«Линия Сталина» лейтенанта Старновского

ГЛАВА 4. ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ КОМАНДАРМА КОРОБКОВА

Тем временем немецкие танки разъехались за железнодорожной насыпью, развернули башни в сторону позиции русских и открыли огонь из пушек. Со стороны немецких пехотинцев, которые захватили правый фланг, заработали два пулемета. Они давали короткие предупреждающие очереди, чтобы красноармейцы не вздумали прятаться от артобстрела на позициях немцев, чтобы не сунулись в атаку (по траншеям, разумеется).

Один пулеметчик контролировал тянущийся в сторону русских окоп, а второй стрелял поверх него. Красноармейцы, однако, и не думали высовываться, все просто присели на самое дно траншей. Снаряды и осколки свистели поверху бруствера и особого вреда бойцам не причиняли, но на нервы действовали – а вдруг будет прямое попадание?

– Выставить наблюдателей! Остальным в укрытие! – крикнул сержант Васильев.

Немцы могли запросто в это время начать атаку. Красноармеец, которого назначили следить за противником, лишь изредка высовывался, осматривался и снова нырял в окоп. Неожиданно обстрел прекратился. Васильев сам осторожно выглянул наружу. Немцы атаку проводить и не думали.

– Наверное, надоело впустую кидать снаряды! – высказал свою мысль Анисин. – Нашей атаки опасаются. Не знают, что нас всего-то тридцать два человека осталось.

– Да и их, наверное, немногим больше.

– Наверное! – сержант Васильев обернулся в сторону высотки, где до начала боя располагалась батарея Варданяна. Там были поваленные деревья, зияли воронки. Пикировщики бомбили с поразительной точностью. Эх, если бы хоть одна пушка уцелела!

Анисин тоже посмотрел туда и высказал свои соображения:

– А может, там какую пушку перевёрнутую, но целую, найдем? А?

Васильев ответил:

– Немцы там уже успели похозяйничать. Если бы что и было, то давно бы против нас развернули! Но мысль сходить туда верная! Нам счас патроны нужны, а убитым они уже без надобности!

Младший сержант весь подобрался и с готовностью сказал:

– Давай я сгоняю туда с тремя бойцами, может, что стоящее и найдем? А может, вообще туда отступить, там на высотке будет шикарная позиция!

– Нет, нам дорогу держать надо! Но ты сходи! Патроны нам нужны! Да и потом раненых туда можно будет отнести от греха подальше!

И только Анисин с группой бойцов скрылись в дальнем конце окопа, тянущегося в сторону левого фланга, как тут же из-за железнодорожной насыпи раздались выстрелы пушек. Отсюда было видно, как один из немецких танков вспыхнул, а второй буквально разнесло в клочья взрывом. От сдетонировавших боеприпасов башню немецкого Т-3 подбросило вверх метров на десять, и она гулко упала далеко в стороне.

– Неужто наши? – обрадовался сержант, и тут уже все бойцы закричали:

– Это наши! – Наши танки! – Подмога пришла! – Ура-а! Наши пришли!!!

Услышав крики «Ура-а!», немцы, сидящие на правом фланге, не на шутку испугались и открыли беспорядочный огонь, на что красноармейцы стали радостно отвечать своими выстрелами. Сержанту даже захотелось поднять людей в атаку, но он сдержался. Уж больно мало осталось бойцов от сводного батальона! А тем временем за железнодорожной насыпью разгорался нешуточный танковый бой!

Десяток танков Т-26 лихо атаковали стоявшие вдоль насыпи немецкие Т-3. Это подошел мобильный резерв командующего 4-ой армии генерал-майора Коробкова. Как говорится, не зря сержант Васильев звонил! Не зря «прибеднялся». Командир сводного полка позвонил в штаб армии, и там, оценив ситуацию в целом, решили бросить свой последний резерв – уцелевшие после самоубийственных контрнаступлений танки. Всего их у командарма было 25. И пусть это были устаревшие Т-26, но, как видим, немцам и этого хватило!

Главное было грамотно распорядиться этим резервом, что Коробков и делал. Он мастерски просчитывал все ходы гения блицкрига Гудериана, в результате чего немцы постоянно натыкались на мобильную группу русских, которая всегда оказывалась в нужном месте, в нужное время!

