Искусственный отбор

Но настоящим рождением дистрикта можно считать тот год, когда в близлежащей тюрьме вспыхнул бунт, и около трех тысяч заключенных вырвались на свободу. Единицы ушли в Запретную Зону, но большая часть – в Пангею. И бывшую столицу поразила эпидемия преступности: началась волна краж, разбойных нападений, убийств, изнасилований. Граждане взвыли, полиция и спецслужбы сбивались с ног, а политики рвали волосы от бессилия.

Целых полгода на улицах Всеземли бушевала криминальная война. А затем все как-то улеглось и притихло. Самых буйных уголовников истребили, самые хитрые ушли в Красный район. Сначала там завелись банды, у банд появились главари, которых сместили другие, угодные крупным игрокам вроде корпораций. А дальше закрутилось – передел сфер влияния, притоны торговцев векторами, подпольные казино, контрабандные склады…

Естественно, чиновникам подобное болото не нравилось. Но выжечь не получалось. Полицейские облавы собирали обильную жатву, законники ловили озверевших модов и накрывали лаборатории, а преступность по-прежнему существовала. Кто-то предлагал попросту сровнять дистрикт с землей. Другие возражали, резонно опасаясь, что «крысы» расползутся по цивильным районам и станет хуже. Проще знать, где твой враг, держать на коротком поводке. И пока споры не утихали, бандитский район процветал, собирая ночами желающих повеселиться, принять новый наркотик и вживить запретный имплантат.

Лезть в «крысиную нору» Миронову совершенно не улыбалось. Без кителя, без оружия и поддержки. И уж тем более на ночь глядя, когда жиденький дневной дозор полиции уходил прочь, и на улицах открыто появлялись настоящие хозяева.

Хотя в данных условиях разница между стражами порядка и преступниками виделась небольшой. При встрече с первыми подоспеет и ПСБ, спецназ «Дженетик Индастриз», и чем черт не шутит снова возникнет пробой Сети. На фоне подобных перспектив столкновение с уголовниками выглядело милой вечерней прогулкой. К тому же другого выхода агент не видел. Лишь в Красном городе можно затеряться, найти информацию, и возможно – помощь.

И потому выбравшись из очередного спального района, он окунулся в переплетение узких аллей Набережного парка, вышел к зданию старого химического завода. Тут немного постоял, с неприязнью осмотрел руины цехов и складов невдалеке, поежился.

Мерзкое место! Впереди сплошная мешанина бетона и ржавой арматуры. Обгрызенные колонны казались сточенными клыками мертвецов, в ямах и глубоких колодцах масляно поблескивала черная вода, тени отплясывали замысловатые па…

О данном пути законник узнал от одного из допрашиваемых недавно контрабандистов. Тот уверял, что заброшенная промзона используется работниками со стороны, желающими обойти кордоны полиции. И самое главное – здесь недавно произошла локальная война. Два мелких преступных клана сцепились за право взимать дань, срезали друг друга под корень. Так что если повезет, подходы никто охранять не будет, можно тихонько проскочить.

Глубоко вздохнув, Миронов сделал первый шаг…

Светило плавно, но неуклонно сползало по небу как подогретый кусок масла по сковороде. Последние красноватые лучи бессильно цеплялись за изрытую трещинами и оспинами поверхность бетонного забора, тени удлинялись и сгущались. В прозрачном вечернем воздухе, избавленном от дневного зноя, витал горьковатый дух пыли и застарелых химических реагентов. Мерно хрустели камешки под ногами, успокаивающе шелестели чахлые кусты… но вот что-то звякнуло, хлопнули крылья, зашуршало.

Втянув голову в плечи, Игорь замер и настороженно огляделся. Мягко перепрыгнул глубокую канаву с гнилой водой, взобрался по куче щебня. В очередной раз припал к земле, скрипнул зубами. Он умел слиться с толпой, умел прятаться в городе. Здесь, на открытом пространстве, чувствовал себя неуютно. Благополучно преодолел две трети пути, но не мог отделаться от ощущения слежки и смутной угрозы.

