Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга шестая

– Вас эти звери с самого начала держали в плену?

Моника покивала и ответила слабым голосом:

– Да.

Нельсон вмешался:

– Подождите с вопросами, дайте ей хотя бы в себя прийти.

Агент Смит: – Комиссар, скажите спасибо, что вас вообще впустили. И кстати, ещё раз поднимите вонь в прессе по поводу нашего незаконного присутствия в городе, я вас лично заткну… притом не в формальном порядке. Вам ясно?

Не дожидаясь его ответа, агент Смит сам себе ответил:

– Хорошо.

И тут же перевел свой требовательный взгляд на Монику:

– Итак… Что там произошло, агент Миллер?

Не будь этого мерзкого вступления, Моника бы ещё задумалась, но теперь ответила однозначно:

– Понятия не имею.

Да, Кошмар был страшен в гневе, но она посчитала, поддавшись отчаянию и безысходности, что именно этого эти подонки и заслуживают. А что будет дальше, со всеми остальными, кому повстречается Кошмар, Моника все равно уже не увидит, а значит можно спать спокойно, хоть и вечным сном.

Агент Смит – Но что-то же вы слышали?

Моника улыбнулась:

– Да, крики отчаяния и безысходности. Уверена, что скоро и сами их услышите. Как говорится, лучше…

Агент Смит – Я знаю, как говорится, агент Миллер, но мне нужно не это… мне нужно знать, кто это был.

Моника – Скажу так… Вас всех, ублюдки, ждет кошмар.

Агент Смит пришел в ярость:

– Ах, ты, сука!

Нельсон попытался его сдержать, но Смит тут же избил его молниеносной серией и последним техничным ударом, отправив его в глубокий сон. Моника не успела, да и не смогла вовремя отреагировать, а как известно, после драки, кулаками уже не машут. В свою очередь агент Смит встряхнул свой пиджак, выпрямив все складки, он застегнул пуговицу, и как ни в чем не бывало, повернулся к Монике:

– Повезло тебе, но ненадолго.

Как только он вышел из её палаты, в нее тут же ворвались четыре оперативника ЦРУ и как шакалы налетели на Монику, скрутив её и положив на пол:

– Стоп. Пусть переоденется. Босса воротит от больничных халатов.

С разбитым лицом на половину, но в новом спортивном костюме, Монику привезли в головной офис Вудс. В лифте её предупредили:

– Не рыпайся, сука, а иначе, назад без лифта спустишься.

Моника усмехнулась напоследок:

– Как и вы.

Заметив замах, агент Смит тоже предупредил, но уже своего оперативника:

– Даже не думай… бить по лицу.

Они мерзко улыбнулись, после чего, Моника получила прикладом в печень.

– Как и сказал, не по лицу.

Агент Смит одобрительно кивнул и, усмехнувшись, приказал:

– Поднимите её, почти приехали.

На Монику снова налетели шакалы и подняли на ноги:

– Встала, тварь.

Этаж, где заседали главные сволочи, а в их отсутствие сволочи из ЦРУ, был изолирован от остальных и начинался сразу с выхода из лифта, огромным залом. Как и сказал Джаред, его семья предоставила свое здание, которое частично находилось на косметическом ремонте, под временную базу выездных шакалов из ЦРУ. Пока один куратор внимательно изучал какие-то данные на экране своего планшета, другой встретил Монику:

– Спец-агент Миллер, добро пожаловать.

Моника – Ну хоть кто-то знает, что я спец-агент.

Агент Смит снова принял образ истукана и, встав возле своего хозяина, проигнорировал её издевку. А вот куратор продолжил:

– Еще бы не знать, мне ваш директор Маккейб уже весь телефон оборвал, ручаясь за вас и грозясь всё приехать.

– Так значит, мы все же договоримся?

Неприглядный мужчина с явно лишним вторым подбородком, лет пятидесяти, отчаянно выдохнул, взбалтывая крепкий напиток в своем бокале:

– Видимо все же придётся.

Он выпил залпом все содержимое, немного сморщился, притом не меняя каменного взгляда, и поправил себя:

– Или я сделаю, как обычно.

Он оглянулся к своему коллеге:

– Ты ведь не против?

Тот даже отвлекаться не стал и отмахнулся, от чего тот подытожил:

– Значит не против… А ну-ка, парни, выкажите наше отношение представителю ФБР, да пожестче, чтобы она горло надорвала!

