Равенна Ло
Черная звезда
I
15 октября
Однажды мне приснился дом на холме. Уютный теплый небольшой коттедж из сруба, окруженный с одной стороны зеленым густым полотном летней мягкой травы, а с другой опавшими оранжевыми листьями, которые одиноко лежали без своих покровительственных деревьев, ожидая дуновения ветра, чтобы улететь повыше к небу. Я смотрю на эту странную потрясающую картину откуда-то свысока. Небо здесь бескрайне голубое и излучает тепло, но чем ближе я хочу приблизиться к дому, тем холоднее становятся краски вокруг. В мгновение небо уже не источало теплоту той голубизны, его затянули серые тучи. Опавшие листья, наконец-то дождавшись своего времени, улетают подальше с горы после дуновения прохладного ветра. Даже зеленая часть моего фантазийного холма из сна покрывается серым пеплом, будто здесь пролетел астероид и оставил о себе жгучее мрачное воспоминание.
И ведь именно это и происходило в моей жизни после тех самых ужасных событий, которые мне пришлось пережить пару лет назад. Все к чему я прикасаюсь – разрушается на глазах, как по велению сильного ветра, но я стараюсь стойко переносить все удары судьбы. По крайней мере, мне так кажется.
Я хочу в это верить.
– Хьюстон! Прием, как меня слышно? – мурлычет милашка Роби, слегка тыча мне в плечо рукой.
– Что? – я непонимающе мотаю головой.
Снова меня угораздило провалиться в свои мысли прямо посередине разговора со своей ассистенткой. Чертовы таблетки доктора Гутермана, кажется, скоро меня окончательно доконают.
Я взяла Робин Хейз своей помощницей в агентство почти сразу после открытия. Девчонка проникла ночью в мой офис, когда там уже заканчивался ремонт, и вдрызг пьяная увалилась спать прямо на упаковке с пробковыми подложками для пола. Любой адекватный человек при виде этой картины вызвал бы полицию и сдал пьянчугу с потрохами. Но мне отчего-то стало ее безумно жаль, учитывая, что ее руки все были покрыты синяками и кровоподтеками, а под глазом красовался огромный фингал. Всю ночь я просидела рядом, пока та посапывала без задних ног, а утром купила ей кофе, хотя она и попыталась сбежать. Но не так-то просто это было сделать, учитывая мою нынешнюю спортивную форму.
– Так и что в итоге? – она смотрела на меня своим юным вопросительным взглядом. Никто бы никогда не подумал, через какое пекло пришлось ей пройти, пока мы не встретились.
– Прости, я тебя не слушала, – виновато улыбнулась я.
– Ты неисправима, – пробубнила Роби, закатывая глаза. – Так, когда ты встретишься с клиентом? Нужно еще сообщить в полицию о том, что его жена попала в аварию не случайно.
– А, ты об этом, – я отстраненно махнула рукой. – Я уже все сделала. Сэмуэль возьмётся дальше за это дело. Больше это не наша работа.
– Отлично, потому что у нас куча забот, а ты постоянно в облаках где-то.
– Чарли объявлялся?
– Нет, конечно же, – бубнит себе под нос девушка. – Но это всего лишь значит, что он еще ничего не нашел.
Я устало вздохнула и завалилась с ногами на небольшой диванчик, стоящий посередине комнаты. С Чарли мы познакомились совсем недавно и это настоящее чудо, что нам удалось его поймать. Этот семнадцатилетний хакер пытался взломать базу данных Министерства обороны прямо в кафе за соседним столиком, чем и привлек мое внимание. Парень очень умный, но не дальновидный, поэтому постоянно подвергал себя опасности и не думал о последствиях. В обмен на мою поддержку и защиту, которые я ему обещала, он время от времени помогал нам по работе в агентстве. И в том числе в поисках Темного и его людей. Я уже собрала внушительное количество информации о некоторых предприятиях и махинациях, но нам все еще было почти ничего неизвестно лично о нем.
– У тебя сегодня сеанс с Джоном, помнишь? – спросила Роби, не отрываясь от компьютера и постукивая ноготками по клавиатуре.
– Не называй его так, он тебе в отцы годится, – возмутилась я.
– И что? Мой отец меня избивал. Так себе сравнение.
– Ладно, проехали.
Я лишь на секунду закрыла глаза, чтобы отдохнуть после бессонной ночи, и сразу провалилась в сон – еще один непредсказуемый эффект от моих седативных.
