Хроники Чеггорра – 3. Изгибы нового мира
– Неужели уже и не помнишь? Лена Малышева – дочь тети Наташи.
– Ты чего, мама, – вяло возмутился Алексей, – да, мы уж давно не виделись. Я и не узнаю ее теперь. Кого-нибудь не того поздравлять буду.
– Ничего, сообразишь, кого поздравить. Вставай быстренько. Давай, давай. Она же сама тебя пригласила.
Молодой человек нехотя поднялся. Тащиться в какую-то даль, на день рождения к почти забытой подруге детства, показалось ему ужаснейшей насмешкой.
Улица встретила его легким февральским морозцем. Алексей зябко поежился. Медленно падали пушистые снежные хлопья. Мимо проплывали дома, провожая молодого человека недоуменными взглядами окон. Засыпанные снегом редкие деревья, стоявшие вдоль тротуара, укоризненно качали припорошенными ветвями. Мягко хрустящий под ногами снег, не наводил на приятные мысли. «Сейчас бы книжку почитать или Насте письмо составить, а тут – иди, неизвестно куда». Пробившийся сквозь редкие тучки солнечный лучик заставил ближайший сугроб засиять разноцветными искорками. Алексей непроизвольно прищурился. Ноги молодого человека против его воли несли по полузабытому маршруту. Когда-то он частенько пробегал по нему, чтобы встретиться для игры с той самой Леной, к которой сейчас совершенно не хотелось идти.
Вот и полузабытая дверь. Алексей несколько помедлил перед тем, чтобы нажать кнопку звонка. «Я же не узнаю ее» – почему-то тревожно подумал он. Палец тем временем надавил на выпуклую пуговицу сигнала. Дверь тут же открылась, словно его там с нетерпением ждали.
Перед глазами молодого человека, словно небесное видение, стояла прекрасная девушка. Темные волосы – первое, что заметил Алексей – мягкой волной спускались на плечи. Из-под волнистых прядей, спадающих на чистый лоб, задорно выглядывали серовато-зеленые лучистые глаза. Нежно очерченные губы девушки шевельнулись. Сквозь пелену, внезапно зазвучавшего в ушах шума, молодой человек мгновение спустя услышал:
– Здравствуй, Леша.
– Э… Леночка – это ты? – с трудом смог выдавить он, переведя дыхание, – С днем рождения тебя.
– Спасибо. Я очень рада, что ты согласился прийти, – голос ее прозвучал так, на редкость весело и безмятежно, что Алексей почувствовал себя свободно. От былой напряженности не осталось и следа… – Но друзья меня называют Аленой, а не Леной.
…Потом они долго гуляли по вечерним улицам, шутили, смеялись.
Идя домой, Алексей вдруг понял, что без этой девушки он уже не может мыслить своего существования. Прекрасная девушка – Алена все стояла перед его глазами. «А как же Настя? – смятенно подумал он, – неужели со встречей с Аленой мое чувство к Насте изменилось?»…
***
Год подходил к концу, и вот уже Алексей сам пригласил Алену к себе на встречу Нового года…
…Алексей посмотрел на висевший за окном термометр. Красный столбик упал до 56 градусов ниже нуля.
– Ничего себе, – пробормотал юноша и зябко поежился.
По представлениям Алексея, раз он пригласил девушку, то ему и надо ее привести. В такую холодину выходить из дома совсем не хотелось. Однако за Аленой нужно было идти. Он тоскливо оглянулся на теплую комнату и обреченно принялся одеваться потеплее. Алексей надел теплый свитер, обмотался шарфом, влез в огромный валенки. Через несколько минут молодой человек выглядел, словно полярник из недавнего фильма.
– Да, уж. Так меня никто не узнает, – критически оглядел он себя в зеркале.– Смеяться некому.
Алексей решительно переоделся в более привычную одежду, чтобы выглядеть не особенно шокирующе перед симпатичной, можно даже сказать красивой, девушкой.
– Лешенька, долго не ходи, – напутствовала мама, – мы тебя дождемся, а потом сами пойдем в гости.
– Да я быстренько, ма…
Алексей стремительно выскочил на улицу. Поначалу юноша не заметил никакого холода. Ему показалось, что на улице просто свежо. воздух казался необычайно чистым. Правда, ото всех мало-мальски нагретых предметов в воздухе поднимался как бы туман, но он скорее подчеркивал чистоту воздуха. Алексей какое-то время восторженно оглядывался вокруг. Но это состояние продолжалось не долго. Через несколько минут мороз вступил в свои права. Нос и щеки юноши стало ощутимо пощипывать. Алексей прижал к лицу перчатку, стараясь хоть как-то согреться. И лишь теплое дыхание помогло слегка избавиться от ощущения холода.
