Тайный фронт. Операция «Большая птица»

Посвящается тем, кто на незримой войне

отдаёт жизнь за Отечество.

Имена и фамилии вымышлены.

События реальны.

Глава 1

– Джентльмены, – открыл совещание глава британской разведки Роберт Джон Сойерс, – прошу внимательно выслушать доклад сэра Уинслоу из сектора стратегического планирования.

Все повернули головы к неопрятно одетому мужчине среднего возраста. Тот зашевелился, медленно моргнул большими полузакрытыми глазами, пригладил пухлой рукой остатки рыжих волос и начал скрипучим голосом:

– Джентльмены! Операцию «Большая птица» возможно провести в ближайшее время…

Сидевший рядом с Уинслоу специалист по силовым операциям Саймон Грей откинулся на спинку стула. Он не любил долгие стратегические совещания, особенно с представителями сектора планирования. Эти высокоумные кабинетные вояки зачастую предлагали операции очень запутанные, с длинными многоходовыми комбинациями и отдаленной перспективой.

– … таким образом, мы убиваем двух птиц одним камнем, – скрипел Уинслоу.

Саймон прислушался. «Однако интересный план! Дерзкий, беспроигрышный, с быстрым результатом. Браво!» – подумал он. Когда докладчик смолк, совещательную комнату охватила задумчивость. Уинслоу шуршал бумагами, слегка причмокивал, не в силах сдержать торжество от произведенного эффекта. Его крупное, припухшее лицо, напряженно прятало улыбку. Сойерс прочистил горло и сказал:

– Высказывайтесь джентльмены! – он сдерживался, чтобы не потереть ладони.

– Как мы будем взаимодействовать с украинскими властями, не раскрывая себя?

– Подключим парней из Лэнгли1, будем работать под них. Подкинем им идею, отдадим все приоритеты, часть оперативного планирования и ответственность за реализацию. За нами останется общее руководство.

– Хорошо, – кивнул Сойерс, – теперь распределим направления и зоны ответственности…

Совещание затянулось до вечера. Когда закончили обсуждение деталей и стали расходиться, Сойерс попросил Грея задержаться. Он обнял офицера САС2 за плечи и отечески сказал:

– Саймон! Будь очень внимателен с этими украинскими русскими. Нам трудно их понять. Не доверяй никому! Надеюсь на твой опыт работы с поляками и знание польского языка. Но Украина – не Польша! Люди там другие, хоть и похожи. Не показывай им, что понимаешь по-русски, ограничься польским… Теперь о легенде: летишь в Киев с ребятами из ЦРУ3 как их специальный агент. Передаешь американскому послу пакет с планом операции. Документы и всё необходимое получишь у Сэнди. Твой основной украинский контакт – Василий Гурьба, подполковник контрразведки СБУ4, перспективный малый. Несколько лет работает на нас. Присмотрись к нему. Используй его диверсионные группы. Подготовь несколько групп на будущее. Война там будет долгой. Будь осторожен!

В начале июня Саймон под именем Стэна Микульски прибыл в Киев с группой специалистов из Вашингтона, встретился с послом США на Украине и передал пакет. Затем с польскими документами был тайно переправлен ближе к зоне боевых действий в тихую гостиницу. Здесь встретился с подполковником СБУ. Василь, как представился Гурьба, Саймону понравился. Широкое лицо, умные серые глаза, волевой подбородок, обстоятельный, неторопливый в речах, с цепким взглядом. Он сообщил, что сто пятьдесят шестой зенитно-ракетный полк ВСУ переброшен из Львовской области на Донбасс. Рекомендовал в предстоящей операции задействовать второй дивизион. Он дислоцируется под Мариуполем. Там проверенный командный состав и хорошие специалисты. Перед началом операции нужно вывести из строя трассовый радиолокационный комплекс в селе Зайцево близ города Артёмовск. Локатор покрывает нужную зону, видит здесь все самолеты и может стать проблемой. Под эту задачу готовится диверсионная группа.

– Что с авиадиспетчером? – Саймон уточнял детали.

– Американские друзья занимаются, – спокойно ответил Василь, – и подбирают пилота для прикрытия с воздуха.

– Хорошо. Как получаете информацию о планах сепаратистов?

– Есть агенты, внедренные в разведывательные подразделения противника. Формируем диверсионные группы в тылу сепаратистов. Хотя, – Гурьба усмехнулся, – как таковой линии фронта нет. Всё очень проницаемо.

– Информация о планах Москвы?

– Поступает своевременно.

