Дары Богов
Обычно Стивен сразу, на глаз определял бывших советских граждан. Их выделяла походка, манера наигранно удивляться ассортименту центральных магазинов, расположенных в центре мегаполиса, а также дикая – пещерная русофобия. Никто так плохо не говорил о своей стране, как бывшие российские или советские граждане. Особенно этим отличались крикливые либералы, с которыми Стивену иногда приходилось встречаться на светских раутах, проводимых агентами ЦРУ. Они ненавидели власть и чиновников и всегда это подчёркивали. Они отзывались плохо и о стране, в которой жили. Казалось, что нет иной темы для разговора, чем преступная политика Российского истеблишмента, стоящего у руля государства. Стивен никогда не стремился составить им компанию, как того требовали внутренние предписания ЦРУ. Он не любил предателей. Кроме того, это было не его делом. У него были свои задачи, за которые он отвечал перед своим начальством, и беседа с советскими гражданами не входила в круг его обязанностей. Он бы и сейчас не встретился с Маковским, если бы его об этом не попросил непосредственный начальник.
Кроме того, их выделяла одежда. Эти люди любили ярко и со вкусом одеваться, и они выделялись пышностью и вычурностью своих нарядов. Маковский же от них разительно отличался. Он выглядел, как нормальный человек, а не как политэмигрант, сбежавший из своей страны. Он подошёл и культурно поздоровался со Стивеном. Его речь ничем не отличалась от речи американцев. Да, конечно, у него был акцент, но в стране, в которой так много эмигрантов на такой аспект никто не обращал внимания.
Акцент был совсем небольшим, и он не походил на акцент других русскоговорящих граждан. Скорее он был похож на акцент людей, длительное время проживавших в Центрально Африканской республике или в странах Латинской Америки. А таких людей в США было очень много и к сожалению, скоро они должны были стать костяком его страны. Американская мечта по-прежнему оставалось мечтой, и она не имела ничего общего с реальными событиями, происходящими в его стране.
Стивен начал разговор с Виктором Ивановичем и чем дальше они говорили, тем необычнее были те факты, о которых ему рассказывал собеседник. Казалось, что он пришёл сюда из какого-то совсем иного мира. Мира, где существовали необычные факты и события, не имеющие отношения к той стране, в которой проживал секретный агент ЦРУ. Стивен даже себя ущипнул, не приснился ли ему данный разговор. Незаметным движением руки он включил диктофон и стал записывать разговор. «Нужно будет его несколько раз прослушать и выделить полезное зерно», – подумал Стивен.
Собеседник увлеченно и откровенно говорил о своей работе и даже не догадывался, что в этот момент его разговор записывался на диктофон. Это был необычный девайс, встроенная флэш-память была рассчитана на несколько часов непрерывной записи. Можно было записать определённую фразу в отдельный файл и потом прослушать её на досуге. В своё время эту игрушку ему подарил Кен Уоррен, который утверждал, что это секретная разработка, сделанная в недрах КГБ СССР. Конечно, это было неправдой, Стивен знал, что Уоррен выиграл её в карты, но не хотел обижать своего начальника и делал вид, что всё что он говорит является правдой.
Глава
III
Дарья прекрасно провела последние дни, отпущенные на отдых её начальником. Как только она с ним рассталась, она тут же позвонила своей подруге Елизавете, с которой училась вместе в средней школе ещё с третьего класса. С того момента, как её отец – полковник Министерства обороны был переведён в Москву. В отличие от Дарьи – Елизавета была похожа на светскую львицу. Она была дочкой известного российского дипломата, и у неё не было отбоя от мужчин. Она жила в центре города недалеко от Киевского вокзала. У неё была огромная четырёхкомнатная квартира, причём потолки в её комнате достигали в высоту более трёх метров. Кроме того, у неё была шикарная дача за городом, где любили тусоваться молодые люди. То есть, в отличие от Дарьи – она была завидной невестой, девушкой на выданье.
