Не покидай меня
Почему раньше он чувствовал, как его зовут, ощущал тревогу, испуг, неуверенность и даже панику иногда, а сейчас все будто отрезало? Что произошло? Где она? Помнит ли его? Будет ли ждать встречи, искать? Ее зов на костре – что это? Означает ли он сохранение памяти о предыдущей жизни, или это были просто остаточные эмоции при переносе души в другой мир? Почему она теперь не разговаривает? Неужели ничего не помнит? А если не помнит и поиски затянутся, ведь можно и опоздать! Она может влюбиться в другого или нет? Как ее искать, если он даже ни разу внимательно не рассмотрел ее лицо и не видел ее глаза?
Все эти вопросы выворачивали его душу наизнанку. Последнее время он привык жить только холодным рассудком, лишь иногда мимолетно поддаваясь эмоциям. Душу уже давно окутывал кокон безразличия и усталости, и с каждым годом он становился все плотнее. А тут вдруг за несколько часов покров спокойствия буквально с кровью сорвало с души, которая билась и трепетала, ощущая потерю и надежду на благополучный исход.
Одно он знал точно: как только ее найдет, невзирая ни на что уже не отпустит.
Оставаясь в облике дракона, Алексавель двигался напрямую к конечному пункту прибытия нужного ему каравана. Всего несколько раз он отвлекся от своей цели, чтобы перекусить и немного отдохнуть, затем опять взлетал и летел вперед.
Ближе к вечеру третьего дня пути он наконец увидел город, к которому так стремился. Облетев его по кругу, он заметил, как в восточные ворота города не торопясь заходит большой караван. Стремительно опустившись недалеко от городских ворот, он перекинулся на глазах у ошарашенных стражников и беспрепятственно вошел в город.
Еще через час, сидя за столом в зале постоялого двора, он слушал рассказ главы каравана об интересовавшем его подростке.
– Извините, господин, но ребенка, о котором вы спрашиваете, в караване нет, – сказал глава и, заметив нарастающее как снежный ком раздражение дракона, поспешил объясниться: – Он ушел. Ушел по собственной воле. В пути он все время шел вместе с нашим кашеваром, Ермашем, и помогал ему. Вначале была пара недоразумений, связанных с немотой парнишки и недопониманием моих правил одним из купцов, но все благополучно разрешилось, и дальше мы продолжали свой путь спокойно. Мальчишку никто не трогал – я за ним приглядывал. В середине нашего пути мы направлялись в пригорье через окраину Дикого леса. Вы же знаете, господин, что мы, люди, не рискуем слишком углубляться в этот лес – нехорошие слухи ходят о нем на нашем материке, но, на наше удивление, именно там на наш обоз напали разбойники. Шайка была большая, но состояла из различного сброда, и мы с ними справились, а когда заново пустились в путь, то Ермаш сказал мне, что Дан нас покинул. Больше я ничего не знаю. Если хотите, я подзову к нам кошевара – он общался с пацаном больше моего. Может, еще чего расскажет.
– Зови, – процедил сквозь крепко сжатые зубы его собеседник.
Торопливо поднявшись, Вард поспешил найти своего повара, надеясь, что тот еще не успел уйти шляться по городу. Ему повезло. Он заметил уже уходящего Ермаша, окликнул его и направил к необходимому столику, а сам поспешил отойти подальше. Разъяренный дракон – страшное зрелище, а судя по накатывающей на всех окружающих панике, настроение у представителя этой расы начинает резко портиться.
Обеспокоенный поведением главы каравана, но внешне невозмутимый, Ермаш подошел к указанному столу и спросил разрешения присесть. Получив его, он разместился на указанное кивком место и вопросительно посмотрел на господина, сидевшего напротив. Определив по глазам, что его собеседник дракон и не просто дракон, а разгневанный, он внутренне содрогнулся, но внешне смог удержать на лице спокойствие.
– Расскажи мне подробно про мальчика, который сопровождал ваш караван, и объясни, куда он потом делся? – прогрохотал голос Алексавеля.
