10 мифов о КГБ

До Великой Отечественной войны большинство руководителей советских органов госбезопасности были евреи, а после ее окончания – исключительно русские.

Первые, якобы, захватив все руководящие посты в ВЧК, сначала организовали «красный террор», а когда им этого показалось мало, то спровоцировали политические репрессии 1937 года уже на территории всего Советского Союза.

Вторые, после того, как в конце сороковых годов прошлого века по приказу грузина Иосифа Сталина все евреи были изгнаны с Лубянки, начали проводить политику великодержавного шовинизма, всеми силами не допуская назначения на руководящие посты представителей других национальностей. Непонятно, правда, как «еврей» Юрий Владимирович Андропов в мае 1967 года сумел занять пост председателя КГБ, а в ноябре 1982 года уйти на повышение – стать руководителем Советского Союза.

В жизни все было по-другому. В первые годы советской власти руководящие посты в органах госбезопасности занимали не только евреи, но и латыши с поляками. К середине тридцатых годов прошлого века в графе «национальность» многочисленных анкет большинства руководящих сотрудников НКВД было записано: «русский» или «еврей». Зато к 1941 году ситуация изменилась, теперь стали чаще всего встречаться «русский». На втором месте «украинец»[1].

Если говорить о шестидесятых – девяностых годах прошлого века, то количество руководящих сотрудников КГБ не русской национальности резко возросло по сравнению с эпохой Иосифа Сталина. В первую очередь за счет региональных структур органов госбезопасности. Особенно это касается регионов Средней Азии, Кавказа, Прибалтики и Молдавии. Жители этих мест могли теперь получить хорошее образование, кроме того с бандитизмом, а следовательно и с возможностью измены в этих местах казалось было покончено. Местных жителей доверчиво стали брать на службу в органы госбезопасности, наивно доверяя им самые высокие посты в их республиках. Когда в середине восьмидесятых годов прошлого века в регионах Советского Союза начался процесс отделения республик от центра, то республиканские КГБ, если напрямую не поддерживали местных сторонников суверенитета, то хотя бы старались не замечать их. Результат известен всем. К 1992 году Советский Союз исчез с политической карты мира.

Национальный состав ВЧК

Одни искренне верят, что в первые годы советской власти именно евреи заняли все ключевые посты в ВЧК-ОГПУ и сделали все для уничтожения русского народа, не забыв при этом и о собственной личной выгоде. В качестве доказательства они приводят выборочный список руководящих работников органов госбезопасности и говорят, что именно эти люди принимали активное участие не только в «красном терроре», но и в репрессиях 1937 года. Другие, наоборот, доказывают с пеной у рта, что иудеев было очень мало в ВЧК-ОГПУ-НКВД и все они погибли в том же 1937 году или были уволены из «органов», а кто-то из них даже репрессирован в конце сороковых годов прошлого века. Фактически, для первых евреи – палачи, а для вторых – жертвы.

На самом деле истина где-то посредине. Евреи были одновременно палачами и жертвами. Сначала они достигали высот власти, а потом внезапно скатывались вниз. Тех, кому повезло, просто увольняли из «органов». Ну, а остальных – отправляли в ГУЛАГ или расстреливали. О судьбах евреев – чекистов можно узнать из биографического справочника Вадима Абрамова «Евреи в КГБ»[2].

К сожалению, пока нет аналогичных монографий по высокопоставленным чекистам – представителям других национальностей. Например, о латышах или поляках. Хотя представители этих двух народов в первые годы советской власти сумели занять большинство руководящих постов в ВЧК-ОГПУ. Достаточно назвать имя председателя ВЧК поляка Феликса Дзержинского и его заместителя – латыша Якова Петерса. А вот еврею Генриху Ягоде возглавить органы госбезопасности удалось лишь в 1934 году. Его сменил русский Николай Ежов[3], а затем органы госбезопасности возглавил грузин Лаврентий Берия[4]. Правда, с Николаем Ежовым не все так просто. Во время следствия в 1939 году он признался, что его мать – литовка. На этот факт можно было не обратить внимания, если бы в анкетах 1922 и 1924 годах он не указал, что он «объясняется на литовском и польских языках».

