Дети галактики 2. Беда с пиратами

Сэм почувствовал себя уязвлённым. Всегда искренне полагал, что душа компании и всеобщий лучший друг – именно он.

– А почему не я? – спросил он.

Гораций помигал лицевой панелью.

– Просто мне показалось, капитан, что вам это будет неинтересно.

– Да, – Сэм натужно фыркнул. – Конечно. Ты прав. Столько дел, столько дел… Хоть на свадьбу-то пригласишь, а?

– Из-за того, что вы взяли на борт неизвестного ребенка, а он продал нас пиратам, устроить бракосочетание будет несколько затруднительно.

– Ну, это мы еще посмотрим, – буркнул Сэм. Он как раз пытался забыть, что тоже поначалу испытывал к девочке тёплые чувства. Думал, что понимает её – как сирота сироту, и всё такое… – Кстати, ты можешь мне объяснить, как Беда так быстро разобралась в коде Кэсси?

– Может, у неё врожденный талант к программированию, – изрёк робот, непревзойдённый эксперт в психологии подростков. – Как у вас ко лжи.

– Да я вообще никогда не вру! – обиделся Сэм.

– И это утверждение – наглая ложь, – парировал робот.

– А вот и нет. Я… просто пользуюсь ситуационной этикой. Ну, и иногда сочиняю. К тому же, сколько раз мой язык вытаскивал нас из передряг?

– Ровно столько же, сколько и втравливал.

– Но ведь вытаскивал.

Продолжить спор им не дали. В одной из стен протаял тёмный прямоугольник, а затем открылся проход. В котором, сложив на груди массивные лапы, стоял давешний бородавочник. Его серая, похожая на наждак кожа была сплошь покрыта татуировками, из-за которых казалось, что по громиле ползают мелкие, очень неприятного вида насекомые.

– Капитан Сантьяга хочет вас видеть, – хрюкнул он и посторонился.

На Сэма вновь надели кандалы, хотя Горацию и позволили ехать самостоятельно.

Интерьер корабля напоминал внутреннее убранство морской яхты – Сэм, как выходец с водного мира, прекрасно в этом разбирался.

Иллюминаторы имели круглую форму, стены были обшиты медового цвета деревянными панелями, тут и там их украшали прекрасные голографические карты различных планет.

В изобилии попадались компасы, астролябии, рулевые колёса и другие предметы морского обихода. Все они были тщательно надраены, отмыты и спрятаны под плексиглассовые колпаки.

Удивлённо оглядываясь вокруг, Сэм поймал себя на мысли, что не знает, чего ожидать. Снаружи пиратский корабль выглядел совершенной лоханкой, по которой плакала свалка, но внутри… Чувствовался вкус и стиль ценителя красивых вещей.

Каюта, в которую их привели, превосходила роскошью и богатством даже апартаменты дона Муэрте – а ведь арахниды на всю галактику знамениты своей страстью к побрякушкам.

Чего здесь только не было! Статуэтки, вырезанные из цельного алмаза, с копей Соломона, золотые украшения и гобелены из системы двойной звезды Скэйт – тамошние умельцы, глаза которых воспринимали удвоенный спектр, создавали поистине волшебные переливы цветов; пол в три слоя покрывали пушистые ковры из ежового меха, а мебель была сделана из драгоценной груши разумной с Дискума.

В этом великолепии Сэм не сразу разглядел Беду. Он только уловил знакомый огненный отблеск волос, и только потом, как зайчик на детской раскраске, проступила фигура девочки. Она была похожа на дорогую, разряженную фарфоровую куклу.

Цвет бледно-зеленого платья с кружевным воротничком и рукавами-фонариками очень шел к глазам. Волосы были убраны с лица и закреплены на макушке огромным шелковым бантом в тон платью. Локоны были завиты и в тщательно продуманном художественном беспорядке рассыпаны по плечам. Лицо девочки сияло восковой бледностью и имело совершенно равнодушное, отстранённое выражение.