Саймон удивленно приподнял брови и спросил:

– Какие источники?

Гурьба улыбнулся:

– Позвольте оставить эту информацию при себе. Но поверьте, наши источники на очень, – он сделал ударение на этом слове, – очень высоком уровне.

– О’кей. Хотелось бы осмотреть район операции. С одной из ваших диверсионных групп.

– Нет проблем. Можете принять участие в налете на РЛК под Артёмовском.

– Отлично. Экипировка, оружие?

– Обеспечим. Только… у нас оружие советского производства…

– Нет проблем. Мне оно хорошо знакомо.

– Хорошо. Теперь о легенде для наших бойцов: вы – бывший боец польского «Грома». Какое имя назвать?

– Пусть будет Яцек.

– Тогда я вам сейчас представлю Андрея. Это мой ближайший помощник во всех… как это сказать… щекотливых или, по-вашему, грязных операциях. Он теперь будет в постоянном контакте с вами. Андрей отвечает за вашу безопасность. Его позывной – «Мастер».

Вошел среднего роста, широкоплечий, с мощной шеей, кривоногий боец в мультикаме – стальные глаза, большой нос, поломанные борцовские уши. Представился:

– Мастер.

– Яцек.

Саймон поморщился от крепкого рукопожатия.

Утром знакомились с группой Мастера. Все были под стать командиру: невысокие, коренастые, чрезвычайно подвижные, с затаенной пугающей силой. Общий язык нашли быстро. Некоторое время ушло на отработку условных сигналов, взаимодействий, подгонку снаряжения, пристрелку оружия. Украинские спецназовцы проявляли к Саймону сдержанное уважение. Он понимал почему. Это гражданские могут пускать пыль в глаза, рассказывая о своих подвигах и победах. В спецназе не заслужишь доверия, пока не проявишь себя в реальной боевой ситуации. И, конечно, худощавый англичанин отличался от широких, коренастых бойцов Мастера.

Спустя несколько дней, группа погрузилась на три инкассаторских джипа и выдвинулась в сторону Артёмовска.

Блокпост сепаратистов объехали через поля и медленно подкатили кЗайцево. Красно-белый шаровидный локатор виделся издалека.

– Первая машина – в прикрытие! – скомандовал Мастер из второго «джипа». Саймон сидел сзади командира. Подъехали к зданию РЛК. Возле него загорали четверо повстанцев. Полуодетые, сморенные летним солнышком и вчерашней водкой, они вставали в развалку, поднимали оружие.

– Шо надо? – крикнул старший.

– Вы кто такие? Это что за расхлябанность! Почему не по форме! Сколько вас? – отрывисто спрашивал Мастер, выйдя из машины. Саймон и остальные вышли следом. Третий «джип» заехал и стал справа от охранников. Бойцы выскользнули и встали под прикрытием автомобиля. Сепаратисты стушевались. Все спецназовцы группы Мастера были одеты в российский камуфляж.

– Да вот, – сепаратист махнул стволом автомата, – все мы четверо тут. Вся смена., – потом ухмыльнулся, – Да какая форма… не придумали еще. Тем более… – он не договорил, ойкнул и, сраженный несколькими пулями, стал оседать. Его товарищи удивленно смотрели на упавшего командира. Лязгнули затворы бесшумного оружия, и через несколько секунд всё было кончено. Саймон и боец с позывным «Рэмбо», достали гранатометы и одновременно выстрелили в шар-обтекатель антенны локатора. Два взрыва слились в один.

– Отходим! – крикнул Мастер.

Спецназовцы прыгнули по машинам и «джипы рванулись с места.

Пока тряслись по разбитой дороге, Саймон оглядывал бойцов. Все ехали молча, каждый внимательно наблюдал за своим сектором. Мастер делал запросы по рации, проверяя обстановку. Лица у всех были спокойно сосредоточенные. Уже на базе Саймон всматривался в соратников, ожидая реакции на удачно проведенную операцию, но все вели себя так, словно скатались на стрельбище, отработали учебное задание и вернулись. Англичанин вспомнил работу американской «дельты» в Афганистане. Они захватывали одного из лидеров талибов. Десять спецназовцев, один моджахед – всё произошло секунд за двадцать, даже без стрельбы. Зато на базе им устроили такую овацию, будто захвачен сам Бен Ладен. Бойцы возбужденно кричали «Гуд джоб!» и поздравляли друг друга.