Кроме того, Елизавета уделяла много времени своей модельной внешности и иногда делала колкие замечания своей подруге. Вот и в этот раз она посетовала, что у Дарьи нет молодого человека, с которым она бы могла прийти на вечер выпускников. Но зато у самой Елизаветы оказалось целых два таких кавалера, и одним из них она могла бы «поделиться» со своей подругой. Кавалер, правда, в дальнейшем оказался не таким уж невинным и приятным молодым человеком, как о нём говорила её подруга Елизавета. И после встречи выпускников, сразу после того, как они выпили бутылку шампанского, лез целоваться, чем сильно раздражал Дарью, и именно поэтому она с ним рассталась довольно жёстко, по-военному, как когда-то учил её отец.
На следующий день Дарья на ласточке уехала в Санкт-Петербург, и целый день потратила на свой любимый город. Она успела побывать и в Эрмитаже, и в Казанском соборе, и даже съездила в город Пушкин, где ознакомилась с достопримечательностями царских дворцов и бывших дворянских усадеб, а также насладилось пейзажами прекрасных парковых ансамблей. Она вспомнила стихи одного молодого российского поэта, которые отражали её настроение после посещения Санкт-Петербурга. Дарья решили продекламировать эти стихи. Она стала в центре комнаты и прочла их с большим воодушевлением.
Этот город мне приснился средь руин веков,
Словно бы, Христос спустился в нимбе куполов.
И увидел город славный прямо, над Невой.
Здесь стоит собор Казанский, славя русский строй.
Этот город бесподобный для меня – магнит,
Здесь мосты разводят ночью, когда солнце спит.
И гуляя по проспектам, я опять не сплю.
Сколько здесь тайн и загадок, я их познаю.
Здесь рождались, умирали русские цари.
Иногда их убивали, сняв с груди кресты.
Но сегодня он нас манит свежестью речной,
И история тускнеет в парке над Невой.
Этот город для России вырублен Петром.
Здесь гуляют иностранцы, говорят с тобой.
И, конечно, финнов много и другой мордвы.
Шведы, русские смешались, попадая в сны.
Этот город мне приснился, много здесь дворцов.
Даже парки здесь другие – гений мудрецов.
И, когда я здесь гуляю, воздухом дышу,
Чувствую прямо, у моря, свежую струю.
Жаль мой сон уже проходит, время уезжать.
Но любовь – она осталась, хочется мечтать.
Пусть же город процветает с храмом над Невой,
И как прежде всех пленяет сказочной весной.
То есть отпущенное время, целых два дня, было потрачено с пользой и можно было начинать заниматься своей непосредственной работой. Сотрудники Интерпола встретили Дарью довольно приветливо. Это был спаянный небольшой мужской коллектив и любая девушка, которая находилась в офисе – была окружена заботой и вниманием его мужской половины. Тем более, что Дарья была довольной милой и симпатичной девушкой. Отец, глядя на неё говорил, что он её вырастит комсомолкой, спортсменкой и красавицей. Так и получилось. И, наверное, поэтому некоторые мужчины обращали на неё своё внимание.
Сначала её пригласил в кабинет начальник, который поделился с ней воспоминаниями о совместной работе с её шефом. После этого он познакомил девушку с сотрудниками московского отделения Интерпола. Ей выделили целый отдельный кабинет, находящийся в конце коридора. Кабинет ей сразу понравился. Во-первых – напротив стола располагалось большое пластиковое окно с видом на близлежащий парк. На тумбочке, стоящей рядом с окном цвел кактус. Видимо это было единственное растение в Московском представительстве Интерпола, которое выжило, несмотря на скудный полив. Больше цветов в офисе – не было, так же, как и не было девушек. Во-вторых, кабинет был похож на кабинет её начальника, с которым она проводила на работе довольно много времени. То есть данный кабинет льстил её самолюбию. На стене, слева от стола, висела репродукция картины «Три медведя», а справа располагался небольшой кожаный диванчик для посетителей кабинета. Над ним висело большое квадратное зеркало в позолоченной раме. Данный кабинет использовался для конфиденциальных переговоров и в настоящий момент был свободен. Дарья села на диван и задумалась о предстоящей работе.