Молодой человек вышел на остановку автобуса. На его удивление там было пусто.
«Странно, – мелькнула тягучая, словно замерзшая мысль, – обычно тут бывает много народа».
– Зря стоишь, парень, – услышал он, – автобусы не ходят. У них что-то там с гидравликой…
Алексей удивленно обернулся, но прохожий уже удалялся, зажав, как и он, лицо рукавицей.
– Ничего себе, – пробормотал юноша, – теперь по такому морозу к трамваю тащиться.
Он двинулся вдоль по улице. Дома недоуменно провожали его ярко освещенными глазами окон. Во многих из них сверкали разноцветные огоньки праздничных елочек. Люди готовились к встрече нового года. Неожиданно Алексею захотелось вернуться в теплую квартиру и плюнуть на все. Он замедлил шаги и уже собирался повернуть назад.
Ему показалось, что покрытые морозным инеем деревья укоризненно покачали ему своими ветвями.
– Что это я? – сквозь зубы проговорил Алексей.– Разве я не мужчина?
Он решительно опустил уши шапки, поднял меховой воротник, зажал лицо перчаткой и решительно двинулся дальше. Мороз осердился на непокорного человека и принялся усиленно кусать его за все открытые места. На глазах у Алексея выступили морозные слезы, что сразу же застывали на щеках.
Юноша ускорил шаг…
Впереди показалась небольшая речушка. Оставалось пройти по мостику, и вот она – остановка трамвая.
Однако мостик был окутан густыми клубами пара.
– Да что же это такое? – досадливо сплюнул Алексей.– Создается впечатление, что что-то мешает мне…
Вдоль всего мосточка текла горячая вода. Видимо где-то прорвало водопровод.
– Чтоб тебя приподняло, перевернуло и шлепнуло.
Юноша растерянно огляделся. Нужно было что-то предпринять. Ему теперь было просто необходимо перейти на другую сторону. «Мужчина должен преодолевать все трудности, – упрямая мысль шевельнулась в его мозгу, – Я все равно доберусь до Алены и приведу ее, как бы мне не мешали».
Он смело взобрался на перильца мостика и осторожно пошел вперед, окутанный жарким паром.
– Хоть холода чувствовать не буду, – стиснув зубы, произнес он сквозь зубы.
Скользкие перильца медленно продвигались назад под его ногами. Алексей медленно двигался вперед, стараясь сохранить равновесие: с одной стороны – стремительный горячий ручей, затопивший все полотно мостика, с другой, под крутым обрывом – незамерзающая речушка, чаще называемая в народе говнянкой, не широкая, но с илистым дном и постоянно плавающим на ее поверхности мусором. Оступаться было довольно-таки неприятно, что в одну сторону, что – в другую.
– Да уж, канатоходец хоть куда, – пробурчал молодой человек, делая очередной осторожный шаг, – можно и в цирк работать.
Неожиданно его нога поскользнулась, и он отчаянно замахал руками, стараясь не свалиться со скользкого перильца.
– Фу, пронесло, – вдохнул Алексей, чуть удерживая равновесие, – еще немного и…
Думать, что было бы «и» совершенно не хотелось, и он сделал несколько стремительных шагов и с облегчением спрыгнул на ровную дорожку, преодолев горячую речку.
– Теперь все пойдет намного проще, – Алексей решительно зашагал в сторону остановки, потирая нос и щеки перчаткой.
Вот и трамвай. На удивление, его не пришлось ждать долго. Сквозь основательно заиндевевшие стекла решительно ничего не было видно. Иней на стекле намерз таким толстым слоем, что его так просто не отскоблишь.
«Офигеть, целые сугробы на стекле», – усмехнувшись, подумал Алексей.
Недолго думая, он вытащил из перчатки руку и старательно вывел на белом искристом поле:
«Крепитесь, люди – скоро лето!»
Слегка улыбнулся своей шутке, подышал на замерзшие пальцы и уже ни о чем не думал. Мысли его были направлены только на то, как он встретится с Аленой.
