На перекрёстке двух миров

Что пользы, если некто… человек…

Без творчества живет короткий век?

А в творчестве, как ты, о Соломон —

Три тысячи лет диктуешь свой закон.

И нет конца у Мудрости твоей —

Бездонны бездны вечности морей…

ПРЕМУДРОСТЬ СОЛОМОНА в афоризмах Феано

Глава 1

Эта история началась в один из ясных солнечных июньских дней. Вот уже целую неделю и люди, и природа изнывали под безжалостными лучами солнца. Несмотря на то что Париж относится к числу самых зеленых городов Европы, это не спасало измученных жителей. От безветрия даже вечер и ночь не приносили облегчения и желанной прохлады. К сожалению, прогнозы синоптиков не вселяли оптимизма в души уставших от палящего солнца людей.

Элизабет проснулась утром позднее обычного. Сегодня первый выходной день за последний месяц. Как же приятно понежиться в кровати, а не бежать сломя голову на работу! Уже целую вечность она не позволяла себе расслабиться ни на минуту. Но теперь, когда ее подопечные выздоровели и могли обходиться без пристального внимания врача, «кормящая мать» дала себе возможность побездельничать.

Элизабет Бертон было двадцать пять лет. Несмотря на молодой возраст, она была ведущим ветеринаром зоопарка Туари. Статная блондинка с золотыми кудрями и темно-зелеными, чуть раскосыми глазами сумела за два года работы расположить к себе не только людей, работающих в парке, но и свирепых хищников. Поначалу было страшно наблюдать, как хрупкая на первый взгляд девушка бесстрашно входит в вольер к китайским пантерам или африканскому льву. Но благодаря доброте и умению понимать повадки диких животных, в особенности хищников, а также знаниям и природной смекалке, уже через год она стала незаменимым сотрудником зоопарка.

Месяц назад в парке произошел инцидент, заставивший Элизабет практически поселиться в одной клетке с африканской тигрицей Мэри. Это была ее любимица. Мэри исполнилось два месяца, когда ветеринар впервые увидела ее. Тигренок был подарком передвижного цирка, гастролирующего по городам Европы. При рождении у Мэри нашли дефект передней лапы, поэтому дрессировщик, реально оценив возможности котенка, принял решение не взваливать на себя такую обузу. А поскольку утопить беззащитное существо у него не хватило духа, он решил подарить тигренка ближайшему зоопарку. Вот так Мэри и попала в новую семью. Элизабет не просто выходила тигрицу, но, благодаря разработанной девушкой гимнастике, к двум годам Мэри совсем перестала хромать. Она оказалась настолько покладистым, добрым и благодарным созданием, что позволяла ветеринару практически все. И когда та приходила проведать свою любимицу, тигрица не отходила от наставницы ни на шаг, ластясь и мурлыча, словно настоящая домашняя кошка. Позже девушка очень обрадовалась, узнав, что у Мэри будет котенок. Но роды оказались очень трудными. Почти двое суток Элизабет не отходила от подопечной. Детеныш лежал неправильно, да и к тому же родился очень крупным. Мэри потеряла очень много крови, и если бы не усилия сотрудницы зоопарка и других врачей, то для тигрицы все могло бы закончиться печально. К всеобщей радости, мама и малыш выжили. Родившегося котенка назвали Мартином. Но Мэри настолько ослабела, что поначалу ветеринару пришлось возложить обязанности мамы на себя. Около месяца девушка провела рядом с Мэри и Мартином, выхаживая их обоих. Но ее труды не пропали даром. Тигренок рос на глазах, а Мэри через три недели смогла сама, без посторонней помощи, справляться с материнскими обязанностями. Убедившись, что помощь врача уже не требуется, измученная наставница решила дать себе один день отдыха.

И вот теперь, лежа на кровати, она обдумывала планы на сегодняшний день. «Пойти погулять по городу или поехать на природу?» – размышляла Элизабет. Уже целый месяц сотрудница зоопарка была оторвана от цивилизации, а человек, когда-то вкусивший ее плодов, уже не может без них обойтись. «Итак, решено. Останусь в городе. Но куда пойти в такую жару? Где можно будет спокойно посидеть в тени и не зажариться на солнцепеке?» Немного подумав, она решила взять свою любимую книгу Сомерсета Моэма «Театр» и отправиться в парк Тюильри. Там, в тени великолепных лип и платанов, белокурое уставшее создание собиралось провести половину дня. «Если будет совсем невыносимо – спущусь к Сене. Во всяком случае, выбор огромен».

