Скромные бродячие музыканты

– Что за невиданная наглость! – возмутился сан в окулярах. – Немедленно оплатите!

– Извините пожалуйста, – оправдывался оставшийся Шло. Не раз он оказывался в подобной ситуации, но в первый по вине Галоша. Чаще всего он с честью принимал уготованные ему тумаки. – У него день не задался. Мы оплатим все, но потом, хорошо? Мы на мели, но отработаем и вернем.

– Если мне не послышалось, вы помирать собрались. Или на том свете почта имеется?

– Мой друг преувеличивал. Даю слово, мы вернем.

– Ваше слово здесь и сейчас, как чей-то, простите, мимолетный пук – противно, но поделать ничего нельзя. – Сан налил себе вина и сел на место. – Жду оплаты завтра.

– Огромное спасибо! Я-то уже запаниковал. Знаете, как бывает, выпил раз – получил в глаз. – Женщина сан посмеялась, достала из сумки шелковый кошель, из него маленький блокнот и что-то записала.

– А говорили на мели, – упрекнул сан в окулярах.

– Не понял.

– Долг уплачен. Уходите, пока я стражу не позвал.

Растерянно почесывая затылок, Шло побежал за коллегой.

Следующим поводом затормозить стала широкая вывеска в конце улицы с названием, сложенным из прибитых кольями кольев: «Колья».

– Мы на месте, мой друг.

– Неужели.

– Скорее, а не то заноз не оберемся.

– Юна, помоги, – взмолился Шло.

Перед дверью приписка гласила: «Сажаем на колья с сотого года перовой эры». За ней открылась широкая комната, выкрашенная в голубой. Вдоль стен торчали колья из различных материалов от необработанной ели, до белого металла и на каждом сидела набитая сеном кукла в человеческий рост. Для особенно любопытных под каждым располагалась табличка с подробными характеристиками и примерными ощущениями. Галош читал все по очереди, позабыв о времени.

– Вы сюда пялиться или садиться пришли? – прозвучал за спиной недовольный голос.

– Самая частая фраза, которую вам приходится повторять, – подметил обладатель сломанного аккордеона. – Мы с моим коллегой, пришли сюда именно, чтобы лишить себя жизней. Полагаю, вы нам в этом поможете?

Рослый молодой человек с очень тонкими руками поглядел на часы. Оставались считанные минуты до конца рабочего дня, но долг обязывал.

– Вам для себя или для друзей?

– И для себя и для друзей, – тут же ответил Галош.

– Для других! – влез Шло.

– Ещё раз спрашиваю. Для себя берете? Примерять на кого?

– Вы кого-то ещё видите?

– Ещё одно слово, и ты вообще видеть не будешь. – Молодой человек скрестил тонкие руки на груди.

– Нам ничего не надо, мы просто посмотреть… – отнекивался Шло.

– Найдите лучший кол, что у вас есть на наши персоны и поживее! – воскликнул Галош.

– На ваши персоны колья в развратном доме для женщин. Выбирайте или валите!

– Шло, будьте добры, ударьте его флейтой.

– Никто никого бить не будет! Мы уходим, простите. – Шло потянул коллегу за локоть к выходу. – Зачем ты вообще этого толстяка послушал? – Работник осекся.

– Погодите! Вас кардинал Лефт прислал? – спросил молодой.

– Наверное. Жирный такой, в тачке.

– Безмозглые! Вам в соседнее здание, а не ко мне!

– Да? Ну мы туда и пойдем, – уверил Шло и буквально выталкивал Галоша наружу, но тот ловко обогнул коллегу, обрекая того на полет с лестницы.

– Какое нахальство, молодой человек! Ни стыда, ни совести. К вам пришли от горя вселенского, принять наказание, а вы не то что ведете себя по-скотски, так вдобавок ещё и оскорбляете. – Он приподнял нос, достал окурок и отщелкнул в работягу. – Чести вам нет. – На этом Галош гордо ушел, разрушив настрой человека, который после работы хотел навестить найденышей в «Доме потерянных детей».