Пригрезилось? Нервишки шалят? Или свято место пусто не бывает?..

Не бывает, – понял агент спустя пять минут, когда пересекал пустырь густо поросший полынью. Раздался приглушенный хруст и затейливый мат невдалеке, почудилась возня. Из темноного пролома в стене ближайшего склада выскочила парочка типов и неспешно двинулись наперерез. Оба грязные, но одежда добротная и крепкая, морды сытые, а в руках громадные охотничьи ружья. Один, помельче, странно переваливался с ноги на ногу. Худощавый, с близко посаженными мутными глазами и лысым черепом. Второй, более плотный и отдаленно напоминающий колобка, едва поспевал, увязая в мелком щебне.

– Эй, папаша! Обожди! – неприятно-скрежещущим голосом крикнул мелкий. Махнул рукой и ослепительно улыбнулся, явив свету желтоватые, но острые зубы. – Таможня.

Бежать Миронов раздумал, сразу оценив возможности ружей в руках бандюков: меткости никакой, зато бьют широко, какой-то осколок да и зацепит. Агент оцепенел и лишь тоскливо глянул вперед: там высились старые коралловые дома, горели ранние фонари. Но до первых зданий метров двести, в засаде могут сидеть другие.

– Кто такой? Куда идем? Башли есть? – осыпал Игоря вопросами лысый. – А пропуск?

– Какой нахрен пропуск, Жаба? – буркнул второй бандит, угрюмый патлатый мужик с рябой рожей. – Не видишь что ль, очередной батя идет души спасать в оплот греха. Гол как сокол, не наваримся.

– Так проверить тоже надо, – осклабился мелкий преступник. – А вдруг законник переодетый?.. Слышь, батя, скидай тряпье, будем обыскивать!

Дуло ружья угрожающе качнулось в сторону Миронова, в глазах лысого промелькнуло предвкушение забавы. Но Игорь лишь стиснул зубы и слегка попятился, оценивающе глянул исподлобья.

– Но-но, батя, не зыркай так, – окрысился лысый, почувствовав напряжение агента. – Порешим и гнить оставим без заупокойной. Скидай тряпье, говорю!

– Господь с тобой, – пробормотал Игорь. Изобразил легкое смущение, перекрестился. – Истинно Христов сын я, проповедовать иду. Мирские блага не для нас…

– Достали! Три часа сидим – и только две шлюхи шелудивые кордон прошли. Никакой прибыли. Хоть повеселюсь, раз взять нечего.

– Остынь, Жаба, – прогудел мордатый флегматично. – Святой человек ведь. Исток, и болезный в придачу.

– Тебя не спросили, Пень, – зло фыркнул лысый. – Чтоб таможня добро дала, таможню задобрить надо. И вообще – я тут главный. Что-то имеешь против?

– Псих, – буркнул напарник мелкого. Но почему-то отвел глаза и сделал вид, будто любуется птичками.

– То-то же. Я тут главный. Что хочу, то верчу, – со сварливыми интонациями сказал Жаба, указал на Миронова. – Вот чем ему платить? Истока и потрошителям не сдашь. Есть че, батя? А если найду?..

Преступник обошел Игоря по кругу, разглядывая как какую-то корову. Затем резко рванулся вперед и сделал вид, будто хочет ударить прикладом. Агент отшагнул, сохранил относительное спокойствие. Это, видимо, не понравилось бандиту еще больше: в маленьких блеклых глазках сверкнуло бешенство, губы некрасиво искривились.

– С-сука! В смельчака играешь? Думаешь, бозенька поможет? Хрен тебе! Счас посмотрим, что у тебя в кармашках, а потом на ремешки порежем.