И наши Т-26, как в кино, в самый последний момент приходили на выручку своей пехоте! И пока немцы, теряя бронетехнику, солдат и время, прогрызали оборону русских, свежий резерв Коробкова успевал подъехать и накрыть прорывающегося противника метким огнем. Причем советские танкисты действовали по всем правилам военной науки!

Вот и тут высланные вперед разведчики-мотоциклисты своевременно обнаружили немецкие танки. Потом наши Т-26 тихо подкрались, дали залп, и после этого пошли в атаку!

Командир немецких панцеров сориентировался вовремя. Не испугался, не запаниковал, а хладнокровно драпанул, да так, что засверкали пятки. Ой, гусеницы!

Итог боя семи Т-3 против десяти Т-26 – два-ноль в нашу пользу. Два подбитых немецких танка ярко горели. Забегая вперед, скажем, что только эти два танка в немецкой графе «боевые потери» и были указаны. А остальные значились под разными обозначениями от «мелкого ремонта» до «капремонта» с отправкой на завод. А вот почему немецкий командир решил спасаться бегством, узнать было несложно. Просто немец знал, что против него действуют такие же профессионалы, как и он сам. Сталинские танки – сталинские экипажи еще Кадровой Армии! Единственное, чего не знал немец, так это того, что русские танки командарма Коробкова, по сути, являлись «последними из могикан» в 4-ой армии. Это был последний козырь в этой игре! Где гению блицкрига Гудериану противостоял простой советский генерал, причем его войска были в явном меньшинстве. Это вам не в хоккей играть трое против пятерых. Это была смертельная игра. За что Коробков и поплатился своей жизнью. Он был единственным командармом из всех трех командующих армиями, находившихся в районе Белостокского выступа, который дал достойный отпор немцам, не дав им окружить себя и свои войска. Это его и погубило. Забегая вперед, скажем, что командующих двух других армий (3-ей и 10-ой) Сталин не мог «достать», они со своими солдатами были в окружении. А Коробков – вот он, вышел же! Поэтому его было удобно схватить и расстрелять. Тут уже сам Коробков оказался не в то время не в том месте…

Потом, после смерти Сталина, генерал-майор Коробков Александр Андреевич был реабилитирован. Ну и оцените сами, как, имея 25 танков Т-26, суметь задержать гения блицкрига, имевшего на тот момент более 900 танков! И ведь ничего не смог сделать Гудериан 24-го и 25-го июня 1941 года. Русские стояли твердо и умело маневрировали своим мобильным резервом. Пока у них не кончились танки!

А если бы их было не 25, а все 512, которые были в наличии на 03 часа 59 минут 22 июня 1941 года? И если бы все их поставить в мобильный резерв?

Это уже был бы совершенно другой расклад, 512 наших танков против 980 немецких. Это вам не 25 против более 900.

ГЛАВА 5. С ТОГО СВЕТА

– Младшой, слышь, что это? – спросил красноармеец с рябым лицом, подняв указательный палец вверх и повернувшись правым ухом в сторону позиций.

Младший сержант Анисин тоже прислушался, но, ничего не поняв, сказал:

– Ты чего, Лопатин? Это же наши танки немцев дальше погнали! Да вот они уже возвращаются! И нам пора. Сколько патронов собрали?

– Двадцать один подсумок, это те, которые с убитых сняли. А жрачку из ранцев можно же забирать? – это ответил второй боец, Мишка Седов.

– Нужно! С харчами у нас скоро туго станет! – разрешил командир.

– А портянки? Для нас, пЯхоты, это первое дело! – это уже спросил самый высокий солдат, Гринько.

– Портянки тоже разрешаю! Больше ничего не брать. Ах да, фляжки возьмите, вода тоже будет нужна. Винтовки соберите!

– Младшой, ребяты, ну послушайте же, вот здесь! – теперь Лопатин повернулся своим правым ухом в сторону полуразрушенного и частичного засыпанного взрывом блиндажа. – Слышите? Стонет вроде кто-то!

