Театр сопротивления. 6 пьес

КЛЮВГАНТ. Я вас так долго слушал, все не мог понять… Теперь ясно! Вам таки не нравится наше демократическое законно избранное правительство? Но вы же сами выбирали правительство, президента…

КИРИЛЛ. Не смешите, Натан Фридмановичь, не настолько вы простодушный человек. Ну, кто и где выбирает президентов? Во всех странах, на которые распространяется ростовщический режим, президентов назначают. И какая разница, как там это оформляется в театральном плане: как кровавый путч, якобы честнейшие демократические выборы или оранжевый бунт? Назначает должностных лиц на наместничество в протекторатах настоящее правительство. Ведь президент – это всего-то артистка разговорного жанра. Конферансье, который выскакивает на трибуну и в меру своего актерского дарования озвучивает интересы своих хозяев – реального правительства. Это такая дрессированная обезьянка, услужливая и смышленая в независимости от того, какая на ней шкурка, белая или черная.

КЛЮВГАНТ. Ха-ха-ха. Да-да, приходилось, приходилось таки слышать… Это такая теория заговора.

КИРИЛЛ. Да никакой особенной теории, никакого специального заговора не нужно. Вы же не станете отрицать, что в рыночном обществе его силой, его локомотивом являются деньги. Только их владетель способен корректировать законы рынка, да и вообще законы. Ну, и? Секрет ли, что деньги стекаются в руки крупных ростовщиков…

КЛЮВГАНТ. Это слово грубое.

КИРИЛЛ. Скажите, пожалуйста! Банкир лучше? Не имя безобразит человека. А с ростовщиками хозяева нефтегазовых компаний, газетно-телевизионных концернов, главы мафий. Да чего им заговоры устраивать? Они и так, по обстоятельствам, уже в заговоре. Не о проблемах же хорватских детей им печься, правда же? Все, что их волнует, болтается внутри их небольшого народца.

КЛЮВГАНТ. Да? Так это еще и отдельный народ?! Скажите, скажите, какой же это?

КИРИЛЛ. Почему ж не сказать? Народ ростовщиков, народ шпионов, народ транзитных торговок и мошенников-фармацевтов.

КЛЮВГАНТ. Ха-ха-ха. Что-то не знаю я такого народа. Ну, первый русский вопрос – кто виноват? – вы для себя таки решили. А как у вас со вторым русским вопросом – что делать?

КИРИЛЛ. А вот его можно решить только сообща. (В зал). Сейчас этот зал пуст, но когда в нем соберутся люди… разумные, предусмотрительные, просветленные, может быть, совместно они сообразят, что же необходимо осуществить, дабы побороть монстра. Я не знаю. Я думаю об этом, но… этот вопрос не решит в одиночку никакой родомысл. Только всем миром! Какой черный пустой зал… Но он наполнится… Я уверен, он наполнится людьми… и они поймут… и они решат… Ведь монстр жизнеспособен только в кривом, перевернутом мире, и стоит измениться окружающей среде, как он издохнет без дополнительных усилий. Монстр может побеждать только благодаря массовому информационному террору, тотальному контролю над обществом. Практически все, что человек видит, как белое, в мире монстра объявляется черным. И для поддержания такого положения в ход пущено все: от генной инженерии до упроченья наркотрафиков, от космических программ до ликвидации неисправимых.

КЛЮВГАНТ (аффектированно). Какой ужас!

КИРИЛЛ. Да. Это точно – ужас. Замятину, Хаксли или Оруэллу такое и в голову б не вошло. Но успокаивает, что все это уже было.

КЛЮВГАНТ. Что вы говорите?!

КИРИЛЛ. Да и не раз, не десять, и не сто. Неизменно, когда какой-либо народ заболевал, там появлялся монстр. Всякий раз он разъедал разновидным развратом все человеческое в людях. И всякий раз, когда больной впадал в кому, в качестве спасителя-доктора являлись варвары, не ведавшие ни о гламуре, ни о счетчиках IQ, и в общество вновь возвращались основополагающие понятия – Честь, Справедливость и Верность. Люди, точно полумертвецы, поднявшиеся с одра, терли себе глаза и недоуменно шептали: «Что это? Что это было?! То были не мы! Не с нами это случилось. Мы ни за что не дошли бы до такого скотства…»

КЛЮВГАНТ. Очень интересно… Но все это таки абстракции. Некие темные силы. Где они живут? Кто таковые? Никакой ведь конкретики.

