съезжу.
Отец согласно кивнул головой и пошёл дальше, куда шёл. А Леонид для себя окончательно уяснил, что никогда он до бабкиного дома не доберётся, – дорога, ясное дело, заколдована! – и решил отследить Лопоухова другим, более традиционным путём.
Вечером в доме опять состоялся «военный совет» по поводу охоты.
– Отец, до места как добираться будем?
– Как я уже и говорил. На моторках до егеря, Егора Чурикова, – у него хорошее охотхозяйство – там и остановимся, там же и на кабана сходим. Собаки у него есть, провиант я уже подготовил.
– А на заводе кто останется? – по-хозяйски поинтересовался Леонид.
– За это не переживай! – успокоил его отец. – И без тебя есть, кому на заводе остаться. Отвлекись немного от работы. А там посмотрим, что и как будет.
Леонид удовлетворённо кивнул и осторожно задал отцу другой вопрос:
– Что-то про Биту ничего не слышно. Как ты думаешь?..
– Дай бог, чтобы и дальше никто ничего о нём не услышал! – быстро ответил Лихой с надеждой в голосе.
Больше про Биту не было произнесено ни единого слова, и разговор опять перешёл на тему охоты.
– Конечно, охота – это хорошо, и нервы успокаивает! Да только мне не очень нравится, что угодья охотхозяйства расположены практически рядом с Чёртовым кладбищем, – с сомнением проговорил Леонид, разглядывая разложенную на столе крупномасштабную карту области.
– Выбрось из головы всякую ерунду, – жёстко отрезал старший Лихой, – и просто наслаждайся моментом! И вообще, заруби себе на носу – чем меньше знаешь, тем дольше живёшь! Ясно?
– Ясно…
Коряга тоже сидел за столом и от души наслаждался изысканным тонким ароматом «Hennessy» – а это, между прочим, один из самых дорогущих коньяков в мире! Но почему бы и не позволить себе иногда, если вот как сейчас есть возможность! И благодушно настроенный бес тоже по-своему обдумывал предстоящую охоту около Чёртова кладбища. Он уже понял, что место это хорошее. Когда-то оно было простым деревенским погостом, а вот потом!.. Одному только Богу да сатане известно, сколько несчастных душ погибло в тех болотах – и беглые каторжники ещё царской поры, и массовые расстрелы в годы репрессий, да и просто заплутавшие грибники, не говоря уж о том, сколько жертв криминальных разборок навечно сгинуло там в далёкие девяностые… Да просто не кладбище на болоте, а настоящий адский сад блаженства на земле, да и только! Воистину пиршество бесовское – поскольку в последующие годы там не хоронили, кого попало, а исключительно лишь тех, кто свою душу ещё при жизни дьяволу продал.