Приговор без обжалования
В крупных городах страны были убиты за четырнадцать месяцев шесть бизнесменов, возглавлявших компании в сфере высоких технологий и финансовой деятельности. Это могло принести выгоды конкурентам, привести к переделу рынка, слиянию и поглощению для одних корпораций и банкротству для других. Общим для всех ликвидаций было то, что киллер поражал свою жертву одним точным попаданием в голову, никакие контрольные выстрелы после этого не требовались. Он использовал (в зависимости от расстояния до живых мишеней) дальнобойные винтовки с оптическим прицелом или пистолеты, обычные или разрывные пули, действовал в одиночку или с напарником. В последних случаях тот угонял мотоцикл или автомобиль, а после акции стремительно увозил стрелка с места преступления. Через несколько часов где-нибудь на пустыре или в заброшенной промзоне полиция находила транспортное средство, использованное оружие без биологических следов киллера и труп его очередного подельника, также застреленного в голову. После идентификации по отпечаткам пальцев всякий раз выяснялось, что убитым был находящийся в бегах или недавно вышедший на свободу мелкий уголовник, проследить его связи с разыскиваемым не получалось до сих пор ни разу.
Выйти на заказчиков и представить доказательства их вины в такого рода расследованиях представлялось практически невозможным, исполнитель до сих пор также оставался неуловим, известно о нем было очень мало. Практически ничего. Свое условное прозвище удачливый киллер получил потому, что многие на набережной Орфевр, 36 считали, что такой хорошо подготовленный профи мог, скорее всего, начинать службу в Иностранном легионе, одной из самых элитных частей французской армии. Впрочем, доказательства для подобного предположения отсутствовали, а по другой информации из оперативных источников этот человек проходил подготовку в британских SAS и провел затем несколько лет в Ираке и Афганистане, выполняя специальные задания командования. Запросы в Скотленд-Ярд, МИ-5 и МИ-6 привели к вежливым отрицательным ответам, островные коллеги ничем помочь не могли. Или не хотели. Отношения с англичанами в связи с предстоящим брекситом вроде бы не слишком изменились, но какой-то холодок появился, а уж что касается информации о деятельности секретных агентов, некогда работавших на правительства, то тут между Республикой Франция и Соединенным Королевством всегда возникали проблемы. Но, вполне вероятно, киллер действительно когда-то служил в Легионе или в британском спецназе, а потом перешел на вольные хлеба, главное – действовал он всегда безукоризненно, никаких следов не оставлял, а его временные напарники навсегда замолкали.
Вот и сейчас встречавший комиссара моложавый блондин капитан Лефевр сообщил с огорчением:
– Шеф, это, несомненно, Легионер, и он опять успешно скрылся. Говард, его тело уже опознал поджидавший в холле отеля Арман Монфор из Банка кредитования перспективных инноваций, приехал на такси из аэропорта Шарля де Голля. Когда он вышел из автомобиля и направился к входу, ближайший перекресток на красный свет пересек мотоцикл, водитель и пассажир были в шлемах, их лиц никто не разглядел, номер был замазан грязью. Один выстрел из пистолета на ходу – и англичанина не стало. Таксист утверждает, что не замечал этого мотоцикла во время движения, но, думаю, их аккуратно вели от аэровокзальной площади.
Савар молча кивнул и огляделся. Тело убитого лежало на асфальте, над ним колдовали эксперты-криминалисты. Рядом одни полицейские в форме разговаривали с таксистом, другие отгоняли зевак и репортеров. Все как всегда, все как обычно.
– Цвет и марку мотоцикла кто-нибудь разглядел? – спросил комиссар.
– Цвет синий, мотоцикл объявлен в розыск.
– Что говорит банковский менеджер?
– Он собирался предварительно обсудить кое-что с Говардом, а на завтра была назначена его встреча с советом директоров.
– И цель встречи, разумеется, является коммерческой тайной и не подлежит разглашению.
– Так и есть, шеф.
– Тогда ты оставайся здесь и еще раз опроси всех, кто находился поблизости, а я поехал докладывать руководству. Боюсь, мне сегодня не поздоровится.
…Через час в кабинете Савара в огромном здании на площади Сите раздался телефонный звонок. Лефевр сообщил бесстрастным голосом:
– Угнанный, как выяснилось, мотоцикл нашли полуобгоревшим в одном из дворов в квартале Гар-дю-Нор, в соседнем мусорном баке обнаружен пистолет «глок» без отпечатков пальцев, последняя модель, с запахом пороховых газов, в магазине оставалось пять патронов.