Высказанная мысль так понравилась, что лысый глупо захихикал. Шагнул вперед и небрежно похлопал по карманам Миронова, выудил несколько потрепанных кредитов. Скривился – мало, – и продолжил неумело ощупывать полы балахона в поисках зашитых драгоценностей.

Парочка не представляла особой опасности. Лысый, несомненно, накачан векторами: ускорителями реакции, обмена веществ. Видно по чрезмерно расширенным зрачкам, неадекватному поведению. Кожа масляная, словно искупался в ближайшей канаве, чуть зеленоватого оттенка, но похоже на какой-то побочный эффект. А из имплантатов на горле какое-то вздутие, наверняка мешки с ядом – нецелесообразно и неудобно.

Вердикт? Слабак из мелкой шушеры. Среди гопников называют «говорунами»: боевого опыта ноль, навыков ноль, реальной мощи ноль, но заболтают и мертвого. К тому же наркоман и психопат, а такие долго не живут. Непонятна лишь реакция второго – вроде как побаивается лысого. Хм, с чего бы?..

Напарник мелкого выглядел чуть серьезнее: кряжистый, крепко сбитый, с неестественной осанкой и непомерно толстыми конечностями. Очевидно, тут мышечные усилители и подкожные хрящи. Но не «Бронза», а нечто более халтурное. И сердце слабое, не успевает питать лишние органы. Вон морда какая серая, дышит тяжело.

Выключить лысого и отобрать ружье. Всадить заряд картечи в грудь Пня, потом бежать.

Но атаковать Миронов не спешил. И хотя нелепый разговор с обыском раздражали, агент сдерживался, чуя подвох. «Таможенники» работали чересчур халтурно: подошли вплотную, с оружием обращались как с дубинами.

Действительно такие неумехи? Или провоцируют? Зачем-то же «говоруна» приставили в компанию.

Ответ нашелся спустя минуту. Агент заметил тень на крыше последнего склада – та маячила на фоне багровеющего неба ровно мгновение, затем легко сиганула вниз с пятнадцатиметровой высоты. Вскоре в полумраке блеснули желтые глаза, рядом с Пнем бесшумно материализовался третий бандит.

Ловко! Действительно провокация. Выжидал только чтобы убедиться. Если бы на месте Игоря был переодетый оперативник, уже б схватился за оружие и начал бой. Двоих увальней группировка потеряет, зато и полицая вычислит. Приманка и снайпер – классика жанра.

Посмотрев на прибывшего, Миронов внутренне похолодел. Высокий, чрезвычайно худой и будто растянутый по вертикали мужчина. Глаза кошачьи, суставы гибкие, а движения четкие. Под суховатой кожей двигались тонкие как струны мышцы, которые, агент знал, крепче стальной проволоки.

«Вор», аналог «Ловкача». Может, в физических показателях и проигрывал мод-пакету Агентства, но обычно оснащался множеством дополнительных имплантатов: от иглометов и когтей, до разнообразных плетей-щупалец, газометов и стрекал. На элитного бойца не тянет, но и слабаком назвать нельзя. А уж истока убить для него – как таракана размазать.

– Батя-батя… – озлобленно бормотал тем временем лысый, потихоньку подбираясь к внутреннему карману с главными ценностями Миронова. – Разочаровал. Денег и на таблеточку не хватит, золотишка нет, на органы тебя никто не возьмет. Разве что я постреляю, а ты станцуешь. Выживешь, пропущу. Как тебе предложение?

Агент оказался перед нелегким выбором. Если ублюдок нащупает карман, придется драться. Но драться нельзя пока рядом «Вор». С поврежденными ребрами и общей лихорадкой он бы смог вырубить этих двоих, понадеявшись на эффект неожиданности. А если в снайперском гнезде еще кто-то?..

– Жаба, – осторожно позвал мордатый.

– Не мешай, – огрызнулся «говорун». – Не нравится он мне.

– Жаба-а…

– Что? – рявкнул лысый. Резко развернулся, явно намереваясь обложить Пня затейливым матом, но увидел «Вора» и осекся. – А… э… Олег? Ты что? Как?..