Последние месяцы были словно в тумане, я утопала в работе, чтобы отключать свои мысли и почти жила в своем офисе. Спала там, ела и даже принимала душ. Только бы не появляться в пустом холодном доме. Лишь в агентстве у меня было чувство защищенности. И только тогда, когда я закрывала армированную дверь на два замка. Каждое утро, просыпаясь, я жду подвоха. Каждый вечер, засыпая, я готова к тому, что не проснусь. Сейчас моя жизнь похожа на сплошные перетекания от туманных дней, в которых я закидываюсь дозой своих таблеток, до самых нервных моментов, когда приходится кого-то преследовать или искать.
– Тебе знакомо имя Кристофера Родмана? – из легкой дремоты меня вырвал нежный голос Роби. Я даже не сразу осознала ее вопрос, но все же имя прозвучало чертовски знакомо.
– Возможно. Кто это?
– Понятия не имею. Он прислал нам письмо. Просит разыскать его дочь. Говорит, что копы похерили дело о ее похищении и списали все на то, что она слишком буйная, типа просто сбежала куда-то. Хочет встретиться сегодня. Он прилетает в семь вечера в Портленд. Написал, что сам тебя разыщет.
– Интересно. Еще что-то есть?
– Нет, это все. Что значит, сам разыщет? – сощурила глаза Робин, уставившись на меня.
– Черт, какое же имя знакомое, – продолжала сокрушаться я, но все тщетно. После приема таблеток, я иногда не могу вспомнить какой сегодня день, не говоря уже что-то об именах.
– Возьми с собой детектива?
– Куда? Он же даже встречу не назначил. Ладно, плевать. Я к Гутерману, а дальше посмотрим. Закрой за мной.
Я лениво поднялась с дивана, чтобы накинуть пальто и отправиться на привычный сеанс психотерапии, хотя это уже больше походило на дружеские встречи, нежели на встречи доктора и пациента.
На улице моросил осенний дождь, а ветер снес пару дорожных знаков на парковке. Октябрь обещал быть холодным и мерзопакостным, хотя мне было плевать, капризы погоды меня больше не волновали, потому что каждый день все равно был похож на предыдущий.
Быстренько добежав до машины, я запрыгнула внутрь и съежилась от пробирающей мерзлоты. Со стороны мой небольшой офис казался бомбоубежищем или тюрьмой. Железные решетки на окнах, армированная входная дверь и высокий двухметровый бетонный забор. Но мало кто знал, что я подыскала помещение с маленьким уютным двориком, где сама же посадила несколько клумб с любимыми ирисами и пригвоздила к высокому бетону проволоку, чтобы высадить по периметру забора яркие вьющиеся настурции. Но все же, несмотря на всю защищенность, вместо обычных стеклянных дверей, ведущих в сад, установила пуленепробиваемые стекла.
Изначально это место должно было стать моим местом силы и медитаций. Иногда ранними утром я выходила во двор, чтобы послушать любимые мантры и помедитировать. Но со временем перестала это делать, потому что мысли уводили меня в пучину того самого дня, и мне снова приходилось глотать таблетки, чтобы отключить мозг. Поэтому теперь за садом следила Робин, только благодаря ей двор все еще выглядит живым. В противном случае это было бы скорее похоже на кладбище сухоцветов.
Доктор Гутерман, как всегда с улыбкой встретил меня на своем кресле с большой кружкой горячего чая. Он приготовил мне такую же, которую я никогда не допивала до дна, но так я чувствовала себя намного уютнее, и он это видел.
– Как непривычно видеть тебя с улыбкой, – психотерапевт в удивлении изогнул бровь, а я даже не поняла, почему улыбаюсь, поэтому оставила его замечание без комментария и безразлично пожала плечами. – Как настроение?
– Как и предыдущие двадцать пять месяцев назад.
– Элизабет, мне тут в голову пришла одна идея. Я хотел бы ее попробовать.
– Прошлый раз, когда у вас появилась идея, в моей аптечке появился барбитал. Дальше только героин. На него я не согласна, – съязвила я.
– Почему? – удивился доктор, отчего я даже немного растерялась.
– Говорят, под ним меткость стрельбы из пистолета снижается, – с насмешкой бросила я.
Гутерман расслабленно заулыбался и прикрыл глаза.
– Ты всегда прячешь свои настоящие чувства под пеленой сарказма и иронии. Я выучил каждое твое движение мускулов и знаю, что сейчас ты бы хотела сбежать с этого сеанса.
