– Всем здравствуйте! – она быстро разделась в прихожей.
– Добрый вечер, Надюшенька! – мама Миши на ходу чмокнула ее в щеку, улыбнулась, на миг залюбовалась будущей невесткой. Да, она хотела, чтобы Надя Андреева стала женой ее сына. Ей очень нравилась эта девочка. Надежда в свою очередь тоже питала самые теплые чувства к матери Михаила. Они, как две закадычные подруги, иногда сидели на кухне, шептались, будущая свекровь рассказывала истории своей молодости.
– Привет! – буркнул Миша. Сегодня он с трудом сдерживал досаду, Надька опять явилась тогда, когда они не договаривались. Сказала, что соскучилась. Сидит в отличном настроении, улыбается во весь рот, щеки как у матрешки, волосы мокрые, наверное, вспотели под шапкой. Они прилипли к щекам, шее, даже к спине. Вечно эти волосы у нее в беспорядке, торчат из хвоста, пушатся на висках, челка выщипана вроде бы модно, но Надьке это не идет. Миша вздохнул, он и сам не понимал, почему так раздражается. Наверное, во всем виновата усталость.
Он работал охранником на маленьком заводе, дежурил по ночам, потом отсыпался. Иногда помогал в халтуре Петровичу. На Надю у него просто не оставалось времени. А она, как назло, липла, требовала свиданий, даже приходила сама. Миша уже успел забыть, как когда-то страстно мечтал встречаться с девушкой, ему определенно все время не везло. Приятели к 20 годам успели поменять ни одну подружку, они уже считали себя знатоками, а Соловьев даже на любителя не тянул. Он чувствовал себя белой вороной. Обстановку нагнетало и семейство. Они все считали его ребенком, взрослым был лишь Алексей – старший брат. Тот имел все: красоту, ум, жену, легкий и уживчивый характер и потрясающее везение. Даже мама в шутку говорила, что красоты и ума на Мишеньку не хватило. Все досталось Алексею.
Когда появилась Надя, в жизни Миши все изменилось, его больше не сравнивали с братом, перестали считать ребенком.
– Мне так понравилась экскурсия! – принялась делиться впечатлениями Надежда. Она подошла к Мише поближе, надеясь, что он возьмет ее за руку, поцелует. В последнее время он делал это так редко. Ссылался на усталость, на удручающие обстоятельства, которые мешали зарабатывать деньги. У Миши были мечты, розовые мечты. Открыть свое кафе. Он абсолютно не разбирался ни в управлении, ни в финансах, ни в кулинарии. Но упорно мечтал открыть собственное кафе. Мишу не интересовало, как на практике осуществить свою мечту, он почему-то был уверен, что однажды вдруг появятся финансы, хороший дядя и дело само раскрутится в нужном направлении. Михаил Соловьев лишь станет пожинать плоды.
– Очень жаль, что ты не поехал со мной, – добавила Надя с виноватой улыбкой. Она смотрела на молодого человека удивительно зелеными глазами. Такой насыщенный зеленый цвет глаз встречался крайне редко, в минуты гнева или печали глаза Нади темнели, зелень приобретала оттенок цвета гречишного меда, а в минуты радости они становились почти изумрудными. Эти глаза смущали Михаила.
Он отвернулся, почесал бороду. Надо бы побриться, хотя Андреевой очень нравилась его борода. Мама тоже одобряла обилие растительности на лице. Однако у Миши был силен дух противоречия. Вот и на замечание мамы о том, чтобы он поменял старые тренировочные штаны с оттянутыми коленками на нормальные брюки, Михаил возмутился. Еще чего! Ему так удобно, а Надька вообще ничего не замечает. Ей он нравится в любом виде.
– Ты же знаешь, что я не мог поехать с тобой, – неохотно отозвался Миша. Он поискал глазами пульт от телевизора. Матушка опять его куда-то засунула, – у меня были дела.
– Какие? – робко поинтересовалась Надя.
– Тебе не понять, – отмахнулся Миша, он поднялся с дивана, пошарил в кресле, смахнул со столика кипу газет и журналов. На Надю старался не смотреть, она, как назло, не сводила с него глаз. Кажется, намерена предъявлять претензии или жаловаться на его невнимание. Миша прекратил безрезультатные поиски пульта, встал посередине комнаты, сложил руки на груди.
– Мишутка, – вошла мама, – звонил Алексей, он завтра свободен, мы сможем поехать в больницу к бабушке. Надюша, ты поедешь с нами?
Надя с готовностью кивнула, она любила бабушку Миши.
– В машине нет места для Нади, – поморщившись, выдал он.
– Почему? – резонно спросила мама, услышала, как в кухне свистит чайник. – Извините, я на минутку.
– На заднем сидении доски, там поместится лишь один человек, – Миша посмотрел на Надю и твердо добавил, – убирать доски я не стану. Да и не успею, – он так не любил оправдываться. А в последнее время это приходилось делать все чаще и чаще. Надя просто вынуждала. Что же это за отношения такие?! Ты все время должен объясняться, докладывать, оправдываться. Ты не свободен в своем времени, поступках, планах, наконец! И это называется «иметь девушку». Надя словно обуза, от которой хочется отделаться.