– Завязывай, кретин, – тихо, но внятно, без каких-либо интонаций произнес третий бандит. – Задолбал перегибать. Клиентура уйдет, Валентин Александрович твои кишки на вилку намотает и съест. Рядом коридор Хищников, и если отобьют хоть одного ходока…

– Но, Олег… – попытался воспротивиться Жаба, ткнул пальцем в Миронова.

– Завязывай, – повторил «Вор».

В глазах «говоруна» полыхнуло безумие, губы начали расплываться в жестокой ухмылке, а пальцы нащупали курок. Но боевик никак не отреагировал. Продолжал стоять, сверлить подчиненного взглядом. И лысый сдался. Разом как-то обмяк, опустил голову и процедил:

– Я развлечься хотел. Вот постоянно так…

«Вор» не стал выслушивать ругань. Лишь убедившись, что инцидент исчерпан, отвернулся и неторопливо пошел обратно к складу, занимать позицию. Но удалиться далеко не успел.

– Эй! – смущенно позвал Пень. – А с батей что?..

– Обыскали? – промычал боевик. Остановился и прицельно посмотрел на агента, чуток помедлил.

– Да.

– Оружия нет?

– Да что я, пушку не нащупаю что ли? – взорвался Жаба. – Чистый.

– Тогда отпустить, – небрежно отмахнулся Олег. – Проповедников не трогаем. Шерсти не настрижешь, едят немного. Покричат и уйдут. А кто-то и веру сменит, к Патриарху пойдет. Лучшие челночники из братьев во Христе получаются: характерные, с осанкой, полицаи проверяют редко.

– Дай бог тебе здоровья, – с неприкрытым облегчением выдохнул Игорь сквозь пересохшие губы. Поднял руку и сотворил крестное знамение, стараясь скрыть дрожь в пальцах.

– Бог тут ни причем, – прошелестело насмешливое из полумрака.

Стремительная тень метнулась к зданию дальнего склада, растворилась в одном из проломов. На минуту повисла тягучая пауза, тут же прервалась грязными ругательствами лысого.

Жаба проклинал небо. Жаба проклинал землю и воду, отцов и матерей командира, что прекратил забаву. Брызгал слюной, порывался броситься то на Миронова, то вдогонку за боевиком, бессильно ярился.

– Убью! Убью, падлы!

– Конечно, убьешь, – успокаивающе гудел Пень, похлопывал приятеля по плечу. – Но потом… Ты ж знаешь Олега. Сказал – отрезал. Потерпи чуть, вот караван пойдет, кто-то обгадится обязательно, тогда душу отведешь.

– Точно?

– Сукой буду!

– Но я хочу батю прирезать, – плаксиво возразил мелкий.

– Олег запретил. Давай-давай, пошли. Вечером развлечешься. А сейчас водочки тяпнем, в картишки перекинемся.

– Ладно, живи… пока, – разрешил, наконец, Жаба Игорю. Одарил взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и потопал обратно к наблюдательному пункту с видом оскорбленного достоинства. Пень некоторое время семенил рядом, бормоча нечто утешительное. Но на полдороги остановился и обернулся, размашисто перекрестился.

– Ты, бать, звиняй. У братухи крыша протекает.

– Бог простит, – на автомате ляпнул агент. – А как же пропуск?

– Да кому ты нужен? – ухмыльнулся мордатый. – Детей Христовых на районе никто не трогает, только таможня досматривает. Ну, ты в курсе, чтоб законники не пробрались, а то случалось.

– Понятно, – протянул Миронов. Посмотрел на удаляющихся уголовников и обескуражено мотнул головой. Вот уж не знаешь, плакать или смеяться. С одной стороны благополучно пересек кордон, а с другой – жизнь висела на волоске. Но хорошо, что хватило ума не кидаться в драку, иначе б хана.

