Сеня окинул старый заброшенный маяк придирчивым взглядом. Это сооружение давно уже не использовалось по назначению, оттуда ещё в прошлом десятилетии вывезли всё, что можно было вывезти, а местные мальчишки с тех пор использовали пустовавшую башню как место для посиделок. Компания Сени тоже была в числе тех, кто считал этот маяк своим собственным убежищем и отчаянно дрался за право владеть им со всеми остальными парнями в округе.
– Ладно, – милостиво согласился наконец Сеня и царственно махнул рукой, которую венчали толстые, как сосиски, пальцы. – Тащите туда.
– Погодите! – выставив перед собой ладони, попросил Слава. – Парни, вы чего? Зачем вам вообще сдался этот разлагающийся комок рыбины? Ещё тащить его на наш маяк, чтобы там всё провоняло! Давайте столкнём его обратно в воду и дело с концом!
– Э, не! – возмутился Егор и поджал свои тонкие губы, перечёркнутые розоватым шрамом. – Я хочу из твари зубы выдрать. Зачётный ведь трофей! На крайняк в школе осенью их загоню каким-нибудь лохам-пятиклашкам.
– А мне для летнего проекта по биологии как раз нужно что-нибудь в формалине законсервировать, – подключился к обсуждению Толя. – Я думал мышь какую-нибудь или лягушку в банку сунуть. Но тут уж, если такой шанс выпал, то я глаз этой твари возьму! Такого точно ни у кого больше не будет!
Толя с интересом настоящего учёного потыкал пальцем прямо в мутный глаз морского чудовища. Все посмотрели на это с едва сдерживаемым отвращением.
– Сеня, – обратился Слава к непосредственному главе их шайки, надеясь его вразумить, – ну хоть ты-то скажи, что тебе ничего не надо отрывать от этой твари. Давай от неё просто избавимся.
– Ты мне не указывай, что делать, патлатый, – опасно сощурив глаза, ответил Сеня. – Я уже решил, что теперь это наша рыбина! И мы будем творить с ней, что захотим! Захотим, расчленим, захотим, выбросим. Может, мы завтра и вовсе эту падаль ради смеха с верхотуры скинем, посмотрим, как её кишки размажет по всему берегу. Понятно тебе?
Последние слова Сеня буквально прорычал на ухо Славе, нависнув над ним, как неизбежный рок. Делать было нечего. Идти против упрямого и наслаждавшегося своей властью Сени было дурной идеей. У Славы и так почти не сходили с рёбер синяки, которые толстяк постоянно оставлял ему в назидание, чтобы тот не задирал нос.
