Запутанная история
Дэниел заерзал на своем стуле. Почему-то его слегка раздосадовал ее взгляд, в котором читался лишь профессиональный интерес к преступлению. Да и как же иначе? Замужней женщине не к лицу вспоминать о случайном знакомстве, с которого прошло пять лет.
– На время убийства Бо владел бистро, которое сейчас принадлежит Джимми Тамбору. Бо и Шелли дружили с младших классов школы. Все шло к тому, что они поженятся. Вечерами они часто встречались у плавней, а потом она шла на ночное дежурство в «Пиратскую» гостиницу. Когда нашли ее тело, Бо сразу стал первым подозреваемым.
– Я прочитала в деле, что он в вечер убийства лежал дома, больной гриппом. Значит, у него есть алиби.
– В последней эсэмэске он написал Шелли, что заболел и встретиться с ней вечером не сможет.
Оливия полистала бумаги в деле.
– И никаких других подозреваемых не допрашивали? Я нашла здесь только показания сестры Шелли Саванны, ее брата Мака, родителей и двух подружек. Может, какие-то факты замалчиваются? Как по-вашему?
– Что-то произошло в последние два месяца перед ее гибелью. Шелли жаловалась подругам на какие-то неприятности, однако нам не удалось выяснить, в чем было дело. А когда мы расследовали нападение на ее сестру Саванну, то обнаружили, что с Шелли незадолго до ее гибели познакомился Эрик Баптисте. В начале расследования мы об этом не знали.
Оливия остановила его жестом:
– Я и так уже запуталась в именах и событиях, о которых ничего не знаю. Сейчас, в коротком разговоре, вы в любом случае не сможете мне все объяснить. – Она нахмурилась. – Вот что надо сделать. Сформируйте опергруппу из четырех человек и начните разбираться с делом Шелли с самого начала.
– Буду рад этим заняться. Всегда подозревал, что из Бо сделали козла отпущения, а расследование с самого начала велось из рук вон плохо. Кого именно ввести в состав этой опергруппы? Есть какие-нибудь предложения?
Оливия тряхнула головой, ее темные волосы блеснули под лившимся из окна светом.
– Вы лучше меня знаете, кто для этого подходит. Нужны энергичные люди, готовые хорошо потрудиться. Надо раскрыть это убийство и упрятать за решетку мерзавца. – Она сузила глаза. – Хочу закрыть дело Шелли Синклер до моего отъезда.
В глазах сидящей напротив него женщины ничего от прежней Лили не осталось.
– Все будет в порядке. – Он надеялся хоть немного ее смягчить своей уверенностью.
Без всякого успеха. И Дэниел сделал еще одну попытку пробудить в ней ту, прежнюю женщину:
– Случайно заметил обручальное кольцо на вашем пальце. Рад, что вы нашли достойного мужчину.
Оливия и бровью не повела. Только посмотрела на свое кольцо, а затем подняла взгляд:
– Я вышла замуж за отличного человека, у меня родилась дочь, но в прошлом году он умер. И сейчас я живу с моей мамой и дочерью.
– О, простите. – Вот до чего доводит неуемная жажда поговорить о личной жизни.
Она нахмурилась:
– Я не первая и не последняя вдова на земле. И сейчас для меня важнее всего благополучие моих родных и моя работа. А теперь не заняться ли вам формированием опергруппы? – Она очаровательно, хотя и строго, выгнула бровь и посмотрела на дверь.
Дэниел направился к выходу. И только когда он повернулся спиной к ее столу, его осенило. Она не замужем. Она вдова.
Он сочувствовал ее горю, но не тому, что она теперь не связана брачными узами. А та первая встреча с ней неизбежно всплывала в его памяти, как только они оставались наедине.
Рано или поздно он ей об этом напомнит. Поговорит с ней. Конечно, на повторение той ночи мог надеяться только сумасшедший. Значит, он такой сумасшедший и есть. Потому что погасить в себе эту надежду он был не в силах.
Опергруппа два дня собиралась в полицейском участке и планировала свою работу. Дэниел выбрал Джоша Гриффина, Веса Стиллера и Деррика Брима. Всех их связывали дружеские отношения. К тому же, что не менее важно, даже Оливия заметила у Дэниела качества прирожденного лидера. Он пользовался хорошей репутацией, и все его уважали.