– Понятно, – протянула Надежда и села обратно на диван. Она все больше чувствовала себя лишней. Ей не только не было места в машине, но и в жизни Миши тоже.
– Что тебе понятно? – раздраженно спросил он, видел, что обидел ее. Но от этого не испытывал раскаяния. Напротив, стал злиться еще больше.
– Для меня всегда нет места, – тихо произнесла Надя. На душе стало так тоскливо, накатило такое чувство безысходности и горечи, что даже сердце защемило. Какое-то тяжелое и противное до омерзения ощущение к самой себе из груди опустилось прямо в желудок. Легло там камнем. Ощущение, что ты ломишься в глухую стену, не в закрытую дверь, а именно в стену. Теряешь силы, драгоценное время, в глубине души это понимаешь, но все равно ломишься.
Наде часто снился один и тот же сон: она на перроне вокзала ждет поезда. Тот подъезжает, притормаживает, но не останавливается. Надя с толпой бежит, пытается схватиться за поручни, ее отталкивают, лезут вперед, кричат. Двери закрываются перед самым носом. Поезд набирает скорость, а Надя так и остается на перроне. Миша – очередной поезд в ее жизни?
Глава 6
Надя вздрогнула, очнулась от воспоминаний, словно от глубокого сна, в котором пережила все заново. Вернул к реальности громкий сигнал автомобиля Вики. Наконец-то!
Викуся первой выскочила из машины.
– Дорогая, прости! Мы немного опоздали, – крикнула она, – на дорогах такие пробки. Как мы будем добираться? Идея ехать в пятницу вечером не лучшая.
Антон вышел из машины, с долю секунды оценивающе смотрел на Надю, вспомнил ее. Да, такие девушки никогда не привлекали его внимания, не соответствовали вкусу. Хотя, Вика, к примеру, полностью соответствовала образу его мечты, ее внешность удовлетворяла всем его вкусовым пристрастиям, однако ее характер… Как там высказался Вадим: взрослый муж должен видеть в женщине больше, чем ее внешность. Есть другое, внутреннее зрение, которое свидетельствует о зрелости мужчины. Что же предпочтительней: иметь писаную красавицу и терпеть ее несносный характер или женщину, которая ангел по сути, а внешность так себе?
– Надюша, ты помнишь Антона? – весело спросила Вика. – Я вас когда-то знакомила, Тоша, ты не забыл?
Оба, и Надя, и Антон, одновременно сказали «да!», невольно засмеялись. Антон убрал сумку Надежды в багажник, помог сесть в машину обеим своим спутницам. Перед тем, как повернуть ключ зажигания, подумал о том, что все складывается наилучшим образом. Рядом Виктория Корецкая и они опять вместе. Вика ясно дала это понять, хотя и призналась, что изначально затеяла поездку ради подруги. У той какие-то личные проблемы. Это заметно. У Надежды лицо несчастного человека, взор потухший. И так не красавица, а тут еще и в депрессии. Совсем неинтересная девушка. Может, и к лучшему, Вадим на нее и не взглянет. Просто не заметит. Он дал ясно понять, что не желает ни с кем общаться. На шутку Антона «клин клином вышибают» Вадим сделал такое лицо, что тот испуганно замахал руками. Ну и ладно, не хочет и не надо. Они едут просто отдыхать, в Беляниново чудесные места, есть речка, дом у Вадима замечательный, отделанный по-современному добротно, но не в виде коттеджа или дворца, которые сейчас насажены чуть ли не вдоль всех дорог. Нет, Вадька постарался придать своему жилищу и внутри, и снаружи настоящий сельский колорит. Девчонкам должно понравиться, особенно Викусе. Она любит все необычное.
Антон включил громко музыку и подмигнул Вике, она хихикнула, Надя лишь вежливо улыбнулась. Мысли опять вернулись в прошлое…
– Я же тебе объяснил, что не успею все убрать, не успею освободить заднее сидение для тебя.
Михаил Соловьев схватил со стола сигареты, нервно закурил. Мама убьет, когда увидит. В комнате курить категорически запрещалось. Но сейчас ему было на это наплевать. Можно, нельзя, делай это, а этого не делай! Михаил устал быть маленьким мальчиком, который зависел от прихотей взрослых. С появлением Нади он надеялся, что избавится от этого, поначалу так и произошло. Но потом…потом Надя тоже решила, что вправе ему указывать что и как делать. Она ведь была старше, умнее, опытней. Часто ее советы оказывались весьма кстати, и это злило еще больше.
– Мишенька, с нами что-то происходит, – она подняла на него тревожные и очень красивые глаза. Самые красивые, самые волнующие. Но он перестал замечать и это.
– Да! – выпалил он, загасил сигарету, сделал какое-то странное движение ногами, словно приготовился к прыжку. – Я больше так не могу.