Не успела Дарья расположиться в кабинете, как зазвонил видеотелефон. Шеф шутил и интересовался, понравился ли ей новый кабинет и не обижает ли её новое руководство. Он сделал вид, что ревнует её к новому начальнику. Дарья отделалась шутками и прибаутками, как она обычно делала при подобных разговорах с ним. Она сказала, что кабинет прекрасный и направила небольшую веб камеру, которую взяла с собой, на свой рабочий стол и на репродукцию картины Шишкина, висящую на стене. После этого шеф попросил, чтобы она через час она встретила курьера, который должен был передать ей личное дело Маковского и документы, касающиеся его деятельности за рубежом. День обещал быть насыщенным. Дарья начала заниматься делами и не заметила, как подошло время обеденного перерыва.
Новый начальник – предложил ей через час совместно пообедать в прекрасном кафе, расположенном в этом же здании на нижнем этаже. Оказалось, что он когда-то встречался с Маковским, и может ей рассказать, что это за человек. Видимо Маковский был в своё время известен и здесь, и на Лубянке. Этот человек привлекал внимание окружающих. Дарья достала личное дело Маковского и начала его внимательно изучать. Зазвонил телефон – начальник приглашал её пройти с ним в кафе. Отказываться – было поздно и не вежливо. Дарья причесалась у зеркала, которое висело рядом со шкафом, и отправилась в кафе вместе со своим новым начальником, чтобы вместе с ним выпить кофе и приятно провести время за беседой о её новой работе.
Глава
IV
Виктор Иванович Маковский принадлежал к поколению шестидесятников. В отличие от своих родителей, ветеранов второй мировой войны, ему хотелось жить так же красиво, как жили в это время люди в США и в Западной Европе. Он не задумывался – почему люди в СССР в это время жили хуже, чем в США и Западной Европе. Эти страны в меньшей степени пострадали от разрушений, которые принесла великая отечественная война. По сути, их она не коснулась. Люди здесь выглядели счастливыми и жизнерадостными. Зарубежная кинохроника показывала, как они ходят в кинотеатры и веселятся в ресторанах на морском побережье. Поэтому он и не любил «совок». Люди на территории СССР в своей массе выглядели подавленными. Они редко улыбались, так как потеряли своих близких в этой безжалостной мясорубке. А Маковскому хотелось праздника. И веяния, которые в страну пришли в начале правления Никиты Хрущёва ему были близки и понятны.
Он воспринял время оттепели всей душой. С детства он любил слушать бардовские песни, но не любил стоять за кульманом. Он не был приспособлен к работе на советских предприятиях закрытого типа. Они ему казались тюрьмой или отдельными подразделениями ГУЛАГа – шарашками. Зато ему нравилось заниматься фарцовкой и носить модные вещи, выпущенные в Западной Европе. Он не был ни технарём, ни гуманитарием – он был очень активным человеком с активной жизненной позицией. Именно поэтому он выбрал себе специальность «геологоразведка» и как оказалось, не прогадал. И сейчас он рассказывал Стивену о тех странах, в которых он успел побывать и тех задачах, которые перед ним ставились. Он объехал полмира и жил в некоторых странах на протяжении длительного времени. Беседовать с ним было интересно, и Стивену даже стал нравиться разговор с этим человеком.