Шакалы тут же прикладами свалили Монику на пол, после чего прошлись по всем ее болевым точкам, дотошно выполняя приказ хозяина во всех деталях и с особым садистским наслаждением. Сам же куратор отошел к столику возле большого камина и откупорив бутылку, налил себе ещё. Снова взболтав крепкий напиток, он сел в кресло и жестом велел Монику подтащить ближе, к его ногам:

– Ты упустила важный момент, когда явилась сюда… Если честно, я даже не возьму в толк, на что ты рассчитывала… На твоем месте, я, зная себя, вскрыл бы себе вены прям в той замызганной ванне среди расчлененных трупов албанцев… Все лучше, чем попасть ко мне… Или что, ты вправду надеялась, что директор позвонит и я, так и быть, сжалюсь и отпущу тебя? А вот хер вам всем!

Сделав пару глотков, он снова сморщился и продолжил. Странный эффект на него алкоголь оказывал, вместо того, чтобы расслабиться, он будто наоборот, напрягался и особенно злился:

– Эта сука, Рейчел… удавил бы собственными руками. Её мне уже не достать, но вас, всех вас, кто хоть раз ей помог, я вас всех удавлю и начну именно с тебя.

Моника не хотела умирать от руки такой мрази и, решив, что уж лучше быть погребенной заживо, начала тянуть время:

– За… за что?

Куратор от возмущения резко встал, но, не желая марать свои руки, обратился к слуге:

– Я не понял, она глухая или тупая. Смит проверь.

Агент Смит подошел к ней, склонился над её уже полностью окровавленным лицом и, нащупав обеими руками болевые точки под ушами, сильно надавил на них, выдавив из Моники протяжный крик, чтобы привести её в чувство. Моника помотала головой, и немного придя в себя, уточнила свой предыдущий вопрос:

– За что вы убили Рейчел?

Куратор взболтал напиток и констатировал:

– Все же тупая… ты бы о себе побеспокоилась. Её песенка уже спета, а вот твоя будет еще долго сотрясать эти стены. Я, сука, целый хор из вас соберууу!!!

От толчка, что прошелся по всему зданию, Куратор пошатнулся и упал обратно в кресло, а Моника, посчитав, что это подрыв, напоследок высказалась:

– Гори в аду, мразь! Это тебе за Рейчел привет от меня и Кошмара!

Но ситуация оказалась неуместной, закон подлости сработал на полную и как никогда прежде коварно, по полной подставив Монику, которая из-за головокружения не смогла трезво оценить степень толчка, спутав его с подрывом. Зато остальные смогли, особенно Куратор, который на её счастье, сначала решил вытереть с себя пролитый напиток и уж только потом, наглую ухмылку с её лица.

Это были самые долгие тридцать секунд в жизни Моники, которая уже не понимала, что происходит и боялась снова поверить в возможность быстрой смерти, предпочтя поверить в то, что с ней обещал сделать Куратор, только чтобы снова не разочароваться так жестоко. Но это был не толчок землетрясения, а толчок после удара увесистого металлического шара на цепи, высотой в три метра и подвешенного к крану, который стоял с западной стороны здания. Как только Смиту доложили, что именно случилось с восточной стороны, он, как и предупреждала его Моника, лично увидел, хотя предпочел бы только услышать, но было уже поздно. Второй увесистый шар с протяженного замаха влетел прямо в их зал, размазав сначала куратора, который все же отвлекся от планшета, а после и самого Смита, как и все остальное, что было на его пути, включая пол и потолок, который рвала уже массивная цепь.

На этот раз Куратор упал вместе с креслом, после чего уже в панике вскочил на ноги, несмотря на свой возраст. Поднявшись, он не узнал помещение, которое видел пару секунд назад, как и парня в черном костюме синоби, который смотрел прямо на него:

– А ты еще кто так…?

– Я Кошмар!!!

С волевого рывка он в момент преодолел три метра, что их разделяли и прямым ударом ноги в грудь, сильно оттолкнул куратора назад, припечатав к стенке камина, в котором тот начал уже сам надрывать горло, сгорая заживо. Прибив ублюдка лично, Кошмар оглянулся, но Монику не нашел, она провалилась вместе с кусками пола, что, не переставая сыпались. Он был прикован тросом к цепи над шаром, который кран потянул обратно, это был последний шанс для Моники, за которой он и пришел, и который она упустила. Но повторив про себя фразу, что оказалась для него важнее, чем его жизнь – «Своих не бросаю», он решился и, отцепив трос, прыгнул на этаж ниже:

– Еще раз!