– С начала пути в нашем караване появился парнишка лет двенадцати, очень худенький, но смышленый и трудолюбивый. Звали мы его Дан. Помогал он мне готовить, таскал воду и хворост, следил за костром, мыл котлы. Помогал в меру своих силенок. Малец очень симпатичный, с копной русых, неровно обрезанных волос, в надвинутой на глаза шапке. Сначала я принял его за неряху из-за его перемазанного лица, но затем заметил, что он специально мажет его сажей и кривится при этом. Видимо, ходить как замарашка ему не нравилось. Приглядевшись к нему получше, пока он спал, я сообразил, что так он пытался скрыть свое миловидное лицо, а низко надвинутой шляпой прикрывает изумительные по красоте глаза. У мальчика где-то в родне отметились эльфы, вот глазки ему в наследство и достались. Сначала, как и все, я долго думал, что малыш немой, но однажды ночью проснулся от чьих-то рыданий и не сразу понял, что плачет Дан. Плачет взахлеб во сне и не просыпается. Затем я ясно расслышал, как он кого-то зовет. С той поры я еще несколько раз просыпался от его вскриков: ему снились кошмары, связанные с огнем. Через несколько дней утром я предупредил его о том, что он разговаривает во сне и что ему нужно или начинать общаться со всеми или, если он хочет сохранить свою тайну, отстать от каравана в одном из городов. Через пару часов я заметил, как он начал собирать свой мешок, и дал ему в дорогу кое-какие мелочи, думая, что в ближайшем городе он и останется, но в тот момент мы двигались по лесу и на нас напали разбойники. После нападения я заметил, что его в караване нет. Сначала испугался и начал искать, но затем обратил внимание на отсутствие его мешка и понял, что мальчишка ушел по собственному желанию. Я не стал привлекать всеобщее внимание к его уходу. Сказал об этом только главе каравана, а наши спутники заметили его исчезновение только в городе, и до сих пор все считают, что в городе он и сбежал, а про то, что он умеет говорить, я не сказал даже главе, только вам. Это все.
– На каком языке он разговаривал?
– На всеобщем.
– Спасибо за информацию, больше я вас не задерживаю, – произнес дракон и опустил голову.
Затем, не дожидаясь ухода Емаша, он резко поднялся и быстро вышел из зала, а удивленный кашевар остался сидеть на стуле, чувствуя, как уходит из его тела напряжение и как начинают подрагивать руки и ноги. В тот день он уже никуда не пошел, напился до помутнения в глазах, не сходя с места.
* * *Алекс не помнил, как вышел из города, не помнил, в какой миг обернулся и поднялся высоко в небо. Всю свою злость на самого себя он выплескивал в безумном полете, поднимаясь на немыслимую высоту и камнем падая вниз, выполняя в воздухе сложнейшие для драконов фигуры, причиняя себе этим боль, наказывая себя. В голове бились мысли.
Он глупец. Не кинулся на зов сразу. За годы, проведенные в этом мире, да еще и в теле дракона, он привык к тому, что драконы в этом мире – высшая раса, что они могут все или почти все. Мир давно принял его, и он четко ощущал себя именно драконом; ему, как и всем подобным ему ящерам, стало присуще высокомерие и уверенность в том, что он всегда прав, а значит, остальное подождет. И вот теперь он потерял ту единственную, ради которой живет.
Спустя какое-то время он обнаружил себя лежащим на плоской вершине высокого обрывистого утеса, стоящего на краю горной гряды и касающегося бурных волн могучего океана. Над головой было темное ночное небо, расцвеченное россыпью звезд, которые с холодным и равнодушным мерцанием смотрели на его страдания. Сильные волны с шумом бились о скалы внизу, холодный ветер остужал уставшее тело дракона, и он же подхватил и унес вдаль одинокую слезу, скатившуюся по его чешуйчатой щеке.
Дикий лес велик. Он свято хранит свои тайны. Согласно древним преданиям этот лес живой. Последнее время он становится все более безразличен и все глубже в него проникают люди, но если он захочет, то никто и никогда не найдет беглеца, укрывшегося под его ветвями. Кого лес пустил в глубину своей чащи, он прикроет лучше любого мага. Поэтому дальнейшие поиски бесполезны. Алекс понимал: ему придется довольствоваться тем, что он точно чувствует – его любимая жива, а значит, нужно набраться терпения и опять ждать. Возможно, он слышал зов ее души только до тех пор, пока она окончательно не слилась с телом, в которое попала, а если теперь они одно целое? Если девчушка по рождению дитя человека и эльфа? Вряд ли она сможет позвать или сама услышать его, поэтому найти ее будет сложнее.