– Жестоко ты с ним. – Шло по привычке отряхнулся, но пыли на одежде не оказалось. – Обалдеть.

– Поделом. Эгоизм – яд общества. – Галош обстучал карманы и, не найдя папиросы, нагло полез в карман коллеги. Заметив его недовольную мину, добавил: – Исключение.

– А как иначе то? – с сарказмом спросил Шло. – Надо узнать есть ли второй выход из города. – Не слушая его, обладатель сломанного аккордеона подкурил и направился в соседнее здание. – Ну куда ты?

– Нам надлежит смерть!

– Да почему нам то?!

Обширный зал, обделанный мрамором с пола до потолка, встретил музыкантов эхом слова: «Следующий». У небольшого окошка в ряд сидели трое: бородатый стрелок, усатый арбалетчик и встающий гном, с особым аппетитом отгрызающий заусенец. Перед ними стояла мать с наспех завязанными в пучок волосами на затылке, в тапочках и в желтом халате до пола с оторванным ушком для пояса. Одним глазом, ухом и рукой она приглядывала за играющими детьми, а всем остальным скандалила с бородатым.

– Сидит тут он, уволили его!

– Приказано убить нас, – зачем-то добавил усатый и получил пощечину такой мощи, что на мгновение его душа отделилась от тела.

– Не с тобой говорю! – огрызнулась мать и не глядя остановила за шиворот сына, который с завязанными глазами чуть не ударился лбом в колонну. – Что делать теперь? Еду на что покупать, м? Или нам клянчить на улице у прохожих сидеть? Говорят, детям шуточки рассказывают.

– Не начинай, – бородатый хотел взять ее за руку, но та выскользнула из его пальцев. – Сейчас другую работу дадут.

– Тебя кардинал уволил, бестолочь! В армию не возьмут больше, а там хоть пайки на всю семью выдавали! – Мать вынула из кармана конфету, развернула и положила в отрытый рот дочери.

– Д… – повысил голос бородатый, но вовремя осекся. – Я ветеран войны, меня не оставят. – Гном отвернулся от окошка.

– Я сраный метельщик теперь! – объявил он во всеуслышание и запрыгнул на стул.

– Ещё один кровь за родину проливал, – махнула на гнома женщина. – На вас всем пофиг. Честь отдали и гуляйте, если выжили. Вы солдатами были, а не генералами. Эх! Объяснять тебе… Домой поеду, к родителям!

– Даже не думай! – вскочил бородатый. – Я тебя больше не увижу!

– Я на это надеюсь. – Собрав детей, мать направилась к выходу, встретив входящих музыкантов. Галош поклонился ей с блаженной улыбкой, а Шло снял оставшуюся половинку цилиндра. Рослый мальчишка пнул флейтиста в колено и спрятался за маму.

– Ах ты… – Шло замахнулся на ребенка, но мигом получил пощечину.

– Хамло! – бросила мать и удалилась.

– Простите, – подходя к воякам, сказал Галош. – Не подскажите, где на колья сажают?

– Вам в соседнее здание, – разом ответили оба, не поднимая глаз от пола.

– Странно. Оттуда нас послали сюда. Кто же врет?

– Чет не помню твоего… Ты! – Бородатый затрясся от злобы.

– Я. Если вы имеете ввиду именно меня.

Усатый сжимал рукоять парового ружья, кое по идее его сослуживец должен был сдать.

– Лошадь кардинала взял!

– Следующий! – выкрикнули из окошка

– Идемте, Шло, это нас.

– Тут очередь, – цедил арбалетчик.

– Хорошо, что предупредили. Будьте добры, проследите, чтобы приходящие сюда ее соблюдали. – Отходя к окошку, Галош добавил: – Иначе сумбур и наглость неминуемы. Премного благодарен.

Бородатый опустил паровое ружье целящегося товарища по несчастью, когда певуны отошли.

– Рано.

– От капрала? – спросила дама гнусавым голосом из-за решетчатой перегородки на окошке.