Формула просвещения

Ангелина Степановна сидела на кухне и задумчиво смотрела в окно. Казалось она с малышкой на руках, только вчера прилетела в этот далекий край и поселилась в купленном им профессором доме, а уже прошло столько лет. Конечно, ей было непросто вот так разом изменить свою жизнь, но человек привыкает ко всему. Со временем она свыклась с мыслью, что отныне она мать и эту роль придется ей играть достаточно долго, если не всегда. Мила росла вполне обычным ребенком, единственным отличием от сверстников была ее способность схватывать все налету, но женщина не видела в этом чего-то особенного, скорее хорошее совпадение генов отца и матери. Они с девочкой вели достаточно уединенную жизнь, нет, конечно Мила ходила в школу и у нее были подруги, да и с соседями были хорошие отношения, но так чтобы сблизиться с кем-то, нет, Ангелина Степановна следовала строгому указу профессора, о том, чтобы она никому не раскрывалась. Сам профессор поначалу принимал в их жизни самое прямое участие, но с годами его письма стали все реже и реже, он практически перестал интересоваться как у них обстоят дела. Поняв, что девочка ничем не отличается от других, он решил ослабить свое наблюдение и лишь регулярно отправлял деньги. Ангелина Степановна взялась за сердце и открыла ящик, где лежали лекарства. В последнее время сердечная боль становилась все более явной, иногда она накрывала ее своими сильными волнами, но затем отступала. Женщина не придавала этому серьезного значения и списывала все на усталость. Она запила таблетку водой и облокотившись о холодную стену прикрыла глаза. Женщина часто задавала себя вопрос, есть ли у нее обида на Федора Павловича? Иногда ей казалось, что есть, но когда она вспоминала свою работу в лаборатории и то, как профессор горел своим делом, она понимала, что обиды нет. На гениев нельзя обижаться, а Федор Павлович, безусловно, был именно таким.

Глава V

После душного, знойного лета и дождливой осени, пришла суровая зима. Как-то раз Мила сидела на подоконнике в своей комнате и зачарованно рассматривала витиеватые узоры на окнах. Воздух на улице потрескивал от мороза, а на кухне потрескивала печь, наполняя их дом приятным теплом и разнося запах готовящихся блинов по всему дому.

–Пойду-ка я схожу еще раз в сарай за дровами, -Ангелина Степановна заглянула в комнату к девушке, вытирая испачканные в муке руки о фартук.

–Я схожу, мамуль, -она соскочила с подоконника.

–Сиди, -женщина махнула рукой, – мне еще к Зинаиде нужно зайти, меду занести, у них дед захворал. Блины готовы, так что давай лучше иди поужинай.

–Нет, я тебя дождусь, -улыбнулась Мила.

–Ну, как знаешь.

Укутавшись посильнее женщина вышла из дому, переливающийся снег скрипел под ногами, ветер утих и сейчас лишь снежинки мягко ложились на лицо. Ангелина Степановна зашла в сарай, взяла небольшую вязку дров и вернулась в дом, оставив дрова в предбаннике, она достала завернутую в газету банку с медом и вышла снова на улицу.

Мила не удержавшись съела один блинчик и отправилась обратно в свою комнату, выглянув в окно, она увидела, что мама сидит на лавке как-то странно вытянув ноги. Накинув на тонкую рубашку шубу, девушка обула валенки и поспешно вышла во двор. Расстояние от крыльца до скамейки было всего несколько метров, но девушке казалось, что она идет целую вечность. Наконец, подойдя к скамейке она увидела, что мама полулежит на скамейке, а ее глаза были открыты, но они уже ничего не видели.

–Мамуль, -девушка тихонько дотронулась до ее плеча, -ты чего здесь сидишь, замерзнешь ведь? – Ангелина Степановна молчала. -Мамуль, как же…-девушка взяла ее за руку и опустилась на колени, ее горячие слезы стали капать на холодные руки женщины.

Спустя месяц Мила похудевшая и осунувшаяся сидела на кухне у соседки, той самой Зинаиды, которой Ангелина Степановна так и не донесла мед. Девушка безразлично смотрела, как тучная тетя Зина, мешает ложкой в большой кастрюле свою стряпню.

–Ой, что же нам делать-то с тобой? Тебе ж восемнадцать только в ноябре. Могут забрать-то. В интернат, -добавила тетя Зина с серьезным лицом и достала ложку с какой-то серой клейкой массой, которую тут же отправила в рот, – сейчас обедать будем, подсолить еще надо, -она развернула свои необъятные телеса в поисках соли.