Вскочив с кровати и быстро одевшись, она наскоро перекусила, решив основательно позавтракать в городе. Элизабет уже почти спустилась по лестнице на нижнюю площадку, как вдруг услышала звук открываемой двери. Это была ее соседка, добрейшая старушка лет восьмидесяти. Несмотря на преклонный возраст, пожилая женщина сохранила не только бодрость духа и крепкое здоровье, но и красоту.

– Бетти, дорогая, ты уже уходишь?

– Да, мадам Клишо. А вы что-то хотели? Вам помочь?

– Нет, дорогая. Просто я давно не видела тебя и поэтому соскучилась. Ты куда-то уезжала?

– Нет, мадам Клишо. Я работала. Заболела Мэри, вот и пришлось мне временно переселиться к ней поближе.

– У тебя и впрямь уставший вид. Бетти, не надо так переутомляться. Ты еще так молода. И куда смотрит твой дружок, Джордж!

– У него нет выбора, – усмехнулась Элизабет. – Не волнуйтесь, мадам Клишо, со мной все хорошо.

– Тебе стоит поберечь себя, дорогая. Да, да, не спорь. Ты должна думать не только о работе. Ты же в полном расцвете сил!

– Я стараюсь, честно… А вы? Как ваши дела? – поинтересовалась девушка, зная, что если соседка начнет читать лекцию о здоровье, то пройдет не один час.

– По годам, моя дорогая, по годам. Утром проснулась, увидела свет, и слава Богу.

– Вы все еще совершаете ваши пешие прогулки?

– Непременно, но теперь мне приходится из-за жары выходить очень-очень рано. Но в моем возрасте это не трудно. Все равно мучает бессонница… Прости, Бетти, ты торопишься, а я занимаю тебя пустой болтовней.

– Ну что вы такое говорите! Мне всегда приятно с вами поболтать, мадам Клишо. Вы же знаете.

– Знаю, знаю, но все равно не буду тебя больше задерживать… Да, кстати, я вспомнила, зачем хотела видеть тебя. Три недели назад посыльный принес какой-то конверт на твое имя. Он долго не хотел отдавать его, но мне удалось переубедить малыша Пьера. Я решила, что у меня письмо будет в большей сохранности, чем на почте. Они там вечно все теряют. Дорогая, ты же знаешь, какими люди стали безответственными в последнее время. Вот, возьми, Бетти.

– Большое спасибо, мадам Клишо. Но каким образом вам удалось уговорить почтальона?

– У меня свои методы, милая. Как-нибудь я расскажу тебе о них.

– Ловлю вас на слове, – ответила девушка, пряча конверт в сумку.

– Договорились. До свидания, дитя мое. Будь осторожна и смотри, не перегрейся на солнце.

– Я постараюсь, мадам, – Бет улыбнулась. – До встречи.

Выйдя на улицу, укротительница хищником сразу же засомневалась в правильности своего решения пойти прогуляться. Было ровно двенадцать часов дня. Солнце стояло в зените и припекало с невероятной силой. «Господи, ну и пекло. На асфальте можно яичницу зажарить. Может, вернуться домой?» – подумала девушка, стоя в нерешительности. Но перспектива провести целый день в душной квартире не показалась ей привлекательной.

– Ладно, – вслух произнесла Элизабет. – Рискну. В парке, надеюсь, будет не так жарко.

Сев в машину, она через пятнадцать минут стояла у главного входа в сад Тюильри, интереснейшая история которого уходит вглубь веков.

Екатерина Медичи, решившая в 1563 году построить новый дворец рядом с Лувром, купила ближайший участок земли, на котором, по ее приказу, был создан парк в итальянском стиле: с гротами, фонтанами и многочисленными лабиринтами. В то время всю глину с этого участка использовали для изготовления черепицы, то есть – tuiles. Это слово и дало название саду. Через столетие устройство парка было поручено Андре Ле Норту, и он создал великолепный ансамбль.