Алексавель лежал и думал о том, что он с полным правом может называть свою девочку малышкой, ведь и в той, и в этой жизни она намного меньше его ростом, а сейчас еще и младше лет на триста. Видимо, в разных мирах и время течет по-разному: ведь сам он в этом мире уже более ста лет, а вот его телу – триста.
Неожиданно для него самого пришли воспоминания о том, как он появился в этом мире. Дракон с теплотой вспомнил приемных родителей, которые до сих пор не знают о его прежней жизни, но отогрели его озябшую от потерь душу и сделали для него все, что было в их силах. Их настоящий сын в возрасте ста пятидесяти лет попал в сильнейшую грозу, не справился с переменчивыми потоками воздуха и упал. Сильно разбился. Они искали его трое суток, потом еще целую десятину боролись за его жизнь и, только поняв, что, несмотря на физическое восстановление, он не приходит в себя, по-прежнему оставаясь в лике дракона, обернули его в магический кокон, как больного младенца. Целых пятьдесят лет, никого не слушая и не поддаваясь на уговоры о бесполезности их усилий, они своей магией поддерживали тело сына, и, когда вопреки всему молодой дракон зашевелился и вздохнул самостоятельно, он увидел около себя пару, как он тогда подумал, людей. Удивительно красивая молодая леди и высокой мощный мужчина были похожи лишь в одном: у них обоих серебрились волосы на висках и по щекам текли слезы, при этом, судорожно обнимаясь, они улыбались.
Радуясь тому, что он жив, они вместе с ним заново прошли все этапы взросления, учили говорить, ходить, летать, дали знания о мире, научили перекидываться, возвращаясь к человеческой ипостаси. Не жалея времени и сил, отец учил его бою на мечах и магии. Они отдавали ему свою любовь и заботу безоглядно.
Он всей душой полюбил их и никогда не упрекал за излишнюю опеку. Не желая огорчать дорогих ему родителей, Алекс решил не говорить им о том, что, глядя на их страдания, боги вселили в тело их сына чужую душу из другого мира. Он просто как мог заботился о них и от души радовался, когда у него пятьдесят лет назад появились сестрички, и мама-драконица буквально помолодела, глядя на них, а у всегда сдержанного и внешне сурового отца глаза частенько подозрительно блестели.
И только ожидание появления своей пары тревожило молодого дракона до сих пор.
Теперь же, лежа на этом утесе и глядя в небо, он просил у богов прощения за то, что так невнимательно отнесся ко всем их подсказкам, что не оценил и не заметил вовремя тот бесценный дар, который они ему преподнесли. Просил богов приглядеть за его маленькой парой, не давать в обиду и подарить им еще один шанс на встречу, обещая не упустить его и, набравшись терпения, выдержать разлуку, которую, видимо, определили боги ему в наказание.
Неожиданно, словно в ответ на его просьбы и мольбы, где-то далеко скатилась падающая звезда, ярким росчерком на мгновение перечеркнувшая небо. Расценив это как ответ богов, Алексавель поднялся и, поблагодарив всевышних за внимание к своим мольбам, подойдя к краю утеса, сорвался вниз. Поймав крыльями восходящий поток воздуха, он полетел в сторону дома, надеясь обрести душевное равновесие в обществе родителей и неугомонных сестренок.
А душа плакала и обвиняла…
Глава 10
«Встанешь сама или отнести тебя купаться?» – услышала я с утра пораньше.
– Сама, сама, сама… – забормотала я, с трудом разлепляя веки, поднялась на четвереньки и стала двигаться в сторону ручья.
«Ты у нас теперь четвероногое создание?» – поинтересовалась кашна.
Пришлось открывать глаза, подниматься и, набирая скорость, бежать к ручью умываться.
Выполняя утренние процедуры, я ворчала:
– Ну почему нельзя дать мне хоть раз выспаться, ведь мы уже дошли! Садистка.
«Я все слышу…»
– Тогда объясняй!
«Ладно, но это в последний раз. Слушай. Объясняю для глупых девчонок! Мы не знаем, сколько времени у тебя осталось до оборота, и поэтому, если хочешь жить и уметь перекидываться в дракона, время терять нельзя! Поняла? Или еще раз повторить?»
– Да поняла, поняла… и вообще, пошутила я, понятно?