–Я не поеду ни в какой интернат, мне надо школу окончить, и я пойду работать, -Мила подняла свои заплаканные глаза и посмотрела на соседку.

–Так-то оно так, только вот поручиться за тебя некому, перед этими органами из…-она наморщила лоб, пытаясь вспомнить название, но так и не вспомнив, досадливо махнула рукой.

–А вы, тёть Зиночка, поручитесь за меня, -девушка умоляюще посмотрела на женщину, -всего до окончания школы, прошу вас.

–Ну детка, ты ведь знаешь, что с дедом мы вдвоем, помогать нам некому, еле себя кормим, -она замолчала, -хотя жалко тебя, бедолагу.

–Теть Зина, мы продадим мой дом, чтобы вам легче было. Прошу вас, умоляю.

–Так и быть, все-таки хорошей женщиной была Ангелина Степановна, хоть и нелюдимой, -она перекрестилась, -заканчивай свою школу.

–Спасибо, тёть Зиночка, -в порыве чувств, девушка обняла соседку.

–Да будет тебе, пойдем за стол, каша готова.

Как и обещала соседка, она поручилась за девушку и в конце весны девушка закончила с отличием школу. Мила хотела найти работу, однако жить ей больше было негде и рассудив, что здесь больше ей делать нечего, она взяла у соседки денег на билет и отправилась в дорогу.

Глава VI

Шумный железнодорожный вокзал равнодушно встречал и провожал гостей и жителей города. Уезжающие менялись с приезжающими, надежды сменялись разочарованием, уныние верой, молодость старостью, а огромное величественное здание надменно стояло и равнодушно отсчитывало минуты на своих настенных часах. То июльское утро выдалось необычайно жарким, даже, казалось, поезд, утомленный бегом под солнцепеком, с облегчением фыркнув, остановился и из него тотчас, как горошины из стручка посыпались пассажиры. Среди них была юная привлекательная девушка, которая растерянно озиралась по сторонам, и рьяно щурилась, после темного и тесного вагона, сжимая в руках небольшую сумку с нехилыми пожитками. Недолго потоптавшись на месте, Мила направилась в сторону серого здания, надеясь укрыться от жары и собраться с мыслями. Войдя в просторный, прохладный холл, где торопливо сновали туда – сюда люди, девушка невольно съежилась. Все вокруг, казалось ей таким большим, суетным и громким, что на долю секунду ей захотелось обратно, в свою маленький поселок, где мамуля заварит душистый чай и они будут сидеть вдвоем на веранде долгими, летними вечерами. Но мамули больше нет, да и дома тоже, так что возвращаться ей было некуда. Она осторожно ступила на эскалатор. На втором этаже, вокзального здания она осмотрелась по сторонам, в поисках дамской комнаты. Очутившись, в сортире, она первым делом вымыла руки с мылом. Затем, достала щетку и принялась проводить ею по своим роскошным волосам, которые опускались до самой талии волнами. Она мельком глянула на свое отражение в зеркале: лицо без грамма косметики, на щеках играл здоровый румянец, необычные глаза, пухлые алые губы чуть приоткрыты, то ли от страха, то ли от растерянности.

–А ты ничего, симпатичная, – услышала голос позади себя девушка.

Перестав расчесывать волосы, она посмотрела в зеркало и увидела в отражении невысокую, коротко стриженой девицу, которая нахально оглядывала ее с головы до ног.

–Привет, – Мила неуверенно улыбнулась и ямочки заиграли на ее щеках.

–Откуда родом такая красота? – Девица, продолжала нагло смотреть в зеркало, перекатывая жвачку во рту.

–Из поселка, – ответила девушка.

– Я вижу, что не столичная, – зареготала она, -название имеется у деревеньки-то?

–Да, Березовая Роща, -ответила девушка.

–Ой, я не могу, – продолжала реготать она. – Березовая Роща, ну ты даешь!

–А что в этом смешного? – Девушка повернулась и пристально посмотрела незнакомке в глаза.

–А то, смотрю, как очередная красивая бабочка прилетела на огонь большого города. Только, вот думаю, что скоро крылышки свои ты опалишь. Смешно мне, наблюдать за очередной такой моделью, певичкой, которые, обломав, свои белые зубки о жесткую реальность, поджав хвост, разбегаются обратно, по своим рощам. -Девица скорчила гримасу и смачно выплюнула жвачку в урну.