Айтишник – Эээ, чего?

Спрыгнув на этаж ниже, он тут же провалился сквозь поднявшуюся толстым слоем пыль еще на этаж ниже.

Кошмар – Мне нужен ещё один рейс, дубина!

Айтишник – А, понял, так бы и ска…

Кошмар – Быстрее!!!

Айтишник – Минута на разгон.

Кошмар – Твою мать… Твою мать!!!

Повторять было не обязательно, но звучание фразы ему понравилось и стало даже как-то привычнее, несмотря на обваливающееся здание вокруг. Здание на поверку оказалось не столь крепким, как характер Рейчел и сыпалось на глазах. Мощные удары по зданию с двух противоположных сторон и на разных высотах, сильно его расшатали, и оно покрылось трещинами по всем стенам, обваливая их. Встать на ноги оказалось куда легче, чем удержаться на них, так как здание ходило ходуном, буквально наклоняясь то в одну сторону, то в другую. Тем не менее, пробираясь через толстые клубы пыли и уворачиваясь от массивных кусков стен и пола, что падали сверху, пробивая все на что падали, особенно приминая людей под собой, Кошмар начал кричать во все горло, пытаясь перекричать панические вопли остальных:

– Моника!!! Моника!!! Моника!!!

Его устрашающий зов вырвал её из одного кошмара и тут же погрузил в другой. Она пришла в сознание, откашлялась, а после снова его услышала, как и оперативники, что, уже в третий раз накинулись на него:

– Зови его, если хочешь жить.

И Моника позвала, но не, потому что хотела жить, а потому что не хотела позволить жить Кошмару, что был, вернее, стал настоящим зверем, который получил, наконец, волю:

– Кошмар!!!

Оперативник – Умничка, продолжай.

Переглянувшись, они тут же рассредоточились и начали искать среди слоя пыли его силуэт стволами автоматов, чтобы сработать наверняка. Происходящее вокруг посеяло серьезные сомнения в сердце Моники, которая умом понимала, что Кошмар, это угроза, но сердцем так и не смогла его предать, подведя под пули, видя, на что он пошел, чтобы вытащить её. Ведь на этот раз, он вернулся за ней не как за информатором, а из-за личных отношений, что их связывали:

– Засада!!!

Оперативник – Ах, ты, су…

Точно не видя цель и едва его, услышав, Кошмар тоже решил сработать наверняка и метнул сразу два сюрикэна в сторону оперативника, которому первым сюрикэном срезало руку до кости, а второй вошел под руку, разорвав и легкое и сердце. Его напарник перепугался и кинулся к Монике, которой сразу и прикрылся. Другим двум вообще не повезло, пол зала, что был двумя этажами выше, окончательно провалился и снес пол этажом ниже, а после, накрыв собой двух оперативников, полетел проваливаться дальше, уже зигзагами. Здание снова наклонилось уже в противоположную сторону и, потеряв равновесие, оперативник упал, выпустив автомат, который всего на полтора метра откатился. Оперативник потянулся за ним и наконец, заметив силуэт Кошмара, открыл по нему огонь. Кошмар резко перекатился в сторону, а оперативник, не желая испытывать судьбу, краем глаза проверил, не обрушен ли выход с этажа, а чтобы занять противника и уйти, столкнул Монику:

– Нет!!!

Это сработало и Кошмар, впервые забыл про противника и кинулся в пропасть за Моникой.

Айтишник – Что, нет, чувак? Десятисекундная готов…

Кошмар – Второй запускай!

Немного обкуренный Айтишник посмеялся:

– Я в толк не возьму, ты этот… этот… ну дом что ли, собрался взрывать или сносить.

– Запускай второй, мать твою!!!

– Всё, всё, понял. Зачем так протяжно и долго кричать-то…

Кошмар выбросил гарнитуру, чтобы не отвлекаться на этот бред и попытался поймать Монику, которая не смогла уцепиться и сползла по наклонившейся плите вниз, упав на этаж ниже и снова на наклонившуюся плиту. У Моники ни сил, ни воли не осталось, чтобы хотя бы затормозить свое скольжение.

Оглушительный грохот сверху, Кошмару очень не понравился и, перестав сюсюкаться с Моникой, он метнул ей в руку сюрикэн, которой она отчаянно пыталась уцепиться за какой-либо выступ на плите:

– Ааа!!!