КИРИЛЛ. Где живут? Да везде. Нет, не совсем везде. В больших благополучных в материальном отношении городах. В Женеве, Лондоне, Нью-Йорке, Москве, в Киеве, Мумбае, Торонто, Брюсселе, в Сиднее. А имена… Да имена ведь тоже известны…

БОГДАН (выкрикивает). Ротшильды!

КИРИЛЛ. Верно, Ротшильды.

ВАЛЕНТИНА. Вандербильты!

КИРИЛЛ. Вандербильты. Вот видите, народ знает.

КАРАТЫГИН. Мейеры, Страусы.

КИРИЛЛ (подмигивая Клювганту). Надо же, оказывается это никакой не секрет! А еще Морганы, Рокфеллеры, Опенгеймеры, Заксы, Дойчи, Тейнеры, Вайнеры, Лазары, Гольдманы, Дрейфусы, Блюментали, Куны, Лебы, Абрахамы… И так сотня-полторы семей, богатейших кланов. Они-то и есть истинные игроки, настоящее правительство. А эти все, из телевизора, – так, субретки-инженюшки.

КЛЮВГАНТ. Видимо, умнейшие люди!

КИРИЛЛ. О! Не то слово! Разбомбить, изрешетить пулями, изрубить миллион иракцев, и больших, и малых, и честных воинов, и верных им жен, и неразумных детей, ради того, чтобы потом сосать на даровщинку нефть из карманов оставшихся в живых… Да-а, это свидетельство божественного ума!

КЛЮВГАНТ. Ну, ладно. Мы вовсе не для того здесь собрались, чтобы обсуждать вопросы нефтедобычи. До начала генеральной репетиции времени кот наплакал. (Кто-то мяукает. Легкий смех среди актеров). И я хотел бы потратить его на то, чтобы таки нормализовать наши отношения и…

ТАБАКИ (радостно). А все уже нормализовано!

КЛЮВГАНТ. …обсудить вопрос преобразования нашего театра в коммерчески доходное, востребованное публикой предприятие. Нам не нужна эта мигрень. Поймите, это таки в ваших же интересах – подписать прошение мэру с просьбой о содействии, помощи в данном вопросе.

ТАБАКИ (радостнее прежнего). А все уже подписано!

КЛЮВГАНТ. Как подписано?

ТАБАКИ. А так, большинство наших актеров уже подписало обращение к Аркадию Семеновичу. Вот. (Протягивает Клювганту листок, вновь каким-то фокусническим приемом выскочивший из его кармана).

КЛЮВГАНТ (читает). Просим вас передать наш убыточный театр в частную собственность Натана Фрид… Ну, да, оно. Подписи. Таки есть подписи! Букетова. Черта лысого… Что это? Черта лысого – это что? Каратыгин. Благодарю покорно. Что такое? Шайхельисламов. Держи карман шире… Это что такое?!

КАРАТЫГИН. Вы же просили подписи.

ВАЛЕНТИНА. Вы их и получили.

Клювгант перебрасывает накаляющийся ненавидящий

взгляд с одного артиста на другого, наконец его желтым-

желтехонькие глазки останавливаются на Табаки, при

этом физиономия Табаки начинает стремительно

бледнеть, а лимоновая физия самого Клювганта —

набирает мандариновый цвет.

КЛЮВГАНТ. Смеяться надо мной?! (Кириллу). И ты с ними?

КИРИЛЛ. Я, безусловно, с ними.

КЛЮВГАНТ. А я еще хотел таки дать ему постановку в своем театре! Иуда!

КИРИЛЛ. Это я-то Иуда? Очаровательно, Натан Фридманович.

КЛЮВГАНТ. Так, может, это ты всех и настроил?

Артисты подходят к Кириллу, обступают его. Табаки в

волнении мечется между артистами и директором

театра.

КИРИЛ. Может быть.