–Это не мой случай. Я приехала не за этим.

–Зачем же?

–Чтобы начать новую жизнь, -сухо ответила Мила.

–А что со старой-то стряслось?

–Она закончилась, -сказала девушка и хотела сделать шаг, но девица перекрыла ей дорогу.

–Да ладно тебе, я Катя, -она протянула серую от пыли ладонь.

–Тамила, можно Мила, -девушка протянула руку в ответ.

–Ну конечно, Тамилааа,– протянула она с ухмылкой,– у тебя ночлежка есть?

–Нет, -Мила покачала головой.

–Ладно, идем за мной, дуреха, -сказала она и вышла за дверь.

На минуту замешкавшись, Мила последовала за ней. Горячий воздух на улице окутывал тело, словно, пуховое одеяло. От жары, смога и пыли у нее застучало в висках.

–Пойдем пешком, здесь недалеко, всего две остановки, – Катя махнула рукой в сторону широкой дороги, по которой неслись автомобили.

Завязав свои густые волосы в тугой хвост, Мила последовала за своей спутницей, бодро шагающей вдоль дороги, которой казалось, была нипочем ни жара, ни смог, ни огромный город, который только и ждал момента, чтобы проглотить юную провинциалку целиком.

–Вот и пришли, – произнесла Катя, когда они завернули во двор, посреди которого стоял мусорный бак, а черный худой кот, устроившись рядом, жадно смотрел на обглоданный скелет рыбы. Справа был жилой четырехэтажный дом старой постройки. Обогнув его, девушки остановились возле небольшой металлической двери, на которой висел замок.

Достав из кармана длинный ключ, Катя открыла дверь.

–Прошу, – она сделала приглашающий жест рукой.

Нагнув голову, Мила, с трудом втиснулась в небольшой проем и оказалась в темном помещении. В нос ударил запах сырости и затхлости.

–Это подвальное помещение, здесь наша тетя Рая хранит лопаты, веники и прочий инвентарь, который необходим дворнику, – просветила ее Катя, протискиваясь следом.

–Света нет, зато есть вот, что, – достав из кармана небольшой фонарик, она осветила коморку, -это кровать, – свет фонаря скользнул по тряпкам, расстеленным на полу, – а здесь стол. Катя посветила на два деревянных ящика разместившись, друг на друге, на которых стояла алюминиевая чашка и миска, рядом лежал кусок хлеба.

–И давно ты так живешь? – спросила Мила девушку, аккуратно присаживаясь на краешек стопки кирпичей, по- видимому, служившей вместо табурета.

– С тех пор, как сбежала с приюта, -просто ответила Катя, усердно заталкивая фонарик в щель, которая была в ящике. – Ну вот, теперь, вполне сносный ожобюр, -смешно произнесла она.

–Абажур, -машинально исправила ее девушка. – Там было плохо? Из-за этого ты сбежала?

– Ну…сбегаешь, не всегда из-за того, что плохо. Однажды, я проснулась и поняла, что не хочу себя муровать в белоснежных холодных стенах, когда за ними столько всего интересного, в общем, мне захотелось увидеть что-еще, кроме колючих верблюжьих одеял.

– Тебе здесь хорошо? – Девушка посмотрела на лицо собеседницы, озаренное мягким, желтым, светом фонаря.

–Наверное, -она пожала плечами. – Я свободна и это лучшее, что со мной случалось.

–Тебе сколько лет? – спросила Мила.

–Семнадцать скоро.

–А тебе?

–Через несколько месяцев восемнадцать.

Девушки притихли.

–Ты, наверное, проголодалась? Пойду, гляну, где теть Рая. Она всегда приносит, что-то на обед. Я быстро, а ты осваивайся пока.

–Хорошо, – Мила кивнула.

Девушка посмотрела на лежавшую в углу кучу тряпок, от усталости у нее слипались глаза и все, о чем она мечтала это хорошенько выспаться. Она легла на пол, закрыла глаза и через пару минут заснула крепким сном.

Глава VII

Федор Павлович сидел на диване в своем кабинете. За прошедшие годы здесь практически ничего не изменилось. Кроме него самого. Его седая голова была наклонена, мужчина задумчиво смотрел на свои руки. Он был опечален внезапным уходом Ангелины Степановны, все-таки он испытывал к ней чувство благодарности и хоть в последние годы он не уделял им с девочкой должного внимания, частица его сердца всегда была с ними. Прошло полгода, как он узнал о случившейся беде и только сейчас, доктор Ножин смог наконец поехать туда, чтобы привезти Милу. И хоть он еще не решил, как будет с ней поступать, ей все-таки необходимо было находиться под присмотром.