И правильно кто-то сказал: чем ближе человек к дьяволу, тем исступленней крестится…

Порыв холодного вечернего ветра вернул к действительности. Проник под капюшон и выстудил покрытый бисеринами пота лоб, попытался забраться за шиворот. Игорь встряхнулся и решительно направился к мрачным силуэтам домов. Проходя мимо последнего склада, различил на крыше тонкое дуло двух винтовок и чуть заново не осенил себя знамением, уже искренне. Вот как знал – два стрелка!

Засматриваться агент не стал, поторопился удалиться. Продрался через одичавший садик, прошел мимо заброшенной десятиэтажки с выбитыми окнами. Мельком подметил глубокий серый цвет коралла, множество трещин, и понял – здание мертво. Следующее такое же, дальше тоже. Кругом царил пыльный сумрак и зловещая тишина. Под ногами громко хрустели битые стекла и камни, эхо гулко разлеталось окрест. Возникло ощущение множества неприязненных взглядов, тьма в некоторых окнах зашевелилась.

Внутренне приготовившись к новому столкновению, Миронов застыл на месте и чуть развел руки в стороны. Тишина сгустилась, облепила плотным саваном и стала невыносимой. Мрак затрепетал, придвинулся ближе… и отпрянул назад. Послышался кашель, чей-то тихий голос и смех, звук возвращаемого в исходное положение затвора.

Его признали безобидным, пропускали.

Более красноречивого приглашения могло и не последовать. Агент осторожно двинулся дальше, прислушиваясь и принюхиваясь к темноте. Иногда что-то слышал, иногда замечал движение – неуловимо быстрое, размытое. И боялся гадать, сколько же пистолетов и автоматов, иглометов следило за ним в данную секунду.

Но обошлось. Спустя десяток минут Игорь увидел первый живой дом. С желтоватыми стенами, озаренными светом подслеповатыми глазками-окнами. За ним последовал второй, третий, появились уличные фонари, рекламные вывески разнообразных питейных и игорных заведений. В уши ворвался гул голосов, смех, рев музыки, он попал в веселую пьяную толпу.

Вот он, настоящий Красный район. Где-то там, за спиной просто стерегут границы, здесь же – делают деньги, заключают сделки, пьют и прожигают жизнь. Дело за малым. Найти нужный бар, по возможности не встревая в неприятности.

Хотя легче сказать, чем сделать. Игорь попросту забыл, куда попал. Не успел преодолеть и десятка шагов, как из ближайшей подворотни вылетело какое-то тело и с шумом распласталось на мостовой. Пьяно икнуло, вскочило. Но перепутало цель и бросилось на агента, беспорядочно молотя кулаками.

Рефлексы сработали как должно, и законник попросту шагнул в сторону, подставил ногу. «Тело» рухнуло как подкошенное, рванулось вперед: то ли в надежде свалить врага, то ли укусить за ногу. Но агент лишь легонько двинул носком ботинка в висок, отправил дурака в глубокий нокаут.

Сбоку раздался взрыв хохота. Миронов оглянулся: пяток крепких парней и парочка девушек. Навеселе, морды раскрасневшиеся и довольные, глаза подернуты наркотической пеленой. И судя по гладким лицам не местные, просто отдыхают… а точнее бесятся с жиру. Днем в офисах сидят, продажами руководят, а вечером меняют строгий костюм на тряпье из кожи и шипов, бегут развлекаться.

Похоже, избивали какого-то задохлика. Потом решили подшутить, швырнули несчастного в проповедника.

– Ай, ловко ты, святой отец! – заржал самый крупный из парней. Мощный, обросший мускулами как перекормленный стероидами бык, с низким лбом и тяжелой челюстью. – Выйдешь против меня, а?..

Смельчак поиграл бицепсами, красиво изогнулся, чтоб показать народу и пудовый кулаки, и массивные грудные мышцы. Окружающие одобрительно засмеялись, принялись подбадривать.