Младший сержант, прислушавшись, вдруг выхватил из чехла свою саперную лопатку и кинулся к дверям блиндажа, бросив на ходу:

– Там кто-то есть! Быстро откапываем!

Остальные красноармейцы бросились ему помогать. Дверь представляла собой простой сколоченный из досок щит на ременных петлях, который прижало к косяку сруба блиндажа обрушившимся сверху бревном, да вдобавок её сильно присыпало землей. Анисин громко крикнул:

– Счас, браток, потерпи, счас мы тебя откопаем!

Через две минуты бойцы совместными усилиями оттащили обломок бревна, и, открыв дверь, откинули полог брезента. Внутри было относительно светло. Со стороны небольшой бойницы проникали солнечные лучи, рассеивая мелкую пыль. В углу на земляном полу сидел человек, держался за голову и стонал. Увидев вошедших, сразу же потерял сознание и обмяк. Подойдя к нему поближе, Анисин удивленно произнес:

– Да это же старший лейтенант Варданян, командир батареи!

Лопатин нагнулся над раненым, бегло осмотрел его и уверенно сказал:

– Контузия, тяжелая. Вон из носа, рта и ушей кровь видна. Потеря сознания. Видимых повреждений и ранений нет! На свежий воздух его надо, чтобы не задохнулся, а то тут пылищи! Если бы не мы, то так и помер бы здесь. Можно сказать, с того света вернулся товарищ старший лейтенант!

Анисин быстро сориентировался:

– Я и Лопатин выносим его на свежий воздух! Седов и Гринько, готовите блиндаж для приёмки раненых. Да подметите здесь.

– Чем? – недовольно буркнул Мишка.

– Седов, ты что, первый год в армии? Веток наломай, травы нарви! – слегка повысил голос младший сержант.

– Первый год! – ответил тот недовольно, но послушно вылез из блиндажа и стал собирать разбросанные вокруг ветки поваленных деревьев.

К нему присоединился Гринько:

– Мишаня, счас быстро уберемся, а потом сало поедим. Я такой шмат нашёл!

– Ну ты, Богдашка, даешь! Хохол нигде не пропадет! Счас мы быстро тут порядок наведем!

Тем временем Анисин и Лопатин бережно уложили контуженного Варданяна на чудом уцелевший участок зеленой травы. Лопатин наставительным тоном заметил:

– На бок его надо положить, чтобы дыхательные пути не забивались кровью.

– Паша, откуда ты это знаешь?

– Так у нас в части занятия про это были.

– Понятно, учеба, значит! Это дело хорошее. Нам теперь по медицинской части ох как нужно будет учиться! Докторов и врачей здесь у нас нет! Ты вот что, Лопатин, дуй к сержанту Васильеву, доложи, что нашли Варданяна и блиндаж для раненых. Да и патроны не забудь унести!

– Есть, товарищ младший сержант!

Анисин, посмотрев вслед удаляющемуся бойцу, тихо произнес:

– Ну и куда мы раненых потом отсюда девать будем?

Варданян закашлялся, харкнул кровью и открыл глаза. Анисин обрадовался:

– Ну здорово, старшой! Как там на том свете? Бога не видел? А то передал бы ему, что тяжело нам здесь, пусть бы подсобил!

А в это время Старновскому как раз снилось, что он летит куда-то ввысь и понимает, что сейчас увидит Бога. Почему-то было легко и празднично. Но вдруг снизу откуда-то раздался чей-то знакомый голос:

– Бога видел? А то передал бы ему, что тяжело нам здесь, пусть подсобит!

Лейтенант открыл глаза оттого, что полуторка затормозила. Послышался голос Солнцева:

– Это что же такое творится-то? Если кто верит в Бога, самое время попросить его, чтобы подсобил нам!

Старновский, услышав последнюю фразу, сразу успокоился, наверное, это голос Солнцева во сне ему почудился. Но что-то тревожное заставило лейтенанта приподняться, и он увидел, как над видневшимся вдали городом появилась туча самолетов, и оттуда стали раздаваться взрывы грандиозной бомбардировки. Минск опять бомбили!

Из кабины на подножку вылез Подкорытов, и, опираясь на открытую дверцу, спросил:

– Ну что, товарищ ефрейтор, куда нам теперь ехать?

