Альбиносы

Он вылез из ванны. Растирался с наслаждением, до ощущения огня на коже. С удивлением наблюдая, как с каждым решительным движением к нему притекает сила и душевное равновесие. Крепость возвращалась в руки, плечи, в разум и чувства. Обрадованный молодой человек перекрестился:

– Слава Тебе, Боже! Слава Тебе…! – и стал одеваться.

– Иди кушать-то! – позвала из кухни Варвара Тихоновна. Она стояла у стола в ожидании внука.

– Благослови! – кивнула бабушка на полные тарелки, – ты в доме мужчина!

Костик взглянул на икону Спасителя, висевшую в углу под потолком.

– Очи всих на Тя уповают, Господи. И Ты даеши им пищу во благовремении. Отверзаеши Ты свою щедрую руку и исполняеши всякое животное благоволение, – произнес подросток и перекрестил еду на столе.

– Ну, вот! – обрадованно воскликнула бабушка. – Теперь это трапеза, а не пережевывание продуктов. Какой ты у меня все-таки молодец, что православный! – похвалила она внука.

Костя зарделся. Ему стало стыдно за недавний отказ идти на литургию и захотелось тут же рассказать обо всем, что с ним произошло.

– Прости меня, ба! Я…

– Бог простит! – перебила бабушка. – Все потом! Потом! – движением руки Варвара Тихоновна остановила внука. – Давай трапезничать уже! Голоден-то, поди?

Они сели за стол.

Мальчишка чувствовал, что бабушка хочет знать, откуда и почему он вернулся домой разноцветным ужасом, но не спешит заставлять его заново пережить минувший день, догадываясь наверняка, что это был какой-то кошмар.

Костя опустил голову и стал быстро работать ложкой, стараясь не смотреть на бабушку.

– Проголодался! – подтвердила та свою догадку.

Мальчишка оторвался от тарелки, распрямился и положил ложку.

– Что ты сказала батюшке, почему меня не будет? – напрягся он.

– Сказала, что у тебя проблемы в школе, – вздохнула Варвара Тихоновна.

– Так и есть! – Костик подскочил со стула. Посуда на столе брякнула.

– Ба! Так и есть! Честное слово! – он обрадовался, что не вынудил близкого человека лгать. – У меня проблемы! Были! Но теперь – все! Честное слово! Ты мне веришь! Никаких проблем больше не будет!

– Верю, мой мальчик! – вздохнула Варвара Тихоновна в очередной раз. И добавила:

– В твоем возрасте проблемы только начинаются.

Костя был счастлив, что недавний конфликт с бабушкой из-за его нежелания идти в церковь закончился. Он посмотрел на Варвару Тихоновну с любовью: какая она добрая!

* * *

Утром следующего дня, в половине девятого подростки, как воробьи на кормушку, привычно слетались на школьное крыльцо и, погалдев, разбегались по классам.

Костик заскочил последним, когда уже прозвенел звонок, на полшага опередив в дверях учительницу литературы. Он пронесся мимо своей парты и плюхнулся у задней стены, увешанной плакатами, на свободное место.

Восьмиклассники встали, приветствуя педагога.

– Вот что значит, Казанцев, влетать в класс на второй космической скорости, – отвечая на приветствие взмахом руки, начала урок Татьяна Андреевна.

Все обернулись.

– Тормозная ступень сработала только у последней парты, да? – пошутила учительница. – Спасибо, что стену не проломил!

Класс развеселился.

– Ну, все! Все! – Татьяна Андреевна постучала авторучкой. – Успокойтесь!

Она поправила очки, большим и указательным пальцами закрепляя их на кончике носа.

– Костя, иди на место! – приказала педагог. Она глянула поверх стекол, раскрыла журнал и присела.

Подросток медлил.

– Казанцев, я жду! – учительница повысила голос, требуя исполнения приказания.

– Я… это… – нехотя поднялся мальчишка, – можно я посижу здесь, Татьяна Андреевна! Ну, пожа-а-луйста! – протянул он.

Учительница поерзала на стуле, снова поборолась с очками на кончике носа, которые не хотели держаться, а так и норовили спрыгнуть на пол и, подумав, уступила:

– Сиди! Только если будешь болтать, я… – она погрозила пальцем, – я не знаю, что с тобой сделаю! Я не мамка родная!…

Одноклассники часто менялись местами. Педагоги относились к этому толерантно. Особенно, если пересаживались те, кто радовал успеваемостью. Костя был в их числе. Поэтому в поведении «хорошиста » Татьяна Андреевна не увидела ничего предосудительного. Никакой причины. Так, очередная мальчишеская блажь.

– Охота к перемене мест им овладела понемногу, – побурчала учительница литературы, цитируя классика, и углубилась в журнал.