– А труп мотоциклиста?
– В том то и дело, шеф, что трупа нигде нет, ребята обшарили все дворы и подвалы вокруг в радиусе ста метров.
– Кто-нибудь что-нибудь видел или слышал?
– Вполне возможно, но в этом квартале никто не хочет сотрудничать с полицией, сами понимаете.
– Понимаю. Неужели Легионер пожалел своего водилу?
– Вряд ли, судя по предварительному осмотру, вышла осечка, а тот парень успел смыться. Но и это не все, на руле обнаружены отпечатки пальцев, их сейчас обрабатывают.
– Рад слышать, подождем результатов.
Савар повесил трубку и задумался. Да, теперь в некоторых районах Парижа и других французских городов полиции работать стало сложно, эмигранты и их потомки совсем не горят желанием помочь, держат рот на замке, а то и могут вместо ответа обрушиться с бранью или швырнуть камень. Но вот то, что сообщник, похоже, впервые уцелел, очень обнадеживало. Вскоре поступило сообщение, что отпечатки принадлежат двадцатисемилетнему Морису Бонье, ранее судимому за грабеж, отбывшему наказание и освобожденному месяц назад. И это стало большой удачей. Бонье мог стать той ниточкой, что приведет, если повезет, к неуловимому до сих пор Легионеру. Комиссар за годы службы в полиции много раз сталкивался с тем, что арестованные в какой-то момент начинают думать только о себе и дают показания даже на своих самых близких друзей. А опытный и безжалостный киллер начинающему грабителю совсем не друг, он лишь случайно не покончил с ним, так что сбежавшему мотоциклисту скрывать информацию о Легионере незачем. Теперь самое важное – как можно скорее разыскать Бонье и убедить его давать правдивые показания…
Вечером Савар собрал в своем кабинете троих оперативников и сказал, не скрывая радости в голосе:
– Похоже, парни, наш клиент наконец-то допустил промах. Точнее, промашка случилась с его стволом, но главное – водила жив, скорее всего, жив. И теперь его необходимо как можно быстрее найти. Какие у вас соображения на этот счет?
– Он ведь парижанин, был в свое время задержан в районе Монмартра, так что будет отсиживаться у дружков или у любовницы, – предположил пожилой толстяк, майор Сорель.
– А то и рванет куда подальше, в Лион, в Марсель, в Бордо, – возразил ему худощавый брюнет, лейтенант Матье.
Капитан Лефевр усмехнулся:
– Уважаемые коллеги, Бонье сейчас больше опасается не полиции, а своего нанимателя, тот постарается его найти и прикончить. Я думаю, Матье прав, наш доблестный водила заляжет где-нибудь вдали от Парижа, скажем, в Брюсселе.
Комиссар оглядел подчиненных и заявил, чуть улыбнувшись:
– Все ваши версии имеют право на существование, все нужно проверить. Обратитесь в Информационный центр, ищите все его связи, всех его подельников, всех его женщин, всех родственников, подключайте местных полицейских и жандармов в любом районе Франции. Совершенно очевидно, что этот киллер – штучный товар, его заказчики и покровители сделают все, чтобы обезопасить Легионера, а значит, прикончить мотоциклиста. Он, полагаю, об этом догадывается. Наша задача – найти Бонье раньше, чем его разыщут уголовники-ликвидаторы. Все новости немедленно сообщайте мне по мобильной связи, любую помощь на местах я вам гарантирую, дело находится на контроле министра внутренних дел. Успеха вам, ребята!
Шотландия, август 2018 года
7
Туристическая группа, в составе которой отправился в Шотландию Павел Горелов, добиралась из Южнограда в Эдинбург через Москву и Лондон с ночной пересадкой в Хитроу. В аэробусе A-320, следовавшем из британской столицы в шотландскую, его место оказалось рядом с местом девушки, на которую Горелов обратил внимание еще в самом начале продолжительного путешествия. Стройная, худенькая, светловолосая, она была не просто красива, а обворожительна, напоминая забытых ныне голливудских звезд пятидесятых годов прошлого века. И при этом незнакомка летела в одиночестве, в аэропорту Южнограда ее провожал импозантный пожилой мужчина, видимо, отец. Горелов знал, что пользуется успехом у женщин, но ему никогда раньше не приходило в голову устанавливать с кем-нибудь из них мимолетное знакомство или затевать легкий флирт. Однако в этот раз Павел набрался смелости и попытался завязать разговор с попутчицей. И это, к его неожиданной радости, удалось. Девушка представилась Ириной Пастуховой, она оказалась начинающей актрисой городского драматического театра-студии «Дом Асламова». Горелов к искусству Мельпомены был до сих пор совершенно равнодушен, но сейчас слушал прекрасную служительницу этой музы с большим вниманием. А Ирина хорошо знала театральную историю Южнограда.