В следующие несколько дней Саймон выходил с группой на операцию по похищению одного из командиров сепаратистов. Действовали в самом Донецке. С первого раза не получилось, из города выходили с боем. И снова это спокойное, будничное обсуждение – анализ результата и хладнокровные выводы. Англичанин дивился профессионализму украинцев, перенося их поведение на всех русских. Конечно, они были похожи на спецназовцев других стран: такие же грубые шутки, облик, отношение к опасности и любовь к оружию. То же братство и ощущение элитарности. Но было ещё что-то. Что-то неуловимое… во взгляде, движениях, манере говорить. Что-то твердое, уверенное, безжалостное. Саймон помнил наставления своего руководителя и не сближался ни с кем.

Через месяц, как и планировалось, приехали два американца. Начался следующий этап операции «большая птица». Прибывшие парни из ЦРУ взяли руководство в свои руки. Старший представился Джоном. Невысокий, полноватый, светловолосый, он хорошо говорил по-русски и прекрасно ориентировался в боевой обстановке. Неплохо знал местность. Говорил, что родился в Донецке, и громко хохотал. Был веселым и общительным. Второй –высокий, крупный, с выпирающими мускулами, черноволосый, с индейскими чертами лица, назвался Смитом. Говорил только на английском, определил себя как «эксперта по вооружению», но все поняли, что он – телохранитель Джона. Саймона американцы восприняли как бойца группы Мастера, с именем Яцек. Переубеждать их не стали. Тем более что Саймон после операции в Зайцево жил на базе у спецназовцев.

Четырнадцатого июля Джон собрал группу на брифинг:

–Товарищи! – громко сказал американец и хохотнул. – Наступает главный день. Действуем двумя группами. Первая завтра в 6 часов скрытно выдвигается, – он показал лазерной указкой на карту, – в этот район. В полукилометре от населенного пункта Зарощинское есть небольшое поле, окруженное лесополосой с четырех сторон. Задача первой группы – обеспечить охрану и непроницаемость периметра до прибытия колонны. Любой, зашедший в лесополосу, должен быть уничтожен.

– Но это наша территория, – подал голос Мастер, – может привлечем батальон «Азов»?

Джон прищурился:

– Секретность операции имеет высший статус, – он пристально смотрел на спецназовца, – Понимаете?

– Так точно!

– Продолжаем. Вторая группа ожидает колонну здесь, – снова лазерная указка двинулась по карте, – после встречи колонны едет впереди на удалении километра. Все любопытные и подозрительные, следующие попутным курсом бесшумно уничтожаются. Прибыв в район, подключаетесь к охране периметра. После пуска… – он осекся, – после окончания операции обе группы остаются для зачистки свидетелей. Задача понятна?

– Понятна.

– О’кей. Связь, – он достал четыре рации, – через защищенный канал. Теперь договоримся о кодах…

Брифинг закончился к полуночи. Утром пятнадцатого июля Мастер, Саймон и еще пять бойцов погрузились на два «джипа» и выехали с базы. Километра три не доезжая Зарощинского, стояли позиции ВСУ с тяжелым вооружением. Мастер коротко переговорил с командиром. Спецназовцы замаскировали «джипы», дождались темноты и скрытно выдвинулись к поселку. Сведения американца оказались неточными. Лесополосы в указанном квадрате не оказалось. Жиденькие кусты, несколько деревьев и голая степь, вся в буграх, возвышенностях и лощинах. Место, где можно было спрятать технику, спецназовцы нашли в двух километрах от поселка. Большой овраг позволял укрыть несколько танков и бронемашин. В полупустой поселок тоже зашли. Он находился между позициями ВСУ и сепаратистов, практически посередине, на ничейной земле. Было тихо, но присутствие людей ощущалось.

К утру бойцы расположились по периметру в зоне видимости друг друга. День прошел спокойно. Иногда звуки летней степи нарушали свист снаряда и далекие разрывы. Саймон успел немного вздремнуть. Подкралась ночная темнота. Чтобы не терять бдительности, Саймон каждый час ползком менял позицию, смещаясь метров на двадцать. К поселку он был ближе всех. Ночь выдалась темная и тихая. Сухой, пыльный воздух степи сладко пах. Саймон пошевелился, разминая затекшее тело, плавно повернул голову. Его глаз уловил чуть заметное движение невдалеке. Англичанин замер и прислушался, напряженно всматриваясь в темноту.