Алена, как будто специально ждала его. Обитая дерматином, дверь с легким шелестом распахнулась, стоило ему лишь задеть кнопку звонка. Алена встретила его милой улыбкой. Что-то неведомое прежде сжало грудь юноши. Неожиданно захотелось обнять и поцеловать эту прекрасную девушку. Сделав над собой неимоверное усилие, Алексей удержал странный порыв.
– Привет… – одними губами проговорил он.
– Проходи, Алеша, – девушка слегка посторонилась, пропуская его в комнату, – немного обогреешься.
Ноги Алексея вдруг словно налились свинцом. Неимоверно трудно, оказалось, сделать хотя бы один шаг.
– Что же ты? – Алена удивленно вскинула брови.
– Ничего, – а в голове вертелись тяжелые, как мельничные жернова, мысли: «Да, чтоб меня…», но решимости явно не хватало.
– Не задерживайся, – в голосе девушки явно послышалось нетерпение, – А то выстудишь.
Алексей неуклюже вдвинулся в дверь.
– Может, лучше сразу пойдем, – глухо выдавил он.
В прихожую выглянула Наталья Андреевна.
– А, это уже ты, Алешенька. Давай, проходи. Подожди немного. Сейчас я вам чего-нибудь покушать соберу.
От этих слов повеяло чем-то домашним, до боли знакомым. Алексей сразу почувствовал себя уверенней.
– Что вы, тетя Наташа. Ничего не надо. У нас и так всего понаготовлено.
– Ничего, ничего, – приговаривала женщина, набивая пластиковый пакет всевозможными свертками, – лишним не будет.
Юноша неловко переминался с ноги на ногу.
Алена поняла его настроение по-своему:
– Не переживай ты так, – она насмешливо наклонила голову на бок и оглядела молодого человека с головы до ног, – успеем мы встретить праздник.
– Не сомневаюсь, – Алексей, наконец, набрался решимости, – Только вот транспорт…
– Что транспорт? – подняла голову от кулька Наталья Андреевна.
– Транспорт из-за холода плохо ходит. Мы можем и задержаться в дороге.
– Ну и..? – Алена качнула вперед подбородком.
– Просто родители будут нас дожидаться. Они не уйдут, пока мы не придем. Вот они-то могут и опоздать…
– Ясно-понятно.– Алена решительно взялась за шубку, – Тогда пошли… Пока, ма…
Они вышли на улицу. Мороз, обрадовавшись своим новым жертвам, сразу довольно куснул молодых людей за щеки и носы.
– Ой, – звонко вскрикнула девушка.– А ведь и вправду холодно…
– Что я тебе говорил, – несмотря на мороз, губы юноши расплылись в широкой улыбке.
Взявшись за руки, они бодро зашагали по, словно укрытой туманом, улице по направлению к остановке транспорта. Внезапно Алексею захотелось, чтобы улицы были полны народа. Чтобы все видели, что он идет с очаровательной девушкой. Чтобы все завидовали ему…
Троллейбус не заставил себя долго ждать. Молодые люди стремительно заскочили в салон и слегка смогли передохнуть от уличного мороза. «Странно, но тут не намного теплее, чем на улице», – неожиданно подумал Алексей. В своих мыслях он пропустил несколько слов, сказанных его спутницей. Юноша сообразил о своей оплошности только по внезапно наступившему молчанию. Он повернулся к Алене.
– Ты что-то сказала? – голос его был наполнен чувством вины.
– Ничего особенного, – улыбнулась она, – просто я заметила, что одна из дверей не закрывается.
Тут и Алексей обратил внимание на струю чистого морозного воздуха, идущую из распахнутой во всю ширь двери.
– Теперь понятно, почему мне так холодно, – шутливо проговорил он и деланно зябко передернул плечами.
Однако, в его словах не было искренности. Несмотря на то, что температура воздуха в салоне троллейбуса и на улице была примерно одинаковой, из-за большого скопления пассажиров этого почти не ощущалось. Разве что ноги оказались более всего подвержены ощущения холода. Слегка дребезжа на неровностях дороги, металлический монстр с длинными рогами неторопливо тащился по заснеженным улицам. разглядеть что-либо за окном было совершенно невозможно, до того плотными словно пушистыми холмами лежал на стеклах иней.
В голову неожиданно пришло желание поскорей оказаться в теплой квартире, обнять свою прекрасную девушку. Желание было до того сильным, что Алексей даже огляделся по сторонам: не заметил ли этого кто-нибудь.
– Конечная остановка! – раздалось в динамике.
– Приехали, – Алексей галантно предложил своей даме руку.– Теперь немного пройдемся, и мы дома.