«Вот и я люблю шутить, а еще люблю играть в догонялки, чур, я догоняю! Начали».
И мы начали новый день.
Гоняла меня эта «зараза» знатно и старалась направлять туда, где препятствий побольше. Удирая от нее со всех ног, приходилось и поваленные стволы деревьев перескакивать на ходу, и кое-где просто подныривать под низко нависшие ветви, прыгать через ручей и небольшие ямки. Стоило замедлиться, как тут же прилетало лапой по попе. Видимо, придется еще и падать учиться, а то лететь кубарем по инерции больно. Зато поздний завтрак после разминки показался мне необыкновенно вкусным, и съела я в два раза больше обычного.
Сразу после перекуса Багира показала мне место, где лежали останки погибшего мага. От него остался только один скелет, на шее которого болтались запутавшиеся в траве несколько цепочек с небольшими медальонами, пара колец на трухлявых костяшках, оставшихся от пальцев, и резной темный браслет на правой… верхней конечности.
«Вот именно этот браслет нам и нужен, – прокомментировала мою находку кошка. – Бери, пошли, покажу дверь».
– А остальное? – обернулась я к ней.
«Хочешь, бери и остальное. Потом разберешься, для чего это нужно».
Собрав все амулеты, я поспешила догнать мою проводницу, которая уже топталась возле развалин, оставшихся от дома. Они находились на большой поляне, но не посередине, а ближе к краю. Остановившись возле одного ничем не примечательного камня, меня и поджидала Багира. Стоило мне подойти, как сразу же последовала команда.
«Так, вот этот камень почисти ото мха. Молодец. Теперь вот тут посмотри внимательно, видишь углубление? Прислони к нему браслет той стороной, где у него находится голубой камушек».
Проделав все, что она мне велела, я с испугом отпрыгнула в сторону, потому что прямо у моих ног зашевелилась земля. Испугалась я сильно, подпрыгнула высоко, а вот мохнатая воспитательница, увидев мой прыжок, начала кататься по земле. В голове же у себя я слышала ее радостный хохот.
Успокоив свое испуганное сердечко, я вернулась на старое место и увидела, что часть земли опустилась с наклоном в одну сторону. Чуть глубже было явно видно, что земляной участок, поросший травой, переходит в ступени, которые ведут куда-то вниз.
«Надень браслет на руку и пошли», – позвала меня кошка и первая начала спуск.
Выполнив очередное ее указание, я последовала за ней и, как только переступила с земли на ступени, испугалась снова. Сначала браслет на моей руке засветился, посветлел, камешки засверкали, и он плотно прижался к моей руке, а затем опять зашевелилась плита, поросшая травой, и вход за моей спиной закрылся. Закричать от испуга я не успела. На стенах коридора, по которому мне предстояло идти, постепенно начали разгораться маленькие округлые светильники, и буквально через несколько минут стало хорошо видно и сам коридор, и поджидавшую меня у его поворота проводницу. Она не торопясь познакомила меня со всеми многочисленными помещениями находящегося под землей дома.
Как только я переступала порог очередной комнаты, в ней сразу же загорались магические светильники, которые начинали угасать сразу же после моего ухода, и только в коридоре они горели постоянно. Везде в комнатах царил удивительный порядок. Пахло свежестью. Казалось, что хозяева отлучились совсем недавно и ненадолго.
Было немного страшно, но мне все равно очень понравилась кухня и богатая кладовка при ней. Она представляла собой целую комнату, полностью забитую продуктами, и, что самое главное, все они были свежие и отменного качества. Заметив мое недоумение, вызванное этим фактом, Багира пояснила мне, что на это место наложено мощное заклинание, которое благодаря сильнейшему накопителю поддерживает свежесть продуктов. Затем она показала мне два следующих шикарных помещения: кабинет, совмещенный с библиотекой, и большую лабораторию, в которой находилось множество различных незнакомых мне инструментов, а также несколько клеток и пара столов. Один деревянный, на котором я оставила лежать снятые со скелета амулеты, и другой – металлический, с желобками по краям. Не торопясь, с любопытством, я спокойно осматривала эту лабораторию, пока не заметила на металлическом столе бурые пятна и не догадалась, что эти желобки служат для стока крови. Вот тогда-то меня затрясло, а Багира выставила меня в коридор и, пытаясь отвлечь, показала кладовые мага.