Первое в городе здание для представления зрителям трагедий и комедий построил в конце девятнадцатого столетия на углу Лермонтовской улицы и Кубанского проспекта фабрикант и меценат Владимир Иванович Асламов. Оно имело трехъярусный фасад с двумя декоративными шатровыми башнями, множество изящных наличников, розеток, кронштейнов и пилястр украшали фронтон, а у парадного входа под ажурным железным навесом застыли каменные атланты. В труппе в разное время состояли знаменитые на всю Россию актрисы и актеры, здесь на сцене блистали Рощин-Инсаров, Блюменталь-Тамарина, Далматов, Синельников. В годы Гражданской войны Асламовский театр сгорел дотла, и только восемьдесят лет спустя его возродил современный местный театрал, владелец агрокомплекса Геннадий Иванович Ляпунов. Он пригласил из Москвы популярного потомственного режиссера и актера Эдуарда Арнольдовича Дубровина, тот набрал в коллектив и маститых профессионалов, и выпускников ГИТИСа и ВГИКа, а также основал студию для юных дарований. Ее-то и окончила Ирина, а теперь Дубровин оплатил ее поездку на всемирный ежегодный театральный фестиваль в Эдинбурге.
– Понимаете, Павел, в сентябре у нас премьера трагедии Шекспира «Отелло», венецианского мавра играет сам Эдуард Арнольдович, а роль Дездемоны он как режиссер-постановщик доверил мне. И направил в «Северные Афины» поучиться у корифеев и новаторов, – пояснила причину поездки в Шотландию Пастухова.
Горелов сразу же догадался, что художественный руководитель «Дома Асламова» питает к юной дебютантке отнюдь не платонические чувства, но это его мало волновало. Они мило беседовали с Ириной все время полета, вечером вместе поужинали в уютном итальянском ресторане, прогулявшись перед тем по центру Эдинбурга.
Город очаровал обоих – величественная Кэнон-Гейт – часть Королевской Мили, Принцесс-стрит со множеством магазинов, арт-салонов, бутиков, с памятником Вальтеру Скотту и романтической часовой башней отеля «Балморал», дворец Холируд, королевский музей и национальная портретная галерея. Что-то особенное, чудесное, сказочное было в этом северном городе, так не похожем на далекий от него Южноград. Горелов рассказывал актрисе о древней Каледонии, о населявших ее во времена римского правления в Британии свирепых пиктах, для защиты от набегов которых легионеры построили валы имени императоров Антония и Адриана, о приходе из Ирландии скоттов и первых королях Шотландии.
По случаю традиционного фестиваля улицы и площади были полны туристов, как прилетевших из-за границы, так и приехавших из других регионов Соединенного Королевства. Все они толпами бродили по историческим районам шотландской столицы, громко разговаривали и смеялись, слушали мелодии уличных музыкантов, посещали пабы и бары, дегустируя различные сорта пива и виски. В городе царила романтическая атмосфера праздника, подобного карнавалам в Венеции и в Рио-де-Жанейро.
Горелов попрощался с Ириной у двери ее номера в отеле, пожелав спокойной ночи. А вот сам он долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Талантливый математик и успешный бизнесмен не мог поверить, что впервые после свадьбы по-настоящему влюбился, причем с первого взгляда. Это волновало и воодушевляло Павла, уставшего за последние годы от серых будней и рутины в отношениях с женой. И еще – его угнетал тот печальный факт, что у них никогда не будет собственных детей. А вот с другой женщиной это было возможно…
В далекое уже студенческое время все обстояло по-другому. Они встречались с Лерой после лекций и семинаров, вместе ходили по набережной, сидели в кафе, знакомились со старым и новым искусством на художественных выставках. Так продолжалось какое-то время и после посещения ЗАГСа, но потом любовь исчезла из их отношений, сменившись с его стороны вежливым уважением. Однако шампанское брют, потерявшее брызги и пузырьки, превращается просто в горьковатое сухое вино. Наверное, не стоило им работать в одной компании, но так уж вышло, и казалось, поздно теперь пытаться что-то исправить.
