Конец Антропоцена: Аберрация в багровых тонах

– Приготовиться. Отступаем, отстреливаясь по очереди. Быстрее!

Они побежали так быстро, как только могли, попеременно отстреливаясь от тварей, которые уже поднялись на последний, верхний, уровень, хлынули, затопили пространство перед кассами.

Пробегая поочередно двери, Арина замыкала цепочку и на неимоверной для себя скорости последней из всех запрыгнула в броневик.

На несколько секунд всем спасенным показалось, что кошмар закончен. Но довольно скоро стало понятно, что все это – только начало. Твари продолжали прибывать. Они заполнили собой весь верхний уровень. И теперь бились в те броневики, что загородили собой вход в метро. Скоро тварей стало так много, что они стали перелезать через товарищей, перелезать через броневики, под ними, оббегать с боков. Твари, которые сейчас находились вверху, с рычанием бились о толстые стены броневиков, как будто пытались пробить эти стены, чтобы добраться до тех, кто находился внутри. С каждой минутой толчки становились все чаще и яростнее. Потом твари забрались на крышу и уже бились там. Арина побежала вперед, Герман и Ковальский ринулись за ней. Они находились в чужом броневике. Здесь были расположена одна из рот, подчиняющаяся министру обороны.

Арина не могла медлить. Она должна была сделать все, что было в ее силах, чтобы провести операцию как можно удачнее и спасти как можно больше людей. Так что, ворвавшись в первый отсек, она крикнула:

– Кто здесь главный?!

Вперед буквально выпрыгнул молодой человек с огромным шрамом на лице, который проходил через помутневший белесый глаз.

Арина оглядела его быстро. Подумала: ранение, похоже, было серьезным. Кивнула в ответ на его приветствие.

Юноша отдал честь и сказал:

– Майор Терещенко, командир роты специального назначения. Мы подчиняемся непосредственно министру обороны.

– Это чудесно, – бросила Арина. – Подполковник Арина Грик, командир батальона. Мы – под генерал-лейтенантом Александром Бейдером. Скажите, водители сейчас находятся в кабине?

– Да. Водители не имеют право покидать кабины.

– Находиться там сейчас опасно. Твари реагируют на людей. Не знаю, как они нас видят или чувствуют, но присутствие людей провоцирует их на еще более яростные атаки. Вы должны отозвать водителей и связаться с министром, чтобы он распорядился отозвать во внутренние отделения всех водителей машин. Иначе атака на наши броневики не только не прекратится, но и усилится. А это чревато.

– При всем моем уважении к вам, подполковник, вы не имеете права отдавать мне приказы.

– Слушай, майор, ты болен или звезду схватил? Стены выдержат? А бронестекла? Конструкция кабины менее мощная, чем стены здесь. А вдруг твари смогут перевернуть броневик? Отзовите водителей. Не тупите. Мы не сможем сейчас проехать. Необходимо вызвать подкрепление с воздуха.

Майор смотрел на Арину обиженно и даже как будто злобно.

Арина плюнула и сказала:

– Вызовите министра, все равно я должна ему сообщить результаты операции. У меня для него важные факты!

– Я повторяю, вы не можете мне приказывать!

– Ты дебил? – Арина быстро подошла ближе и вытащила пистолет – единственное оружие, которое у нее осталось.

Она повертела его и указала на дуло пистолета майору:

– Пуля вылетает отсюда. Единственное, что останавливает тварь, – пуля, попавшая ей в голову. Никакого иного способа уничтожить тварей нет! Они не чувствуют боли, как чувствуем мы. Они готовы нападать и нападать не переставая, пока не укусят. А укус превращает человека в эту тварь. И дальше – замкнутый круг. Мы не сможем отбиться от них своими силами. Огневые установки в бронемашинах расположены таким образом, что поражают противника только под определенными углами. Но даже не это самое неприятное. Нам просто не хватит боеприпасов, чтобы остановить тех, кто вылезет из метро. Боюсь, что все: и те, что находились в метро, и те, что были направлены туда для спасения людей, – теперь являются тварями. Вот так.

Арина еще немного повертела пистолет и убрала его. Затем она посмотрела на майора и сказала:

– Включи логику, майор. Твари реагируют на присутствие человека. Возможно, на движение, дыхание и что-то еще. Нужно запросить поддержку с воздуха и только тогда открывать огонь из броневиков. И самое главное, необходимо убрать людей из кабин. Переместить их сюда. Потом, когда появится возможность ехать, они вернутся на свои места.