С детских лет Элизабет любила гулять здесь со своими родителями и братом. Девушка села на железный стул и прислонилась к дереву. Как же тут тихо и замечательно. Густая крона дерева не пропускала солнечных лучей и давала спасительную тень, а легкий прохладный ветерок приятно овевал Бет. Устроившись поудобнее на стуле, она осмотрелась. Полуденная жара действовала не только на людей: лениво пролетали полусонные мухи, воробьи забились в листву, и оттуда лишь изредка доносилось их чириканье. В ту же секунду до Элизабет донеслось из кустов, находившихся поблизости, отчетливое кряканье. Девушка оглянулась и увидела утку с утятами. Определенно, где-то неподалеку находилось ее гнездо. Мама-утка, посмотрев по сторонам, тихо крякнула своим малышам, как бы отдавая команду, и те вместе с ней зашагали к ближайшему фонтану, где какие-то сердобольные люди специально для утиного семейства сделали мостик. Боже, до чего же хорошо. Хорошо, когда в твоей жизни все гладко и бестревожно. Так и хотелось воскликнуть: «Остановись, мгновенье, ты так прекрасно!». Единственное, что омрачало ее жизнь – это отсутствие новостей от брата-близнеца. Почти два месяца она не получала никаких известий от него.

Брат Элизабет, Ричард Бертон, после трагической смерти их родителей, которые утонули на своей яхте во время шторма, был единственным близким и родным для нее человеком. Им исполнилось по десять лет, когда случилось то несчастье. Спасательные службы увидели на берегу лишь обломки судна и бутылку с последним посланием от их горячо любимых и любящих родителей. Элизабет до сих пор помнила каждое слово из этого письма, читанного и перечитанного много раз, а особенно хорошо врезались в память несколько последних строчек: «Берегите себя и заботьтесь друг о друге. Мы вас очень любим и будем там, на небесах, молиться за вас. Ваши мама и папа». У девушки навернулись слезы. Невзирая на то, что со времени трагедии прошло достаточно много времени, та боль, которую она ощутила, узнав о случившемся, осталась с ней навсегда.

После похорон и оформления всех документов они перебрались в Марсель, к своему дяде. Других родственников у сирот не было. Генрих Дэвис Херрингтон, капитан дальнего плавания, часто бывал в отъезде. Воспитанием детей занимались няня, нанятая морским офицером, и его экономка. Милейшие женщины сразу же нашли подход к детям. Поэтому Элизабет и Ричард выросли во внимании, любви и заботе, что, без сомнения, отразилось на их характерах. Дети стали добрыми, понимающими и чуткими людьми, всегда готовыми прийти на помощь. Что касается их дяди, то они его, даже если первое время и побаивались, то сейчас просто обожали. Это был настоящий морской волк: крепкого телосложения, высокий, статный человек с железным, а порою и жестким характером. От его командного голоса, выработанного годами, часто вздрагивали даже самые бесшабашные подчиненные. Генрих Дэвис Херрингтон родился в Эдинбурге, на севере Англии, но ветер странствий занес его однажды в Марсель, и после недолгого раздумья он решил обосноваться в этом прелестном местечке.

Поначалу капитан Херрингтон с трудом находил общий язык с детьми. Ему казалось, что они слишком избалованы и много шумят. Своих детей у него никогда не было, ибо он так и остался холостяком, преданным своей единственной любви – морю. Но вскоре (правда, не без помощи психотерапевта, который посоветовал ему обращаться с детьми помягче и поласковее) в его лице они обрели не только верного и преданного друга, но и советчика в любых делах. И чем дольше моряк общался со своими племянниками, тем больше завоевывали они его сердце.

Когда Ричард подрос, Генрих Херрингтон хотел, чтобы мальчик пошел по его стопам. Но юноша выбрал зоологию, и дядя, видя, что убеждения не помогут, не стал ни на чем настаивать, предоставив детям самим выбирать свою судьбу. В результате сестра и брат, не сговариваясь, выбрали профессию зоолога. После института девушка осталась работать в Париже, а ее брат, влекомый столь свойственной всем молодым людям романтикой, отправился покорять неизведанные просторы Африки.

Вот уже больше двух лет Ричард работал в WCS – Обществе сохранения диких животных. Он ездил с инспекцией по различным районам и паркам Африки, изучая не только топографию, но и влияние человека и прогресса на дикую природу этого столь необыкновенного континента. При поддержке WCS команде, в которой работал брат Элизабет, удалось реализовать немало проектов. Благодаря знаниям, деловым качествам и коммуникабельности Ричард принимал в них самое активное участие.