На следующий день вся группа, кроме Ирины, оставшейся в Эдинбурге для просмотра спектаклей, отправилась на автобусе в знаменитый замок Стерлинг. Твердыня кельтской славы обрадовала Горелова тем, что он и ожидал увидеть – старинная башня Эльфинстон, пушечная платформа, королевская часовня, дворец с головами придворных в форме ренессансных медальонов и каменная фигура короля Роберта Брюса на эспланаде выглядели великолепно.
Южноградцы снимали на камеры смартфонов красивые виды, делали селфи, позируя на фоне живописных крепостных стен, все снимки и видео размещали в соцсетях. Уже в гостиничном номере Павел, используя планшет, выложил свои на собственный англоязычный сайт, который создал год назад и назвал Celtic Fan. Там он разместил информацию о себе, о своей компании, о родном Южнограде, о возникшем недавно интересе к кельтской тематике. И стал публиковать фото со Дня святого Патрика и Хеллоуина, рецензии и отзывы на книги и фильмы о друидах, эльфах и гномах, о бесстрашной королеве Боадицее и походах римских легионов в страну пиктов. У сайта появились подписчики из разных стран, Горелову было приятно общаться с ними, обсуждать героев ирландских легенд и шотландских преданий.
А в это время Ирина Пастухова посмотрела постановку «Отелло» молодой актерской труппы из Калифорнии в неожиданной современной интерпретации, к которой оказалась не совсем готова. Действие перенесли в современные США, Отелло превратился из мавра в белокожего WASP, главу частной военной компании, Дездемона, напротив, стала афроамериканкой, подло обвиненной в супружеской измене коварным женоненавистником, образцом проявления харрасмента Яго. Большей части публики такое видение режиссером пьесы Шекспира очень понравилось, они долго восторженно хлопали и преподнесли исполнителям букеты цветов. Конечно, прочтение классика в «Доме Асламова» сильно отличалось от американского варианта, но, возможно, Эдуарду Арнольдовичу Дубровину только предстояло освоить новые подходы.
Перед сном Ирина задумалась о внезапно возникшей симпатии к Павлу Горелову. Что же это случилось с ней – временное затмение разума, опьянение от его мужественной внешности, ласкового взгляда, обаяния и эрудиции? Но возможно ли продолжение дорожного романа в Южнограде, к чему оно может привести?
Актриса прекрасно понимала, что Горелов женат, он этого не скрывал и довольно тепло отозвался о жене. Вряд ли в ближайшем будущем Павел решит разводиться, а значит, Ирине уготована роль любовницы, возможно, содержанки с неясными перспективами на будущее. Нужно ли ей это? С другой стороны, Дубровин немедленно прекратит поддерживать свою протеже, если узнает о ее интрижке, а без внимания главного ничего хорошего в его театре Ирину не ждет. Желающих получить главные роли вместо второстепенных в театре хватало, поговаривали о грядущем сокращении штатов, за свой нынешний статус ей следовало держаться обеими руками, не рисковать, не испытывать судьбу.
Казалось бы, все эти здравые соображения должны были удержать молодую женщину от необдуманных действий, но сердцу не прикажешь. И она решила – что будет, пусть то и будет.
8
Группа из Южнограда еще три дня осматривала замки Горной Шотландии, а потом посетила Глазго, крупный промышленный центр на западе, и несколько графств на юге. Здесь тоже было немало достопримечательностей – развалины древних аббатств Мелроуз, Келсо и Джедбург, пострадавшие в период Реформации и во время гражданской войны, приведшей к поражению католиков и торжеству англиканской церкви, независимой от Рима, дом печально знаменитой Марии Стюарт, дочери шотландского короля и герцогини де Гиз, вдовы Франциска II Валуа и матери короля Якова, преемника Елизаветы Первой, правившего и в Англии, и в Шотландии. Но самое сильное впечатление произвел на Горелова Эбботсфорд-Хаус, резиденция Вальтера Скотта, построенная писателем на гонорары от его исторических романов. Коллекция мечей, доспехов, шлемов и щитов, включая палаш Роб Роя, шотландского Робин Гуда, распятие свергнутой королевы Марии, казненной по приказу венценосной «сестры» из династии Тюдоров, локон красавчика принца Чарли Стюарта, в сороковых годах восемнадцатого века в последний раз поднявшего горцев против правительства в Лондоне, разгромленного в битве при Куллодене, чудом спасшегося от погони и бежавшего во Францию…
Павел вернулся в Эдинбург очень довольный поездкой. Но ему все эти дни не хватало общения с Ириной Пастуховой, а встречи с этой девушкой Горелов хотел продолжить и в Южнограде. Он решил обязательно побывать на премьере с ее участием и подарить актрисе букет белых роз, бриллиантовое колье и какой-нибудь сувенир, связанный с профессией красавицы. Его Горелов решил поискать, пройдясь в последний перед отлетом вечер по Королевской Миле и прилегающим к ней улицам и переулкам.