Со всех сторон начали стягиваться праздные зеваки: из ближайшего кабака, от дверей борделя. Кто-то настраивал коммуникатор на запись через зрительные центры мозга, другие вызывали приятелей, чтобы рассказать о забавном случае.

Твою ж мать!..

Молча развернувшись, Миронов заковылял прочь, спрятал лицо под капюшоном. За спиной послышались разочарованные возгласы, глумливый смех. Кто-то попытался догнать, но нагруженные спиртом и наркотой ноги подвели, бегун просто смачно харкнул вдогонку. Комок слюны попал на полу накидки, и хохот усилился.

Иллюзии продолжают рушиться. Ты тот, кто есть… исток. Но эти хотя бы не скрывают брезгливость под маской сострадания, презирают открыто…

Проглотив унижение, агент постарался затеряться в толпе. Но сбоку надавила стена тел, оттеснила к какому-то танцевальному залу. Игорь скривился и рванул подальше от низких аритмичных басов, разрывающих барабанные перепонки. Наступил кому-то на ногу, кого-то толкнул. Услышал много интересного в свой адрес, получил звонкую оплеуху. Но сумел вырваться с боковой улочки на центральную.

Он не раз проезжал здесь днем, в конвоях авто Агентства. Но при свете солнца проспект ничем не выделялся – широкий, грязный, уныло-серый, в окружении ветхих замызганных домов. Сейчас же улица разительно преобразилась: шумела и бурлила, колыхалась, сверкала огнями реклам, тончайшими полотнищами экранов.

В казино и боевые арены валили толпы ценителей в разноцветном тряпье, с разноцветными прическами. Живые зазывалы, надрывая глотки, приглашали посетить их рестораны, обещали невообразимые деликатесы. Голые девицы и юнцы выплясывали в клетках, спущенных с крыш. Местные открыто торговали с самодельных прилавков оружием и гашишем, таблетками, разнообразным алкоголем, ампулами с векторами.

Бродячие проповедники кричали с импровизированных трибун. Одни призывали следовать Доктрине, славили Алекса Веллера. Каждое слово публика воспринимала с восторгом, поддерживала дружным ревом. Другие, что стояли, через дорогу, вещали Слово Господне. Заклинали отказаться от грязи в геноме, вернуться к пути естественного отбора, эволюции, читали молитвы. И что удивительно их тоже поддерживали, многие крестились, били поклоны.

В дополнение к прочему повсюду сновали мелкие дроны всех форм и комплектаций: стрекозы-посыльные, крабы-официанты, катались какие-то меховые шары, тяжело лязгая конечностями, бродили роботы-охранники с пулеметами наперевес.

– Купи таблеточку, отче! – заорал на ухо Игорю какой-то чумазый паренек. Ухватил за накидку и потащил к своему прилавку. – Купи! Хорошая таблеточка, ангелов узришь! Не хочешь ангелов? Тогда давай тебе имплантат соорудим! Будешь светиться в темноте, верующие вдохновятся.

Еле избавившись от цепких пальцев торговца, Миронов шарахнулся в сторону и чуть не оглох от грозного рева, с трудом уклонился от удара когтистой лапы. Гигантский кот обиженно взревел и боднул лбом прутья клетки.

– Осторожно, батя, – засмеялся хозяин зверинца. – С утра не кормил, чтоб нрав сторожа показал.

– Скорее уж людоеда, – пробормотал агент и под смешки продавца поспешил удалиться. Но через десяток шагов понял, что забрел куда-то не туда. Из укромного уголка рядом с крыльцом заведения под кричащим названием «Красная плесень» выскользнула гибкая обнаженная женщина, заключила его в объятия и жарко дохнула на ухо.

– Есть денюжка, отче? Заходи, покажешь силу веры. Есть у тебя сила?