Профессор открыл шкафчик и вынул пузырек с таблетками. Сейчас ему нужны силы и энергия. Дрожащими руками он взял стакан и сделал несколько глотков. Все эти годы, он пусть и издалека наблюдал за жизнью девочки и знал о ней абсолютно все. Ангелина Степановна постоянно докладывала о состоянии ребенка и всех ее изменениях в своих письмах. Но ничего необычного в ней так и не проявилось, профессора это очень беспокоило. Сейчас, когда Ангелина Степановна так скоропостижно покинула этот мир, он понимал, что эта юная особа не должна находиться без присмотра и контроля. Во всяком случае, до тех пор, пока профессор не поймет, в чем же все-таки состоит ее особенность. А времени чтобы это понять оставалось все меньше и меньше. Доктор Ножин едва ли будет заниматься Милой, если с ним что-то случится. Но болезнь, вызванная постоянным стрессом и приемом транквилизаторов, прогрессировала и хоть оставалась надежда на новый недавно разработанный препарат, который может приостановить болезнь, времени нельзя было терять.

На следующий день, профессор шел по коридору и наткнулся на шедшего ему навстречу доктора Ножина.

–А, Николай Иванович, как долетели? Я был уверен, что вы прилетите на пару часов раньше, -он посмотрел на часы.

–Благодарю, Федор Павлович, задержали рейс, но полет прошел хорошо, -ответил Ножин.

–Пройдёмте ко мне в кабинет, -сказал профессор, увидев волнение на лице доктора.

Мужчины вошли в кабинет и расположились на диване.

–Ну, докладывайте, -профессор надел очки и внимательно посмотрела на коллегу.

–Ее там не оказалось, -понизив голос произнес Николай Иванович.

–Что значит не оказалось? – Профессор в волнении посмотрел на доктора.

–Она уехала.

–Ты что такое говоришь, Ножин! Этого нельзя было допускать! -Профессор поднялся, но его ноги дрожали. Облокотившись о диван, он все-таки остался стоять. Его и без того бледное лицо стало словно мел, а на лбу выступила испарина.

–Федор Павлович, я найду ее. Вам лучше присесть.

–Мне нужно ее увидеть, пока я …-профессор замолчал, так как ему было трудно говорить.

–Я сделаю все возможное, – мужчина старался успокоить профессора, но ему это плохо удавалось.

–Найдет он ее…Ах, Ангелина Степановна, что же вы подвели меня, ушли так рано, -сказал профессор, затем он подошел к столу и устало опустился в кресло.

–Федор Павлович, она все-таки человек, а человеку не просто затеряться в этом мире.

–Делайте скидку на то, что ваше мнение доктор Ножин, может быть ошибочным. Ее нужно непременно найти.

– Мы не можем подключить к поиску Милы кого-то еще? – Доктор пропустил мимо ушей язвительность профессора. Последние пару лет, его характер значительно испортился, но он старался не реагировать на раздражительность.

–Нет. Вы ведь понимаете, какими неприятностями нам это все может обернуться! Еще не хватало того, чтобы лабораторию прикрыли. -Он старался держать себя в руках, но его гнев, казалось, вот-вот выльется наружу.

–Конечно, понимаю. Но возможно я сейчас предложу более лучший вариант, -Федор Павлович.

–Что вы предлагаете, Николай Иванович? – Он устало посмотрел на доктора.

–Отпустить ее, -выдохнул он.

–Что сделать? – переспросил профессор, не веря собственным ушам.

–Я считаю, что девушка должна жить своей жизнью. Мы не можем ей препятствовать и тем более, нельзя допустить, чтобы она узнала тайну своего появления на свет.

–Вы забыли, что она не обычный человек? -Тихо спросил он.

–До сегодняшнего дня она ничем не отличалась от нас с вами, возможно, эксперимент не удался. Это объясняет тот факт, почему этот эмбрион не просто прижился, но и развился.

–Мы не можем отрицать и того, что эксперимент удался, просто ее способности находятся в латентном состоянии.

–Профессор, я понимаю ваши тревоги, но в первую очередь, забочусь о лаборатории и о нас. Нам ни к чему сейчас привлекать лишнее внимание, тем более сейчас, когда мы занимаемся таким важным проектом. -Он многозначительно посмотрел на профессора и продолжил, – мы так долго этого добивались и сейчас делаем первые шаги к успеху в восстановлении участков мозга после криозаморозки, – Ножин подошел к столу, за которым сидел Федор Павлович. -Прошу вас, профессор, услышьте меня.