Майор недоверчиво смотрел на Арину.

– Ну, скажи, что это твоя идея. Но только сделай хоть что-нибудь! – сказала Арина, немного повысив голос и усилив ударения на нужные слова.

Майор уже более заинтересованно посмотрел на Арину:

– И ты подтвердишь, что это мои слова?

– Да, подтвержу, подтвержу! Не ссы!

Еще немного подумав и как будто до конца все еще не полностью осознав, что именно нужно сделать, майор все же пошел устанавливать связь с министром обороны.

Через несколько минут он уже докладывал министру о «своем» предложении:

– Да, и нужно вызвать авиацию, – запнувшись, сказал он, – для…

Пауза повисла в отсеке.

Арина подошла и начала безмолвно, одними движениями губ, подсказывать майору, что тот должен сказать. Получалось не очень. Майор плохо понимал, что конкретно нужно сказать, поскольку всю информацию, что сообщила ему Арина, он просто не запомнил.

На том конце кто-то сначала изрядно выматерился, а потом начал орать на майора Терещенко. Затем произошла какая-то заминка, а после – майор Терещенко был вынужден перевести разговор с министром на громкую связь:

– Господин министр, рядом со мной Арина Грик, как вы просили.

– Арина! Это ваша идея? Я же знаю, что не этого идиота Терещенко!

Майор побагровел и зло уставился на Арину.

– Это идея майора, господин министр. В общем-то не так важно, чья идея, важно, чтобы она была реализована.

– То есть идея все же ваша? – хохотнул министр.

Арина молчала.

– Ну хорошо, – продолжил он. – Я понял вас. Да, наверное, это будет выходом. Иначе, мы не сможем вывезти отсюда людей. Что ты предлагаешь?

– Майор Терещенко предлагает следующее. Во-первых, мы убираем всех водителей из кабин на время операции. Я не знаю, как это действует, но твари очень реагируют на нахождение водителей в кабинах. Выгляните сами наружу! Самое большое их скопление – около кабин. По какой причине? Не могу судить. Может быть, из-за воздушных фильтров, которые участвуют в очистке воздуха? Возможно, они чувствуют запах человека из вентиляции. Не могу точно сказать. Поэтому, убрав водителей из кабины, мы снизим агрессивность тварей. Они станут меньше реагировать на присутствие людей. Так что… Прикажите перевести водителей в первые отсеки.

Во-вторых, нам нужна массированная атака по тварям с воздуха. Думаю, вертолетная атака в условиях ограниченной возможности полетов в данном квадрате – вполне подойдет. Но есть еще один момент… Если атака с вертолетов пройдет успешно и твари, заполонившие сейчас площадь, будут уничтожены, то понадобится второй этап. А именно… Как только бронетранспортеры смогут отойти хотя бы на двести метров, необходимо будет запустить ракету во вход метро, чтобы обрушить эскалаторы. Тогда твари, которые пытаются выбраться, этого сделать не смогут, и мы получим возможность уйти.

На другом конце повисла тишина. Арина дала возможность осознать сказанное ею, а потом деловито спросила:

– Ну, господин министр, что вы думаете?

– Что я думаю? Я думаю, что до того, как вы заговорили о том, чтобы разрушить метро вы предложили вполне неплохую схему. Но уничтожение метро… Арина! Вы сами понимаете, что предлагаете?

– Конечно, понимаю. Выгляните наружу и посмотрите на тварей, которые прыгают на бронемашины, как только вырываются из метро. А теперь вспомните кадры, которые вам должны были прийти от дронов и моей камеры. Вспомнили? Этой мерзости в метро – бесчисленное множество. Судя по всему, если выжившие в метро и были, они давно оттуда ушли. Теперь их там, скорее всего, нет.

– Арина, и все же уничтожение входа в метро – это серьезный шаг.

– Вход можно восстановить. Если будет кому и для чего восстанавливать. Решайте, что делать. Бронемашины не смогут уехать, пока на них висит столько тварей. Машины просто технически не справятся.

– Я понял вас, Арина. Мне нужно подумать. Свяжусь с вами через некоторое время. Ожидайте.

И министр отключился.