В своё время Никита Хрущёв объявил все страны третьего мира зоной интересов СССР. И это было правдой. Маковский успел побывать как в странах Азии и Африки, так и на островах в Тихом океане. Был он и в странах Латинской Америки. Да где он только не был…
В надежде на лояльность этих стран, СССР тратил колоссальные ресурсы. Строились порты, фабрики и заводы и первыми приходили на новые стройки такие специалисты, как и он сам – геологи. И Виктор Иванович был одним из этих самоотверженных тружеников. Кроме того, работа приносила ему и мелкие радости. Из своих поездок за рубеж Маковский привозил дорогую импортную аппаратуру, ширпотреб, одежду и иностранную литературу на английском языке. Он одевался и вёл себя, как иностранец. Именно тогда он и познакомился с советской партноменклатурой. Обмен услуг во времена позднего СССР был нормой и Виктор Иванович – активно этим пользовался. И если бы не пришла перестройка, он и сейчас бы занимался своим любимым делом и не думал бы о сотрудничестве с иностранными спецслужбами. И, конечно, не сидел бы напротив специального агента ЦРУ Стивена Чизкейна. Он вспомнил, как покупал технику и одежду за чеки в магазине Берёзка, и кушал в лучших ресторанах города Москвы и Санкт-Петербурга и немного загрустил. Прежняя жизнь закончилась, и нужно было обустраиваться на новом месте, а это было не просто. Друзей у него за границей пока ещё не было.
Чаще всего Маковского отправляли в Африку. Уже тогда были разведаны колоссальные природные ресурсы, находящиеся на большой глубине, но в большом количестве на данном континенте и представляющие для СССР реальный экономический интерес. Именно здесь были открыты колоссальные нефтяные месторождения, сравнимые с месторождениями, которые были открыты в России в районе Западной Сибири. Кроме добычи полезных ископаемых, он проводил работы на месте строительства различных стратегических объектов. Особенно много объектов возводилось в Египте. Начиная с 1950 года в Египте, при поддержке СССР было построено более сотни предприятий. Они и сейчас работали и поэтому к русским людям в этих странах хорошо относились.
Виктор Иванович принимал участие в ряде ключевых проектов. И он гордился этими проектами. Они и сейчас работали, и приносили пользу людям. Особенно его поразил масштаб предстоящего строительства Асуанской плотины. Строительство этого сооружения было намечено на шестидесятые годы, но Маковский прибыл в Египет во второй половине пятидесятых годов вместе с командой офицеров ГРУ и советских археологов.
Перед специалистами и геологами стояла сложная задача. Необходимо было решить, какую территорию нужно было выделить под затопление водохранилища Насер. Была велика вероятность того, что в зону затопления попадут земли с уникальными археологическими находками, в том числе и территория, окружающая храмовый комплекс Абу-Симбел, высеченный в горной породе ещё во времена египетского фараона Рамзеса II. Нужно было что-то придумать, чтобы эти уникальные храмы и остатки дворцов – не пострадали.
Когда Маковский впервые попал в этот храмовый комплекс, он был поражён увиденной панорамой. Посещение было в двадцатых числах февраля, но для Египта это было время весны, когда вокруг цвели яркие цветы. Это было время весеннего равноденствия. Он никогда не забудет увиденной картины. Солнце проникало в храм и освещало четыре величественные статуи, изображавшие богов древнего Египта – Амона, Ра-Хорахте, Птаха и самого фараона Рамзеса II. Они смотрели сверху на посетителей храмового комплекса и хотели им рассказать о событиях далёкого, далёкого прошлого. Куда-бы не отходил посетитель – везде он ловил взгляд этого величественного человека – правителя древнего Царства фараона Рамзеса II. С другой стороны, храм был посвящен любви Рамзеса II и его супруги Нефертари. Рамзес II был одним из самых великих Египетский фараонов древнего Египта, который сумел победить хеттов и гиксосов – исконных врагов Египта. Рамзес II совершил много побед и построил много величественных храмов, но этот храм был вершиной его строительства.
Еще при жизни Рамзеса признали богом, а культ его еще долго сохранялся в Египте. На стенах храма находились также многочисленные изображения сцен любви великого фараона и его супруги. Ее одну Фараон, имевший около 10 жен и неисчислимое количество наложниц, хотел видеть вместе с собой в загробном царстве Осириса.