– Я всегда хочу сбежать, – призналась честно я. Наверное, это было самое правдивое из всего, что я сказала за два года.
– Я знаю. А я хочу тебе помочь. Ты не можешь вечно сидеть на таблетках. Твоя жизнь, словно в тумане от тех дозировок, что мы имеем на сегодняшний день. Поэтому я отменю тебе некоторые препараты.
Внутри взгромоздилась небольшая паника и страх. Я всегда ждала этого момента, но и больше всего на свете боялась его наступления. Отказаться от лечения означало появление частичной трезвости и здравомыслия, а значит, я снова не смогу спать из-за кошмаров.
– Не уверена, что готова к этому.
– Через две недели твой день рождения. Я хочу, чтобы ты отметила его в кругу близких, но при этом слышала окружающих, а не проваливалась в бесконечные черные ямы своего сознания, как ты обычно это делаешь, когда отключаешься от мира.
Через две недели мне нужно будет снова залечь на дно и исчезнуть из поля зрения всех близких и друзей, как я делала последние пару лет.
Праздновать надвигающийся день рождения совсем не хотелось, да и не имело смысла, потому что мне это было не нужно. Внутри я была давно мертва. Все, что оставалось во мне сейчас и все, ради чего я живу – это чувство мести и справедливости.
– Я не буду праздновать день рождения.
– Будешь, – настойчиво протянул доктор.
Его уверенный голос был настолько непоколебим, что на мгновение мне показалось, что он управляет моей жизнью, словно я марионетка на веревочках.
– Посмотрим, – парировала я, делая глоток вкусного ароматного чая.
Позже Гутерман все-таки отменил несколько препаратов, оставив только одно снотворное и успокоительное, но и те частично были на растительных компонентах. Предупредив о возможных появлениях признаков отмены и побочек, он выпроводил меня за дверь и сказал, что следующий прием будет лишь после моего дня рождения. А это значит, что придется пропустить целых шесть сеансов и разбираться с приближающейся бурей самой.
Он иногда придумывал резкие повороты в моем лечении, пропадая из поля зрения на несколько дней или даже недель. В такие моменты я ощущаю, что падаю в пропасть и остаюсь одна, но Джон утверждает, что его терапия всегда помогала вытянуть людей и не из таких передряг. А я, как не странно, склонна ему доверять, поэтому просто отпускаю ситуацию и плыву по течению.
Из здания клиники я вышла уже почти около восьми вечера. Солнце, прятавшееся весь день за тучами, уже вовсе село за горизонт и улицы освещались лишь фонарями и светом ярких витрин магазинов.
Я не спеша ехала обратно в офис, когда по пути на глаза попалось любимое неприметное кафе, в котором мы с Роби часто обедали или пользовались их доставкой. Войдя внутрь и разыскав самый крайний столик в углу, я бросила на соседний стул пальто и открыла меню, хотя помнила его практически наизусть, но это был неизменный ритуал.
– Непривычно увидеть тебя здесь вечером, – улыбнулась Мелани, которая пришла принять заказ. Это было ее кафе, и она здесь была директором, барменом, официанткой и уборщицей. Она искренне помогала своим сотрудникам, за что ее очень любили и уважали.
– Сама не ожидала. Давай начнем с кофе.
– Выглядишь как-то паршиво. Может, я угощу тебя за счет заведения? – лукаво улыбнулась она, намекая на выпивку.
– Не, мне нельзя, дурная становлюсь, – соврала я, чтобы не упоминать таблетки и Мелани, одобрительно кивнув, испарилась выполнять заказ.
В перерывах между моим туманным сознанием я думала лишь о том, почему не выходит собрать больше информации на Темного. Человек, который искалечил мою жизнь и чуть не убил меня, все еще на свободе. Его нет ни в одной базе данных, ни одного упоминания о нем, ни одного фото. Словно он призрак в этом мире или просто привиделся мне во сне.
– Элизабет, – послышался нерешительный голос рядом. Я не уверена, был ли это вопрос или утверждение, и не сразу поняла, что кто-то обращается ко мне.
Рядом с моим столиком стоял высокий крепкий темнокожий мужчина с растерянным и потухшим взглядом, устремленным прямо на меня. Его пухлые губы замерли будто на полуслове, но оставались неподвижны и лишь напряженные широкие острые скулы выдавали беспокойство. Я бы ни за что не узнала его из-за недельной небрежной щетины и припухшего лица. Если бы не ярко-голубые глаза, которые я видела только лишь у еще одного человека в своей жизни.