К Арине подошел Герман:

– Ты правда думаешь, что там нет живых?

– Я думаю, если они и есть, мы не успеем к ним добраться. Тварей слишком много, – Арина повернулась и посмотрела на Германа.

– Думаешь, никаких шансов?

– Я не знаю, как просчитать эти шансы, – Арина горько улыбнулась. – И не знаю, кто мог бы их просчитать. Если бы в метро была система тепловизоров, мы могли бы посмотреть, где могут находиться люди. Единственный безопасный вид костюмов – на нас с тобой. На одну роту таких – двадцать комплектов. И костюмы не спасают от падения с большой высоты. И не спасут тебя от нападения тварей. Если сотня тварей бросится одновременно, они тебя попросту раздавят.

– И что же делать?

– Я не знаю. Сейчас нам нужно спасти тех, кто находится в бронемашинах – военных и членов их семей. Что будет дальше, я не знаю. Но одно я знаю точно: посылать людей туда, в метро, – это посылать их на верную смерть.

Внезапно рация ожила. Арина поднялась, замерла в ожидании.

Тут же послышался голос министра:

– Арина! Арина Грик!

– Слушаю вас, господин министр.

– Вы правы. Выход из метро нужно уничтожить.

– Министр, могу задать вас вопрос?

– Да, задавайте!

– Можем ли мы как-то отследить, есть ли в метро люди? Живые люди.

– Нет, Арина. Сеть камер не работает. Отследить мы никак не можем. Там кромешная тьма. Аварийное питание не работает.

– Тепловизоров, конечно же, там нет?

– Разумеется.

– Ясно, спасибо.

– Если вы думаете о том, чтобы найти в метро живых людей, то мы в данный момент отказались от этой идеи. Причину вам назвать не могу. Арина, я приказал воплотить в жизнь все этапы, которые вы мне назвали.

– Отлично, господин министр. Когда нам ожидать вертолеты?

– Через пятнадцать минут они будут здесь. Поэтому сейчас вам пришлют инструкции, как себя вести. Все, Арина, я отключаюсь.

– Поняла вас.

– Арина! Еще кое-что!

– Да, господин министр!

– Я в вас ошибался. Вы – молодец!

Арина не успела поблагодарить министра, как он уже отключился.

Через несколько минут раздался еще один вызов по рации. Майор Терещенко подскочил к ней и тут же поставил рацию на громкую связь. А там раздались инструкции, которые наговаривал незнакомый Арине человек:

– Внимание всем военным! Через несколько минут для освобождения путей отхода со стороны воздуха будет открыт прицельный огонь по неизвестным существам, которые напали на наши бронемашины. Прошу всех сохранять спокойствие, а также четко действовать, согласно нашим рекомендациям. Водителям надлежит покинуть свои отсеки и расположиться в отсеках номер один. Всем, кто находится в отсеках номер один и номер два, для собственной безопасности следует разместиться на полу в положении сидя или лежа. Положение лежа является предпочтительным. Предметы, находящиеся в отсеках, следует пристегнуть к специальным вставкам в стенах или убрать во встроенные шкафы.

Повторяю! Внимание…

Речь повторилась несколько раз. Затем в их отсек пришли водители и все, согласно полученному распоряжению, расположились на полу. Слева от Арины сел Ковальский, а слева – Герман. Арина закрыла глаза и помедитировала с помощью дыхания. Ее семья находилась в другой бронемашине, и это ее волновало. Как они там? Все ли у них пройдет хорошо? Сейчас в той машине не было ни Бейдера, ни Субботина. Арина была уверена и в людях из ближайшего окружения Бейдера, и в своих людях, которые остались там. Но все равно она очень волновалась за родных. Эти твари снаружи были совершенно безумными.

Герман тихо наклонился и сказал ей:

– С ними все будет в порядке! Не может не быть. Они с нашими людьми.

Они настолько много провели вместе времени за последние годы, что он прекрасно знал: когда Арина начинает волноваться, она принимается глубоко и медленно дышать и таким образом успокаивается. Сейчас ее семьи не было рядом, а это означало, что Арина очень волнуется. Но виду, конечно, не показывает. Он немного подвинулся к ней и коснулся своим плечом ее плеча. На что она толкнула его легонько своим плечом и по-дружески ухмыльнулась ему:

– Ты меня хорошо знаешь. Даже слишком хорошо. Уже все понял. Да, надеюсь, все с семьей нормально.