Складывалось впечатление, что храм посвящён жене фараона, а не ему самому. Кроме того, Маковского поразили и четыре из шести сохранившихся помещений древнего храма. Каждое помещение было чуть меньше предыдущего. По сути это была пирамида – пирамида власти. Основное первое помещение было для простолюдинов, второе помещение было для сановников, третье помещение было для воинов, четвёртое помещение было для семьи фараона. В конце сохранившихся помещений – располагались древние статуи, которые освещались солнечными лучами и только лик одной из них – бога Сета всё время оставался в тени. Не все египтяне почитали это божество, которое пришло в Египет вместе с завоевателями – гикосами.
Жаль, что два последних помещения – не сохранились. Говорили, что пятое помещение было предназначено для фараона и его супруги. Для кого было предназначено шестое помещение – он не понимал. Говорили, что на стенах этой комнаты когда-то давно были изображены странные змееподобные или ящероподобные существа. Именно поэтому данные помещения и были разрушены дюдьми, а проход в них позднее был заделан каменной кладкой. Наверное, это была комната богов, и в ней не мог находиться даже фараон. Египтяне решили забыть об этом помещении и разрушили его своды. Так они забыли когда-то знаменитого предка фараона Рамзеса II – Эхнатона, который пытался осуществить в стране религиозную реформу и прославить нового бога Атона.
Именно поэтому Виктор Иванович всегда выступал против затопления данной территории. Он боялся, что новое место не позволит больше никогда увидеть столь величественную картину и данные фигуры – превратятся в обыкновенные скульптуры людей. Со временем так и получилось. Даже цветные рисунки на стенах этой величественной постройки постепенно исчезали. Остались только надписи на стенах, вырезанные неизвестными каменотёсами, скульпторами и архитекторами. Но его начальство считало по-другому. Оно считало затраты. Поэтому и было принято решение о переносе этого храма на новое место. Другие постройки начальство собиралось оставить на прежнем месте. Они обладали гораздо меньшей исторической ценностью и, к сожалению, некоторые из них в дальнейшем оказались под водой, и это было настоящим преступлением, с которым Виктор Иванович не мог согласиться.
Глава
V
Макс Вебер был двойным агентом. С одной стороны, он был истинным католиком и состоял в службе разведки Ватикана, с другой стороны он давно уже работал на членов Единой церкви второго пришествия, штаб-квартира, которой находилась в настоящий момент в Лондоне. Сам он считал себя защитником мира и занимался его переформатированием. Эту работу латиняне вели уже давно. На базе и той и другой церкви и при их активном финансировании, осуществляли деятельность многочисленные школы и научно-исследовательские институты, а также закрытые секты, целью которых было изменение сознания людей. Имелись и свои газеты, журналы, а также постоянно действующие телеканалы. Учёные уже давно поняли, что людей можно перепрограммировать и активно этим занимались через подобные религиозные учреждения.
Но не многие знали, что те общественные изменения, которые были видны уже на протяжении сотен лет – это их кропотливая работа. Не было ни одной сферы человеческой жизни, в которой они бы не принимали участия. За последнее время люди по-иному стали относиться друг к другу. Даже гомосексуалисты теперь не подвергались такому жёсткому уголовному преследованию, как это было в прежние времена, когда их сажали в тюрьму. Много внимания было уделено борьбе за права цветного населения. Церковь выступала за расширения прав этих людей. Некоторым гражданам она помогала материально. Именно поэтому за последнее время изменился и состав населения Европы и США. Он стал более многообразным, и это помогало религиозным организациям вербовать себе новых сторонников, которые, по сути, становились её преданными солдатами, готовыми в любой момент взяться за оружие и организовать новый крестовый поход на язычников.
Макс читал, что несколько подобных походов уже было в прошлом, а прошлое имело свойство возвращаться. Им же удалось отвоевать у русских страны Восточноевропейского блока. И теперь даже здесь время от времени проводились и гей парады, и шествия женщин-феминисток. То есть присутствовали все атрибуты западного общества. Все эти акции в тайне поддерживались Единой церковью второго пришествия. Они помогали разрушать основы государства и способствовали глобалистическим идеям данного общественного объединения, которое тоже претендовало на власть.