– Счас разберусь! – Солнцев спрыгнул с кузова и побежал к стоявшей впереди машине санитаров, забитой под завязку разобранными железными кроватями.

Там находился старшина и незнакомые красноармейцы, вооруженные винтовками со штыками. Неподалеку стоял сержант НКВД и два солдата с автоматом наизготовку. Поперек дороги был опущен самодельный шлагбаум из горбатой здоровенной жердины. Солнцев сразу сообразил, что это контрольно-пропускной пункт. До него донеслось:

– Не видишь, Минск бомбят, куда прешь? Счас документы проверим, и потом товарищ сержант госбезопасности решит, что с вами делать! – это говорил сержант, вооруженный СВТ.

– Так мы же в Минский госпиталь кровати везем, – тут старшина обернулся к стоящим сзади еще трем грузовикам, и, указав на них рукой, добавил: – И раненых!

– Сидоров, Павловский, Фокин, проверьте! – скомандовал сержант Синицын.

Трое красноармейцев, косясь в сторону самолетов, бомбивших Минск, шустро подбежали к грузовикам и принялись проверять документы у водителей и рассматривать находящихся в кузове раненых. Сержант НКВД со своими бойцами стоял поодаль, держа автомат наготове. Немного дальше и чуть в сторонке в вырытом окопчике засели еще трое солдат с ручным пулемётом. Они внимательно следили за дорогой. Самый молоденький красноармеец вдруг воскликнул:

– Товарищ лейтенант! Рад вас видеть живым! – и тут же крикнул своему начальству: – Это лейтенант Старновский, мы с ним вместе выходили к нашим!

Александр, напрягая разболевшуюся голову, вдруг признал бойца:

– Красноармеец Сидоров? Петр! Часовой с полигона! Что, капитана Бунина ловите? Так мы его уже давно схватили!

Сержант НКВД заинтересованно повернул голову, но приближаться не стал, лишь кивнул сержанту: – Синицын, разберись!

Тот, закинув винтовку СВТ на плечо, подошел к полуторке, залез в кузов, откуда громко произнес:

– Это лейтенант Старновский. Мы с ним возле моста у деревни Михасино вместе воевали, а потом к своим выходили!

Александр чуть скривился, но не от головной боли, а оттого, что люди, пришедшие с диверсантом Буниным, в том бою не участвовали, а сидели в тылу, но уточнять не стал, а лишь тихо произнес:

– Сержант Синицын, с полигона, узнаю! С вами еще двое были!

Синицын обрадовался, что геройский лейтенант жив, и вроде как не возражает, что они тоже были участниками того боя, и скороговоркой пояснил:

– Фока и Злой тоже живы, вон те грузовики проверяют. Теперь они красноармейцы. Вот ловим подозрительных личностей. Нас пока на усиление к сотрудникам НКВД определили.

Синицын внимательно оглядел остальных раненых и спросил:

– Тут все ваши?

– Да! – кивнул в ответ лейтенант. – Мы из-под Тальминовичей. Там оборону по железнодорожной насыпи держали! Командир сводного батальона отправил машины с ранеными в Слуцк, а там госпиталь уже съехал в неизвестном направлении, вот мы теперь со старшиной вместе едем в Минский госпиталь.

– Понятно! – начальственно-покровительственным голосом ответил Синицын. – Счас я доложу про вас и попрошу, чтобы вам пропуск выписали, вы только удостоверение личности дайте!

Старновский неловко вытащил из нагрудного кармана документ и протянул его сержанту. Тот по-свойски подмигнул:

– Счас, я вам быстро пропуск сделаю! – и ловко спрыгнул на землю.

Старновский вздохнул. И от таких вот сержантов бывает польза, пусть их начальник думает, что те воевали, от нас, как говорится, не убудет, а вот пропуск действительно пригодится!

Синицын подошел к НКВДэшнику, протянул удостоверение лейтенанта Старновского и еще раз, как бы между прочим, сказал:

– Мы воевали вместе, нужно бы им пропуск оформить, а то какой-нибудь самодур отберет у них грузовики, мало ли что, а раненым нужно срочно в госпиталь.