На Сэма с Горацием она взглянула лишь мельком, как на вошедшую в комнату кошку.

Беда была занята мороженным: хрустальная вазочка с пятью зелеными шариками, политыми зелёным сиропом, стояла прямо перед ней, на вышитой салфеточке.

– А вот и вы. Мои дорогие гости.

Голос раздался с противоположного конца стола, и только теперь Сэм обратил внимание на его обладателя.

Одетый в бирюзовый бархатный камзол, с завитыми и уложенными волосами цвета самых чистых солнечных лучей, с пеной кружев на груди и у тонких запястий, с брошью, украшенной таким большим изумрудом, что его можно было только украсть, но никак не купить, хозяин голоса к тому же обладал великолепной фигурой и ослепительно красивым лицом.

Которое, правда, немного портили тонкие, как намокшие пёрышки, усики и глаза, больше похожие на подтаявших устриц.

Сэм его сразу невзлюбил.

– Проходите, чувствуйте себя как дома, – гостеприимно пригласил хозяин. – Ну садитесь же!

– Как-то неудобно со связанными руками, – буркнул Сэм.

– Ах, – он приложил к груди руку, одетую в белую, расшитую драгоценными каменьями, перчатку.

Да это не перчатка! – понял Сэм. – Это искусственная рука Голема! Ничего себе…

Големы происходили с планеты Дискум. Это были прекрасные, выполненные из самой белой глины, статуи. Тела их были украшены золотой росписью, перегородчатой эмалью и затейливыми узорами из алмазов.

Големы были роботами. Управлялись они схемами, которые вкладывали в головы, но обладали и собственным неповторимым сознанием.

После неких странных и загадочных событий на Дискуме все Големы были разбиты, схемы украдены, а части тел проданы, как предметы искусства.

И вот теперь Сэм видел руку Голема – живую и действующую. Но управлял ею человек.

Еще одна загадка Вселенной, – подумал он, стараясь не пялиться на драгоценную конечность.

– Ах, где мои манеры, – произнёс хозяин. – Эй, кто-нибудь! Принесите гостю табурет. Кому пришло в голову поставить сюда кресло со спинкой?

И всё-таки он не похож на сумасшедшего, – решил Сэм, усаживаясь за стол. Гораций замер рядом, на него хозяин каюты не обратил никакого внимания.

– Я, как вы уже могли догадаться, капитан Сантьяга, – церемонно склонил голову красавец. – А вы – знаменитый капитан Калашников, которому посчастливилось украсть яхту Ангелов.

– Не украл, – с достоинством поправил Сэм. – Честно заработал.

– Ой, не смущайтесь, – махнул на него кружевным платком капитан Сантьяга. – Мы пираты, а значит, в наших глазах воровство – скорее, доблесть, чем грех. Не правда ли, дорогая? – обратился он к девочке.

Та подняла глаза от мороженного и кротко наклонила шелковый бант.

– Разумеется, капитан. Вы, как всегда, совершенно правы.

Сэм онемел: с ним Беда разговаривала совершенно по-другому…

– Расскажите, как вам удалось заставить её слушаться? – невольно вырвался наболевший вопрос. Хотя они были знакомы всего несколько часов, у Сэма к девчонке накопился довольно длинный список претензий.

– О, пустяки, – ответил Сантьяга. – К детям просто нужен подход, – он изящно повёл в воздухе вилкой с насаженным на неё кусочком капусты. – Немного подкупа, немного угроз… Главное, держать их в ежовых рукавицах.

Сэм тут же мысленно представил рукавицы, в которых на Китеже ловили молодых ежей: длинные, сплетенные из тройного ряда мелких титановых колец, усиленные кевларовой чешуёй и электрошокерами, подведенными к кончикам пальцев…

– Дорогая, не оставишь нас с капитаном Сэмом наедине? – обратился Сантьяга к девочке.