Оливия эти два дня беседовала со своими подчиненными и просматривала оставшиеся папки с делами, которые вел Трей Уокер.
Дэниел оказался прав: если не считать последних двух месяцев, преступления в Лост-Бей случались крайне редко. Бывали, конечно, семейные ссоры или мелкие кражи в магазине… Небольшие происшествия, с которыми незамедлительно разбирались.
Оливия приехала в понедельник и к среде поняла, что ее занесло в настоящее сонное царство. В городе хорошо помнили легенды о пиратах, а местные предприниматели косо посматривали на строящийся неподалеку луна-парк с аттракционами.
В начале восьмого она собралась домой. Уже позвонила матери и сказала, что скоро приедет, покормит и уложит спать Лили.
К ее удивлению, Дэниел все еще сидел за своим столом, хотя вполне мог отправиться домой в четыре часа, после окончания дежурства.
– Я думала, вы уже давно уехали. Разве дома никто не ждет? – спросила она.
Он откинулся на спинку стула и посмотрел на нее так же пронзительно и беспокойно, как утром:
– Ни жены, ни семьи, ни стремления ею обзавестись. Убежденный холостяк. А вы, наверное, едете домой?
– В общем, да. Только сначала думаю побывать на месте убийства Шелли. Пока глубоко в дело не вникла, да и город не очень хорошо знаю, вот и хочу посмотреть все на месте.
Дэниел нахмурился:
– Сами не найдете. Давайте я поеду впереди, а вы за мной? А затем помогу вам лучше понять, что происходило в ту ночь.
– Не смею просить вас об этом.
– А вы и не просили. Я сам предложил. Кроме того, помогать вам – моя обязанность. – Он встал, словно они обо всем договорились. – То, что планировал сделать за вечер, уже закончил.
Через несколько минут Оливия ехала за патрульной машиной Дэниела к южной части города. Они миновали главную улицу, с кафешками и магазинчиками.
Она проезжала здесь лишь однажды, по пути к своему дому на окраине. А в центре Лост-Бей еще не бывала. На одной стороне улицы она заметила кафе-мороженое и решила заглянуть туда как-нибудь с матерью и Лили, которая это лакомство обожала.
Лили. Если она и размышляла, не сказать ли Дэниелу о его появившейся на свет после той страстной ночи дочери, то теперь отбросила эту мысль. Раз он открыто признался, что не хочет жениться, заводить семью и считает себя убежденным холостяком, – вопрос снят.
Она снова сосредоточилась на городских улицах. Судя по вывескам, они с Дэниелом проехали мимо аптеки Мамы Баптисте и магазина подарков, а затем миновали две «Пиратские» гостиницы. Между ними расположились кафе для туристов, небольшой бутик и бистро «У Джимми», на стоянке перед которым теснились машины всех цветов и марок.
При мысли о наслаждающихся ужином посетителях этого бистро у Оливии заурчало в желудке. Она не успела толком пообедать, и, хотя Роуз наверняка приготовила что-нибудь вкусненькое, от голода у нее сосало под ложечкой.
Вскоре дома закончились, а с главной улицы города они свернули на опоясывающую Лост-Бей кольцевую дорогу.
Оливия ехала за Дэниелом, и, когда он притормозил у обочины, она тоже остановилась рядом. По другую сторону дороги росли кусты, среди них стояла каменная скамейка.
Дэниел вышел из машины, и она вслед за ним. В нос им ударил тяжелый болотный дух. Пахло прелыми листьями и рыбой, а воздух был таким сырым, что казалось, его можно резать ножом.
Дэниел подошел к ней:
– Бо остался на ночь в своем кафе, а у Шелли было ночное дежурство в «Пиратской» гостинице. Обычно перед ее работой он ненадолго приезжал сюда, они несколько минут проводили вместе, а затем расходились каждый по своим делам.
– Значит, Шелли той ночью сюда приезжала. Но, судя по эсэмэске от Бо, его здесь не было. – Оливия посмотрела на каменную скамью, рядом с которой молодая симпатичная женщина провела последние минуты своей жизни. Кто же ее здесь встретил, задушил, а потом сбросил тело в воду?