Метнув сюрикэн вдоль, а не поперек, чтобы не срубить ей руку, он приковал её руку к плите, упершись в кость, от чего она закричала, а после ещё раз, когда разглядела торчащий сюрикэн у себя из руки. Спрыгнув на плиту, Кошмар затормозил свое скольжение по ней, сильно упирая сюрикэн в плиту, вплоть до искр. Схватив, наконец, Монику, он порвал ее рукав и сильно затянул им руку, прямо до крика Моники, которая уже только кричать и могла, трясясь от шока и паники. Вырвав сюрикэн из её руки, они скатились по плите и спрыгнули на следующую, как и на следующий этаж.

Скользя с ней на руках, Кошмар смог высмотреть через разбитые окна, а уже где-то и дыры в стенах вместо них, второй увесистый шар, что медленно, но верно, летел на здание. Чтобы достать до него, ему нужно было спуститься как минимум на десять этажей, до цепи на этаж меньше, а дальше он понятия не имел, но в любом случае, у него даже на два этажа времени уже не было. С верхних этажей уже не просто обломки падали, а целые обвалы стен и плит сыпались, давя всё и всех под собой. Скользя по плите в сторону второго увесистого шара, который летел на здание, Кошмар пошел на крайность, чтобы ускорить падение, выхватив детонатор, он прокричал, чтобы собраться духом, а после прижал красную кнопку:

– Была, ни была!

Подорвав здание снизу, его конструкция уже такого удара не выдержала, и оно стремительно стало складываться, прям как башни-близнецы. За метров пять до пропасти на следующую плиту, Кошмар начал быстро перебирать ногами, чтобы вскочить на них и волевым усилием оттолкнулся от плиты, чтобы перепрыгнуть через пропасть. Так как здание проваливалось в себя, это не стоило больших усилий, так как он с Моникой на руках, как и все вокруг, и так стремительно летело вниз, а вот выпрыгнуть в окно, вернее в огромную и осыпающуюся дыру, с 56 этажа, вот это уже потребовало всех усилий, что у него были. Вылетев из окна, навстречу натянутой цепи у них обоих перехватило дыхание, у нее от крика, а у него от сосредоточенности на решающем моменте. Не помня о своем преимуществе в виде стяжки на костях, он добавил стресса Монике, перекинув ее на лету в одну руку, что она тут же оценила, потеряв сознание. Полностью освободив одну сторону, он налетел на цепь, выставив не только руку, но и ногу, считая, что вывиха, при таком столкновении, точно не избежать. Но в очередной раз он сам себя сильно удивил, крепко вцепившись рукой в цепь, как и Монику, которая, как очнулась, первым делом закричала на всю палату.

Заново, буквально за секунду, поседевший Нельсон вскочил, как когда-то во Вьетнаме и по старой привычке тут же начал озираться:

– Что?! Что случилось?!

Моника точно не знала, что ответить, да и не смогла сразу. Только отдышавшись и успокоившись, трижды убедившись, что здание не сыпется и находиться на приемлемой высоте, оценив по росту деревьев за окном, она выдохнула и прикрыла лицо руками:

– Ничего…

Наконец почувствовав боль на лице, она перестала тереть лицо и убрала руки.

Нельсон – Ну вот, швы сорвала, теперь кровь идет.

Взяв салфетку, он передал её:

– На вот, приложи пока, а я за врачом… Моника.

– Я не хочу ничего гово…

– Нет, я понимаю, хотя нет, я понятия не имею, но я не об этом. На этот раз я выставил оцепление по всем этажам, так что…

– Спасибо.

Нельсону было стыдно за прошлый раз, когда прямо в его присутствии её именно похитили. Несмотря на все уверения представителей ЦРУ, что теперь просто утопали в неудобных вопросах, Нельсон знал правду, видел её лично, но ничего не смог сделать:

– Да… наверное. Ты поспи, если сможешь. Врач сказал, что тебе это нужно.

Он пошел за врачом, а Моника откинулась на подушку:

– Ну, спасибо, Кошмар, умеешь произвести впечатление на девушку…

– Пожалуйста.

Голос, который донесся из дальнего угла палаты, её просто парализовал не то из-за своей интонации, не то из-за неожиданности:

– Ты… ты как?

Кошмар показался на слабом освящении, что исходило от фонарного столба, где-то у дороги:

– Моника, ты, что… боишься меня?

Моника сама толком уже не знала и ушла от прямого ответа:

– Вот вылетишь в окно с пятидесятого этажа, и я на тебя посмотрю.

Кошмар улыбнулся, узнав её черный юмор:

– Бери выше, по-моему, это был 56.