По поводу целенаправленного уничтожения чекистами – евреями русского народа и попыток занять иудеев доминирующее положение в СССР. Это мифы. Сотрудников госбезопасности еврейской, русской, польской, украинской или какой-либо еще национальности не интересовались национальностью подследственного. Если бы все служащие в ОГПУ-НКВД евреи решили объединить свои усилия, то они бы смогли взять Лубянку под свой контроль. Вот только всех их, в первую очередь интересовало личное благополучие и карьера.

Вопреки распространенному мнению евреи, как впрочем и представители других национальностей, в первые годы советской власти не очень охотно шли работать в органы госбезопасности. И дело не только в специфичной славе ВЧК, но и причинах материального порядка. Например, там очень мало платили, а работать за идею могли немногие. Ненормированный рабочий день и тяжелые условия труда, говоря современным языком, были причиной резкого ухудшения здоровья многих чекистов. Другое дело, что, например, в Красной Армии служба в военной контрразведке была безопаснее, чем в подразделениях участвующих в боевых действиях. Хотя, по сравнению с военными чекистами комиссар или политработник ощущал себя более защищенным, чем «особист» (сотрудник военной контрразведки). Первый и на фронт лишний раз старался не выезжать.

Обратимся к официальной статистике. В сентябре 1918 года по данным анкет среди 372 сотрудников управленческого, следственного, оперативного, надзорного, канцелярского и административно-хозяйственного персонала ВЧК было 179 (48,1 %) латышей, 113 (30,4 %) славян (русских, украинцев и белорусов), 35 (9,4 %) евреев, 23 (6,2 %) поляков и литовцев, 4(1,1 %) немцев, 3 (0,8 %) финна, 2 (0,5 %) эстонца, 1(0,4 %) француз, 1(0,4 %) грек и 11(2,1 %) не установленных[5].

Среди руководящих работников ВЧК, чьи анкеты сохранились, латышей было 113 человек (50,4 %), русских, украинцев и белорусов – 58 человек (25,9 %), евреев – 27 человек (12,1 %)[6].

Таким образом, действительно в 1918 году до 70 % сотрудников центрального аппарата ВЧК (без учета обслуживающего персонала) были представителями национальных меньшинств. В этом нет ничего удивительного. Ведь они были настроены более радикально по отношению к царскому режиму, чем русские. С 1907 по 1917 год среди сосланных в Сибирь революционеров было только 40 % русских, а остальные – представители других национальностей. Если сопоставить количество революционеров определенной национальности с ее общей численностью, то выясниться, что первое место займут латыши – они были в 8 раз активнее русских, затем идут евреи – 4 раза, поляки – 3 раза, армяне и грузины – 2 раза[7].

По свидетельству автора книги «Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав» историка Олега Капчинского: «осенью 1918 года латыши находились во главе многих чекистских подразделений. Так, на конец сентября в Отделе ВЧК по борьбе с контрреволюцией помощником начальника Секретного отделения являлся А.М. Лиде (начальником был русский А.М. Трепалов), начальником следственной части – Э.Э. Линде, оперативной части – Ж.Г. Шимкус, заведующим Бюро контроля печати – В.Я. Забельский, Бюро фотографии – К.И. Яункалн. В отделе по борьбе со спекуляцией следственную и оперативную части возглавляли латыши, соответственно Я.Я. Закис (в начале октября он станет первым заместителем начальника контрреволюционного отдела) и А.Я. Спрадзе. В Иногороднем отделе во главе трех из пяти отделений стояли латыши – Инструкторского – Ю. Ю. Янель, Бюро информации – Я. Ю. Клявин, связи – П.А. Мюллер. Латышами также возглавлялись комендатура (Я.М. Дамбол) и Отдел стратегического уплотнений (Э.И. Карповиц), секретарем которого являлся брат В.Я. Забельского А.Я. Забельский. Почти все вышеупомянутые лица имели дореволюционный подпольный партийный стаж. Подавляющее большинство из них являлись членами латышской социал-демократии. Не имевшие же подпольного стажа латыши возглавляли хозяйственные подразделения: финансово-хозяйственный отдел – член партии с 1917 г. А.Я. Раман, а его казначейский подотдел – член партии с 1918 г. А.А. Рутенберг»[8].