– Я знаю.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Откуда? Ты ведь у нас здесь ни разу не была.
– Как это «Не была?» Мы приходили с родителями, но ты тогда сидел на лоджии и готовился к вступительным экзаменам.
– Готовился, – на губах Алексея появилась хитрая усмешка, – точнее будет сказать, что делал вид.
В сгущавшихся сумерках освещенные окна домов казались необыкновенно яркими. Во многих из них разноцветными цепочками огоньков переливались праздничные гирлянды.
Вот и дом.
Они быстро поднялись по лестнице, и Алексей нажал кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу. Родители юноши уже собрались уходить.
– Давай, сын, – отец хлопнул Алексея по плечу, – смотри, чтобы все было нормально.
– Жаль, что мы не дождались всех твоих гостей, – строго заметила мама, – но нам уже пора. Мы на тебя надеемся.
– Все будет о’кей. Пока… – Алексей нетерпеливо переступал ногами и тоскливо поглядывал на дверь.
– Ну, ну, – усмехнулся отец, – пошли, мать…
Родители ушли. Молодые люди остались одни. Неожиданно Алексею захотелось обнять прекрасную девушку. Но тут властно вмешался внутренний голос:
«Что ты собираешься делать? – Алексей поразился прозвучавшему у него в голове ехидству, – Ты с ней так хорошо знаком? А что скажут знакомые?»
– Леша, чего ты там притих? – ворвался в его мысли звонкий голос Аленки.
Ответить он не успел, раздался звонок у входной двери, щелкнул замок, и в комнату ввалились друзья Алексея. В комнате сразу стало шумно и тесно. Тем более, что каждый из приятелей привел с собой по девушке.
– Ничего себе! – Алексей даже задохнулся от неожиданности.
– Не парься, – Дмитрий покровительственно хлопнул его по плечу, – все будет о’кей!
– Подожди, но ты же говорил…
– Так это и есть моя Татьяна, – добродушно произнес Дмитрий, обняв стоящую рядом девушку.
– Это – Таня? К-какая… – он поперхнулся, ощутив крепкий тычок кулаком под ребра.
– Ну, я же тебе говорил, – Дмитрий заговорщически подмигнул другу, – что я встретил девушку своей мечты, – взгляд его явно предупреждал: «Потом поговорим».
– Ну, так бы сразу… и представил девушку, – Алексей галантно и старомодно наклонился и поцеловал Татьяне руку, – проходите.
– Леша, кто там, – в прихожую выглянула Аленка.
У Дмитрия округлились глаза.
– Это – Алена, – Алексей выразительно посмотрел на него.
– Да-да, конечно, – поспешно закивал Дмитрий, – Ты же так много мне о ней рассказывал…
6
Резкая боль в ноге прервала воспоминания. Алексей приподнялся с дивана, осторожно стянул мокрый носок. Увиденное заставило его озабоченно нахмуриться. На двух пальцах набухли ужасного вида белые пузыри. На мизинце пузырь прорвался, явив ярко-багровое живое мясо.
– Надо что-то сделать, – Алексей промокнул ранку какой-то тряпицей, – теперь перемотаем, и все образуется.
Он оторвал узкую полоску ткани от носового платка и сообразил легкую повязку. От прикосновения грубой материи Алексей неудержимо сморщился.
И вот только теперь мокрая одежда начала причинять значительное неудобство и омерзение. Захотелось быстрее избавиться от нее. Он решительно переоделся в сухое.
В комнату заглянула мама. Заметив носовой платок на ноге сына, строго спросила:
– Что это?
– Ничего страшного, – небрежно отмахнулся Алексей, – просто ногу стер.
– Стер?
– Ну, да. Промочил ноги и прошелся до дома. Все образуется…
Нога на это заявление отозвалась новым приступом боли. Алексей непроизвольно поморщился.
– Показывай, – мама решительно шагнула к нему.
– Да, ты чего, мам? – слабо сопротивлялся сын.– Ничего там особенного нет.
– Показывай, – голос мамы стал жестче.
Алексей нехотя размотал импровизированную повязку. На только что чистой полоске ткани расплывалось уродливое грязно-желтое пятно. Сама ткань стала влажной.
– Ничего себе, – мама всплеснула руками, – немедленно к врачу.
– Ерунда. Само пройдет.
– Само не пройдет, – Людмила Владимировна решительно хлопнула Алексея по спине, – Вперед…
Молодой человек нехотя поднялся на ноги и тут же, охнув, чуть было не рухнул обратно на диван.