Смех и оживление погасли. Начинался урок. Никто не обратил внимания, что Лизабетт не участвовала в общем веселии. Девочка сидела, уткнувшись в учебник, и не поднимала глаз. Она одна догадалась об истинной причине перемены в поведении соседа по парте.

* * *

Май заканчивался. А вместе с ним и учебный год. Школьников ожидали каникулы. Они обещали свободу, радость от пляжного загара, долгие посиделки у компьютера, гулянье допоздна по набережной, где в прибрежных кустах Волги звучит соловьиный оркестр. И еще много-много чего, что так волнует юное сердце, раскрывшееся для буйного цветения молодости.

До последнего звонка Костя просидел на задней парте. В одиночестве. К Лизабетт он так и не вернулся. А проходя мимо, старался не смотреть на нее и не заговаривать. Бывшая соседка пыталась замкнуть разорванный контакт, но Костя каждый раз ускользал из ее рук. Она попробовала объясниться по телефону, но молчание было ей ответом.

В конце-концов одноклассница прекратила преследования и прислала эсэмэску, написав всего три слова: « Имбицил! Пошел ты!…». Костя заблокировал номер Лизы, а потом и вовсе сменил сим-карту. Он стал недоступен. На этом их дружба оборвалась.

Где-то в глубине мальчишеской души, там, куда не дано заглянуть постороннему глазу оставалась маленькая заноза. Она нет-нет, да и напоминала Константину о разрыве с Лизой легким покалыванием в сердце. В такие минуты мальчишка носил телефон в руке, томимый желанием позвонить и помириться. Но боль, вспыхнув, тут же утихала. Она уже не была такой острой, как тогда на берегу. Внутреннее спокойствие Костя быстро восстанавливал молитвой и усилием воли.

Мальчишка окончательно овладел собою после исповеди отцу Амвросию, в которой рассказал о Лизе и своих переживаниях.

– Ты повзрослел, мой мальчик, – священник обнял юного псаломщика, как сына. – Наступило время плотских испытаний. Церковь учила тебя владеть собой в искушениях. Первый экзамен ты выдержал. Но, однажды побежденная, страсть никуда не уходит, не растворяется в воздухе бесследно. Она остается рядом. И бороться нужно будет всю жизнь. Не сомневайся в правильности своего поступка. Подумай, представь, если бы твоя история с этой девочкой получила продолжение, что бы ждало тебя? Как бы ты выглядел, в собственных глазах и в глазах окружающих, страдая о ветреной однокласснице? Надеюсь, понимаешь это?

– Да! – согласился Костик.

– Хочу укрепить тебя словами из Евангелия, – священник наклонился к самому уху подростка, – укрепить как взрослого православного мужчину, каким ты становишься. – Сказано в Писании: « Не ходите к блудной женщине, ибо…, – батюшка прижал голову юноши к своему плечу, – ибо, – повторил он, – все разорится, все отымется, ибо,… – снова подчеркнул отец Амвросий, – женщина есть украшение мужчины, а блудная женщина унижает его».

Костя слушал, затаив дыхание. Каждое Божье слово отозвалось в молодом сердце, как тогда на берегу – звоном колоколов, – погружающим в глубину вечных истин.

Священник накинул на голову послушника епитрахиль и прочел разрешительную молитву.

– Ступай! И не сомневайся! – напутствовал он.

Молодой человек вышел из церкви навстречу солнцу майского дня. Он с радостью вдохнул чистый воздух и поднял глаза на сверкающий позолотою купол.

– Слава Тебе, Боже! Слава! Господи, я люблю Тебя! – перекрестился отрок и зашагал в мир города, лежавшего у подножия храма.

* * *

На каникулах Костя решил работать. Не хотелось все лето шататься по городу без всякой цели, прозябать в парке, прыгая на роликах, или валяться на пляже в компании сверстников. Но чем заняться, мальчишка пока не знал.

В прошлом году он два месяца подрабатывал промоутером. Его соблазнило это иностранное слово. Казалось, в нем кроется что-то престижное, суперское. Я – промоутер, примерял на себя мальчишка, будто новую футболку, разрисованную красивыми иностранными буквами. Слово звучало, как имя продвинутого современного человека.

Костя пришел в торговую фирму «Салма компании М – Авенир» на улице Ленина, в здание бывшего кирпичного завода. Упакованная по-западному, – европанелями, обтянутая рекламными баннерами, как женщина блестящими бриджами, – фирма выглядела так, словно сошла с экрана боевика, посвященного итальянской мафии в американском Техасе. Но под заманчивой «одеждой» ничего престижного не оказалось: скучная, однообразная беготня по распространению рекламных листовок – и все. Нужно было по пол-дня приставать на улицах к прохожим, уговаривая их взять буклет с информацией о каком-нибудь товаре. Люди отворачивались, отмахивались, а иногда ругали прилипающих подростков, грозя «дать по шее».