Глава 2

Они встретились в кафе утром. Позвонив, генерал произнёс кодовое слово, означающее полную секретность. Михаил слушал шефа, пил чай и внимательно осматривал окружающих. Многолетняя работа нелегала приучила всегда быть начеку. Генерал Черкасов говорил:

– … эти сведения подтвердил наш украинский источник. Американцы назвали свою операцию «Большая птица». Присвоили ей высший статус и секретность. Детали пока не известны. Мы понимаем, что в их многоходовке главная цель – наш президент, но попутно они решают и другие задачи. Наши аналитики считают, что американцы скорее исполнители, чем организаторы. За ними есть еще кто-то. Это стратегически. Теперь оперативная ситуация: на Украину прибыла большая группа ЦРУшников, различных специальностей. С ними и знакомый тебе «Большой Стив» – Стивен Кейн. Он же – Слава Гордон, сын нашего перебежчика. На Донбассе Стив под именем Джона Доу – с широчайшими полномочиями. В его распоряжении одна из лучших украинских диверсионных групп. Стив посетил переброшенный из-под Львова зенитно-ракетный полк. А конкретно – второй дивизион, стоящий под Мариуполем. После этого там прошли кадровые перестановки. Полк приведен в повышенную боевую готовность. Это с учетом того, что у ополченцев нет авиации. Небо над зоной боевых действий не закрыто. Скоро президент будет возвращаться из Бразилии. Полетит через Польшу, а там и Украина рядом.

Генерал замолчал, поправил темно-синий галстук, глотнул остывшего кофе, медленно поставил чашку, кольнул взглядом, вернулся в разговор:

– Значит так, Гасконец. Летишь в Донецк, находишь проводника, просачиваешься в украинский тыл, ближе к Мариуполю, изучаешь обстановку, действуешь автономно. В Донецке есть надежный командир – позывной Хмурый, свяжешься с ним. Он даст тебе людей и всем обеспечит. Не звони мне и ничего ни с кем не передавай. У тебя максимум пять дней. Вернешься – доложишь лично. Документы прикрытия и всё остальное получишь где обычно. В Донбассе твой позывной – «Солдат».

– Понял. Когда лететь? – с улыбкой спросил Михаил.

Строгие глаза генерала Черкасова весело блеснули:

– Как обычно… вчера!

Тем же вечером Михаил сидел в донецком кафе с командиром разведчиков ДНР Хмурым.

– Обстановка такая, Солдат, – тихо говорил Хмурый, – линии фронта как таковой нет. Просочиться в тыл противника несложно. Как и к нам. А вот с агентурной работой тяжеловато. СБУшники весь эфир контролируют, и перебежчиков среди них почти нет.

– Людей дашь?

– Тебе сколько надо, – Хмурый прищурился, – и каких специалистов?

–– Понимаешь, – Гасконец наклонился ближе к собеседнику. – чем больше людей в курсе, тем больше звуков в эфире. Лучше дай мне одного, но опытного, из бывших военных, хорошо знающего местность и мало говорящего.

– Есть у меня такой, – Хмурый вздохнул, – сможешь ли ты с ним…

– Рассказывай!

– Да прибился тут один пенсионер. Из местных. С Афгана воюет. Три или четыре войны прошел – точно не знаю. Снайпер-разведчик. Отличный специалист, надежный, хладнокровный, … может даже слишком хладнокровный, и в общении… – Хмурый задумался, подбирая слова, – с ним мало кто находит общий язык. Совершенно нелюдимый – настоящий одиночка.

– Позывной?

– Угрюмый.

– Прикомандируй его ко мне!

– Дело твое. Я предупредил. – Хмурый достал кнопочный телефон. Набрал номер.

– Алло! Здорово, брат! Зайди в «Свинью» – разговор есть.

Минут через пятнадцать пришел Угрюмый в английском камуфляже. Среднего роста, худощавый, широкоплечий, с грубыми чертами лица. Взгляд из-под сдвинутых бровей, – словно прицеливался. Серые глаза искали в обороне собеседника слабые места, рукопожатие говорило о скрытой силе. Весь облик источал опасность.

Угрюмый молча, не двигаясь, выслушал командира. Когда тот закончил, снайпер взглянул на Михаила оценивающе. Гасконец широко улыбнулся.

– Хорошо, – сказал Угрюмый, – участвую. Боевой опыт есть? – Михаил кивнул.

– Когда выдвигаемся? – снайпер сразу перешел к делу.

– Вчера, – пошутил Михаил и снова улыбнулся Угрюмому.

Тот кивнул:

– Тогда пошли, – он встал, – экипировка, оружие?

– Сейчас дадим команду, – Хмурый достал телефон.