– Тебе как-то всего семи хватило.

– Да уж.

– Как ты вообще ходить начал? До сих пор не пойму.

– Скажем так, расходил.

– Ну-ну… А если бы он свет включил?

Кошмар снова улыбнулся:

– Неловко бы вышло.

На её манер, он резко сменил тему, но уже в другую сторону:

– Моника, а что там произошло?

– Ты, о чем?

– Мне на секунду показалось, что ты в самый последний момент меня предупредила о засаде. Ты ведь не пыталась меня предать?

Кошмар не хотел верить в это, поэтому не сдал давить на неё взглядом, но мог. Оказавшись на очередной развилке, она сначала соврала, а после ответила, как есть:

– И в мыслях не было… Но я хочу, чтобы ты сразу понял и после не жаловался. Преступишь черту, и я лично спущу всех собак на тебя и, поверь, их будет так много, что даже тебе от всех не отбиться. Всё понял?

Кошмар подошел ближе, прямо к её кровати, но Моника выдержала его взгляд:

– Черта? Да мы ее постоянно преступаем.

– Ты понял, о чем я… То, что произошло в том небоскребе, скольких людей мы под ним похоронили… Такого больше не должно повториться.

– Мы боролись за свою жизнь. И мы и они. На их стороне были ресурсы, на нашей умение и воля к победе. Мы все рискнули, кто-то больше, кто-то меньше, но в итоге-то, победителя не судят.

– Это не игра.

– Послушай, Моника. Я с огромным трудом тебя вытащил оттуда… уж извини, но на большее я не способен… Я согласен с тобой, у любого есть право на жизнь, но вот моя правда, достоин этого права только тот, кто может его отстоять.

– Мы не в каменном веке, Кошмар.

– Пока да.

– Что еще за «пока да»?

– Точно не знаю, но думаю, Рейчел меня о чем-то таком пыталась предупредить. Она говорила о каком-то корабле в будущее, но самое главное, что мест на всех не хватит. И ты знаешь, у меня такое же ощущение. Даже впервые на такой парадокс натолкнулся, никаких воспоминаний на этот счет у меня нет, а вот предчувствие, что мир должен сгореть дотла, прям, переполняет меня.

– Ты хочешь, чтобы я выглядела как Нельсон?

– В смысле?

– Такой же поседевшей, только он из-за детей, а я из-за твоих предчувствий. Давай сначала с ЦРУ разберемся.

– Я больше никого не нашел.

– А те бойцы, что остались у фамильного дома Вудс?

– Не называй их так. Право называться бойцом, нужно заслужить. Они ликвидаторы и туда им и дорога.

– А… Джаред?

– Он меня даже не видел, но думаю, поседеет он раньше тебя.

– Очень смешно.

– Что мы все о каких-то уродах, давай лучше о нас.

– О, да, мы с тобой прям на голову выше всех этих уродов.

Кошмар выдержал паузу, что подогрело интерес Моники:

– Ну, так что ты там надумал?

– Мы неплохо сработались, а мне нужно от чего-то оттолкнуться, набить руку, так сказать.

– Даже стесняюсь спросить, как ты собрался руку набивать?

– За Рейчел мы вполне отомстили, думаю, они еще не скоро сюда сунутся.

– И что? Ты предлагаешь переехать к ним?

– Нет, забудь про ЦРУ, я предлагаю укрепить рубежи и твой статус.

– И как же?

– Ну, скажем, ты работаешь днем, а я ночью, ты на официальном уровне, а я на теневом.

– А это где?

– А это там, где ты достать не можешь, а мне раз плюнуть.

– И почему первое, что мне приходит на ум, это сделка с дьяволом?

– Кто-то идет.

Кошмар спешно подошел к окну и на прощанье сказал:

– Подумай… а то ведь уеду, а вас, снова убьют.

Кошмар был прав, кто-то действительно шел, а вот с направлением не угадал, так как человек прошел мимо – «Кошмар, Кошмар… и что теперь с тобой делать?». Но оставшись одной в темной палате, её не покидало дурное предчувствие, что из темноты на нее кто-то смотрит. После неожиданного появления Кошмара из этой самой темноты, уже очень тяжело было избавиться от этого, выворачивающего кишки, неприятного и жуткого ощущения. Возможно, именно оно и заставило Монику принять его предложение, а возможно и он сам, ведь чтобы он не говорил, чтобы он не делал, он за ней все же вернулся, в отличие от всех остальных, во главе с Клэйтоном.