Тогда Костя стал клеить рекламные листовки на автобусных остановках и дверях магазинов. В конце-концов оставил и это. Ему наскучило быть назойливым, как муха, и надоел копеечный заработок. Хотелось чего-то настоящего, взрослого. Но «Салма компании М – Авенир» занималась только посредническими услугами и кроме перепродажи ничем не интересовалась. «Пинает воздух» – так говорили про свою фирму ее безусые промоутеры. И Костя быстро убедился в меткости этого выражения.

Костик решил поискать себе занятие на сайте объявлений. Он набрал в поисковике ноутбука «работа для подростков 15 лет». На монитор выпал видеоролик про успешного американского подростка Джейка Уордена. Двенадцать миллионов просмотров на канале «Ютуб»; семнадцать миллионов просмотров в «Инстаграме» – гласил анонс к фильму.

– Во! Круто! – заинтересовался Костя и щелкнул «мышкой».

На экране появилось красивое личико в женском макияже. Косметика делала американского мальчика похожим на девочку: крашеные глаза, пухлые губы, улыбка, чуть открывшая рот – мимика выражала наигранную жеманную застенчивость.

– Джейк начал свою карьеру визажиста чуть больше года назад, – зазвучал голос за кадром, – он неплохой стэнд-ап актер. Джейк идет против всяких правил. Например, выливает тональный крем себе на лицо прямо из флакона.

Мелькнула фотография подростка, на которой он лил на щеки жидкость сразу из двух пузырьков. И снова голос:

– Три раза в неделю американский подросток выходит в эфир в новом образе, который немедленно воплощает на самом себе. Косметики у него – тонны. Как бы подросток не жеманничал – все его образы в результате не уступают работе профессиональных визажистов мирового уровня.

Замелькали новые фотографии, зазвучали новые комментарии к ним:

– Вот Джейк бреет брови одноразовой бритвой.

– А вот он наносит блестки на нос через вилку.

И снова фото: пальцы рук с неестественно длинными ногтями:

– Макияж у Джейка всегда идет в паре с маникюром. Джейк явно не равнодушен к нему.

Появилось очередное фото « паренька-девочки», в окружении родственников:

– Мама и сестра поддерживают начинания Джейка. Они были моделями для визажа, пока Джейк не начал делать макияж на себе.

– Тьфу, ты! – Костя плюнул. Его передернуло от вида почти бесполого существа, цена за услуги которого исчислялась тысячами долларов.

– И миллионов не надо! – возразил Костик невидимому комментатору, который продолжал упиваться гениальностью малолетнего американца.

Косте тоже хотелось прилично заработать. Но чтобы вот так! Не-ет! Не дай Бог!

Мальчишка перекрестился, отгоняя зрелище.

– Чему тут восторгаться? – недоумевал он. И рассмеялся:

– Спаси и помилуй!

– Внучек! – позвала Варвара Тихоновна. – Ты с кем разговариваешь?

– Ба, иди сюда! – еще громче расхохотался Костик. – Ты щас упадешь от смеха!

Вместе они просмотрели ролик заново.

– Боже мой! Боже правый! – восклицала бабушка в испуге и крестилась. А Костя от души веселился, тыча пальцем в монитор.

– Ну, хватит! Выключи! Прекрати! Избави, Господи! – баба Варя начала негодовать.

– Как хорошо, что ты у меня не такой, а настоящий! – проговорила она. И, сняв икону Спасителя с комода, расцеловала ее.

– Спасибо, Милостивец, за внука! Слава Тебе, Господи!

Костик и бабушка еще долго не могли успокоиться, вспоминая видео, обучавшее русских пацанов миллионным заработкам.

– Смотришь всякую дрянь! – смахивая последние слезы смеха, упрекнула внука Варвара Тихоновна.

– Я работу ищу, – возразил Костик.

– Работу? – сменила бабушка гнев на милость. – Ты же в прошлом году…

– Не-е, бабуль! – не дал договорить Константин. – Я хочу что-нибудь стоящее, понимаешь? А ни это: дилер- шмилер, марчендайзер со своей шваброй!

– Сам дай объявление. Чего мудришь-то?

– Точно! – подхватил внук мысль бабушки.

– Только я хочу тебе посоветовать, – Варвара Тихоновна подошла к Косте, – найди работу недалеко от дома. Чтобы ни через весь город мотаться-то, время терять. Да и мне спокойней будет ждать тебя. Я права? – заглянула она внуку в лицо.

Костик кивнул:

– Согласен!

Он защелкал по клавиатуре ноутбука, нашел сайт городских объявлений и написал: « Подросток ищет работу в г. Кстово ( с 10 до 19 часов), желательно в Автозаводском районе.»