Женщина гортанно рассмеялась и опустила ладошку, захватила гениталии агента. Округлила рот и восторженно ахнула: мол, чую, есть силушка богатырская! Миронов как-то извернулся и бегом отступил в ближайший скверик, надеясь хоть на какую-то передышку.

Место приманило уютным полумраком, отсутствием ярких всполохов и громыханием, наличием нескольких скамеек. Но как только глаза привыкли к освещению, до Игоря дошло насколько ошибся.

На скамейках сидели молодые девушки и парни с длинными серебристыми волосами и остроконечными ушами, одетые в дурацкие лоскуты и узорные железяки.

Один из парней играл на кастрированном подобии то ли гитары, то ли балалайки, тонким сладким голосом тянул какую-то песню. Другие обильно угощались из нарочито грубых кувшинов и подпевали. А чуть в сторонке прямо на траве сплелись в сплошной клубок сразу три или четыре тела, слышались охи и ахи. Причем девушка присутствовала всего одна, и позицию занимала достаточно пассивную.

– Да чтоб я сдох! – не выдержав, от души воскликнул Миронов.

Песня прервалась, взгляды присутствующих сошлись на агенте. Но через секунду музыкант опять принялся тренькать на инструменте, интерес погас. И лишь один из пареньков все-таки собрав в кучу разбегающиеся глаза, хрипло произнес:

– О! Служитель бога вражеского пришел в обитель света и любви перворобж… перворожбе… Тьфу! Язычники мы, вот. Водку будешь?

– Буду, – брякнул Игорь. Принял из рук юнца кувшин, сделал осторожный глоток. Зажмурился и выдохнул. – Благодарю.

– Вот и помирились, о служитель бога вражеского, – с пафосом заявил парень. Отобрал кувшин и тоже отпил. А затем мягко свалился со скамейки в траву и размеренно засопел.

Миронов сплюнул под ноги и пошел прочь. Как ни удивительно, ему полегчало: то ли алкоголь помог, то ли краткая передышка. Лихорадка по-прежнему сотрясала тело, по вискам стекал горячий пот, а ребра стегало колючей болью. Но расплываться в глазах перестало, мысли стали стройными и ясными. Агент вспомнил планировку района и приблизительно оценил свое местонахождение.

Где-то час пути. Нормально.

С центрального проспекта Игорь ушел. От греха подальше. Держался менее людных, но светлых улиц, перекрестков, старательно избегал столпотворений. И не зря, потому что пару раз слышал звуки выстрелов, отчаянные крики множества людей. Вопли, впрочем, быстро затихали. К жизни здесь относились легко, к потери оной – еще легче.

Выбранная тактика помогла, и законник быстро продвигался к цели. Избегал и торговцев, что норовили всучить какую-то дрянь, а между делом ощупать карманы на предмет наличия кредитов. И шлюх обоего пола, которые слишком уж активно зазывали в бордели, просто в укромные уголки. И всякого рода сомнительных личностей, дерганых и нервных, с лицами прожженных наркоманов.

Лишь пару раз вышли серьезные проколы. В первом случае Миронов необдуманно шагнул в темную подворотню. Почувствовал у горла холодную остроту металла и послушно замер. Неизвестные торопливо ощупали карманы, презрительно фыркнули и исчезли в ночи. Потайной они, кстати, тоже нашли, но лезть не стали, как-то определив – денег там нет.

Второй инцидент произошел спустя пять минут после первого. Игорь как раз проходил мимо невзрачного дома с плюгавенькой вывеской «Ломбард», когда послышался выстрел, звон стекла и крик. Из заведения выскочил мужик с каким-то свертком в одной руке и с пистолетом в другой. Гибко изогнулся в прыжке, что-то с яростью крикнул и трижды выстрелил в дверной проем. Упал, кувыркнулся, рванул с низкого старта.

Раньше, чем поняв, что происходит, Миронов рухнул наземь, откатился под прикрытие стены. И еще успел заметить неудачливого вора, ставшую удивительно пустынной улицу. А затем раздалась настоящая канонада.