Ковальский рядом с ними встрял в разговор:

– Начинается. Приготовьтесь!

И уже через секунду на тяжелую бронированную машину обрушился град пуль. Пули с треском отскакивали от защищенного слоя. Минут десять только водопад одинаковых звуков отскакивающих пуль и ударов тел о машину доносился до тех, кто находился внутри. Затем звуки стали другими. Попеременно то слева, то справа стали раздаваться не только звуки отлетающих пуль, но и сильные взрывы. Бронемашину стало трясти. Тряска и шум нарастали с каждой минутой. А затем где-то совсем рядом с ними раздался такой мощный взрыв, что машина, в которой они находились, качнулась вправо, приподнялась над землей и зависла на несколько секунд на одной стороне, потом с грохотом опустилась обратно. Со столов, прикрепленных к стенам, начало падать оборудование, которое не было убрано. Рация сползла и теперь практически балансировала на краю одного из столов.

– Что они решили сделать? Убить нас? – спросил Ковальский.

– Они решили расчистить нам путь. Значит там уже такое количество тварей, что мы не сможем проехать по трупам. Они убирают их с дороги. Нам нужно сместиться хотя бы на сто метров, чтобы они смогли уничтожить вход в метро. Иначе нас заденет ударной волной, – ответила ему Арина.

– Странно все это. Откуда столько тварей именно в метро? – не унимался Ковальский.

– Ну, ты же понимаешь, что в Москве убежище номер один – это метро? – спросила Арина.

– Ты думаешь, что все твари – это люди, которые туда спустились? – снова спросил Ковальский.

– Не исключено, – ответила Арина и задумалась.

Все было настолько не так, как можно было ожидать, что уже не поддавалось никакому логическому объяснению. Многие вещи, которые должны были быть легкими и понятными, были просто иррациональными. Но Арина не могла сейчас говорить об этом со своими подчиненными. Было слишком опасно. Нужно выбраться из этого ада, найти свою семью и весь свой батальон, найти Бейдера и Субботина и ждать инструкций от главного начальства.

В этот момент рядом раздались новые взрывы. Майор Терещенко где-то в углу перекрестился и начал читать вслух молитву, попеременно упоминая президента. Это звучало очень странно:

– Господи, спаси и сохрани меня и всех, кто мне дорог! Спаси и сохрани президента и дай ему сил спасти всех нас. Господи!

Арина подумала, что майор соединил несоединимое. Бог – это Бог, но президент тут ни при чем. Тем более, она вспомнила, что ей сказал Бейдер тогда, перед концом света. Он сказал ей, что новых бомбоубежищ, наличие которых гарантировал ему президент, не было. Что он проверил несколько точек по дороге, обозначенных на карте, как бомбоубежище, и не обнаружил ни одного. Их попросту не было. Арина подумала: а были ли восстановлены старые? Вообще смогли ли люди укрыться хоть где-то? Или вся забота была полной профанацией, и она, Арина, была права изначально, когда высказывала Бейдеру свои подозрения о том, что президент что-то не договаривает? Тогда она спрашивала Антонова, собираются ли они спасать кого-то еще, помимо военных. И тот ответил ей, но ответ этот показался Арине неубедительным. Впрочем, думать об этом теперь не имело смысла. Сейчас ей необходимо было дождаться воссоединения с семьей и батальоном и тогда уже ждать только одного: разговора с Бейдером. Может, он уже что-то выяснил? Ведь если кто и мог что-то выяснить о происходящем, то только он!

Внезапно все стихло. Град пуль, бьющих по поверхности бронемашин, прекратился. Все прислушались к тому, что происходило снаружи. Арина приподняла голову и отчетливо услышала тяжелый гул лопастей. Было похоже, что над ними завис тяжелый вертолет последнего поколения. На фронте Арина только один раз видела подобную машину. Это был вертолет-бомбардировщик «Красный карлик». Эту модель пустили в массовое производство буквально накануне войны. Вертолет был оснащён большим количеством крылатых ракет и бомб и при этом, несмотря на то что был тяжелым, он сохранял максимально возможную маневренность.

Арина с ужасом поняла, что сейчас будет происходить и закричала:

– Сгруппируйтесь, закройте уши! Они сейчас выпустят ракету по входу в метро. Мы слишком близко, нас очень сильно тряханет.