– Вот видишь, – мама стремительно прошла в прихожую, – я иду с тобой. А то ведь ты, – она обернулась к сыну и слегка усмехнулась, но улыбка вышла какая-то растерянная, – сам никогда не дойдешь. Испугаешься…
– Вот уж прямо, – обиженно протянул Алексей и направился вслед за Людмилой Владимировной.
***
– Да, молодой человек, – пожилой хирург озабоченно разглядывал уже почерневшие кончики пальцев, – запустили вы свои ноги.
Алексей тоскливо обвел взглядом небольшой кабинетик. Стеклянные дверцы медицинских шкафов равнодушно отражали лампы дневного света, безуспешно пытаясь спрятать устрашающе блестящие в глубине всевозможные хирургические инструменты.
– Возможно, придется ампутировать… – его руки осторожно прощупали отозвавшиеся болью пальцы.
Блестящие щипчики на стеклянной полке кровожадно сверкнули в ответ на эти слова. Алексей старательно отвел взгляд. Внутри молодого человека противно похолодело. Шприцы, скальпели и прочие инструменты ехидно проводили его яркими звездочками бликов на стальных остриях.
– Что там? – услышал Алексей собственный испуганный голос.
Хирург неторопливо прошел к умывальнику, нарочито долго старательно отмывал руки. Молодой человек тоскливо следил за его действиями. Разноцветные плакаты, казалось, ободряюще шелохнулись на стенах. «Все будет хорошо, – словно прошелестели они в ответ на напряженный взгляд Алексея, – все образуется…» Алексей внутренне усмехнулся. Пальцы тут же отозвались нестерпимой резью.
Врач вернулся к столу, поправил очки с невероятно толстыми стеклами и внимательно посмотрел на пациента.
– Пальцы раньше не ломал? – вместо ответа спросил он.
– Да, вроде бы и нет, – Алексей начал сомневаться под этим пристальным взглядом.
– Может, обмораживал?
– Разве что, очень давно.
Хирург замедленно снял очки, аккуратно протер стекла, положил на стол. Задумчиво постучал руками по стеклу, покрывающему столешницу.
– Попробуем для начала лечить. Может еще и обойдемся без ампутации.
– Вы уверены, что не…? – голос Алексея предательски задрожал.
– Я же не мясник какой-нибудь, – благожелательно усмехнулся врач, сразу продолжив невысказанный вопрос, – сначала мы посмотрим, сделаем рентген, проведем ряд определенных процедур.
Дальше Алексей почти не слушал. Возможность обойтись без операции вполне устраивала его. Как, наверное, и многие бы на его месте, он до панического ужаса испугался…
***
Дни проходили за днями, положение не улучшалось – становилось все хуже: пальцы почернели. От них клочьями отваливалась кожа с лохмотьями мяса. Во время одной из перевязок, Алексей заметил, что на снятом бинте уютно расположился отпавший ноготь. Запах гниющей плоти наполнял помещение при снятых бинтах. Молодой человек с ужасом замечал, как постепенно на кончиках пальцев все больше и больше выставляется обнаженная кость. Нога опухала и никак не хотела влезать в привычную обувь.
– Все, делать нечего, – усталый хирург откинулся на спинку стула, – Это – гангрена. Если сейчас не удалить, может быть поздно…
7
Облака, подсвеченные восходящим солнцем, отливали красно- оранжевые цветом. Казалось, огненное море колышется над городом. Елочки далекого, почти на самом горизонте, леса острыми черными шпилями вонзались в рассветное небо, создавая впечатляющую картину мрачной сказки.
Но молодому человеку некогда было рассматривать строгие красоты природы. Его ждала процедура госпитализации. Предстоящее страшило его вероятностью потери пальцев, а может, и всей ноги.
Прощай тогда вся работа по очищению общества… В голове мелькали разрозненные мысли. Этой ночью пришлось отменить очередной выход в город, хотя всю ночь он так и не мог нормально отдохнуть: боль в ноге не давала ни минутки. Стоило только прилечь, или даже просто опуститься на стул, как резкая боль заставляла снова подниматься и мерить шагами комнату. Волной накатывала усталость. Очень хотелось выспаться, но никак не получалось. Приходилось постоянно «расхаживать» ногу, чтобы несколько успокоить боль. В таком состоянии его присутствие в отряде могло вызвать лишь ненужные осложнения.