Та мгновенно отложила ложку, чинно вытерла губки салфеткой и спрыгнула со стула. Еще раз качнув бантом и сложив ручки на пышной юбке, она вышла из каюты.

– Вот видите, капитан Сэм, – усмехнулся Сантьяга. – У каждого есть слабое место. И отыскав его, можно управлять любым существом.

– И какое же у неё?

– Поговорим лучше о вас, – сменил тему Сантьяга.

Всё это время он изящно ел, орудуя рукой Голема, как своей собственной.

Капустный салат, – как заметил Сэм, – а также капустная запеканка и капустные оладьи… Не слишком изысканно для человека, который мнит себя ценителем искусства.

– Я не зря упомянул корабль Ангелов, – продолжил Сантьяга. – Как вы понимаете, он теперь принадлежит мне, – заявил он будничным тоном. – И поэтому, я полагаю, вы должны отдать мне коды управления.

– А если не отдам? – спросил Сэм.

– О, конечно, отдадите, – изящно повёл вилкой Сантьяга. – У вас просто нет иного выхода. Ведь я знаю ваше слабое место.

Сэм фыркнул.

– Ну и какое? – спросил он, спустя две секунды – глаза красавчика-капитана сверлили его, как буравчики.

– Свобода.

– Свобода? – переспросил Сэм.

– Разумеется, – улыбнулся капитан Сантьяга. – Такие люди, как вы, больше всего ценят свободу. Вольный космический ветер в лицо, головокружительные приключения и острый привкус опасности, которым они приправляют абсолютно все свои блюда.

– Вы серьёзно? – переспросил Сэм. Сидеть на табурете со связанными за спиной руками было неудобно, к тому же, капустные оладьи пахли весьма аппетитно и в желудке начало довольно громко бурчать.

– Нет, я конечно, мог бы попробовать запугать вас пытками, – будто не слыша, продолжил капитан Сантьяга. – Морить голодом, или… пригрозить пустить под пресс вашего робота… Но зная вас, капитан Сэм, смею предположить, что наиболее эффективным наказанием для вас будет… скука. Вы ведь бессмертны, не так ли? – Сэм открыл рот. Затем закрыл. Откуда этот капитан столько про него знает? – Поместить вас в капсулу времени, снабдить репликатором для создания кислорода, белковых концентратов и воды – и сбросить на дно океана, например… на планете Марианна? Вы в курсе, что на Марианне самые глубокие океаны в Галактике?

Сэм попытался пренебрежительно усмехнуться, но почувствовав, как дрожит щека, перестал.

– Вообразите: дно океана. Абсолютная темнота. Мёртвая тишина. И вы – в крошечном пузыре жизнеобеспечения. Никаких занятий, кроме бесконечного самокопания, и так тянется целую… Вечность. А затем – еще одну. Интересно, как скоро вы сойдёте с ума? Ведь вы даже покончить с собой не способны, капитан Сэм. Бой с сулавеси доказал это совершенно однозначно.

– Вы видели мой бой с сулавеси? – удивился Сэм.

– О, и не только, – махнул белоснежной, инкрустированной золотом рукой, Сантьяга. – Признаюсь честно, – он смущенно потупил глазки. – Вы – мой фаворит. Но вот в чём проблема… – он задумчиво сдавил искусственной рукой вилку. Та сломалась. – Фаворитом вы стали не сразу, о, далеко не сразу, капитан Сэм… Видите ли, я проиграл довольно крупную сумму, делая ставки на ваш проигрыш. Несомненно, ваши упорные победы вызывают уважение, но не отменяют одного прискорбного факта: из-за них я задолжал некоторым серьёзным людям из Галактического банка довольно крупную сумму.