В этот момент послышался чудовищный звук летящего снаряда. И через пару секунд всех, кто был в броневике, подбросило вверх почти на метр, а затем швырнуло об пол. Арина сумела защитить голову и приземлилась обратно на левый бок. Герман сгруппировался примерно таким же образом, а вот Ковальскому не повезло, он приземлился прямо лицом в пол.

– Ы-ы… – застонал Ковальский.

Арина ничего не успела рассмотреть. В следующую секунду раздался еще один мощный толчок. На этот раз неудачно приземлились почти все. Арина ударилась локтем так, что рука онемела. Но это был совсем не конец. Их снова подбросило вверх и шмякнуло об пол в третий раз. После этого наступило затишье. В голове сильно гудело, и Арина не сразу поняла, улетел вертолет или завис недалеко от них.

Рядом послышалось знакомое мычание. Арина повернулась к Ковальскому и ахнула. Ковальский лежал на животе, закрывая лицо руками. Сквозь пальцы на пол стекала тонкая струйка крови. Арина повернулась к Герману, тот лежал на боку, схватившись за голову.

– Дань! Что с тобой? Покажи лицо! – крикнула Арина.

– А-а… – раздалось в ответ.

– Дай посмотреть! – более приказным тоном скомандовала Арина.

Ковальский отлепил окровавленные руки. На пол не переставая капала кровь. Скорее всего, как минимум два раза он крепко приложился лицом об пол. Судя по всему, нос у Ковальского был сломан, поскольку теперь он был немного смещен набок. Арина начала быстро спрашивать Ковальского:

– Дань! Посмотри на меня! Голова кружится? Тошнит?

Ковальский усилием воли приподнял голову и попробовал посмотреть на Арину. Сделать это было крайне сложно, поскольку лицо быстро заплывало, превращаясь в один огромный синяк:

– Все нормально. Голова кружится, но вроде не тошнит.

Арина смотрела на лицо Ковальского и понимала, что ему нужен врач и рентген. Последний был во всех медицинских броневиках.

– Потерпи, – сказала Арина и осторожно встала, согнувшись.

– Ты куда? – схватил ее за локоть Герман. – Сейчас как рванет еще раз, и ты упадешь с высоты своего роста. И все. Можно и шею так сломать.

– Герман, успокойся. Я уверена, что больше не будет атак. Они выпустили три тяжелые ракеты. Скорее всего, вход в метро после этого обрушен. Можно больше не бояться. Останься с Ковальским. Я сейчас.

Арина, ловко вывернув руку, освободилась от цепкой хватки Германа. На всякий случай все еще немного согнувшись она направилась к майору Терещенко, обходя людей, лежащих на полу. Уже практически приблизившись, Арина отметила, что, несмотря на то что все, как и было рекомендовано, лежали на полу, многие получили серьезные травмы. И майор не был исключением. Правая рука его была неудачно сломана в локте, а около уха виднелась кость.

«У него открытый перелом челюсти», – поняла Арина.

Майор периодически подергивал ногами и стонал. Арина подумала, что боль, должно быть, была исключительно сильной. И, будь у него такая возможность, он бы и заорал, но из-за сломанной челюсти Терещенко не мог открыть рот. Арина поняла, что во рту его, скорее всего, начинает собираться кровь. И если сейчас же хотя бы немного не приоткрыть ему рот, он может просто задохнуться. Она прыжком достигла майора и попыталась положить его на один из боков, но сделать это было очень сложно, поскольку челюсть у него была сломана слева, а сломанный локоть находился справа.

Специальная рота начала потихоньку вставать, и Арина громко сказала:

– Кто-нибудь может принести что-либо, на что майор может опереться? Принесите матрас из отсека номер два! Срочно! Тут серьезная травма!

У майора был болевой шок, поэтому он только мычал и пучил глаза. Он не смотрел на Арину, взгляд был направлен куда-то в пустоту. В этот момент появился уже знакомый Арине солдат, Ростислав, который помогал им отстреливаться от тварей наверху, около эскалаторов. Он подбежал к Арине:

– Подполковник Грик, я могу сбегать за всем необходимым! Что еще нужно принести?

– Неси матрас и подушки, которые найдешь. Посмотри заодно, все ли целы там?

Ростислав кивнул и быстро, насколько это было возможно, побежал во второй отсек.