Алексей со смятенным чувством вышел из дома. Не было ни малейшего желания идти в больницу на верную ампутацию. Ступившая на твердый асфальт, нога отозвалась ставшей уже привычной болью. Алексей поморщился и, прихрамывая, тяжело потащился дальше.
Включающиеся в предутренней мгле окна провожали его сочувствующими взглядами. Уличные фонари ободряюще подмигивали: «Все образуется… Не переживай…» Покрывающиеся ранней желтизной в предчувствии приближающейся осени, листья приветливо покачивались от легкого утреннего ветерка. Вся природа словно просыпалась от сна. Засвистели редкие птахи. Неожиданно послышали заливистые трели соловья. Алексей даже приостановился, прислушиваясь.
«Странно, откуда соловьи в это время года, – машинально подумал молодой человек, на какое-то время отвлекаясь от пульсирующей боли, – Не иначе, меня поддержать стараются…»
Вот и здание больницы. Пристально и строго: «запустил ты себя, уважаемый» посмотрел на Алексея памятник основателя данного лечебного учреждения.
Тяжелая дверь нехотя поддалась усилиям молодого человека.
Алексей вступил в полутемный вестибюль. Возле кабинета приемного отделения скопилась уже основательная очередь. С тяжелым сердцем он прислонился к обшарпанной стене.
Один за другим люди из очереди скрывались за дверью кабинета. Кто-то из них выходил и сразу направлялся наверх, в больничный палаты, а кто-то – возвращался обратно домой.
Вот и Алексей переступил порог кабинета. Проплыл мимо стол с разложенными бумагами и сидящей за ним медсестрой.
– Показывайте, – устало проговорил врач, – что у вас…
Молодой человек опустился на кушетку и медленно принялся разматывать бинты.
– Так, так, – наклонился над ногой врач, тщетно стараясь скрыть гримасу отвращения.
– Что… так плохо?
– Ну, что вам сказать? Явная гангрена…
– И?
– Надо резать…
– Прямо… сейчас?
– А чего тянуть? Поднимайтесь на третий этаж. Палата… триста восьмая.
Алексей побрел к лестнице, с трудом поднимая, ставшие вдруг невыносимо тяжелыми, ноги.
Коридор хирургического отделения, словно обухом, ударил в нос запахом гниения.
Молодой человек поспешно юркнул в палату и, отгородившись от вони коридора, прикрыл за собой дверь.
Только после этого он смог оглядеться и рассмотреть предстоящих соседей. Прямо напротив двери сидел на кровати невероятно худой старик, пустыми глазами глядевший перед собой. Бинты, перевязывавшие обрубок ноги, пропитались желтыми и красными пятнами.
– Не обращай на него внимания, – проговорил небритый мужик с соседней кровати, – Николай совсем интерес к жизни потерял… А ты располагайся. Меня зовут Юрий.
Алексей прошел к свободному месту. С наслаждением сел: боль временно отпустила.
– Проходим на перевязку! – пронесся по отделению громкий голос.
– Мне тоже? – недоуменно обернулся Алексей к Юрию.
– Иди, – Юрий сел на кровати, подхватил костыли и запрыгал в сторону перевязочной. Одной ноги у него тоже не было.
В душе Алексея все сжалось. Он живо представил себя с ампутированной ногой и с такими же костылями.
В дверь заглянула медсестра.
– Для тебя, что особое приглашение нужно? Живо на перевязку!
Молодой человек обреченно двинулся к стеклянной двери перевязочной.
– Садись, – медсестра Наташа одним движением разрезала и сорвала прилипшие бинты.
На глаза Алексея навернулись слезы. Он невольно вскрикнул.
– Чего кричишь? – Наташа сурово посмотрела на него, – тут люди без ног и то помалкивают…
– Что тут у нас? – вошедший тучный бородатый хирург слегка склонился над почерневшими пальцами, – Хм-м-м… Да… На стол!
– К-как – на стол? На какой стол?
– Ложись… Резать будем…
– Но я…
– Потом поговоришь, – отмахнулся бородач-доктор, – Быстро полезай!
Алексей тяжело вскарабкался на операционный стол. Яркий свет бестеневой лампы заставил зажмуриться. Ощутил боль от укола новокаина. Скосив глаза, увидел в руках хирурга ужасающего вида кусачки. Сердце ушло в пятки. Щелкающий звук раздался в ушах подобно грому. Резкая боль раскаленной иглой пронзила ногу.