Три месяца назад его пригласили в один, пожалуй, самый большой за последние тридцать лет проект – создание гигантского национального заповедника. По планам организаторов, он должен был стать самым большим в мире. Это стало возможным лишь благодаря лидерам нескольких африканских стран, которые отказались от претензий на некоторые территории на юге Африки. На их решение повлияли не столько забота о ближних и желание сохранить национальное достояние (а ведь Африка – это один большой уникальный заповедник, величайшее обиталище диких животных), сколько погоня за получением огромной прибыли благодаря сафари, которое должно привлечь большой поток туристов со всего света. Ричард с головой окунулся в новую работу. В последнем письме, присланном около двух месяцев назад, он писал о многообещающих перспективах и своих надеждах. Но затем – ничего, пугающая неизвестность. Элизабет несколько раз звонила в штаб-квартиру, которая находилась в Бронксе, но там ей не дали вразумительного ответа: «Он на задании, сообщить ему, что вы звонили, не представляется возможным. Перезвоните через неделю». Но и через неделю история повторялась. Не выдержав, она поделилась своими опасениями и беспокойством с дядей, Генрихом Херрингтоном.

– Бетти, детка, сдается мне, нет совершенно никаких причин для волнения, – последовал лаконичный ответ. – Если он где-нибудь в саванне или джунглях, а может быть, даже в пустыне, то ему в самом деле трудно с ними связаться.

– Но, дядя Генри, он же не может быть там постоянно! Ему и его группе приходится же как-то пополнять свои запасы и сообщать о проделанной работе.

– Для этого совершенно необязательно возвращаться в большой город, дорогая.

– Допустим, я соглашусь с вашими доводами, – ответила Элизабет. – Но почему сотрудники организации толком не знают о местонахождении коллеги и его команды? Почему Ричард не связывается с ними?

– Наверное, поблизости нет телефона, только и всего, – пошутил капитан Херрингтон.

– Но, дядя! Мы живем не в каменном, а в двадцатом веке, и телефон сейчас – не проблема. К тому же, у них обязательно должна быть рация.

– Дорогая, рация – это всего лишь техника, которая имеет привычку отказывать в самое неподходящее время. Мало ли, что могло произойти!

– И руководителей WCS это не волнует? Пропали их люди, а они ничего не предпринимают.

– Бетти, прошло всего лишь полторы недели, – возразил ей Генрих Херрингтон. – Поэтому руководство и не бьет тревогу. Еще достаточно рано для того, чтобы делать определенные выводы…

– Не полторы, а уже две недели, – перебила его девушка, вскакивая.

– Тише, тише, – попытался успокоить ее капитан. – Давай договоримся так: я сам все разузнаю по своим каналам, а потом сообщу тебе. Хорошо?

Племянница молча кивнула головой.

– Ну, вот и отлично. Улыбнись, Бетти. Я уверен, с Ричардом ничего не произошло. Он крепкий и выносливый молодой человек. Более того, он не первый год в Африке. Не беспокойся. Завтра, самое большое послезавтра, все выяснится.

– Спасибо, дядя Генри. Вы всегда вселяете уверенность и даете надежду.

– Не за что, дорогая, – ласково потрепав девушку по щечке, ответил он.

Капитан Херрингтон сдержал свое слово, и к следующему вечеру стало известно, что Ричард и его группа находятся в Танзании, и у них сломана рация, но через две недели они должны прибыть в Табора и связаться с основной базой. Это известие ненадолго успокоило Элизабет.

Но теперь, когда прошло больше месяца с того времени, когда были получены эти сведения, волнение и тревога вновь овладели ее сердцем. «Письмо, – спохватилась она. – Мадам Клишо передала мне его сегодня утром. Как я могла забыть?». Девушка открыла сумку и достала из нее помятый конверт. На нем стояла дата отправки: двадцатое апреля. Внизу был написан ее адрес, а в графе «Отправитель» только: «Момбаса, Кения». Мадемуазель Бертон узнала почерк своего брата, точнее, один из его почерков. Так он писал, когда сильно торопился. «Двадцатое апреля… Это почти полтора месяца назад. Почему письмо так долго шло? Впрочем, нет, дата получения… Так плохо видно! Десятое мая… Да, точно. Десятое мая. Это не письмо долго шло, это я отсутствовала дома слишком долго. Но что Ричард делал в Кении, когда он должен был находиться в Танзании?».