Латыши в центральном аппарате ВЧК в основном занимали оперативные должности. Так, если сред 42 следователей и заместителей следователей, было 12 латышей и вполне сравнимых с ними по численности русских и евреев, то из 79 человек оперативных работников ВЧК – комиссаров и разведчиков – латышей было 42, русских – 18, а евреев – 7[9].

Работавшие в центральном аппарате ВЧК латыши с самого начала проявили склонность к мафиозности, или как принято сейчас говорить, к командному стилю работы. Стоило Якову Петерсу стать заместителям председателя ВЧК, как он тут же привлек для работы в центральном аппарате своих земляков, а те, в свою очередь – своих. Вот что об этом пишет Олег Капчинский:

«При анализе анкет переписи служащих ВЧК обращает на себя внимание высокий процент латышей среди курьеров, горничных, посудомоек, сапожников и другого обслуживающего персонала. Из 203 служащих этой категории примерно четверть приходилась на латышей, тогда как на долю поляков немногим более 10 человек, а среди евреев работников обслуживающего персонала, за исключением врачей из Санотдела, практически не было. Здесь сыграло роль стремление чекистов-латышей устроить своих родственников на получение приличных по тем временам пайка и жалованья. Так, у комиссара Отдела по борьбе с контрреволюцией С.В. Вайсберта родители работали в хозяйственном подотделе: отец – сапожником, а мать – судомойкой; а разведчик этого же отдела Н.А. Гравин устроил на службу в хозяйственный подотдел жену и сестру. В итоге в ВЧК образовывались целые латышские семейные кланы. Вполне справедливым выглядит утверждение С.М. Мельгунова, что, занимая особое положение в учреждениях ВЧК, «латыши служат здесь целыми семьями»… Другой причиной высокого процента латышей среди обслуживающего персонала было то, что большинство латышей, поступивших в хозяйственный подотдел, так же как и в другие, являлись членами партии, причем многие из них с дореволюционным стажем. Это давало возможность увеличить его коммунистическую прослойку, поскольку обслуживающие работники других национальностей почти все были беспартийными.

Многие латыши, поступившие в ВЧК в качестве работников канцелярского, хозяйственного и обслуживающего персонала, стремились к занятию более высоких должностей. Так, на вопрос анкеты переписи «Удовлетворяет ли Вас работа в идейном отношении?» приемщица отделения хранилищ Контрреволюционного отдела М.А. Траукман, состоящая в партии с 1916 года, ответила: «Мною занимаемая должность не удовлетворяет, а идейное направление удовлетворяет». Конторщица Финхозотдела О. Ю. Зведре, член партии с 1918 года, в этом пункте анкеты написала: «Желаю активную работу для пользы идей нашей партии». Эти ответы наглядно свидетельствуют о том, что многие чекисты-латыши не только были довольны службой в советском карательном органе, но и стремились сделать в нем карьеру»[10].

Ситуация изменилась осенью 1919 года. Среди 158 управленцев и специалистов ВЧК (не считая военных контрразведчиков) было 33 еврея (20,9 %), 23 латыша (14,6 %), 7 поляков и литовцев (4,4 %). Такое резкое увеличение числа евреев объясняется территориальными причинами. Из занятых белогвардейцами областей Украины спешно эвакуировали сотрудников местных органов советской власти, в т. ч. и чрезвычайных комиссий. А учитывая высокую потребность в оперативных и следственных кадрах, эвакуированных сразу же направили на работу в ВЧК.