КЛЮВГАНТ. Аха! Вот оно что! Не радуйтесь: из трех пальцев больше одной фиги не скрутишь. Ой, вы думаете, мне так уж нужны эти ваши подписи? Да такие письма всего-то, как у них говорят, принимаются ко вниманию. И не более того. У меня все схвачено. Все! Я все контролирую. Вы себе и представить не можете, как я контролирую эту ситуацию. И все равно, будете вы гонять по театру кошек и перевешивать вывески арендаторов, не будете, все равно я приватизирую это помещение. Можете таки не сомневаться ни одну минуточку. Вы-то не знаете, наши депутаты давно интересовались, почему это в центре города в таком шикарном здании располагается это убыточное совершенно ненужное городу заведение. Как бластома на заднице. На ближайшей сессии горсовета депутаты рассмотрят мою просьбу, и постановят, как здесь написано (потрясает листком), передать убыточный театр в частную таки собственность Натана Фридмановича Клювганта.

БОГДАН. А если не постановят?

КЛЮВГАНТ (от перевозбуждения, он явно утратил контроль над собой, и потому не в состоянии остановить поток слов, самопроизвольно вырывающийся из его искривленного рта). Постановят. Постановят! И Аркадий Семенович, мэр наш, их поддержит. И будет здесь роскошное таки кабаре для приличных людей. А вас, бунтовщиков, я вышвырну вот туда, на улицу! На асфальт! Вы вылетите впереди собственного визга! Тоже мне, революционеры! Когда вас позовут на оранжевую революцию, вот тогда построитесь рядами и пойдете цивилизованно бунтовать. А не зовут, так сидите и молчите себе таки в тряпочку! И куда как забалаболили, затрепали языками: Ротшильды, героиновые пути, президенты, грабители Ирака, изобретатели фальшивых эпидемий! Много говорить стали! Вам вон дали темы – НЛО, экстрасенсы, уринотерапия, виагра, гороскопы… эта, как ее… лесси? Ненси?..

ТАБАКИ. Не-сси.

КЛЮВГАНТ. Что такое?! Что такое «не сси»?! Я и так ничего не боюсь. Снежный человек, трансвеститы, левитация, телепортация… Вот и обсуждайте. Отрицайте, соглашайтесь. А в большие дела не лезьте, не вашего таки ума дело!

ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Если вам выпадет удача, это огорчает их; если вас постигнет несчастье, это радует их. Если же вы будете терпеливы и богобоязненны, то их козни ничуть не повредят вам. Воистину, Аллах ведает о том, что они вершат.

КЛЮВГАНТ (сатанея). И прекратите эти ваши… эти… эти фашистские цитаты!..

ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Умрите от своей злобы! Воистину, Аллах ведает о том, что в ваших сердцах.

БОГДАН. А театр этот – наш.

КАРАТЫГИН. Наш.

ВАЛЕНТИНА, И мы вам его не отдадим!

КЛЮВГАНТ. А театр ваш таки областной, вы это знаете? Так вот, нечего ему город засорять. Нет-нет, никто на вас не посягнет, никто. Просто после депутатской сессии отправитесь вы в какой-нибудь областной городок Масленкино, там и будете свое искусство совершенствовать.

КИРИЛЛ. Они могут подать в суд.

КЛЮВГАНТ. А-а! Заговорил! В суд?! Ну, попробуйте меня зацепить. У меня ведь не только в горсовете люди. И не только в вашем суде. Надо будет, – найдем кое-кого и в Национальном демократическом институте США, и в фонде Карнеги, и в фонде Фридриха Эберта, и в фонде «Ноу-хау», и «Открытое общество» Джорджа Сороса в беде таки не бросит, и Фридом Хаус, и ЮСИА отзовется, и «Нью-Йорк Дейли Ньюс» напишет, как здесь у нас банда фашиствующих субъектов притесняет приверженца идеи рынка и демократических реформ. (Неожиданно меняя тон). А разве к противостоянию я стремился? Ведь я хочу, чтобы наш театр превратился в богатое, востребованное таки учреждение. Боже мой, что же тут плохого? Я заботился о том, чтобы никто из вас не потерял работу. А ее сейчас так легко потерять, когда безработица таки растет и растет. И как тяжело найти! Куда вы пойдете? Вот вы, Валентина Михайловна? Ведь у вас двое детей?

ВАЛЕНТИНА. Двое.

КЛЮВГАНТ. Вот видите. Воспитываете вы их, поднимаете на ноги таки одна. А я, между прочим, подыскал для них места, помните, вы просили, в самом престижном лицее. Да, с усиленным изучением иностранных языков. И там мне таки дали два места.

Примечания