Девушка быстро надорвала конверт. Из него на траву выпал маленький ключик. Элизабет нагнулась и подняла его. Оглядев предмет со всех сторон, она заметила едва заметные цифры. «Интересно, они что-то означают или просто указывают на номер партии? И вообще, от чего он?» Недолго думая, мадемуазель Бертон достала из конверта сложенный лист пожелтевшей бумаги. Дрожащими от волнения руками Бет развернула его и пробежала глазами по строчкам.

«Милая сестричка! Прости, что так долго не давал о себе знать и заставил тебя изрядно поволноваться. Но, к сожалению, у меня и сейчас очень мало времени для того, чтобы толком обо всем рассказать. Поэтому начну с самого главного, а точнее – с большой просьбы. Когда ты откроешь конверт, то увидишь маленький ключ. Он от банковской ячейки в одном из местных банков города Момбаса, а точнее, Union Bank of Kenya. В ней лежит мой дневник с подробным описанием всех событий, произошедших со мной за последние три месяца. Эти события, повлекшие за собой неприятные последствия, полностью изменили мою жизнь. Не буду вдаваться в подробности, ты сама все узнаешь из дневника. Только запомни: он не должен попасть в чужие руки ни при каком условии. Поэтому прошу тебя быть очень осторожной и не терять бдительности. Люди, с которыми нам предстоит столкнуться, весьма опасны. Они не остановятся ни перед чем.

Прости, Бет, что втягиваю тебя в это дело, но у меня нет иного выбора. Ты и дядя Генри – единственные, кому я могу доверять на сто процентов. Вы – родные и самые близкие мне люди.

Перечитал письмо и понял, что ничего еще не успел объяснить тебе, но, вероятно, уже напугал мою дорогую сестренку… А времени совсем не остается. Итак, начну по порядку. Как я уже сказал, банк находится в древней столице Кении Момбаса. Ячейка открыта на имя нашего дяди (здесь за пару сотен наличными это возможно). Вы возьмете дневник и документы, которые лежат вместе с ним, и отправитесь в Найроби. Там вы отыщете одного человека. Это мой старый друг, мы работали раньше в одной упряжке и не раз выручали друг друга в различных переделках. Он знает тот район, куда вам будет необходимо попасть, как свои пять пальцев. Его зовут Майкл Брайт. Вы обрисуете ему сложившуюся ситуацию, и он поможет вам. Не волнуйся, он не подведет. Вы можете полностью доверять моему другу.

А теперь о самом главном. Три месяца назад мне предложили участвовать в проекте по созданию гигантского парка развлечений. Финансирует этот проект Говард Мэйсон из компании «Global Stone’s Group». Но через две недели я заметил, что сам проект этого человека совсем не интересует. Под его прикрытием в южной части Африки нелегально начались поиски новых месторождений алмазов и золота. Нет времени объяснять подробнее. Каким образом я до всего этого дошел, ты узнаешь из дневника. Так вот, в ходе работы я натолкнулся на нечто такое, из-за чего сейчас мне приходится скрываться от людей мистера Мэйсона. Дело в том, что открытие, сделанное мною (если, конечно, все предположения окажутся правильными), может изменить некоторые странички в истории. Теперь о моем открытии. Помнишь, Бетти, в детстве, после прочтения книг Хаггарда «Копи царя Соломона» и «Перстня царицы Савской», я, как и многие мальчишки моего возраста, увлекся идеей разгадать секрет, будораживший воображение человечества несколько веков. Долгие годы мою голову не покидали мысли и думы о тайне. И, живя в Африке, я ни на миг не забывал о ней, по крупицам собирая детали из легенд, дошедших до наших дней и сказаний. Нет, Элизабет, я не нашел копи, но натолкнулся на другое, возможно, более ценное открытие. Ежели мои догадки подтвердятся, то я раскрою тайну Великого Зимбабве. Ведь местные жители до сих пор называют комплекс разрушенным дворцом царицы Савской, а первые европейцы в XVIII веке считали его копями того самого легендарного царя.

Мне удалось скрыть свое открытие от работодателя, но и стены, увы, имеют уши. К тому же я, как уже писал, узнал об истинной цели деятельности Говарда Мэйсона в Африке. В его лице я нажил себе опасного врага, теперь меня разыскивают по всему черному континенту. Сама понимаешь, мне пришлось бежать и просить защиты у одного дружественного племени. На основании тех документов, что хранятся вместе с дневником, мистера Мэйсона и его дружков можно посадить за решетку на долгое-долгое время. Отдай эти бумаги Майклу Брайту, он знает, что с ними делать.