Они перешли дорогу. Рядом с кустами зеленела лужайка, а неподалеку темно поблескивала в лучах заходящего солнца вода в плавнях.
– Никаких улик нет? – спросила Оливия.
– Кусты слева от скамейки были помяты, будто там шла борьба. Но ничего более существенного найти не удалось. – В его голосе звучало разочарование.
– Познакомилась с этим делом и словно почувствовала, как Шелли умоляет меня найти преступника, – заметила Оливия.
– Не только вас. Мне она снится уже два года и взывает о возмездии негодяю. А в прошлом году сестра Шелли Саванна нарядилась призраком и разгуливала здесь по траве на берегу.
Оливия удивленно вскинула взгляд:
– Правда?
– По пятницам сюда приходили подростки и прятались за кустами в надежде увидеть призрак Шелли. А Саванна воспользовалась подземным ходом, идущим с ее двора к тому дереву. – Он показал на лужайку и кипарис на ней. – Она надела полупрозрачную белую накидку и прикрепила к талии фонарик, чтобы походить на мерцающее привидение. Прошлась здесь и вернулась через подземный ход домой.
– Зачем она так поступила? – Оливии хотелось узнать все детали.
Дэниел сунул руки в карманы и пристально посмотрел на воду плавней. Он словно увидел сестру Саванны погибшей и, не в силах оторвать от нее взгляда, понуро ссутулился.
– Когда Шелли похоронили, родители Саванны уехали в другой город и оставили ей и ее брату Маку дом. Мак скоро женился и тоже уехал. Якобы душа Шелли не разрешала сестре, родителям и брату ее звать. Поэтому Саванна, чтобы обойти этот запрет, нарядилась привидением. Хотела услышать, как имя Шелли будут выкрикивать спрятавшиеся за кустами мальчишки. Тем самым она словно оживляла погибшую сестру.
Он вынул руки из карманов, посмотрел на Оливию и продолжил:
– Слава богу, Джош своей любовью помог ее излечению. Но не до конца. Ей нужно, чтобы убийца сестры оказался за решеткой. Только тогда ничто не будет ее отвлекать от жизни с Джошем.
– Я хотела бы завтра вместе с вами побеседовать с Бо Макбрайдом. Понимаю, что город ваш маленький и на приезжих здесь посматривают косо, да и просто их недолюбливают. Так что вместе нам будет легче его разговорить.
Дэниел кивнул:
– В любое время. Буду рад помочь.
Оливия прошла вперед и села на скамейку, словно стараясь таким образом хоть что-то понять в случившейся здесь трагедии.
Смеркалось. Заходящее солнце опустилось за растущие в плавнях деревца, плотно укутанные испанским мхом.
Дэниел сел рядом с Оливией. Терпкий запах его одеколона ударил ей в ноздри. Совсем не тот, которым он пользовался два предыдущих дня, а знакомый ей по той ночи в Новом Орлеане. Которая давным-давно должна была выветриться из ее памяти.
– Расскажите мне о Бо Макбрайде, – попросила она, стараясь выкинуть из головы ненужные воспоминания.
– Бо в нашем городе считался золотым мальчиком. Все его любили и уважали. Сам приятной внешности, и подружку завел симпатичную. Его бистро процветало, и казалось, что ему во всем сопутствует успех.
– По-вашему, это он убил Шелли?
По его лицу пробежала тень, а в глазах блеснули серебристо-зеленые искорки. Так же они сверкали, когда он овладевал ее телом. Проклятье! Зачем она представляет его обнаженным и страстно ее желающим?
Он пригладил свои жесткие короткие волосы и откинулся на спинку скамейки.
– Убил ли Бо Шелли? Интуиция мне подсказывает, что он этого не делал.
– И ваша интуиция никогда вас не подводит? Он усмехнулся, обнажив безупречные белые зубы:
– Почти никогда. В отличие от других полицейских. А в данном случае, скорее всего, дело в деньгах. Со временем, в ходе расследования, это наверняка выяснится.
– Кто нашел ее тело? В материалах дела его имя не упоминается.