К концу 1921 года в центральном аппарате и региональных органах ВЧК служило: 77 % – русских, 9 % – евреев, 3,5 % – латышей и 3,1 % – украинцев[11]. При этом среди руководителей региональных подразделений госбезопасности и военной контрразведки высокий процент был прибалтов.

Так в годы Гражданской войны прибалты возглавляли Особые отделы (военная контрразведка):

Восточного фронта – М.Я. Лацис и В.П. Даубэ;

Каспийско-Кавказского фронта – К.И. Грасис и Л.М. Заковский (Штубис);

Южного фронта – О.П. Хинценбергис;

Кавказского фронта – И.И. Теннис и К.И.Ландер;

Прибалты – начальниками Особых отделов армий в годы Гражданской войны:

Туркенстанской армии – В.П.Даубэ;

4-й армии – А.И. Михельсон;

10-й армии – А.М. Дижбит;

12-й армии – П.П. Грюнвальд и И.А. Апетер;

15-й армии – Я. М. Беленкович и Я. К. Берзин;

16-й армии – А. М. Дижбит;

1-й конной армии – Р. Зведерис, затем – А.М. Дижбит;

2-й конной армии – С. С. Турло.

Не меньше прибалтов руководило органами госбезопасности в регионах нашей многострадальной страны, да и не только ее. Например, на Украине. Здесь, как известно, председателем Всеукраинской ЧК с апреля по август 1919 года был латыш Мартен Иванович Лацис, настоящее имя которого, как известно, Ян Пидрикович Судрабс.

В украинских губерниях местные ЧК возглавляли прибалты:

Киевскую – Ж.Ф. Девингталь;

Екатеринославскую – Д.Ф. Маздревич, Г.Ф. Рудаков (латыш Линдеман);

Донецкую – Г.Я. Магон, И.М. Биксон, К.М. Карлсон;

Полтавскую – Г.Я. Магон и Г.Ф. Рудаков (Линдеман);

Александровскую – И.Т. Леппик (эстонец);

Кременчугскую – Г.Я. Магон;

Запорожскую – Г.Ф. Рудаков (Линдеман);

Черниговскую – Д.Ф. Маздревич.

Множество прибалтов возглавляли органы ВЧК-ГПУ на юге России и Кавказе. Как известно, первым полпредом ВЧК являлся здесь К. И. Ландер. Перечислим теперь прибалтов – руководителей рангом ниже:

Председателем Терской обл. ЧК, а затем Терского губотдела ГПУ являлись прибалты – Ж.Ф. Девингталь, И.Я. Пурнис, Н.И. Авотин, М.И. Витолин;

Горский облотдел ГПУ возглавлял А.К. Рудэн;

Донскую обл. ЧК – С.С. Турло;

Кабардино-Балкарский облотдел ГПУ – М.И. Витолин, А.К. Рудэн, А.И. Михельсон;

Карачаевский облотдел ГПУ – К.М. Лацис;

Черкесский облотдел ГПУ – П.П. Лепин;

Ставропольский губотдел ГПУ – О.Я. Нодев;

Армавирский окротдел ГПУ – Х.П. Щербак (латыш);

Новочерскасский окротдел ГПУ – И.М. Гайлис;

Сальский окротдел ГПУ – А.И. Михельсон;

Таганрогский окротдел ГПУ – М.И. Витолин и М.И. Михельсон;

Черноморский окротдел ГПУ – О.Я. Нодев;

Шахтинский окротдел ГПУ – В.П. Аболь.

Прибалты возглавляли органы ВЧ-ГПУ и в губерниях центральной России:

Белгородскую губ. ЧК возглавлял Г.Я. Магон;

Казанскую губ. ЧК – К.М. Карлсон и Ж.Ф. Девенгталь;

Самарскую губ. ЧК возглавлял И.И.Бирн;

В Саратовской губ. ЧК запредом был К.К.Блукис;

Смоленскую губ. ЧК возглавляли И.В.Тарашкевич (литовец), его замом был латыш Ян Кронберг;

Пензенскую губ. ЧК возглавляли Г.Я. Мерэн и Г.П. Матсон, Р.И. Аустрин;

Воронежскую губ. ЧК – О.П.Хинценбергис;

Царицынскую губ. ЧК – А.К. Борман и К.К. Пога.