– Крис, – прошептала я против воли, мои губы сами произнесли его имя и он расплылся в грустной улыбке.
– Привет, Саламандра, – улыбнулся он, и я тут же вскочила со стула, со всей силы обвивая его шею. Его крепкие сильные руки впились в мою талию с безвыходным отчаянием, а дыхание на шее было такое неровное и быстрое, словно он бежал марафон. Никто уже несколько лет не называл меня так и внутри проснулось чувство ностальгии и родного тепла, связанного с лучшим временем моей жизни, пусть и смертельно опасным.
Я буквально отлипла от мужчины, чтобы взглянуть на него еще раз и удостовериться, что мне ничего не привиделось.
– Что ты здесь делаешь?
– Я думал, ты получила мое письмо, – удивляется он.
– Письмо? – не поняла я, но тут же вспомнила день в офисе, когда Роби прочитала входящую корреспонденцию. – Господи, это был ты?
Кристофер лишь обреченно кивнул в ответ, потупляя взгляд в пустоте.
– Помоги мне, Лиз, – его шепот сорвался на хрипотцу, он в отчаянии. – Я больше не знаю куда мне идти.
– Садись, – я повелительно усадила его на стул рядом со своим и села рядом, обхватывая его дрожащие ладони. Мужчина продолжал смотреть куда-то в одну точку опустошенным взглядом.
– Я не могу ее найти, Лиз. Я уже все перепробовал. Я ничего не понимаю. Она словно сквозь землю провалилась.
Один из самых смелых людей в Ираке, кого я только знала. Он был лучшим снайпером, лучший пехотинец, чудесный друг и товарищ. А еще парень, который тащил меня на себе, когда меня ранили.
– Нет, давай сделаем все по-другому.
Я мигом поднялась со стула и подбежала к барной стойке, оставляя Мелани деньги за не выпитый кофе. Затем подошла к нашему столику, накинула пальто и вывела своего приятеля под руку из кафе. Дорога к офису казалась бесконечно долгой, хотя ехать пришлось от силы минут десять. Кристофер всю дорогу бубнил что-то нечленораздельное, постоянно сбиваясь с мысли и путаясь в словах.
На входе в агентство мы наткнулись на Роби, которая уже закрывала помещение, чтобы уйти домой.
– Воу, – она непонятливо оглядела нас, но, не задавая лишних вопросов, пропустила внутрь и зашла следом.
– Ты можешь идти домой, если хочешь, – шепнула я ей.
– Обязательно, – съязвила девушка, улыбаясь, и бросила свой шарф на спинку стула. И я была благодарна ей за то, что она умеет понимать меня без слов. – Я налью кофе. Хотя вряд ли он поможет, – бубнила она, косясь на мужчину. Тот сидел на диване, облокотившись локтями на колени и обхватив голову.
– Давай, Крис, – я села перед ним на колени и обхватила его колючее от щетины лицо своими ладонями. – По порядку. Соберись.
Он тяжело вздохнул и в глазах появилась ясность. Мужчина прожигал меня своим голубым печальным взглядом, отчего сердце в груди сжималось до колющей боли.
– С самого начала, – повторила я.
– Я вернулся со службы почти два года назад, – начал он, опираясь спиной на диван, а я села рядом. – Ты же знаешь мою Сару? – он тепло улыбнулся и его взгляд смягчился, и я кивнула в ответ. – Пока я был в Ираке, отношения с ней были мечтой, не говоря уже о том, что меня примет моя дочь, которую я оставил пятнадцать лет назад. Но вот я вернулся, и Сара дала мне шанс. Шанс все исправить и наверстать упущенное. Кайли меня ненавидела. Она сказала, что никогда не примет меня, потому что я бросил их. Ее и ее мать. Полтора года я пытался наладить отношения с ней, из кожи вон лез. Если бы я мог только все исправить, Лиз… А затем она назвала меня папой. Впервые. Понимаешь?
Его глаза засияли ярче алмазов в свете софитов и наполнились мучительной влагой. Он быстро смахнул слезы, снова глубоко вздыхая, чтобы держать эмоции под контролем. Я безумно хотела обнять его, сжать руку, чтобы он мог почувствовать, что не один. Но я продолжала сидеть, не двигаясь. Думаю, что меньше всего ему сейчас нужна была жалость.