– Том Демпси. Ему шестьдесят семь лет, и он бегает трусцой днем и ночью. В четыре часа утра он увидел тело Шелли в воде и вызвал полицию. К счастью, мы успели ее вытащить до того, как сюда приплыли крокодилы или другие чудища.
В Натчезе Оливия участвовала в расследовании многих преступлений, но почему-то гибель Шелли Синклер особенно ее тронула. Она поднялась, не в силах больше сидеть на месте убийства.
Дэниел тоже встал.
– Хочу вас кое о чем спросить, – сказала Оливия, когда они возвращались к машинам. Она сделала паузу и посмотрела ему в глаза: – Я наблюдала за вами в полицейском участке и поняла, что вы пользуетесь всеобщим уважением. Могу ли я полностью вам доверять?
Она пристально на него посмотрела. Ей нужен был свой человек в полиции, на которого можно во всем положиться. Хотя ошибка дорого бы ей обошлась.
Никаких особых причин доверять ему у нее не было. Одна ночь с ним ничего не значила, но шестое чувство ей подсказывало, что он человек порядочный и никогда закон не преступит.
– Конечно, вы вполне можете на меня положиться, – ответил он. Твердый взгляд не оставлял сомнений в его искренности.
– Тогда давайте как-нибудь посидим в кафе и поговорим о других полицейских.
Он нахмурился:
– Не стоит делать этого в кафе, где много любопытных глаз и ушей. Не хочу, чтобы меня считали доносчиком.
– Правда, я об этом и не подумала.
– Почему бы нам не поехать сейчас ко мне домой? Там мы могли бы спокойно побеседовать.
После секундной паузы Оливия согласилась:
– О’кей.
Только сев в машину, она засомневалась в правильности своего решения. Впрочем, интуиция подсказывала, что Дэниелу можно доверять.
Однако в приватной домашней обстановке он мог завести речь о той ночи пять лет назад – ночи, которую она все эти годы безуспешно старалась выкинуть из памяти.
Глава 3
Согласие Оливии немного удивило Дэниела. Однако она покорно ехала за ним и поставила свою машину в его просторном гараже. Незачем было кому-то видеть, что она припарковалась рядом с его домом. Одно дело – если они общаются на глазах людей в официальной обстановке, и совсем другое – их встреча в свободное время.
Вдруг по городу поползут слухи? Этого Оливии хотелось меньше всего. Так что «дразнить гусей» без нужды не стоило.
Когда она вышла из машины, Дэниел нажал кнопку на пульте и ворота гаража закрылись.
– Пусть я смахиваю на параноика, – заметил он, – только, думаю, о нашем общении в нерабочие часы лучше никому не знать.
– Вполне согласна.
Он открыл дверь на кухню и мысленно похвалил самого себя. Всегда был чистюлей и поддерживал в доме порядок. Нигде у него не болтались сохнущие трусы, а бутылки из-под пива не выстроились в линию, словно морпехи перед марш-броском. Он жестом пригласил Оливию к кухонному столу из мореного дуба, а сам занялся приготовлением кофе.
– Симпатичный домик, – заметила она. – И немаленький для мужчины, который не собирается жениться и заводить семью.
– Благодарю, но он несколько больше, чем я того хотел. Дом продавали за долги, и я соблазнился заманчивой ценой. Сделаю косметический ремонт, и тогда все будет в порядке. – Кофе забулькал, он щелкнул выключателем и повернулся к Оливии: – Повода для беспокойства нет, я купил дом без всяких злоупотреблений.
– Мне ничего подобного и в голову не приходило. Знаю, что вы с Джошем Гриффином приложили немало сил для разоблачения Трея Уокера и Джима Бернса.
– В первую очередь это заслуга Джоша. После нападения на Саванну Джош осмотрел подземный туннель в поисках улик. И нашел выход из него в гараж Уокера, полный метамфетамина.
– Значит, на Джоша можно положиться.
– Верю ему как самому себе. Мы не только хорошо ладим, как два помощника шерифа, но и по-настоящему дружим. – Он ощутил вдруг желание шагнуть к ней и погладить по голове.
Вместо этого он подошел к столу и налил две чашки кофе.