На Севере России подвязались латыши:

во главе Архангельской губ. ЧК – Г.Ф. Рудаков (Линдеман);

в Петрозаводске – А.К. Озолин и О.К. Кантер.

в Вологде – Кясперт.

в Коми крае – Витол.

В Средней Азии полпредом ВЧК являлся Я.Х. Петерс, а Семиреченскую обл. ЧК возглавлял Ф.И. Эйхманс.

В Сибири – Л.М. Заковский, Э.П. Салынь, Я.П. Зирнис, А.К. Залпетер, А.К. Рудэн, А.Я. Сиекс, М.И.Янкевич, Я.М. Краузе, Ф.В. Бебрекарле, Ж. В. Бебрекарле, Я.Я. Веверс, П.Ю. Берзин, Я.П. Пакалн, Т.М. Бошкин, О.С. Стильве, Р.М. Озолин, К.А. Лунт, А.Я. Карклис,Ф.М. Крумин и др. (по Сибири латышей работало не больше, если не меньше, чем в других регионах, однако деятельность сибирских чекистов более изучена, см. например прекрасная работа новосибирского историка Алексея Георгиевича Теплякова ««Непроницаемые недра». ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 годах»[12]).

На Дальнем востоке в местном аналоге ЧК – Госполитохране (ГПО) начальником Прибайкальского облотдела, а затем начальником Забайкальского облотдела являлся Ю.М. Букау (Я.Я. Смуйкас). А начальником Камчатского губотдела ОГПУ – эстонец И.Я. Ломбак.

Многие из них к 1937 году сделали головокружительную карьеру в органах госбезопасности. Перечислим лишь некоторых из прибалтов:

Заковский (Штубис) Леонид (Генрих) Михайлович. Латыш. Комиссар ГБ 1‐го ранга (1935). Нач. УНКВД Московской обл. (1938), зам наркома внутренних дел СССР (1938), нач. Упр. ОО НКВД СССР (1938);

Карлсон Карл Мартынович. Латыш. Комиссар ГБ 2‐го ранга (1935). Зам. Наркома внутренних дел УССР (1936–1937);

Зирнис Ян (Иван) Петрович. Латыш. Комиссар ГБ 3‐го ранга (1935). Нач. УНКВД Восточно-Сибирского края (1934–1936); нач. ОО ГУГБ НКВД Забайкальского ВО (1935–1936). Зам. нач. ГУШОСДОР НКВД СССР (1937);

Стырне Владимир Андреевич. Латыш. Комиссар ГБ 3‐го ранга (1935). Нач. УНКВД Ивановской области (1935–1937);

Аустрин Рудольф Иванович. Латыш. Старший майор ГБ (1935). Нач. УНКВД Северного края (1934–1937); нач. УНКВД Кировской обл. (1937–1937)

Апетер Иван Андреевич. Латыш. Старший майор ГБ (1936). Нач. Соловецкой тюрьмы ГУГБ НКВД в 1937 г.

Залпетер Анс Карлович. Латыш. Старший майор ГБ (1935). Начальник 2 отд. ГУГБ НКВД СССР (1937–1938);

Нодев Освальд Янович (Яковлевич). Латыш. Старший майор ГБ (1935). Нарком внутренних Дел Туркменской СССР (1937);

Салынь Эдуард Петрович. Латыш. Старший майор ГБ (1935). Нач. УНКВД Омской обл. (1934–1937);

Перкон Петр Юрьевич (Густавович). Латыш. Майор ГБ (1936). Пом. Наркома внутренних дел Башкирской АССР (1937–1938);

Михельсон Артур Иванович. Латыш. Майор ГБ (1937). Нарком внутренних дел Крымской АССР (1937–1938); нач. ОО ГУГБ НКВД Черноморского флота (1937–1938);

Тениссон Карл Яковлевич. Латыш. Майор ГБ (1937). Нарком внутренних дел Карельской АССР (1937–1938); нач. лесного отд. ГУЛАГ НКВД СССР (1938).