– Мне казалось, что я самый счастливый человек на свете. Мы с Сарой поженились с разрешения Кайли. Свадьба была с размахом, – он продолжал улыбаться, окунувшись в теплые воспоминания. – Мы обсуждали будущее: как Кайли пойдет в колледж и будет на выходные приезжать домой. Ты бы видела ее глаза, когда она узнала, что мы планируем с Сарой купить ей на выпускной машину. А затем она просто исчезла.
Он замолчал и в воздухе повисла приторная горечь обреченности. Кажется, даже бойкая разговорчивая Роби притихла, усевшись недалеко от нас на стуле за компьютером.
– Без следа? Хоть какие-то зацепки есть? Что говорит полиция? – я начала потихоньку задавать наводящие вопросы и Крис немного оживился.
– Ничего, Лиз, – шепнул он, словно нас может услышать кто-то чужой. – Она просто исчезла. Мы легли спать, а утром ее уже не было. Не заправленная постель, школьные принадлежности на столе, документы. Даже деньги, которые она копила и хранила в шкафу в коробке из-под обуви. И ее сотовый телефон на тумбочке рядом с кроватью. Она с ним даже в туалет ходила. Ни единого следа. Полиция лишь разводит руками, у них ничего нет. Но мне кажется, что им просто плевать.
– Но почему ты приехал в Портленд? Ты же из Сакраменто, нет?
– Последний раз девушку, похожую на Кайли, видели в окрестностях Портленда. Я решил, что обращаться в полицию и здесь – пустая трата времени и начал сразу искать частного детектива. А когда увидел твое фото в сети и узнал, что у тебя свое агентство, сразу же написал. Я не знаю к кому я еще могу обратиться, Элизабет.
– Я поняла, – я трепетно обхватила его руку и погладила ее успокаивающим жестом. – Мы ее найдем, Крис. Даю слово, мы ее найдем. У тебя есть ее фото?
– Да, да! Она пропала ровно неделю назад, – мужчина суетливо полез во внутренний карман куртки, доставая оттуда кучу бумажек и телефон. – Фото, документы и даже ее телефон взял, мало ли.
– Отлично, – я забрала у него все, что может пригодиться и набрала номер Чарли.
– Позвонить Сэмуэлю? – спросила Роби, включая компьютер.
– Нет, пока не надо. Сначала найдем больше информации.
Чего мне хотелось меньше всего, так это звонить детективу. Теперь я всегда звонила ему в последнюю очередь, и если только ситуация была совсем безвыходной. Наши отношения были натянутой струной, которая вот-вот норовила лопнуть. Последнее время он что-то скрывал и откровенно врал мне, даже о мелочах. Я видела это в его постоянно мечущемся взгляде, в его нервозном подрагивании пальцев. В том, как он часто оглядывался по сторонам, будто нас подслушивают, а затем всегда быстро куда-то ретировался, придумывая отговорки.
– Ты обычно никогда не звонишь, – слышится робкий голос подростка в трубке.
– Дело важное, нужна твоя помощь. Нужно найти человека и это очень срочно. Все, что сможешь раскопать. Прямо сейчас.
– Скинь, что есть, а я посмотрю что можно сделать, – протараторил он и отключился.
Вредный немногословный кибермальчишка.
– Тебе нужно отдохнуть, ты можешь остановиться у меня дома. У меня большая гостевая, – обратилась я к Кристоферу, но тот лишь напрягся в ответ.
– Нет, я не могу позволить себе отдых, пока она там где-то совсем одна.
– От того, что ты поспишь несколько часов, мир не рухнет, – буркнула Роби, не отрываясь от монитора. Девушка никогда не отличалась тактичностью, но тут она была права.
– Если пока не хочешь никуда ехать, можешь остаться здесь, в офисе. Мы с Роби тоже останемся. В моем кабинете есть диван, тебе и правда нужно поспать. В шкафу найдешь плед и подушку, – я указала ему на стеклянную матовую дверь, на которой красовалось мое напечатанное имя. Друг перестал сопротивляться, кивая в знак согласия, – Душ там же, разберешься.
– У тебя в офисе и душ есть? – он выгнул бровь в удивлении.
– Да она здесь живет, – снова, как ни в чем не бывало, бросила Робин.
– Завтра мне расскажешь, – улыбнулся он и неторопливо побрел в кабинет, закрывая за собой дверь.
– Все нормально? У тебя там пистолет хранится, – вспомнила девушка.