Чего там только не было! Маг при жизни был явно жутким барахольщиком! Тащил в свой дом все, что мог, а так как жизнь он прожил долгую и возможности у него были большие, то и кладовочка оказалась непростая. Одна из ее стен была увешана различным оружием. Жил бы он в нашем мире, озолотился бы только на сдаче металлолома, а если бы продавал как оружие любителям и знатокам, то стал бы самым богатым человеком на земле. В шкафах же, стоящих у других стен, я разглядела на полках вазы, блюда, тарелки, бокалы. Все это блестело и переливалось от позолоты и драгоценных камней. На единственном столе стояла открытой очень большая шкатулка с драгоценностями. Посередине комнаты кучей были свалены ковры и какие-то тюки с одеждой, в дальнем углу находились сундук с обувью и огромный шкаф с закрытыми дверками. Самое главное, что и на эту комнату, видимо, было наложено какое-то заклинание, потому что все вещи сохранились просто в изумительном состоянии и, глядя на них, никто бы не сказал, что хозяин отсутствует уже сто лет.
Я стояла на пороге этой комнаты, открывая и закрывая рот, не произнося ни звука, довольно долго. Это надоело моей спутнице, и она, боднув меня головой, велела:
«Так, подбери челюсть и пошли на кухню. Я есть хочу, а сюда придешь завтра, подберешь себе одежду для тренировок, обувь помягче, по ноге, и хорошие ножи. Все, топай».
Я послушно потопала, постепенно отходя от шока и вспоминая о том, что хотела спросить кошку о наличии в таких богатых апартаментах купальни и уборной. К моему большому удовольствию, нашлось и то, и другое, а работало все при помощи теперь уже моего браслета.
– Ура! Ура!
Видя мое потрясение чудесами и волшебством, мне разрешили помыться, покушать и выспаться в свое удовольствие, ведь бродили мы по этим хоромам часа два.
Как же мало нужно человеку для того, чтобы испытать блаженство!
Чуть позже я узнала, что есть еще один, нижний, уровень, состоящий из клеток для животных и камер для подопытных заключенных, но, к моему облегчению, они все оказались пусты.
* * *Дни незаметно сменяли друг друга, а мы играли в любимую игру моей няньки – догонялки. А если точнее, то догонялки, скакалки, падалки, вставалки, ушибалки.
Я только и слышала целыми днями с перерывом на завтрак, обед и ужин: «Вставай. Бегом. Быстрее, ну!» И все чаще и чаще последнее время звучало требование: «Держи лицо! Больно или нет, никого интересовать не будет, да и для тебя же самой это очень важно. Никто не должен читать на твоем лице эмоции. Ты эльф и дракон! Эти высокомерные заразы всегда выглядят невозмутимыми. Даже когда умирают от ран, что конечно бывает редко».
Боги! Как же я уставала каждый день, но, понимая всю важность моих занятий, старалась изо всех сил. Да, я теперь подросток со всеми недостатками этого возраста, но, слава богам, с мозгами у меня все в порядке, шалят только эмоции, поэтому Багире не приходится меня уговаривать и доказывать нужность и полезность того, что она от меня требует. И опять: бегаем, прыгаем, ползаем, лазаем по деревьям. Причем моя столетняя подруженька делает это наравне со мной, сильно и не напрягаясь, а потом, когда я валяюсь без сил, еще и на охоту ходит.
Закончилось лето. Я стала сильнее, быстрее, увереннее двигалась, к моему же собственному удивлению, очень высоко прыгала, прекратила набивать синяки при падении.
Падая и замечая, как ловко я перекатываюсь, как «пружинками» работают руки и ноги, не без грусти вспоминала русский мультфильм про зайчонка, который говорил: «Мы играли в мячик. Я был мячиком».
Моя неугомонная тренерша последнее время начала учить меня уклоняться от ударов, и это ужас что такое! Никогда не подозревала, что она бьет лапой с такой силой и скоростью. Самое же обидное, что бьет, зараза такая, без предупреждения, с любой стороны, а уж сзади прилетает в разы как больше.
Хорошо хоть когти прячет. Говорит, что я эльф и должна чувствовать любое движение возле себя, с любой стороны. А еще сокрушается по поводу того, что не может научить меня владеть оружием, а значит, нам придется рисковать и идти к людям.