Неподалеку от самого старого здания в городе, построенного в пятнадцатом веке, дома священника-реформатора Джона Нокса, внимание Павла привлек небольшой антикварный магазин, который он мысленно назвал «лавкой древностей». Посетителей в нем было немного, да и то они зашли скорее посмотреть, а не купить. Дождавшись, когда несколько молодых пар, балагуря и смеясь, вышли на Хай-стрит, Павел подошел к стоявшему за прилавком невысокому и совсем седому старичку, похожему на гнома из сказок Андерсена или Перро. Горелов поздоровался и вежливо попросил уделить ему несколько минут.
– Разумеется, сэр, – ответил продавец, – тем более что отвлекать меня сейчас некому. Ваш небольшой акцент подсказывает мне, что вы иностранец, не так ли? Француз, немец, может быть, голландец?
– Русский, – улыбнулся Павел.
Старичок оживился:
– О, в Шотландии многие помнят, что у вашего царя Петра Великого фельдмаршалом служил представитель горного клана Гордонов, а артиллерией командовал Джеймс Брюс. Да и Андреевский стяг, национальный флаг Шотландии, снова вьется над боевыми кораблями вашего военно-морского флота. Рад буду быть вам полезным, сэр, что вам угодно?
– Я хотел бы вручить необычный подарок юной русской леди, актрисе, после премьерного показа пьесы «Отелло». Маски и бинокли, перчатки, веера – это слишком тривиально. Не можете ли вы предложить нечто более оригинальное?
– Вам очень повезло, молодой человек! – воскликнул антиквар.
Он открыл ящик стоявшего у стены шкафчика и вынул пожелтевший и потрепанный лист бумаги, близкий по размеру к формату A4, оказавшийся театральной афишей с надписью готическим шрифтом:
The Tragedy of Othello, The Moor of Venice/The Globe
На афише был изображен венецианский мавр в восточной одежде, с мечом в руке и стояла дата – 1609 год.
– Трагедию «Отелло, венецианский мавр» Уильям Шекспир написал предположительно в 1604 году на основе одноименной пьесы итальянца Джиральди Чинтио, – начал рассказывать продавец, – она ставилась на сцене первого театра «Глобус» до рокового 1613 года, когда тот сгорел. Афиша, которую вы сейчас держите в руках, несколько веков хранилась в архиве одной знатной дворянской семьи, еще в четырнадцатом веке перебравшейся в Западную Шотландию из Франции. Умерший недавно вдовец лорд Грэм являлся последним прямым потомком маркиза Робера де Грамона, соратника знаменитого барона Анри де Сен-Клера. Оба они были рыцарями ордена Храма и участниками знаменитой битвы при Бэннокбёрне на стороне короля Роберта Брюса. Со временем Грамоны превратились в Шотландии в Грэмов, Сен-Клеры – в Синклеров. Детей у последнего Грэма не было, а племянник его жены начал распродавать материалы из архива, представляющие библиографическую ценность. Так эта афиша и попала ко мне, а теперь вы можете увезти ее в Россию.
– Сколько же вы хотите за этот раритет?
– Сто фунтов, сэр, и это совсем не дорого, поверьте мне.
Вместо ответа, Горелов достал из кармана пиджака бумажник и протянул старичку стофунтовую купюру банка Шотландии с изображением все того же Вальтера Скотта.
– Желаю вам счастливого возвращения на родину и удачи во всех начинаниях, – сказал антиквар, вручая Павлу хорошо сохранившуюся афишу.