Через неделю посыпались звонки с предложениями: грузчиком на склад, выгул собак, продавец сим-карт, кассир на аттракционы, разносчик объявлений…

– Не-е! Извините, нет! – отвечал разочарованный Константин.

– Да-а! – с радостью воскликнул он, когда услышал:

– Мебельный мастер ищет помощника-подростка. Подсобная работа плюс обучение профессии. Улица 2-я Заводская, мебельный цех «Экзотика». Спросить Петровича.

– Вот тебе и серьезное мужицкое ремесло, – поддержала Варвара Тихоновна, – а не побегушки с погремушками. Три остановки тут, по-моему. И на автобус тратиться не надо. Услышал-таки Господь мои молитвы!

Бабушка прижала внука к груди, потом отстранила и перекрестила:

– Господи! Благослови раба твоего Константина на благое дело! Ступай с Богом! – она поцеловала мальчишку в лоб и отпустила из объятий.

Через полчаса Костик уже был на 2-ой Заводской.

Мебельный цех он нашел сразу. Кстово небольшой городок и все его «достопримечательности» подросток давно знал наизусть.

Мальчишку встретил пожилой бородатый мужчина, лет шестидесяти. На его широкой груди висел поношенный брезентовый фартук, отчего борода, лежавшая на нем, казалась выставленной напоказ.

– Давай знакомиться, – Петрович первым протянул руку. Костя пожал загрубевшую кисть мастера и, чтобы не показаться слабаком, стиснул ее покрепче.

– О-о! – рассмеялся мебельщик. – Сила есть! Это хорошо! Крепкий парень как раз мне и нужен.

– А я вас знаю! – удивил Костик бородача.

– Ну-у? – вскинул тот брови.

– Да, да! Вы прихожанин нашего храма. Казанской Богоматери, – уточнил мальчишка, разглядывая удивленного мастера. – Я вас там часто вижу.

– Постой, постой! – уставился в свою очередь Петрович на пацана.

– А ты-ы?… – протянул он. – Ты же?…

– Да. Я пою на клиросе, – улыбнулся мальчишка.

– Точно! – забаритонил Петрович. – То-то я смотрю лицо твое знакомо!

– Слушай! – обрадовался он. – Это же здорово! Давно надо было познакомиться! Сам Господь свел нас! Думаю, не случайно! Случайностей у Него не бывает, во всем закономерность, – порассуждал мастер. – Согласен?

Костя покивал головой и снова заулыбался.

– Ну, пойдем, дорогой мой человек! Я тебе все покажу!

Обрадованный Петрович разговорился. Он тут же сделал признание своему новому знакомому, как старому другу:

– Ты знаешь, Константин, так нужен надежный помощник! Так нужен! Работы – море! – жестом руки мастер провел по бороде на уровне горла, – только шевелись. А с кем? Представляешь, не с кем! – не умолкал он. – Приходят тут… ни рыба, ни мясо! – сокрушался бородач. – Да если мы подружимся!… Да я!…

Косте показалось, что он знает Петровича тысячу лет. От мастера веяло чем-то родным: силою доброты, что ли, которую мальчишка ощущал в бабушке, в отце Амвросии, в певчих и прихожанах. И вот теперь случайно нашел в этом коренастом, могучего вида мужике. Случайно ли? Или не случайно? Пожалуй, Петрович прав; случайностей у Бога не бывает. Вот и батюшка говорит о том же.

* * *

В новую работу Костя ушел с головой. Он пропадал на Заводской улице до позднего вечера. Каждый день подросток видел результаты своего труда. Это изумляло и радовало его. Простая доска, которую юный подсобник тащил утром со склада в цех, к вечеру превращалась в точеный стульчик или резную табуретку, или причудливую балясину. И в этом волшебном превращении обычного куска древесины в полезное изделие участвовал он – Константин Казанцев. Как же приятно смотреть на плоды рук своих! Я что-то могу! И поэтому я – уже кто-то! Пусть пока не мастер, все впереди. Но я учусь, и у меня получается! Звонит в колокола радости увлеченная душа. Звучит в ней, славящая Бога, молитвенная песнь: «Слава Тебе, Боже! Слава!», потому, что я – человек – открыл в себе Твою, Боже, черту – способность к творчеству – чего не замечал раньше! Я награжден любящим меня Создателем частицей Его способностей и пользуюсь ею, как драгоценным инструментом, украшая свою жизнь без конца. Божья любовь творит с нами чудеса!

Костя чувствовал, как в труде его душа перерождается в неведомое доселе состояние, врастает во взрослую жизнь, словно могучий тополь в небо. Труд гнал праздность, глупые мысли, требовал знаний, терпения и упорства. Новые ощущения переполняли подростка. Он был счастлив.