Два часа спустя Гасконец с Угрюмым тряслись в «Ниве». Отъехали от Донецка километров сорок, когда пуля пробила лобовое стекло и попала водителю в горло. Он захрипел, дернулся и, уже умирая, нажал педаль тормоза, предсмертным рывком выдернул передачу. «Ниву» развернуло поперек дороги. Она остановилась. Угрюмого в машине не было. Михаил не заметил, когда снайпер выпрыгнул. Гасконец чуть замешкался. С правой стороны дороги из лесополосы ударил пулемет. Михаил схватил рюкзак, открыл дверь, вывалился из машины, стукнув оружием об асфальт и откатился в кювет. Внутренне сжался, опасаясь удара в спину, но автоматные очереди гремели с другой стороны. Пули рвали «Ниву». Оставив рюкзак, Гасконец спустился на животе в сточную канаву и пополз вдоль дороги. Стрельба продолжалась несколько десятков секунд и стихла. На стороне атакующих взорвалась граната.

– А-а-а! – закричал кто-то.

– Угрюмый! – громким шепотом позвал Михаил.

Снова заработали автоматы. Только они замолчали, взорвалась граната. Крики раненных и беспорядочная стрельба пугали тихую ночь. Михаил дополз до трубы под дорогой, по ней перебрался на другую сторону. Замер на несколько секунд. Осмотрелся. Полная луна вышла из облаков, осветив дорогу и перелесок. Хлестнул звук винтовочного выстрела и быстро рассеялся. Автоматы ответили. По вспышкам среди деревьев, насчитал четверых. Навел точку коллиматора5 на ближайшего. Дал короткую очередь и сразу отполз вправо, метра на два, к кустам. Кто-то закричал. Степной воздух нес пороховой дым. Снова выстрел винтовки. Сквозь эхо пробился глухой звук удара пули в тело и сдавленный вскрик. Судя по вспышкам, нападавших осталось двое. Они стали отходить.

– Угрюмый! – крикнул Михаил. Тишина. Топот бегущих. Выстрел где-то рядом. Михаил повернул голову на звук. Снайпер лежал в метрах десяти под кустом. Вдруг вскочил и коротко перебежав, упал за бугром.

– Угрюмый!

– Остался один. Иди левей – возьмем с двух сторон!

Михаил вскочил и, забирая влево, припустил к лесополосе. Убегающий противник мелькал среди деревьев впереди, в метрах пятидесяти. Вот он резко остановился, встал на колено, прицелился. Михаил на ходу вскинул автомат и дал очередь в противника. Тот шарахнулся в сторону и, вскочив, побежал, меняя направление. Луна опять вышла. Гасконец сместился еще левее. Лесополоса кончилась. Теперь убегающий хорошо просматривался. Впереди выступили контуры разбитой войной брошенной деревни. Там возле дома стоял микроавтобус, раскрашенный в цвета «Приват банка». До него оставалось недалеко. «Не успею!» – подумал Гасконец. Остановился, упал на колено, поднял автомат. Точка коллиматора прыгала. Глубоко вздохнул. Плавно, унимая дыхание, выдохнул… потянул спуск… Щелк! Еще раз… щелк! «Вот же…». Сбросил пустой магазин, достал другой, вставил… Винтовочный выстрел опередил Михаила. Убегавший упал, громко крича. Гасконец рванулся вперед. Через несколько секунд он стоял возле лежащего в крови, стонущего противника. Справа, не спеша, внимательно осматриваясь, подходил Угрюмый. Приблизился. Положил винтовку с глушителем на землю, осмотрел раненного, равнодушно сказал:

– Промахнулся, – поднял винтовку, кивнул, – допроси его, а я пойду, проверю остальных.

Угрюмый, не дожидаясь ответа, скрылся в темноте.

Михаил схватил раненного под мышки, подтащил к микроавтобусу, посадил, прислонив спиной к колесу. Достал аптечку, присел. Слегка хлестнул пленного ладонью по щеке:

– Эй! Не ори! Будешь говорить, сделаю укол.

– Буду! Буду, только не бросай! – пленник хрипел, дышал прерывисто и кусал губы от боли.

–Кто ты? Какое подразделение?

– Роман Остапчук… ДРГ батальона «Азов»… мммм… больно! Дай промедолу!

– Какую задачу выполняли?

– Нам сообщили, что в Донецк прибыл важный человек из Москвы. Его отследили. Задача… была… захватить… или уничтожить.

– Сколько вас?