Ульдрик Федор Давыдович. Латыш. Нач. УНКВД Кара-Калпакской АССР (1934–1936);

Кальнинг Борис Яковлевич. Латыш. Капитан ГБ (1935). Нач. УНКВД Южно-Казахстанской области (1937).

Штейн Вильгельм Иоганович. Латыш. Старший лейтенант ГБ (1936). Нарком внутренних дел Кара-Калпакской АССР (1937–1938). Не был репрессирован и умер в 1943 году.

Ломбак Иоганн Яковлевич. Эстонец. Полковник (1935), генерал-майор (1943). Нач. УНКВД Камчатской обл. (1937–1938), уволен из НКВД 03.1938, но вернулся в органы, был министром внутренних дел Эстонской ССР (1951–1959);

Зедин Карл Карлович. Латыш. Капитан ГБ (1935). Зам. наркома внутренних дел Татарской АССР (1937); помощник начальника Волжского ИТЛ НКВД (1937–1938). Не был репрессирован, только уволен в 1938 году. Вернулся в систему НКВД в 1941 году.

С поляками все сложнее. С одной стороны их число среди руководителей ВЧК – ОГПУ меньше, чем латышей или евреев, зато Феликс Дзержинский и сменивший его на этом посту Вячеслав Менжинский представители понятно какой национальности.

Зато отдельные беспартийные (напомним, что большинство латышей – чекистов вступили в партию за несколько лет до Октябрьской революции) поляки сумели сделать головокружительную карьеру в органах госбезопасности. Например, М. К. Ихновский был начальником следственной коллегией Отдела должностных преступлений, а Я. А. Бялогродский руководил Тюремным отделом[13]. При этом первый, будучи дипломированным юристом, поступил в ВЧК в апреле 1918 года и на этот период был беспартийным и оставался таковым до октября 1918 года. Что касается второго, то он, будучи революционером со стажем, являлся членом руководимой Ю. Пилсудским Польской социалистической партии (ППС).

Из книги Олега Капчинского можно узнать и о других поляках, работавших в ВЧК в этот период. Это и личный секретарь Дзержинского – С. Ф. Реденс, и создатели Московской ЧК В. П. Янушевский и В. В. Артишевский, позднее руководившие Бюро разведки Отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК. И ставший позднее пред. МЧК, «выходец» из Польши С.А. Мессинг. И руководитель Уголовного подотдела ВЧК польскоязычный И.А.Визнер. И заместиль начальника Экономического управления А.С. Сонье-Доманский, и начальник следчасти Транспортного отдела ВЧК М.К.Романовский, а также комиссары и следователи – С.С. Пилявский и И.В. Пульяновский, И.О. Матулевич и У.Я. Цимек, Ю.А. Шпаровский и М.Р. Баумгард т. д. и т. п. Не так уж и мало как видим.

По состоянию на ноябрь 1923 года из 95 лиц высшего руководства ОГПУ, поляков было 10. Вместе с «выходцами» из Польши они составляли вторую, после русских, национальную группу. Далее – на май 1924 года – в центральном аппарате ОГПУ работало 90 поляков.

Если взять сферу военной контрразведки периода Гражданской войны, то поляки возглавляли Особые отделы фронтов: Юго-Западного – Ф.Э.Дзержинский и Октюбинского фронта – А.В. Пясковский.

По Особым отделам армий ситуация такая:

4-я армия – И.И. Каминский;

5-я армия – А.П. Марцинковский;

16-я армия – Я.К. Ольский;

15-я армия – Я.М. Беленкович.

Не меньше поляков руководило органами госбезопасности в регионах. Так, на Украине. Здесь, как известно, 7 марта 1920 года было создано Центральное Управление ЧК Украины (ЦУПЧРЕЗКОМ), заместителем председателя которого являлся В.П. Янушевский.