–Не могу ответить вам сейчас, мне нужно время, -сказал профессор.

Когда Николай Иванович покинул кабинет, профессор закурил и уставился в окно. Он не хотел признаваться даже самому себе, что в словах доктора была доля истины. Девушка не должна была узнать о лаборатории, но отпустить ее в мир было крайне безответственно и не менее опасно. Тамила Тихонова не была им досконально изучена, поэтому она могла принести вред не только себе, но и окружающим. Профессор затушил сигарету и встал с кресла. Он решил взять тайм аут на несколько дней, пока окончательно не примет решение.

Глава VII

Мила проснулась от того, что кто-то усердно стучал ложкой по тарелке. Открыв глаза, она с минуту пыталась сообразить где находится. Наконец вспомнив, про Катю и подвал она поднялась и уставилась на девушку, которая старательно соскребала остатки еды с тарелки.

–Доброе утро, -произнесла Катя с набитым ртом.

–Как утро? – Мила с удивлением посмотрела на девушку.

–Да, утро, ты проспала почти сутки. Я не стала тебя вчера будить. Ты так крепко спала. Садись завтракать, – пригласила Катя, -теть Рая принесла гречку и хлеб.

–Спасибо, – Мила села возле ящика служившим столом и принялась за холодную кашу.

Покончив с едой, девушки убрали посуду.

–Пойдем, покажу тебе город, – сказала Катя зашнуровывая старые кеды.

–Конечно, с радостью, -ответила девушка.

Через полчаса девушки бодро зашагали по дороге, что вела в центр города.

Красивые волосы Милы развивались на ветру. Девушка то и дело останавливалась, чтобы рассмотреть красоты города. Катя с ухмылкой на лице терпеливо ждала. Столько лет прожившая вдали от города и его суеты, ей все было в новинку. Странно, но только сейчас она задумалась над тем, что они с матерью никуда не выезжали. Вся их жизнь размеренно протекала в их небольшом поселке, как будто они прятались от этого мира. Идя сейчас по залитой солнечным светом улице, девушка была счастлива от того, что наконец ей выпала возможность познакомиться с этим удивительным и прекрасным миром.

–Куда мы идем? – нарушила молчание Мила.

–Тебе работа нужна? -спросила в ответ Катя.

–Конечно, -она кивнула.

–Вот и хорошо, -улыбнулась ей Катя.

Они перешли дорогу и свернули на широкую площадь, посреди которой стоял огромный памятник в виде женщины с кувшином, здесь было достаточно людно, скамейки, стоящие вокруг были заняты, а по плитам бегали дети. Катя повертела головой в разные стороны и взгляд ее быстрых голубых глаз остановился на худощавом мальчишке одетого в тельняшку, который сидел прямо на асфальте, облокотившись на одно из растущих деревьев.

–Я его вижу, идем, -девушка потянула Милу за руку, и они подошли к пареньку.

–Чего так долго? -спросил он и сплюнул.

–Юнга, знакомься это Мила, -представила Катя стоявшую рядом с ним девушку.

–Ну и че? -Он смерил девушку презрительным взглядом, -кто такая?

–Она своя. Приехала из поселка, -ответила Катя.

–Из поселка, -повторил он и сорвав травинку и принялся ее жевать.

–Да, -ответила Мила не выдержав, – дальше что?

–Поехали, -сказал паренек и поднялся.

–Куда? –спросила Мила с удивлением обнаружив, что Юнга едва доходил ей до плеча, он был щуплым и выглядел лет на тринадцать.

–На кудыкину гору, -зареготал он.

–Не волнуйся, сначала нужно чтобы тебя утвердил Краб, -сказала Катя и взяла девушку за руку.

Мила задумалась. Ей совсем не хотелось ехать в незнакомое место с этим не приветливым Юнгой, но она понимала, что ей нужна работа, поэтому отбросив сомнения покорно пошла следом. Доехав на автобусе на вокзал, они пересели на электричку. Поезд вез их постукивая колесами, а за окном мелькали деревья и поля. Через час электричка остановилась, и ребята вышли на станцию Стояново. Мила осмотрелась по сторонам и заметила, что здесь практически никого не было, только старушка торговала пирожками, да какой-то бездомный спал на скамье. При виде пирожков у девушки потекли слюнки.