НКВДэшник внимательно посмотрел удостоверение, стукнул им о ребро своей полусогнутой ладони левой руки и коротко сказал:

– Выпиши им на всякий случай до Полоцка! – развернулся и пошагал к окопу.

Два бойца с автоматами остались контролировать ситуацию. Синицын поправил винтовку СВТ и шустро побежал вслед за сержантом НКВД. Там, в окопчике, он красивым бисерным почерком вписал все данные в пропуск и дал сержанту госбезопасности. Тот подписал, поставил печать и тут же дал указание:

– Скажи им, чтобы ехали восточнее Минска, там недалеко полевой госпиталь есть. Найдут. Его с дороги видно.

Синицын, взяв пропуск, тихо спросил:

– А зачем тогда до Полоцка? Неужто здесь всё так плохо?

Сержант госбезопасности ответил неопределенно:

– Мало ли что может случиться, а раненых жалко. Как бы машины не отобрали по дороге. Да и в пропуске их номера странно выглядят. Один наш, два немецких. Одним словом, неучтенка, лакомая добыча! Особенно, если возникнет паника!

НКВДэшник замолчал, держа пропуск в руках. Со стороны города продолжали грохотать взрывы. Синицын терпеливо ждал. Затем сержант госбезопасности вздохнул и отдал документы своему сержанту. Тот быстро пошел к машинам. Оба понимали, что положение наших войск в районе Минска складывалось очень и очень тяжелое.

ГЛАВА 6. МИНСКИЙ УКРЕПРАЙОН

Как только колонна грузовиков с ранеными скрылась из виду, сержант НКВД подошел к Синицину:

– Слушай, сержант, тут такое дело, – он сделал паузу испытующе посмотрел на Федора, а затем продолжил. – Перед тем, как появились грузовики, мне по телефону приказ пришел!

Тут НКВДешник замолчал. И это молчание ох как не понравилось Синицину. Когда-то он ждал подобного разговора с сотрудниками особого отдела за свои темные делишки, которые он проворачивал со старшим лейтенантом Варданяном, но там была такая мелочевка. Ну, тырили со складов картошку и прочие продуктишки, армянин помогал сбывать это местным барыгам. Но ведь подворовывали-то по мелочи, незаметно. По чуть-чуть.

НКВДшник сразу же уловил, как напрягся его подчиненный, но подумал совершенно про другое:

– Да ты не переживай, это не насчет вашего диверсанта и ваших отношений с ним! Тут другое дело! Хреновое! Так вот, мне позвонили и сказали, чтобы всех прикомандированных отправили на укрепрайон. Так что бери своих хлопцев и иди вон туда! – НКВДешник махнул рукой в сторону деревеньки, видневшейся неподалеку. – Там еще один контрольно – пропускной пункт, только не войсковой, не наш. Там со всей округи бойцов собирают, чтобы потом отправить в Минский укрепрайон.

– Товарищ сержант госбезопасности, там ведь расположение воинской части, прифронтовой, не нашей. – Синицину очень не хотелось никуда уходить с такой не пыльной работенки.

– Да не бойся, вот тебе приказ письменный, покажешь первому же командиру. Объяснишь, что вам приказано явиться к ним в качестве подкрепления. Так же скажешь, что были на контрольно-пропускном пункте с сотрудниками НКВД. Что сами теперь проходите службу в воинской части при окружных складах. Что эти двое, – сержант кивнул на Злого и Фоку, – призваны недавно, но их НКВД проверил. В общем приказ-то издан по нашему ведомству, там поймут.

– Ясно, товарищ сержант госбезопасности.

– В общем, Синицин, ты сержант, ты старший над своими бойцами, вся ответственность на тебе, если кто сбежит. Там, в деревеньке, у военных есть связь, так что по телефону доложишь ихнему вышестоящему начальству о прибытии, а они уведомят нас. Понял?

– Понял! Разрешите выполнять?

– Выполняй!

Через час Злой, Фока, Петр Федоров и сам Федор достигли деревеньки. Там располагалась оборона стрелкового взвода и был контрольно-пропускной пункт, основной задачей которого была фильтрация отступающих красноармейцев и создания из них пополнения для Минского укрепрайона.