Сегодня утром впервые покрылись ледком небольшие лужицы, оставшиеся то тут, то там от недавно прошедшего дождя, а мне, несмотря на мое возмущение, не позволено было хоть чуточку «утеплиться».
«Ты – дракон. Не замерзнешь», – услышала я в ответ.
И мы побежали опять, и снова повторились «избиения младенца» под ехидные комментарии кошки. Упав и вконец перемазавшись черт знает в какой раз, я жутко разозлилась и решила попытаться уйти от кошки по деревьям. Она все-таки намного тяжелее меня и ведет преследование только по нижнему ярусу ветвей деревьев, в то время как для меня доступны и другие, повыше. Поначалу у меня все получалось, но неожиданно ноги в мокрой обуви соскользнули и потеряли опору. Я, как дурочка, зачем-то разжала руки и, естественно, приготовилась к полету вниз, но ничего не произошло: я висела в воздухе и с удивлением смотрела на кошку, сидящую немного ниже. Кашна нарушила молчание первой.
«Ну что? Так и будешь висеть?»
Оглядев себя, поняла, что в воздухе меня удерживает, обвившись вокруг моей талии, одна из ветвей дерева. Изумление так ярко отразилось на моем лице, что Багира скомандовала:
«Держи лицо и слазь давай».
Затем она соизволила объяснить:
«У тебя наконец-то до конца проснулась магия эльфов, наследие твоей мамочки, а лес окончательно принял и поддержал. Теперь попытайся его почувствовать, поблагодари и попроси помощи. Тебе очень повезло, что твои способности пробудились именно в этом лесу. Он очень древний, обладает своим довольно оригинальным сознанием, если согласится и примет тебя как своего постоянного обитателя, то поможет тебе освоить магию эльфов лучше, чем кто-либо другой. Все будет зависеть от того, как ты поблагодаришь и о чем попросишь. Последние лет сто он очень редко соглашается общаться».
Прежде чем попытаться наладить контакт с лесом, я легонько провела рукой по ветке и подумала о том, что очень хотела бы спуститься. В ответ на мои мысли ветви дерева дрогнули и, аккуратно передавая меня друг другу, опустили вниз. Потрясенная этим небольшим волшебством, я прислонилась к стволу дерева и от души его поблагодарила. Вроде бы и понимаю, что я в мире, где царит магия, но каждый раз, сталкиваясь с ней, испытываю удивление и восторг. Вот научусь работать с ней сама, и, может быть, восторги немного поутихнут. Присев вместе с кошкой возле дерева и прислонившись к стволу спиной, я закрыла глаза, постаралась расслабиться и просто прислушалась к лесу. Сначала услышать его не получалось, уши улавливали только наше с Багирой дыхание. Спустя какое-то время я успокоилась, и вскоре целый шквал звуков обрушился на меня: шелест опадающей листвы, поскрипывание стволов деревьев, тихое шуршание, сопровождающее движение многочисленных мелких животных, а затем и крупных. Казалось, что я начинаю подниматься над лесом и теперь вижу его мощь и величие. Вижу, какой он огромный и красивый. Меня буквально захватило чувство восторга и преклонения перед таким чудом. Я ощутила, как кто-то удовлетворенно вздохнул в ответ на мои восторги и как будто огладил меня мягкими ласковыми ладонями, а затем начались настоящие чудеса.
Разумом я понимала, что по-прежнему сижу под деревом с закрытыми глазами, но моей душе было удивительно тепло и уютно. Наконец-то я чувствовала себя дома. Лес, а ведь это точно был он, показал мне свое большое хозяйство. Я увидела различных животных: больших и маленьких, их детенышей, множество птиц, озера, речку и ручейки. Мне даже разрешено было увидеть несколько эльфийских городов, укрытых в глубине леса. Я рассмотрела их необычные дома и улицы, подсмотрела, чем занимаются эльфы, как тренируются. Обратила внимание, как мало у них детей, а лес в ответ на это посетовал на неразумность глупых эльфиек, которые не хотят портить свою красоту, и, к моему удивлению, мы прекрасно поняли друг друга. Потом он пожаловался мне на людей, которые рубят и жгут его деревья, а мне вдруг стало так его жалко, что даже дыхание перехватило, и я поспешила заверить, что буду стараться оберегать его в меру своих небольших силенок.