Бетти, дорогая моя сестренка. Береги себя. Ежели с тобой что-нибудь случится, то я никогда не прощу себе, что втянул тебя в эту историю. Передавай привет дяде.

Надеюсь, до скорой встречи!

Целую, твой брат Ричи».

Глава 2

Мадемуазель Бертон сидела неподвижно, не веря прочитанному. Это было похоже на страшный сон. Она еще раз пробежала глазами письмо. Нет, все правильно. Никакой ошибки. Господи, какими судьбами Ричарду угораздило вляпаться в неприятности? Безусловно, еще с детства его неугомонный характер давал о себе знать, и брат постоянно попадал во всякие истории, но то были простые шалости. Что же делать? С кем посоветоваться? Прежде всего, непременно, нужно связаться с дядей. Без его совета и помощи ей не распутать этот клубок. Девушка вытащила из сумки телефон и набрала знакомый номер. Трубку подняла мадам Маркош, экономка капитана Херрингтона.

– Алло, я вас слушаю.

– Мадам Маркош, это Элизабет, добрый день. Вы не подскажете, дядя дома? Я могу с ним поговорить?

– Дитя мое, до чего же я рада тебя слышать! Ты совсем нас забыла.

– Как я могу вас забыть? Вы столько сделали для меня и моего брата. Я пропала, потому что Мэри тяжело заболела и нуждалась в постоянном уходе. Простите, мадам Маркош, я с удовольствием поговорю с вами, но в другой раз. Мне очень срочно нужен дядя.

– Сожалею, дорогая, но его нет. Он с самого утра ушел в порт по делам и до сих пор еще не вернулся.

– А когда дядя обещал прийти?

– Капитан Херрингтон дал распоряжение приготовить обед к пяти часам, то есть через два часа с четвертью. А ты, дитя мое, знаешь, что он всегда пунктуален. Помнишь его любимый афоризм? «Время – самое ценное из всех средств». Так что я предполагаю, что твой дядюшка обязательно подойдет к этому времени. Может быть, ему что-нибудь передать?

– Нет, нет, мадам Маркош. Я перезвоню попозже. Удачного вам дня!

– И тебе, Бетти. До свидания!

Девушка отключила телефон. Вот так всегда бывает: когда нужно срочно кого-то найти, его либо нет дома, либо он недоступен. Что касается последнего, то к капитану Херрингтону это не относилось. Он ненавидел мобильные телефоны, считая, что они плохо влияют на здоровье человека…

Итак, получается, что поговорить с ним она сможет лишь через два часа. Но ей непременно важно было выговориться и поделиться с кем-нибудь, кто сможет выслушать ее и поддержать. Кому же можно довериться? Джордж… Как она про него забыла?

Джордж был ее другом. Когда-то между ними пробежала искорка, но небольшой огонек так и не разгорелся в пламя. Поэтому через несколько лет общения их интимные отношения сошли на нет, и молодые люди постепенно стали просто друзьями, которые по возможности поддерживают и помогают друг другу, когда в этом есть необходимость. Джордж был простым, ничем не примечательным, но эрудированным в своей области и образованным парнем. Но из-за всепоглощающей лени он так и не сумел к тридцати восьми годам найти свое место в жизни. Поэтому в его словах, особенно в последнее время, стал проскальзывать некий скептицизм и ирония. Не желая особо трудиться, он больше всего на свете любил полежать на диване и пофилософствовать о тех вещах, смысл которых не всегда был ему понятен. Может быть, поэтому, а может быть, из-за его постоянного нытья, Элизабет приняла решение оставить все как есть и не давать их отношениям развиваться дальше. Поначалу Джордж, сразу же заметивший холодок со стороны девушки, ничего не мог понять. Но со временем он привык и уже не задавал ненужных вопросов. Однако иногда молодой человек вновь пытался выяснить причину резкого изменения отношений, но Бет, со свойственной ей дипломатичностью, сводила эти разговоры к общим, ничего не значащим фразам. И все же так получалось, что ей приходилось довольно-таки часто обращаться к нему за помощью по тем или иным вопросам, и он никогда не отказывал ей. И вот теперь, когда ей понадобилось выговориться, она в очередной раз набрала номер Джорджа.