Узнав о приходе бойцов от НКВДшников, командир взвода очень обрадовался. Он прямо подскочил к Синицину и радостно затараторил:

– Лейтенант Орехов. Вы с контрольно-пропускного пункта НКВД?

– Так точно! Вот приказ!

Лейтенант быстро пробежал документ взглядом, отдал его Фелору.

– Вот что сержант, счас подойдут грузовики, вам и вашим бойцам поручается сопроводить задержанных красноармейцев в укрепрайон. Оружие я у них пока изъял, хотя многие были и без него. Драпали, сволочи! Ваша задача – доставить их в расположение артпультбата 63 УРа, – он неопределенно махнул рукой в сторону запада и продолжил: – Водители знают, куда везти! Вы назначаетесь старшим этого отряда! При любой попытке бегства вам разрешается стрелять на поражение! Ясна задача, сержант?

– Понятно, товарищ лейтенант! А сколько их?

– Немного, сорок три! Самых подозрительных мы уже сдали в особый отдел, а эти вроде ничего, воевать еще смогут. Но оружие им раздадите, только когда прибудете на место.

– Где оружие?

– Вон в тех ящиках.

– Автоматы есть?

– Нет.

– Мне бы хотя бы пару штук. У меня ведь всего три бойца на такую прорву.

Лейтенант посмотрел на сержанта поджав губы. Он, конечно же, из изъятого оружия оставил у себя с десяток автоматов, ему же здесь, если что случиться, оборону держать. Все же через деревню проходила хорошая проселочная дорога. Подумав немного он отдал сержанту свой автомат.

– На, держи!

– Спасибо.

Синицин забросил свою СВТ за спину. Еще пригодится. Винтовочных-то патронов легче было достать, чем пистолетных ТТ-шных.

Через полчаса подошли пять полуторок. В первые четыре грузовика посадил солдат, в пятый положили ящики с оружием. Еще через полчаса они уже подъезжали к видневшимся неподалеку небольшим возвышенностям, поросших лесом, как кто-то крикнул:

– Воздух!

Синицин, который ехал в кузове переднего грузовика, увидел в небе приближающиеся силуэты двух самолетов. Он стукнул по кабине водителя и громко крикнул:

– Стой! Всем рассредоточиться!

Солдаты посыпались из кузова и начали прятаться в придорожной траве. Кто-то рванул в сторону пшеничного поля. Тут до сержанта дошло, что ведь там можно запросто спрятаться, а ловить беглецов тремя бойцами из конвоя – это нереально. Самолеты стремительно приближались. Тем не менее, Синицин не стал падать на землю, а резко выхватил из-за спины СВТ и грозно крикнул:

– Лежать, сволочи! Всем лежать! Кто сделает шаг в сторону, буду расценивать как побег!

Несколько красноармейцев, оглянувшись на изготовившегося стрелять сержанта, упали на траву. Самолеты, тем временем, стремительно приближались, снизившись до бреющего полета. Двое дезертиров продолжили свой стремительный бег. Еще немного и они уже нырнут в спасительное поле густой пшеницы.

От злости Синицин, особенно не задумываясь и повинуясь только одной мысли «не упустить гадов», вскинул полуавтоматическую винтовку и двумя выстрелами мгновенно сразил двух беглецов. Тут же раздались очереди пролетевших немецких истребителей. Сержант в яростном порыве стал стрелять им вслед, пока не кончились патроны в магазине. Затем привычным движением перезарядил винтовку, вставив новую обойму, и со звериным выражением лица громко крикнул:

– Кто еще хочет бежать, ну?

Все продолжали лежать, глядя как пара истребителей плавно разворачивается на новый заход для атаки.

Не помня себя, Синицин, словно сумасшедший, стал про себя повторять:

– Сволочи, ох и сволочи!

Взял на прицел истребитель, который шел первым, и выстрелил. Потом тщательно прицелился и снова выстрелил.

Залегшие бойцы со страхом смотрели на неравный бой сержанта с самолетами. Тут Сидоров тоже приподнялся, и из положения «стрельба с колена» открыл огонь по самолетам, при этом успев крикнуть: