Агния и Северный город

Дизайнер обложки Илья Викторович Мишуков

© Ольга Грачева, 2022

© Илья Викторович Мишуков, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-1026-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 глава. С пересадкой

Аэропорт Шереметьево временно приостановил вылет самолетов. Было задержано 30 рейсов. По официальной версии причина всему – гроза. По крайней мере, именно так писали в новостях.

Я отряхнулась, вытащила из-под груды чемоданов свой рюкзак и уверенно двинула к стеклянным дверям с надписью exit. Вы замечали: лицо «знатока» помогает избегать лишних вопросов.

А спросить было о чем. Но, будем последовательны.

***

Для начала представлюсь: зовут меня Ага, ну, то есть Агния, конечно, но так ко мне редко кто обращается, пожалуй, вообще только яндекс почта или телефонный оператор. По специальности я – лаборант-стажер. Работаю в одной частной компании. Еще учусь в меде.

А история моя началась полгода тому назад. 28 декабря меня отправили в командировку в дальний северный городок. Билеты выдали дешевые, в плацкарт, дорога предстояла долгая и унылая. На вокзале в морозном воздухе расплывались и перемешивались запахи шаурмы, кофе и платных туалетов. Столица монотонно шумела, навевая привычную тоску. Вещей со мной было немного – рюкзак да бумажный пакет из Мака.

– Быстрей бы уже сесть и перекусить, – буркнула я и нахохлилась, максимально втягивая голову под шарф. Теплее не стало. Зато из-за спины раздался грубоватый смешок:

– Что Ага-Яга, замерзла?

«Это еще кто?» – быстро пронеслось в голове. Обернувшись я не смогла внятно ответить на свой собственный вопрос. Скорее наоборот, удивление значительно возросло. Передо мной стоял типичный Дед Мороз.

– Откуда вы мое имя знаете? На корпоративе у нас выступали, да? Праздники – аниматорам самый бакшиш.

– Ну, можно и так сказать, – дед улыбнулся, в недрах его белой бороды показалось внушительное отверстие, полное зубов, как из рекламы пасты. – Не опоздаем на поезд-то? Пошли уже?

И мы пошли. Оказалось, что фамильярный аниматор мой попутчик, а после рассадки выяснилось, что и места у нас рядом. Все это всерьез настораживало.

«Маньяк какой-то. Что у него, интересно, в этой огромной сумке – реквизит, подарки, а, может, предыдущая жертва?» – я не могла перестать сверлить нежданного соседа подозрительным испытующим взглядом. А он и не сопротивлялся. Продолжал улыбаться и щебетать что-то про то, как повезло, с приятной дамой ехать, не так скучно, «сейчас вот только вещи уберем и за чаёк»…

– Помоги мне вот этот сверток на верхнюю полку закинуть, а? Старость, знаешь ли.

Я, со своей скромной комплекцией плохо понимала, чем могу помочь такому внушительному товарищу, но встала и бесприкословно начала тащить тяжеленный сверток на себя. Вдвоем мы сумели-таки поднять его над головами и даже почти положили на полку, но угол соскользнул и по обратной траектории четко приземлился мне на лоб. Я успела удивиться громкому звуку и вырубилась.

***

Сознание возвращалось нехотя. Сквозь тягучий шум в ушах я услышала уже знакомый голос Деда и еще один, новый и писклявый:

– С кем не бывает, может, оно и к лучшему…

– К какому лучшему?! – возмущался «новенький». Открыть глаза мне пока не давало любопытство и что-то мокрое, лежащее на лице. – Тебе поручили просто встретить сотрудника, а ты и тут без фокусов обойтись не смог! Как я ее с такой шишкой начальству представлю?

Дальше притворяться спящей не было сил, я пошевелилась и закряхтела, мокрое с лица тут же убрали:

– Здравствуй, деточка, как ты? Болит? – низенький, сморщенный человек неопределенного пола и возраста с длинными бесцветными патлами, свисающими из-под веселенькой тюбетейки заботливо вглядывался в мои ошалевшие глаза.

– Болит, конечно. Но терпимо. А вы-то кто будете?

– Я, твой менеджер. Ты ведь едешь за образцами препаратов, так? Вот, я только сел, на Тайнинской станции. Буду тебя сопровождать. Нам сотрудничество со столицей весьма интересно. Разреши представиться: Абишаг Абрамыч. – сухонькая узловатая рука приблизилась ко мне, доброжелательный жест сопровождался заискивающим взглядом.

– Очень приятно. А этот? – я кивнула в сторону виновника моего ранения. – Он тоже с вами?

– Кхе, кхе… Ну, почти. Это конкурирующее предприятие. Но едешь ты к нам, у меня и билет на соседнее место и все указания. А он – так, для проформы.

– Какая там «проформа»? Билет у меня тоже сюда, да и просили сопроводить.

Я криво улыбнулась:

– Безопасность, надо полагать, обеспечиваете? – шишка болела и злость на старика еще не прошла.

– Нет, ну что вы, милая, хранитель мира и безопасности здесь я. – Проскрипел Аби, видимо, не оценив мою шутку. – Николай Иванович, это вы девушку в заблуждение вводите.

– Куда уж мне. – усмехнулся Дед Мороз.

Потянулись обычные дорожные разговоры, стук колес успокаивал, мысли возвращались на привычный круг.

Я давно умяла все содержимое пакета из макдака, за окном проносились вечерние фонарики разбросанных вдоль железной дороги городишек и сел.

Непреодолимо тянуло в сон. Моя голова безвольно прислонилась к спинке сиденья. «Ты-дых-тыдых, тыдых, тыдых»… Перед моим внутренним взором мелькали картины сегодняшнего дня: накладная, метро, холодный вокзал, толстый Дед Мороз. Во сне он оказался еще и с посохом, а потом начал развертывать тот самый злополучный сверток… в свертке лежала какая-то деревянная штуковина. Потом появился Аби. Почему-то у него изо рта торчали огромные зубы.. или это пробирки с препаратами, которые мне предстоит отвезти в нашу московскую лабу…

– Агниюшка, утро уже просыпайся. У нас пересадка. – Надо мной стоял Николай Иванович, его белая борода окутала мои плечи.

– Какая пересадка? Вы с ума сошли? Мне до конечной и там еще автобусом до места. Вам тоже что ль свёртком вчера бахнуло? Отстаньте. Дайте поспать.

2 глава. Карантин

Остаток пути до места назначения прошел тихо и без приключений. Николай Иванович изредка поглядывал в мою сторону, но молчал, не выдвигая новых предложений и не нанося мне увечий.

Зато Абишаг старался, как мог: мы обедали в вагоне ресторане за его счет, он угощал меня дорогущим вином, приглашал потанцевать, между тем активно нахваливал свою чудо-лабораторию, которая, по его словам, должна осчастливить все человечество:

– И сейчас, милейшая Ага, все это сказочное будущее в ваших нежных дамских ручках. – его сухие шершавые губы коснулись моего запястья: «Фу, это точно лишнее».

– А какова механика ваших препаратов? – от скуки бросила я своему разгоряченному собеседнику.

– О! Девочка! Это настоящее чудо! На данный момент у нас создано несколько образцов: в капельнице, внутримышечный, в спрее и витаминках. Суть их действия одна – сделать так, чтобы человек был не просто здоров, но счастлив. Понимаете? Счастлив!

– Сложно себе представить.

– И не пытайтесь. Аналогов нет! Вы все увидите своими глазками!

Дед Мороз все это время находился неподалеку, но в разговоры не вмешивался, читал какие-то книжки, почти не ел. Вел себя по-прежнему странно.

Я потеряла его из виду только на конечной, когда мы с Аби рысцой пробежали по обледеневшей станции и уселись в желтый древний дребезжащий автобус. Не удержалась, съязвила:

– Нанотехнологии, лучшее будущее, а автобусы у вас какого года? Замерзнем тут и не сможем осчастливить все человечество!

– Драгоценная моя, немного терпения. – Он быстро отвернулся и куда-то вверх крикнул: Адочка, работаем!

То, что произошло в следующие несколько секунд лишило меня дара речи и заставило усомнится в собственной трезвости:

Из люка в потолке на мгновение выглянула ярко накрашенная кудрявая женская мордочка, она плюнула на пол. Ее плевок вспыхнул синим пламенем и тут же стало тепло. Затем от места приземления слюны по всему салону расползлось мягкое ковровое покрытие, стены стали мерцать атласной обивкой, кресла под нами вспухли и начали вибрировать, заиграла приятная музыка, а кудесница лихо спустилась с крыши и подала нам шампанское с икрой на серебряной блюде.

– Вот это фокусы! – только и смогла выдавить я.

– Сервис и нанотехнологии, душечка. – Аби довольно сиял. Ему очень понравился эффект, который произвело на меня преображение автобуса. – Еще и не такое увидите.

Наша официантка тем временем запрыгнула обратно в люк и, как мне показалось, улетела. «Конечно, показалось. Бред.» – отогнав дурацкое видение, я сосредоточилась на аперитиве.

До главного здания исследовательского центра мы ехали около двух часов.

«Хорошо бы до Нового года все забрать и подписать. А потом в гостиницу и отдохнуть от назойливого сопровождения,» – мысленно я уже прикидывала, есть ли тут годный отель с теплой ванной и чистой кроватью.

Нанотехнологии в оригинальной подаче я сочла продуманным представлением, с помощью которого, уважаемый менеджер хотел поразить неискушенную лаборантку из столицы. – «Но нет, на такое мы не поведемся».

Внутри Центра было чистенько и привычно официально, за стойкой ресепшена сидела приятная дама в строгом костюме. Фокусов здесь не предвиделось. Мы стали заполнять командировочный лист, накладную, сопроводительные бумаги.

– Вот и все. Вам теперь следует посетить лабораторию, ознакомится с экспериментальными образцами, взять их под роспись и на этом мы расстанемся. А вы еще успеете отдохнуть в нашем гостеприимном городке. С наступающим Новым годом. – администратор дежурно улыбнулась и кивнула Аби, показывая, что мы можем проходить.

Длинный коридор, несколько этажей на лифте и мы у дверей лаборатории.

– Тут Face ID. Вашу нейросеть прислали из Москвы. Приложите лицо к стойке.

Я приложила. Но ничего не произошло.

– Не работает ваш чудо-аппарат!

– Не может быть! – Аби сам сунулся к считывающему устройству. Оно ответило: «Сотрудник 13 зоны. Абишаг Абрамыч. Доступ в лабораторию закрыт». – Видите, все работает! Мне нельзя без Вас туда входить. Пробуйте еще раз.

Я попробовала еще раз. Ничего. Аби взмок от напряжения и начал звонить куда-то по мобильнику.

– Я договорился, нас пропустят через другой считыватель. Там охранник стоит, у него и пройдем.

Мы сделали огромный круг по длинным стеклянным коридорам, снова спускались и поднимались на лифте. В итоге, подошли к лаборатории с другой стороны. Тут я увидела первого живого охранника, в остальном вся система была автоматизирована.

– Вот, голубчик, выручай! Из столицы ведь человек прилетел, позарез надо взять образцы! – Аби снова глядел заискивающе и уничиженно. Более того, в этот раз он казался искренним.

Security подошел ко мне и направил в лицо нечто похожее на пистолет, оно засветилось синим цветом, считывая меня.

– А что у вас на лбу? – суровый взгляд охранника буравил мою шишку.

– В поезде ударилась.

Он резко перевел глаза на Абишага:

– В карантин. Пока шишка не сойдет. Так нельзя. Ты же сам знаешь.

– Чтоооо?!!! Какой еще там карантин?! – мои нервы здали. – Я вам сейчас тут все ваши нано и не нано разнесу! Вы издеваетесь что ли? Новый год! Все нормальные люди отдыхают, а я буду в карантине из-за шишки на лбу сидеть?! Паспорт мой возьми и глянь, и не нужны никакие нейросети!

– Успокойтесь, успокойтесь пожалуйста. Мы обеспечим вам лучший номер, все будет по высшему классу. Но с шишкой и правда нельзя, увы. – на Аби было жалко смотреть. Он весь будто скукожился и чуть не плакал.

– Фиг с вами, бюрократы, везите в гостиницу!

***

По дороге к желанному месту отдыха мы молчали. Уже расставаясь со мной, Аби извиняющимся тоном пропищал:

– Понимаете, там определенное поле в лабаратории, а у вас из-за травмы нарушена целостность кожных покровов, слишком большие ставки, нельзя рисковать. Теперь еще и меня на ковер вызовут… Эх.. А все этот неугомонный Николай. Ладно. Отдыхайте, ни о чем не думайте. Увидимся, как только недоразумение будет улажено.

– И когда же это? Долго ждать-то?

– Точно не скажу, будем мониторить. А, вот, кстати, держите: мазь по рецепту моей бабушки. На ночь втирайте в место ушиба, возможно дня через 2—3 все и пройдет.

– Мазь, говорите? Не особенно современно для такого продвинутого менеджера. – я усмехнулась, но баночку взяла.

– В некоторых случаях традиции незыблемы. – Абишаг поклонился мне и исчез за дверями. Я осталась одна в довольно затрапезной гостинице. Получив обычный, а не привычный магнитный, ключ от номера, уже совсем без сил поднялась на свой этаж, с трудом нащупала в полутьме замочную скважину и… ай, да Аби! Снова сумел меня удивить: за дверью стандартных апартаментов скрывалась по истине царская роскошь. Шторы с ламбрекенами, огромное зеркало на стене и второе прямо над кроватью, мраморные колонны, вазы, прекрасная ванная комната и полный всяких вкусностей бар. У изголовья кровати по обеим сторонам – золотые статуи пуделей, при ближайшем рассмотрении, они оказались еще и светильниками – лампочки были искусно спрятаны в глазах изваяний.

– Такой карантин мне подходит! – Отправив мессендж начальнице в Москву о том, что возникли небольшие трудности, и придется задержаться на пару дней, я наполнила ванну и погрузила намученное долгой дорогой тело в душистую пену. Сколько часов я отмокала – не помню. Но вышла обратно в гостинную полная сил и в отличном настроении.

– Где там чудо-мазь? – баночка покоилась на дне кармана куртки. Она была холодная и матовая, совсем без надписей. – Любопытно! – сняв крышку я почувствовала знакомый и неприятный запах. В меде мы проходили практику в хирургическом отделении. Так вот, в тех палатах, где лежали пациенты с мокнущими ранами стоял именно такой «аромат». – Из чего же эта бабуля зелье наварила? Бррр! Попробовать намазать?

Мой монолог прервал стук в дверь.

– Кто там?

– Обслуживание номеров. Ужин вам привезли.

– О, это дело хорошее! Заходите! – баночка осталась стоять на прикроватном столике, а в проеме двери сперва появился официант с тележкой, а вслед за ним мой знакомый Дед Мороз. Сверток по-прежнему был при нем.

– Вы-то откуда опять?! – Мне отчего-то было весело глядеть на этого несуразного горе-попутчика.

– Да понимаете, Агниюшка, – Пока он говорил, официант накрывал на стол. – Мне ж надо было с пересадкой ехать, а я что-то запутался. Тут вышел – конечная, как добраться домой – загадка, до утра рейсов нет. Вот, бродил, бродил. Зашел в гостиницу. Говорят, мест нет, про вас тоже обмолвились. Дай, думаю, попрошусь переночевать. Мне б хоть на коврике у двери. Я вам не помешаю. Простите за такую наглость.

– Ну, вы даете, блин! Ни минуты покоя! Нет, дорогой друг, не пущу я вас. А то потом проснусь без денег и документов, мы не настолько хорошо знакомы, без обид.

– Что ж, ничего страшного. В кафе посижу до утра, погуляю. Тогда хоть вот вещи оставлю тут у вас в гардеробной, вы их и не увидите, можно?

– Контрабанды, оружия, другого, кроме свертка злополучного, нет? Наркотики, иная запрещенка?

– Нет, нет, что ты, дочка.

– Никакая я вам не дочка. Ладно, вон за ту дверь ставьте. И будьте любезны освободить помещение. За вещами, значит, утром придете?

– Утром, утром. Спасибо, Агния, спасибо. Отдыхай, конечно. – он затолкал свой скарб в гардероб, еще раз поблагодарил и вышел.

– Фух, что там принесли на ужин? Ммм, оливье, красная рыба, вино, сейчас лоб намажу и примусь за новогоднее меню. Так, а мазь-то куда девалась? Ух, старый жулик! Уволок мою чудесную мазь! Вот и пускай таких к себе в номера! – шишка в итоге была намазана обычным кремом для лица, ужин умят, шоу по тв просмотрено, речь президента прослушана, уснула я незаметно для себя под какие-то древние попсовые песни с экрана.

3 глава. Чужие вещи

Нестабильное эмоциональное состояние явно сказывалось на том, что мне снилось:

…Заветная баночка от бабушки менеджера Аби вдруг забурлила, из нее появился краснокожий дюжий парень с лохматыми волосами, он поиграл бицепсами и как-то уж больно сериально поманил к себе. Потом картинка сменилась, перед моим внутренним взором оказались пожитки Деда Мороза. Они мерцали и переливались, будто скрывая в себе сокровища и бриллианты. И снова смена сюжета – охранник, которого будто кислотой обожгло от взгляда на мой лоб. Потом еще колонны улыбающихся людей, видимо осчастливленных витаминками, до которых я все никак не доберусь. И вдруг будто черный пудель клацнул зубами прямо перед моим носом. Я взвизгнула и проснулась!

Настенные часы показывали 3 ночи. Идти на улицу, откуда доносились залпы салютов и громкие песни шумных компаний мне не хотелось.

– Чем же себя занять? А почему бы не отомстить Деду за кражу моего целебного крема?! Посмотрю-ка я, что там у него в сумке и в свертке. – идея показалась мне весьма занимательной. Я, крадучись, в темноте, пробралась в гардеробную, зажгла небольшой стоящий там ночник и в его рассеянном свете уставилась на свою добычу. Остатки интеллигентности где-то в районе ребер намекали, что лазить по чужим вещам не хорошо, но он-то мою вещь взял, чем я хуже? Громко втянув носом воздух, я сделала последний и решительный жест – дернула за веревочку, которая держала ткань, скрывающую содержимое свертка. Сумка Деда той ночью осталась нетронутой. Меня захватила и очаровала представшая предо мной картина, написанная на деревянной основе. Картина изображала старика с огромными и очень добрыми, мудрыми глазами. По ощущениям я его где-то уже видела, только не могла вспомнить, где.

– Наверняка раритет и стоит бешеных денег. Надо же, как ее этот Николай Иванович мне оставил? – краски на изображении были весьма своеобразные, чтобы рассмотреть их лучше я наклонилась, споткнулась о лежащую тут же сумку и впечаталась в изображение всем лицом. Будто поцеловала его, а заодно почувствовала очень приятный и легкий аромат. – Нет, ну, точно видела где-то. Ладно, разузнаем завтра у обладателя такой ценности что откуда и по чем.

Заснуть не получалось категорически. Тогда я оделась и решила не ждать до утра: «Прогуляюсь, может, встречу Деда. Пусть расскажет про свою интригующую ношу и мой крем!»

В фойе творилось что-то нелепое: у дверей стояла карета скорой помощи, а в дальнем углу у стойки собрался весь персонал. Разобрать о чем они говорят было невозможно.

«Наверно кто-то наотмечался и не рассчитал своих сил» – заключила я и двинулась ко входу. За пределами гостиницы было холодно, снежно и весело: народ гулял, встречая Новый год, надеясь, что и в этот захолустный городок придет нечто хорошее. Никогда не понимала, почему люди так сильно надеются на календарь при этом сами не хотят пошевелить и пальцем. Хотя, может и за этим странным поведением есть своя философия, кто я, чтобы их осуждать? Так, а кто это там на лавочке возле кафе? Точно, такого большого человека сложно не заметить:

– Николай Иванович, с Новым годом! Не замерзли тут?

– Агниюшка, как же, конечно, не замерз, мы ж на севере – привычные к морозу.

– Символично – Дед Мороз привычный к морозу. – на мою улыбку и он улыбнулся в ответ. Вдруг я ляпнула помимо собственной воли:

– А разве волшебные деды крадут чужое?

Николай Иванович поднял брови от неожиданности и абсолютно неподдельного удивления:

– Да разве я что-то украл?

– А баночку с кремом не вы, что ли?

– Не я, дочка, ой, то есть Ага, что вы, не я.

– Ааа, раз отпираетесь, точно вы и есть! – меня понесло. Ведь совсем не для этой грязной пошлятины я искала старика, хотела спросить про картину, пустить погреться. Пришлось сделать над собой огромное усилие. – Ну, а с другой стороны, не пойман – не вор. Забыли, в общем. Пойдемте посидим у меня, погреетесь, хотела вас про картину спросить.

Обескураженный и пристыженный, растерянный Дед беспрекословно последовал за мной в недра гостиницы. От самого входа до нас донеслись слова работника скорой помощи, которая стояла тут же:

– Да, да, ну, примите? Молодой, лет, может, 20. Обширный ожег мягких тканей в районе лица, шеи и рук. Химический, скорее всего. Обработали, как могли. Привезем минут через 15. Грузим. Отбой.

Пока он говорил, мимо нас на носилках пронесли молодого официантика с забинтованной головой и руками. При виде меня он издал громкий, но неразборчивый звук. Через минуту скорая уже завыла и понеслась куда-то в ночь, перебивая своим гудением фейерверки и шутихи.

В фойе шептались. При виде меня разговоры стихли, но до слуха четко донеслось короткое слово: «крем». Подойдя к юной уборщице, рьяно начищавшей и без того чистый поднос, я спросила то, что неожиданно пришло на ум:

– Это он кремом намазался?