Но больше всего усилий было направлено на два направления. Первое – это обучение подрастающего поколения. Считалось, что взрослых людей перевоспитывать уже поздно, а дети, оторванные от родителей – поддаются внушению. Именно поэтому так много закрытых школ было в Англии, США и Западной Европе. Кроме этого, много внимания уделялось муниципальным и государственным институтам, которые занимались вопросами опеки и социальной защиты.
А вторым делом занимались такие люди, как Макс Вебер. По сути, он занимался уничтожением нежелательных артефактов, книг, а в последнее время и людей, которые представляли реальную угрозу «новому мировому порядку», который должен был прийти на смену капиталистическому строю и капиталистической идее. Все эти идеи сводились к концепции посткапиталистического общества, общества которое будет находиться под постоянным контролем электронных игрушек и гаджетов. Под различными благовидными предлогами проводилась чипизация населения. Чипы внедрялись под кожу между большим и указательным пальцем правой руки. Такой чип был внедрён в руку и самого Макса Вебера. Он позволял адептам церкви знать, где кто находится и чем занимается и Макс Вебер не был исключением. Процесс составления отчёта о проделанной работе – занимал всего пару минут и не был утомительным. Достаточно было выгрузить данные с чипа и дать к ним свои письменные комментарии. Зато те, кто говорил об угрозе чипизации – объявлялись маргиналами и их открыто высмеивали по телевизору в различных телепрограммах.
Макс – вспомнил притчу, которую услышал в Египте, про то, как фараон решил сделать из людей добровольных рабов, пообещав им платить деньги за каждый принесенный камень для строительства великой пирамиды. Точно также и Единая церковь второго пришествия строила свою великую пирамиду власти. За тысячи лет ничего не поменялось. Небольшая группа людей хотела, как и раньше, править миром, но об этом знали лишь посвящённые. К ним и относился Макс Вебер. А за это доверие приходилось платить, и риск был большим. В большинстве случаев приказы, приходившие из Ватикана или из штаб-квартиры Единой церкви второго пришествия – совпадали. Но иногда они были разными, и приходилось выкручиваться. Вот и на этот раз приказы от начальников – не совпадали. Хотя, конечно, в них было много общего.
Приказ, пришедший из Ватикана, гласил, что необходимо устранить Маковского Виктора Ивановича, советского перебежчика, который только что въехал на территорию США. Но при этом агент ЦРУ Стивен Чизкейн, к которому он должен прийти на встречу, пострадать не должен, а вот приказ от пастора Единой церкви второго пришествия говорил, что нужно устранить их обоих, так как Маковский мог передать агенту ЦРУ важную информацию, опасную для данной организации.
Обычно Макс, когда получал различные приказы, сам решал, как поступить. В этот раз он решил не ссориться с ЦРУ. И не потому, что он боялся их агентов, но слава о деятельности их секретного агента – Стивена Чизкейна была столь внушительна, что его убийство могло повлечь нежелательную огласку в прессе. А такого рода события Макс не любил. Нет ничего хуже журналистов, которые сели тебе на хвост. С ними Макс уже не раз встречался, ведь их журналистские расследования очень часто тревожили и Ватикан и тем более Единую церковь второго пришествия.
С журналистами было проще договориться, посулив им деньги, но если обсуждаемые случаи касались политики или убийства, то деньги не принимались. И тогда начиналась охота уже на него и сотрудников Ватикана, а также на пасторов Единой церкви второго пришествия. Иногда это заканчивалось появлением нежелательных статей в прессе или очередным скандалом в религиозных кругах Европы или США. Именно поэтому Макс решил пока не трогать Стивена Чизкейна. Он сосредоточил своё внимание на русском перебежчике. Русских не любили ни в Европе, ни в США и если их иногда убивали, то такие события не попадали на первую страницу ведущих американских и европейских таблоидов или газет. А тишина – это то, что способствовало успешной деятельности таких людей, как Макс Вебер.