– Было шестеро… – пленный застонал, – уколи промедол… скорей! – Он дернулся и потерял сознание. Михаил встал, повернулся и увидел Угрюмого. Тот притащил пулемет «Печенег»6, несколько автоматов и документы.

– Пятеро, – тихо сказал снайпер, – этот шестой. Украинская ДРГ7. Из молодых – необученные. Похоже нас ждали! – он качнул головой. – Тебя кто-то сдал, брат, ещё до приезда в Донецк! Иначе они не успели бы подготовиться.

Угрюмый сложил трофеи возле пленного. Внимательно его осмотрел. Тот тихо стонал в забытьи. Снайпер встал:

– Не жилец – бедренная артерия! Наверное, и сустав разнесло в куски. – он помолчал, – Ты всё узнал, что надо?

– Да. – Михаил кивнул, – Ты прав. Нас сдали.

– Что дальше?

– Звони Хмурому. Пусть пришлет людей. Оставим всё здесь, замаскируем, дадим ориентиры. Телефон тоже оставь. Едем дальше. Время уходит – скоро рассвет.

– Что с этим? Ты ему что-то обещал?

– Промедол уколоть.

– Обещал – делай! Потом застрелим. Всё равно до прибытия помощи умрет.

– Я не буду добивать, – Михаил приготовился к спору, но Угрюмый кивнул и сказал просто:

– Конечно. Это сделаю я.

Гасконец сделал пленному укол. Тот открыл глаза.

– Прости, брат! – ровным голосом сказал снайпер, достал пистолет и выстрелил раненному в сердце. Тот дернулся и мгновенно умер.

Минивэн был в хорошем состоянии и резво бежал по дороге. Михаил задремал. Ему приснилось море где-то в Италии или во Франции, а может и в Испании– он там много раз работал. Ласковое солнце, мягкая, соленая вода, шумные пляжи… Гасконец проснулся, включился в реальность. Ярко светило солнце. Минивэн стоял в лесополосе. Деревья шумели от ветра, громко стрекотали кузнечики, слышалась далекая перестрелка. Угрюмый раскладывал спальник.

– Дежурим по два часа. Отдыхаем до вечера. Выходим в сумерках.

Снайпер лег, повернулся на бок и сразу уснул. Михаил вышел из машины, потянулся, разминаясь, вздохнул. Пахло сухой землей. Гасконец задумался. Кто из окружения генерала Черкасова мог слить информацию? Или крот здесь – в Донецке? На Донбассе всё так перемешалось, что трудно понять, кто свой, а кто – чужой. Хмурый рассказывал, что в Макеевке жили два гаишника. Они работали на территории Украины, а на выходные приезжали домой в ДНР. Когда их здесь арестовали, они удивлялись: «Мы же не воевали! Просто работали по специальности – следили за соблюдением правил дорожного движения!». Кто они? Свои или враги? Михаил улыбнулся комичности ситуации. А если крот – в Москве, то на каком уровне? Информация ушла очень быстро! Похоже, что предатель в верхнем эшелоне власти. Скорее всего, о приезде Михаила противник узнал накануне встречи генерала Черкасова с Гасконцем. А здесь, в Донецке, сработала многочисленная украинская агентурная сеть. Оперативно! Но немного просчитались, недооценили противника. Размышляя, Михаил не заметил, как пролетело время. Прошло два часа. Тронул Угрюмого за плечо. Тот мгновенно открыл глаза, кивнул, потянулся, встал и вышел облегчиться. Вернулся:

– Ты чего не ложишься?

– Не хочу спать.

– Не нарушай главную заповедь спецназа!

– Какую?

– Если есть возможность поесть и поспать – надо поесть и поспать!

– А если не хочется? – улыбнулся Михаил.

Но Угрюмый был серьезен:

– Вечером выходим. Налегке. Неизвестно, как далеко пройдем, неизвестно сколько времени будем в автономке. Неизвестно, когда ты сможешь сытно поесть и сладко поспать!

Михаил кивнул, послушно залез в спальник и вскоре уснул.

Темнело. С полупустыми рюкзаками хорошо вооруженные разведчики, следуя на некотором расстоянии друг от друга, подошли к поселку Зарощинское. Село встретило тишиной и темнотой. В плодовых деревьях шумел ветер. Лениво лаяла собака. Угрюмый осмотрел крайний дом.

– Людей нет, – прошептал снайпер, – расположимся здесь. До «укропских» позиций километра три-четыре. День наблюдаем, а ночью подойдем ближе и оборудуем лежку.

– Добро, – Михаил кивнул.