Пока Арина осматривала майора, к ней подполз человек, которого она видела около Терещенко в тот момент, когда разговаривала с министром. Именно этот человек соединял ее с министром. Он сел рядом с майором, посмотрел на Арину и спросил:

– Арина Грик, вы сами в порядке? Нужна помощь?

В этот момент Арина осознала, что о себе она еще даже не задумалась. Все ли у нее цело? Не сломано ли чего-нибудь? Прислушавшись к своим ощущениям, она поняла, что кроме гудящей головы и ноющего тела, ничего другое ее не беспокоило. Значит, ничего не было сломано.

– Нет, помощь не нужна. Я в порядке. Прикажите кому-то осмотреть всех в двух отсеках и составить список травм. У моих людей пока только капитан Ковальский травмирован. Сломан нос. Его нужно будет показать медикам. А вот майор Терещенко очень серьезно ранен. Его нужно будет уложить на бок, а под голову и плечо положить подушки. Затем нам нужно приоткрыть ему рот, иначе он может захлебнуться кровью.

Человек посмотрел обеспокоенно на майора, потом посмотрел на Арину, задумался, а затем сказал:

– Хорошо, сейчас все сделаем. Кстати, простите, не представился. Лейтенант Алексей Волобуцкий.

Арина махнула рукой. В этот момент подбежал Ростислав с двумя подушками, за ним бежали еще трое человек.

– Подполковник Грик! Я все принес.

– Хорошо!

Арина начала подкладывать подушки под Терещенко, параллельно обращаясь к Волобуцкому:

– Кто главный? Кто теперь вместо майора Терещенко?!

– Наверное, я, – неуверенно ответил тот.

– Алексей! В таком случае вам следует связаться с руководством. Можете там спросить, кто главный. Идите! Исполняйте! – скомандовала Арина.

Когда Волобуцкий ушел, Арина сделала жест рукой и ее собеседник продолжил:

– У нас там много раненых. Второй отсек же с койками для сна, лестницами и перилами. У многих сломаны конечности, разбиты головы. Что нам делать?

– Нам нужно связаться с руководством и доложить им. Нужно, чтобы раненых перенесли в медицинские бронемашины.

Она немного перевела дух и сказала:

– Помогите положить майора правильно. Он сильно стукнулся головой. Может начаться рвота.

В тот момент, когда они уже почти уложили майора, Арина услышала крик Алексея Волобуцкого:

– Арина Грик! Вас срочно вызывает министр обороны!

Арина вздохнула и встала. Она рассчитывала поговорить с Бейдером или с президентом. Министру она по-прежнему не доверяла.

– Арина Грик. Слушаю вас!

– Арина! Как вы там? Есть у вас раненые?

– Да, господин министр, раненых много. У майора Терещенко тяжелое ранение. Пока я не смотрела общие потери. Много раненых.

– Как вы сама?

Арина удивленно вскинула брови:

– Я терпимо, спасибо!

– Надеюсь, терпимо – это хорошо. В бронемашинах, которые закрывали вход, много трупов.

– А в остальных?

– Если вы про свою семью и про батальон, ничего сказать сейчас не могу. У меня нет информации. Но думаю, что там все должно быть нормально. Ваши стоят далеко. Сейчас вы дождетесь, пока разъедутся остальные. Затем отправитесь на Октябрьскую. Там вас будут ждать ваши бронемашины. И там же вы получите дальнейшие инструкции.

– Хорошо. А что же делать с ранеными?

– Мы подумаем над этим. Скорее всего, всех раненых придется выгрузить там же, куда вы направитесь. Мы отправим один медицинский броневик.

– Один? Их здесь гораздо больше! – воскликнула Арина, оглядываясь.

– Арина, я боюсь, вы не поняли. У нас много раненых и убитых. Больше транспорта не будет.

Связь прервалась. И Арина осталась на несколько секунд стоять в недоумении от состоявшегося разговора. От раздумий ее оторвал Алексей, который стоял около Терещенко и кричал ей:

– Подполковник Грик! Майору плохо!

Она подошла к столпившимся вокруг людям. Сначала майора рвало, но, когда Арина оказалась от него в нескольких шагах, рвота сменилась на конвульсии, а изо рта пошла пена.

– Держите его на боку! Придерживайте, чтобы он не перевернулся на спину!