Тут надо отметить, что сотрудники Гала-банка – единственного оставшегося банка в Галактике, как семиглавая гидра, поглотившего все другие банки, отличались на редкость негибким подходом к должникам. И взимали долги с такими процентами, что даже имея вечную жизнь, не всегда хватало времени расплатиться…

– И теперь, когда вы сами пришли мне в руки, – продолжил Сантьяга, с хрустом пережевывая капусту. – Я решил, что это – судьба. Я вообще человек везучий. В отличие от вас, капитан Сэм. Так что соглашайтесь. Вечность на дне океана – это очень скучно, поверьте. Впрочем, мы можем подписать бумаги, по которым мой долг Гала-банку перейдёт на вас…

– Нет уж, – Сэм содрогнулся. – У меня и так долгов – на парсек и еще три мили, так что с вашими разбирайтесь сами, – Он вновь глубоко, будто в последний раз, вздохнул. – Но видите ли, капитан Сантьяга: я абсолютно, совершенно, однозначно не смогу вам ничем помочь. Кораблём Ангелов нельзя управлять, руководствуясь кодами. Он – разумное существо. А значит, служит тому, кого сам выберет.

Сантьяга его будто не слышал. Отрезав очередной кусочек капусты, он положил его в рот и теперь тщательно, с аппетитом пережевывал, будто это был сочный, отлично прожаренный стейк. Проглотив, он неторопливо вытер губы салфеткой, отложил вилку и уставился в потолок.

– Интересно, этот соус… повар добавил в него петрушку, или розмарин? – надо будет непременно поинтересоваться… – он перевел взгляд на Сэма. – Вот вы говорите, Беда – своенравный ребенок, – налив из графина прозрачной, чуть зеленоватой жидкости, Сантьяга сделал глоток. – И я с вами абсолютно согласен. Знаете, как мы познакомились? Она пыталась обокрасть меня на Базаре. Предводительствовала там банде малолетних преступников…

– Так она вовсе не сбежала из интерната? – невольно вырвалось у Сэма.

– Бог мой, нет конечно, – Сантьяга вежливо закатил глаза. – Таких, как она – антисоциальных, диких и злобных, как портовые кварки, взяла бы не всякая колония строгого режима… Собственно, сбежала она как раз из колонии. Подняла бунт, спалила нескольких охранников из их же лазерных пистолетов… А потом бродяжничала по Галактике и чувствовала себя весьма комфортно. Разыгрывала карту потерянного ребенка перед простодушными старателями, грабила путешественников… Пока не залезла в мой карман. И вот поглядите на неё, капитан Сэм: гроза детских колоний и галактической шпаны чинно сидит в нарядном платье, с чисто вымытой мордашкой и завитыми волосами, кушает капустное мороженное и повинуется любому моему взгляду. А всё потому, что я нашел к ребенку подход. Доказал, что перечить мне – гораздо опаснее, чем лезть в глотку голодному тахоргу. Зачем я вам всё это рассказываю? А затем, что я совершенно точно намерен стать капитаном ангельского корабля. Мне надоел мой бездарный повар. Надоела тупоголовая команда, способная лишь на то, чтобы грабить, убивать и напиваться в стельку. Я – человек утончённый, как вы могли заметить, и хочу вести жизнь, достойную моего художественного вкуса и обаяния. И корабль Ангелов может мне всё это предоставить. А вы, мой дорогой, в свою очередь возьмётесь уговорить его поменять хозяина. Я наслышан о вашем прославленном красноречии, капитан Сэм. И смею думать, с такой простой задачей вы справитесь.

– Но я…

– Я не закончил, капитан Сэм, – Сантьяга сдавил рукой Голема край стола. Кусок столешницы остался у него в руках. – Я ведь не зря рассказал вам историю Беды. Обуздав и заставив служить себе своенравного ребенка, я доказал, что могу справиться с кем угодно. С вами, с мафиозными кланами, с Шадор и даже с Ангелами. И я сделаю это, не выходя из своей каюты.

И тут Сэм понял, что его всё время тревожило: в глазах Сантьяги плескалось чистое, ничем не разбавленное безумие.