От неожиданности Надежда поднялась с дивана. Миша стал ходить по комнате. – Я устал от всех! У меня больше нет сил!
– От меня ты тоже устал?
– От тебя, от всех! Дайте мне жить, дышать, думать и делать так, как я хочу. Оставьте меня в покое!
– И я?! – она побледнела. Соловьев подскочил к Наде, схватил ее за плечи. В глазах было что-то страшное, незнакомое. Это клокотала не просто злость, это была ярость, которая вырывалась наружу, теряя контроль.
– Ты – в первую очередь! – Михаил отпустил Надю и с силой долбанул кулаком в стену. Долбанул так, что кругом зазвенело. Наверное, боль в руке была нестерпимой, но она не отрезвила. – Пойми, наконец, я ничего не чувствую. Я больше не люблю тебя… – он видел, как после этого признания она стала тихо сползать по стене, лицо мертвенно-бледное. Глаза казались такими огромными, что занимали все лицо. Губы что-то шептали. Соловьев видел это, но остановиться не мог. – Я не люблю тебя, совсем не люблю. Я не хочу даже прикасаться к тебе, неужели ты не заметила этого в последнее время?
– У тебя есть другая? – одними губами произнесла Надя.
– Нет у меня никого! – он перестал ходить по комнате, отошел в дальний угол, встал прямо под книжной полкой. Вместо книг там лежали диски. Миша читать не любил. – Я просто больше не хочу встречаться с тобой. Я не люблю тебя. Я даже сам не понял, когда это произошло. В какой-то момент тебя стало в моей жизни слишком много, ты собой заполнила все, и это перекрывает мне кислород. Это убивает те чувства, что я испытывал раньше. Я хочу свободы, пойми, – уже тише добавил он.
Откровенность Михаила оказалась не просто болезненной, она была жестокой и разрушительной. Она одним махом разрушила мечты о счастье. Наде почудилось, что жизнь ее остановилась. Здесь и сейчас. Все, дальше уже ничего не будет, дальше бездна. И другого пути нет, как шагнуть в нее.
Когда тебе фатально не везет, ты все упорнее загоняешь себя в угол. И тем самым все сильнее раскачиваешь маятник негативных мыслей, которые, благодаря появляющейся мощной энергии, элементарно материализуются.
И вдруг появился он – мужчина, а с ним появилась надежда, появился свет. Этот юнец вел себя скромно, но не зажато. Он не навязывал тебе свои правила и ничего от тебя не требовал. Он заливисто смеялся над твоими остротами и делал искренние и незамысловатые комплименты. Он уверял тебя, что его нисколько не беспокоит разница в возрасте между вами. Через полгода он намекнул, что подумывает о женитьбе. И, кажется, нашел ту, с которой готов прожить всю свою жизнь. Ты решила, что от счастья сходишь с ума. Никто тебе не делал предложений, если не считать твою первую любовь. Тому мальчику было всего восемнадцать. Сделав тебе предложение, он ушел в армию, писал душещипательные письма, откровенно мечтал о твоей большой груди. Вернулся ровно через два года. В паспорте штамп, жена на седьмом месяце беременности…
Так банально и глупо разбились первые мечты. Принц оказался подлецом и обманщиком. Потом были и другие, но от них в памяти не осталось и следа. Наверное, с самого начала необходимо понимать, что реальный мужчина существенно отличается от образа, навеянного девичьими фантазиями и грезами.
Но ведь Миша и не был похож на прекрасного принца, и все же он понравился сразу. Своей теплой улыбкой, мягкой кучерявой бородой, большими руками и подкупающей искренностью.
– Наденька, мы чудесно провели этот первый наш вечер. Я бы хотел тебя увидеть еще…
И всё! Большего не надо!
Надя лихорадочно думала и мучилась от того, где она опять споткнулась, совершила ошибку. Она так часто ошибалась. И помнила правило: когда ничего не получается, ищи ответ в себе.
– Миша, я не смогу жить без тебя! – Андреева и сама не поняла, как оказалась на коленях и бросилась к ногам Соловьева. – Не бросай меня, пожалуйста! Ты – моя судьба-а-а-а, – она заревела в голос. Это было похоже на обычную сцену из дешевого романа, столько пафоса и театральности, что Соловьев больше всего на свете сейчас хотел испариться, исчезнуть, не видеть, не слышать. В душе чувство отвращения смешалось с жалостью.
Надя понимала, что поступает вопреки здравому смыслу, понимала, что теряет не только мужчину, но и собственное достоинство и гордость, теряет себя. Остановиться не было сил. Что делать? Как сопротивляться той череде безжалостных обстоятельств и жизненных неудач, которые её преследовали?! Неужели она хотела так многого? Просто быть любимой!
– Ты сможешь жить без меня, – отчеканил Соловьев. Ему стало еще хуже. Вместо ожидаемого облегчения он словно камень повесил себе на шею. Чувство было именно таким.