–Проголодалась? -Катя заметила, как Мила жадно смотрит на пирожки, -подожди, я сейчас.

Через минуту девушка вернулась, держа в руках три горячих пирожка с картошкой.

–Давай, налетай, -она протянула пирожок девушке.

–Спасибо, -Мила с наслаждаем вонзила свои зубы в мягкое жирное тесто.

Юнга в три укуса проглотил пирожок и молча направился в сторону железного моста.

Перейдя через мост, они пошли по тропинке, которая вела в лес, с каждым пройденным шагом лес становился гуще, а тропинка уже. Ветки кустарников царапали руки, но Юнга шедший впереди ловко лавировал меж ними. Наконец Мила увидела просвет, и они вышли на узкую ухабистую дорогу, справа от которой зелено зацветшее озеро. Троица пошла прямо по дороге. Вокруг стояла тишина. Не было видно ни домов, ни машин. Мила закашлялась от пыли поднимаемой ветром и вытерла пот со лба рукой. Они шли уже достаточно долго, и девушка уже хотела поинтересоваться как скоро они придут, но вдруг Юнга свернул на право, тогда как дорога уходила влево и пошел по траве, девушки послушно пошли за ним, пройдя еще несколько метров они вошли в небольшой двор. Мила в испуге остановилась. Возле ржавого гаража громоздилась большая куча мусора, на которой восседали несколько облезлых кошек. Здесь и там валялись пустые консервные банки и бутылки, обрывки газет и прочий мелкий мусор, который был разнесен ветром по всему двору. Заросшая трава, неопрятно торчала в разные стороны, а бурьяны здесь были такими высокими, что за ними легко можно было спрятаться. Чуть поодаль стояла странное сооружение, напоминающее длинный барак с пятью дверями, которое стояло на небольшой пристройке и на несколько метров возвышаясь над землей так, что к нему можно было подняться только по ведущим к нему, узким железным ступеням. Небольшой длинный выступ с перилами служил коридором. Эта вся конструкция выглядела настолько хилой, что казалось она развалится едва до нее стоит дотронуться.

–Ждите здесь, -сказал Юнга, -он быстрым шагом подошел к ступеням и в два прыжка преодолев их пошел вдоль длинного коридора, постучавшись в одну из дверей, он спустя пару секунд скрылся за ней.

–Что это? – Мила продолжала вертеть головой.

–Мы здесь живем, -как можно беспечнее сказала Катя.

–А как же коморка, где мы ночевали?

–Там я остаюсь изредка, когда работаю до ночи. Сама видела путь сюда не близкий.

Девушка не успела ничего ответить. Дверь сарая распахнулась и оттуда показался Юнга, за ним шел довольно упитанный мужчина средних лет. Несмотря на свой явно лишний вес, он ловко перепрыгнул через ступени и подошел к девушкам.

–Ну, как тебя зовут? –Без обиняков обратился мужчина к Миле своим низким голосом. Девушка вскинула на него свои глаза и с любопытством стала его рассматривать. У него было красное одутловатое лицо, а круглые глазки были заплыли жиром. Весь его вид был крайне неопрятным. Растянута футболка с жирными пятнами и такие же растянутые штаны, вместо пояса были перевязаны шнурком, а ноги обуты в рваные кеды.

–Мила, -ответила она.

–Ладно. Что с глазами? -спросил он.

–Ничего. Это врожденная особенность.

–Сойдет, -он кивнул. -Заселяй, -он обратился к Кате и развернувшись пошел обратно.

–Пошли, -сказала Катя.

Девушки поднялись по ступеням и пошли прямо вдоль коридора, через пару метров они остановились и Катя толкнула ветхую дверь, которая оказалась не запертой, после чего они вошли в маленькую комнатку. Здесь стояли три панцирные кровати и посредине квадратный стол. Голые стены были покрыты плесенью, по углам висела паутина. На одной из кроватей лежала девушка, увидев вошедших, она приветливо улыбнулась Кате и сделала жест рукой.

–Знакомься, это Таня, она не говорит, -Катя сделала приветливый жест в ответ.

Мила кивнула.

–Вот, твоя кровать. – Она показала рукой на кровать, стоявшую у стены.

Мила с трудом протолкнулась между столом и другой кроватью и осторожно присела на потрепанное покрывало.

–Катя, прошу объясни, что происходит, -Мила посмотрела на девушку, которая довольная растянулась на своей кровати.