– Пистолет всегда со мной, – и словно, чтобы поверить своим же словам, я ощупала рукоять глока, заткнутого за пояс джинс за спиной и прикрытого теплой фланелевой рубашкой.
Разрешение на ношение оружия я уже давно получила, не без помощи детектива и своего психотерапевта. Это было долгое противостояние, в котором я в итоге выиграла. И теперь постоянно носила пистолет с собой. Да я даже с ним спала, положив его под подушку.
Какой безумной я стала.
Но милашка Роби была права, в кабинете был спрятан еще один. Тот самый, который я купила у местного главаря преступной банды, Дамиана, пару лет назад для перестраховки. Хотя о нем никто не знал, кроме меня и Хейз. Сэмуэль о нем и вовсе забыл после того раза, когда мы ловили вместе рыжую бестию.
– Как знаешь, – безразлично бросила она, и ее плечи заметно напряглись. – Чарли прислал несколько фото.
Я вплотную подошла к девушке, пока она быстро что-то щелкала на клавиатуре и на экране вспыли несколько фото с городских камер слежения Сакраменто. Ошибки быть не может – это Кайли Родман. В ту самую ночь. Камера на улице, где они живут, записала, как какие-то два мужика тащат ее к фургону. Беспробудная ночь не позволила бы определить личность девушки, но семья Родман живет в элитном квартале, где в округе висят камеры и стоят высокие яркие фонари.
Сомнений нет, дочь Криса похитили.
Но есть лишь один вопрос – почему эти фото, которые нашел Чарли меньше, чем за полчаса, за неделю не смогла найти полиция Сакраменто?
16 октября
– Тебе нужно поспать, – бросила Роби, не отрываясь от просмотра видеозаписей.
На часах было уже почти шесть утра, а мы все еще просматривали видео с городских камер наблюдения Портленда, которые нам сбросил Чарли следом за фотографиями Кайли из Сакраменто. Теперь нам предстояло отсмотреть все видеозаписи с тех улиц, где свидетели видели похожую по описанию девушку, а это десятки, а может даже сотни часов.
Девушку действительно видели в Портленде. На одной из пленок мы заметили тот же фургон, в который ее затащили при похищении. Размытое изображение черной тонированной машины без номеров – это все, что у нас сейчас было.
– Я не понимаю, почему в полиции не завели дело о похищении. Видно же, что ее насильно сажают в машину, – недоумевала я, игнорируя замечание девушки и свою усталость. Робин была права, сон мне был просто необходим, учитывая, что док отменил мои таблетки. Иначе это может очень хреново сказаться на моем самочувствии. Но внутри жажда докопаться до истины не давала покоя. Я просто была обязана помочь Кристоферу найти его дочь. И я сделаю это, даже если мне придется отказаться от сна насовсем.
– Позвони, – бурчит Роби и замолкает.
– Что?
– Ты знаешь. Позвони ему.
Меня передергивает. Конечно, я прекрасно поняла и с первого раза, о чем она говорит. Иногда мне приходилось обращаться за помощью к Дамиану Сантано, но я делала это, если выбора совсем не оставалось. Он оказывал мне иногда некоторые услуги, но взамен просил слишком большую плату.
– Нет, – отрезала я, – это крайние меры.
– Разве похищение подростка не относится именно к таким мерам?
– Роби, – нервно протянула я, потирая переносицу, и девушка замолчала, продолжая смотреть бесцветный ролик на мониторе.
– Вы спали? – в дверях появился Крис, словно бесшумное приведение. Выглядел он все также неважно – уставший и помятый.
– Нет, – Роби поднялась со стула, уступая мужчине место, а сама отхошла к кофемашине, заправляя ее кофейными зернами.
– Она всегда такая милая? – тихо спросил у меня мужчина с акцентом на последнее слово, усаживаясь на стул.
– Ты привыкнешь, – улыбнулась я.
– Что мы смотрим?
– Видеозаписи с городских камер наблюдения Портленда. Те дни и места, где возможно она появлялась. Чарли, наш юный хакер, прогнал ее фото, что ты дал, по серверам, чтобы найти совпадения с Кайли, – при упоминании имени дочери Кристофер заметно оживился и начал сосредоточено смотреть в экран. Я должна была показать ему фото из Сакраменто, что прислал Чарли, но для него это означало бы, что все его опасения подтвердятся. Его дочь похитили. Поэтому я бессовестно продолжала умалчивать об этом, чего нельзя сказать о прямолинейной Роби.