Уже в зале вылета аэропорта Эдинбурга Горелов купил жене дорогой шерстяной плед, а Кротову и Павленко по бутылке знаменитого односолодового виски. Впрочем, эти подарки можно было приобрести и в России, только дороже. А вот сувенир из антикварной лавки выглядел оригинальным подарком для начинающей актрисы. Павел в этот раз сидел в самолете далеко от Ирины, не желая больше привлекать внимание земляков к их отношениям и давать повод для предположений об их продолжении. Зато он мысленно представлял, как придет на премьеру, как будет рукоплескать новой знакомой, как вручит ей роскошный букет цветов и старинную афишу в пластиковой папке.
Шотландия, долина реки Бэннокбёрн в окрестностях замка Стерлинг, июнь 1314 года
9
Король Роберт Брюс поздним летним вечером вернулся в свой шатер, чтобы отдохнуть хоть немного перед завтрашним днем. Восемнадцать лет назад Эдуард I Английский вторгся со своими войсками в Шотландию и без особого труда захватил ее, присоединив к прочим владениям Плантагенетов. Еще со времен герцога Нормандии Гийома, победившего саксов в роковой для тех битве при Гастингсе и ставшего владыкой Англии, норманны приглядывались к северной части острова, рассчитывая рано или поздно его захватить. И вот, казалось, это им удалось. Но уже на следующий год Эндрю Морей на севере, а Уильям Уоллес на западе и в центре подняли восстание и перебили несколько вражеских крепостных гарнизонов. Карателей графа Сурея воины Морея и Уоллеса разгромили в сражении на Стерлингском мосту, но при этом сэр Эндрю де Морей был смертельно ранен и вскоре скончался. Уоллес изгнал врагов из родной страны, но Эдуард I снова перешел пограничную реку Твид, и в жестоком бою при Фолкерке валлийские лучники пробили бреши в круговых шилтронах шотландских копейщиков, а тяжелая рыцарская конница решила исход дела. Спустя семь лет Уильям Уоллес был захвачен в плен, доставлен в Лондон и осужден на мучительную казнь.
В ходе дальнейших событий борьбу с англичанами возглавил Роберт Брюс, восемь лет назад коронованный в Скуне. Он сперва потерпел несколько поражений и бежал на остров Ратлин, но затем высадился с небольшим отрядом в родном графстве Каррик. Началось освобождение Шотландии, которому решил положить конец Эдуард II, сын умершего Эдуарда I. В конце первого летнего месяца нынешнего года его армия подошла к замку Стерлинг, осажденному шотландцами. И теперь все должно было решиться в битве при Бэннокбёрне. Брюс отлично понимал, что шотландской пехоте, состоящей из мирных жителей долин и отважных горцев, нелегко придется против закованных в железо конных рыцарей. Но сын короля Эдуарда I, в отличие от отца, не был опытным полководцем. Англичанам предстояло сражаться на холмистой местности, здесь кавалерии сложно было развернуться и атаковать по всему фронту. Но вот валлийцы с их мощными луками, стрелы которых пробивали стальные доспехи, могли сыграть решающую роль. И как их остановить, король Роберт пока что не знал…
От размышлений его отвлек приход тамплиера Анри де Сен-Клера. Высокий статный рыцарь, черноволосый и чернобородый, обратился к Брюсу со словами:
– Государь, ты принял под свое покровительство несчастных братьев ордена Храма, безвинно обвиненных коварным Филиппом Красивым. Теперь мы готовы выполнить все, что ты пожелаешь. Приказывай!
– Вы займете место за Зеленым холмом и будете ждать. Когда станет необходимо, я передам приказ, – ответил король.
Сен-Клер молча поклонился и вышел. Он чудом сумел избежать ареста во Франции и бежать от воинов Филиппа IV, который решил не отдавать долги тамплиерам, а обвинить их в поклонении Люциферу, судить и приговорить к мучительной смерти. Одни братья нашли приют в Испании и в Португалии, другие, в том числе барон Анри, в Шотландии. А все руководство ордена во главе с великим магистром Яковом де Моле погибло в огне костров, разложенных на острове Сите. Перед тем как клубы густого дыма скрыли фигуру последнего главы тамплиеров, он успел проклясть короля и все его потомство. А Сен-Клер и его товарищи поклялись мстить французским королям и передать исполнение этой клятвы своим детям, внукам и правнукам. Но пока что им предстояло поддержать шотландцев в сражении с грозным и безжалостным противником…