В украинских губерниях местные ЧК возглавляли поляки:

Харьковскую – И.А. Меницкий, С.Ф. Реденс;

Полтавскую – С.С. Любомирский;

Крымскую – И.И. Каминский, С.Ф. Реденс;

Одесскую – С.Ф. Реденс.

Множество поляков возглавляли органы ВЧК-ГПУ в Белоруссии. Как известно, первым председателем ЧК Литовско-Белорусской советской социалистической республики являлся В.А. Богуцкий, затем эту должность занимали И.В. Тарашкевич, И.И. Каминский. Зам. председателем Белорусской ЧК являлся С.А. Мертенс-Скульский.

Председателями белорусских региональных ЧК являлись:

Витебской – В.Э. Любохонский, И.А. Меницкий, С.Ф. Реденс;

Минской – И.И. Каминский;

Пинскую – Роттер.

Поляки возглавляли органы ВЧК-ГПУ и в губерниях центральной и южной России.

Курскую губЧК – И.Г. Озембловский, И.И. Каминский;

Смоленскую губЧК – И.В. Тарашкевич;

Ярославскую губЧК – В.Р. Домбровский;

Орловскую губЧК – А.Я. Войтасик;

Вятскую губЧК – А.Ю. Ремишевский;

Астраханскую губЧК – В.Э.Любохонский.

На Кавказе Кабардино-Балкарскую облЧК возглавлял – Г. К. Гурский-Буржинский

В Средней Азии:

председателем Туркестанской ЧК был В.Р. Домбровский;

руководителем Таджикского ГПУ был Ч.А. Путовский;

Семиреченскую облЧК возглавлял Грабовский;

Тургайскую губЧК – Качковский;

Джанкертскую ЧК – С.Н. Жмутский;

На Дальнем Востоке полпредом ВЧК был А.П. Марцинковский.

Вышеперечисленными поляками-чекистами, разумеется, не ограничивается весь список руководителей региональных органов госбезопасности, работавших в ВЧК-ОГПУ в период Гражданской войны, а в двадцатые – тридцатые годы прошлого века сделавших стремительную карьеру в органах госбезопасности. Мы насчитали не менее десятка поляков, занимавших в этот период должности условно практически равные генеральским (напомним, что в это время в НКВД была своя система званий). Вот лишь некоторые из них:

Реденс Станислав Францевич. Комиссар ГБ 1‐го ранга (1935). Полпред ОГПУ по Московской обл. (1933–1934); нач. УНКВД Московской обл. (1934–1938);

Сосновский (Добржинский) Игнатий Игнатьевич. Комиссар ГБ 3‐го ранга (1935). 1-й зам. нач. УНКВД Саратовского края (1935–1936);

Домбровский Вячеслав Ромуальдович. Ст. майор ГБ (1935). Пред. Туркестанской ЧК (1920–1921). Нач. УНКВД Калининской обл. (1936–1937);

Бабкевич Павел Петрович. Капитан ГБ (1936). Нарком внутренних дел Бурят-Монгольской АССР (1937);

Пинталь Станислав Францевич. Капитан ГБ (1936). Нач. УНКВД Южно-Казахстанской обл. (1936–1937);

Липовский Леонид Федорович. Капитан ГБ (1935). Нач. УНКВД Нижнее-Амурской обл. (1934–1937);

Гурский-Табартовский Вацлав Иванович. Капитан ГБ. зам. начальника 4‐го промысла Ухтинско-Печорского ИТЛ НКВД;

Эймонтов (Эйсмонт) Генрих Станиславович. Начальник УНКВД Удмуртской АССР (1934).

Национальный состав ОГПУ

На 1 декабря 1922 года из 24 работников высшего руководящего звена ОГПУ было 9 русских, 8 евреев, 2 поляка, по одному латышу, украинцу, белорусу и итало-швейцарцу.