– Ддааа, он не хотел брать без спроса, говорит, само как-то вышло. Вы же не будете писать заявление, правда? Он и так пострадал. Что было в той баночке?

– Лекарство по одному семейному рецепту. Заявления не будет. – мне было стыдно поднять глаза на Николая Ивановича. А он все понял и сочувственно покачал головой:

– Бедный парень, бедный мальчишка.

– Хм… ну, вы меня простите, что…

– Ничего, Агния, ничего, все бывает, и я ошибаюсь. Бывает. Пойдем выпьем чаю и поговорим.

***

Мы вернулись в номер. Я быстро скинула куртку и включила свет. Чайник зашипел, из бара были извлечены иностранные сласти.

– Мне бы про вашу картину хотелось… – открыв дверь в гардеробную, я осеклась. По ногам пробежал тревожный холодок. – Её нет! Украли! Беспредел просто! Все-таки придется заяву на них накатать! Да я им таких отзывов оставлю, ни один распоследний бомж тут не остановится!!!

Пока мои крики сотрясали ветхое здание, Николай Иванович молча смотрел на пустую простыню и веревочки, оставшиеся от его драгоценного свертка. Мне показалось, что у него шок:

– Вы только дышите глубже, присядьте! Это не я, вы же понимаете? Не я! Куда б я такую ценность приметную сбыть могла да еще так быстро и в незнакомом городе. Верите? Это не я!

Он молча перебирал губами, и смотрел мимо меня в опустевшую, как казалось, гардеробную. Меня начало потрясывать, от расстройства и растерянности глаза намокли:

– Ну, ну это же просто картина, нельзя же так реагировать. Мы же с вами взрослые люди! Или вы мне не верите? Думаете, что я?

– Нет, доч… Агния. Это не ты, и никто вообще. Он сам ушел. Он выполнил все, что должен был выполнить и ушел. Теперь явится в другом месте. Там, где будет нужнее.

Тут мне стало страшно. Старик-то наверно того. И что мне с ним делать?

– Простите за мою недогадливость, а кто, по-вашему, сам ушел?

– Он. – дед улыбнулся, вытер глаза и указал открытой ладонью в то место, где лежала картина.

– Так. Может, вам немного вина выпить? Присесть? Значит, он – нарисованный на деревяшке человек – ушел. Правильно? А деревяшку взял подмышку и унес с собой.

– Я тебе сейчас все расскажу, как есть. А там уж решай, куда звонить: в психушку, в милицию или еще куда.

4 глава. Сказка – ложь?

– Видишь, там за окном все празднуют Новый год? А что такое этот самый год? Можешь ты его потрогать, понюхать, разглядеть? Что ушло и что пришло?

– Ну, не знаю, к чему вы клоните. С праздниками понятно – это условность. Чтобы считать было удобнее. Думаю, больше ничего за ними и нет. Но картина-то была вещественная, и даже прям тяжелая. – я потерла ушибленный лоб.

– То есть Новый год не материален, так?

– Ну, так. И что с того?

– Не торопись, ответь еще: слова, я говорю, ты слышишь. Но где они? Их можно увидеть, потрогать, попробовать на вкус?

– Не томите, вы ведете к тому, что есть материя и нематерия. Так? И при чем тут наш конкретный случай?

– Все верно. Это изображение показало и проявило себя в материи, когда было нужно, но сама она, как, кстати, и язык, и искусство в целом, а так же мораль, свобода, вера, любовь – не материальна. Слово можно облечь в букву, написанную в книге. Но оно останется словом. Образ того, кто был тебе явлен НЕ материален. Он свободен от наших мер пространства и времени. В одной умной книге сказано: «ни стенами, ни дверями, ни запорами, ни печатями… и пребывают в местах, постигаемых только умом».

– На сказку похоже. Маловероятно. Думаю, у вас нервное истощение. Вот и все. А картину умыкнули ушлые работнички.

– А что не так со сказками? Ты в них не веришь?

– В детстве, наверно, верила, но не сейчас же. Я учусь в медицинском колледже. Мы режем то, что было живым и стало мертвым. Я знаю, как устроен человек изнутри. Могу рационально объяснить вам все, что захотите. А сказки – это для малышей. Не серьезно.

– Объясни мне любовь.

– Проще пареной репы: инстинкт размножения, гармоны – вот и вся любовь.

– А как же любовь брата к сестре, друга к другу? Любовь к животным? Любовь к искусству? Любовь к жизни?