– Сливки? Сахар? Или и то и другое?
– Просто черный кофе. А как насчет Эммы Карпентер? Она хороший помощник шерифа?
Разговор шел в нужном ей русле. В первую очередь она хотела узнать об их сослуживцах. Он поставил перед ней чашку с кофе и сам сел за стол.
– Эмма – трудяга. Работает вдумчиво, ни одну мелочь не пропустит. На нее можно рассчитывать.
Оливия обхватила ладонями чашку с кофе.
– Я всего лишь хочу получить представление о полицейских, которые у нас служат. В их личных делах одни общие фразы и традиционные поощрения. Такие благодарности люди получают везде.
– Почти все у нас составляют отличную команду.
– «Почти все…» – словно эхо, повторила она и вопросительно подняла бровь.
Дэниел вздохнул:
– Не хотел бы думать, что кто-то еще из наших участвовал в перевозке наркотиков.
– Кажется, в конце опущено слово «но».
Он грустно усмехнулся:
– Да, есть пара человек, которым я не вполне доверяю.
Она подалась вперед, и он уловил тот самый по-весеннему свежий аромат сирени, который однажды едва не свел его с ума. Этот запах пленял его на рефлекторном уровне и пробуждал совсем не нужные теперь воспоминания о той жаркой ночи.
– Кому нельзя доверять?
Он видел движения ее губ и словно опять млел от ее горячих поцелуев. Дэниел встряхнулся и сосредоточился на их деловом разговоре:
– Не хочется мне выглядеть доносчиком. Тем не менее шерифу лучше быть в курсе, от кого можно ждать подвоха.
Она глотнула кофе, а ее темные глаза над ободком чашки посуровели.
– Хотелось бы узнать имена, – попросила она и поставила чашку на стол.
– Рэй Макклюр. Дружил с Уокером, хотя сейчас клянется, что ни слухом ни духом ни о чем не знал и ни о каких наркотиках не ведал. И он уверенно обвинял Бо в убийстве Шелли.
– Я Рэя уже приметила. Ленивый и норовит пофамильярничать. А он не мог иметь какое-то отношение к убийству Шелли?
– Вряд ли. Обвинял Бо, просто чтобы угодить Уокеру и не проводить настоящего расследования.
– Кто еще?
Дэниел стал вспоминать всех, с кем работал.
Рэнди Фаулер тоже не вызывал особого доверия. Он недавно отвез свою мать в элитный дом для престарелых в Джексоне. Несколько месяцев жаловался на высокие цены, а потом вдруг перестал.
– Он тоже был близок к Уокеру?
Дэниел покачал головой:
– Не сказал бы, но они с женой поддерживали тесные отношения с Джимом Бернсом.
– Кто-то еще?
– Пожалуй, больше никого назвать не могу. Со многими я работал по несколько лет и знаю их с детства. Рэй Макклюр – местный. Был ленивым и угрюмым мальчишкой. Таким и остался. А Рэнди Фаулер не из нашего города, приехал из Тупело лет шесть назад. Держится особняком. – Он глотнул кофе и впился в нее взглядом. – Мы когда-нибудь поговорим о той ночи в Новом Орлеане?
Она замерла, а на ее щеках появился легкий румянец.
– Надеюсь, что нет.
– А по-моему, надо поговорить. Когда мы остаемся вдвоем, между нами словно голодный крокодил лежит.
Она еще раз отхлебнула кофе и осторожно поставила чашку на стол:
– Та ночь в Новом Орлеане была совсем не в моем духе. Тогда я только что потеряла своего друга. Он улаживал обычную домашнюю ссору, а закончилось дело стрельбой. Вообще не хотела ехать на ту конференцию. Зашла в бар посидеть где-нибудь в уголке и утопить горе в вине.
– Но тут появился я.
Она улыбнулась. Впервые после приезда в Лост-Бей ее лицо перестало быть непроницаемо серьезным. И от ее обаяния, от ее улыбки у него захватило дух.
– Да, появился ты, такой любезный и интересный собеседник. Вдруг оказалось, что разговор с тобой лучше выпивки. – Румянец на ее щеках стал гуще. – Этой безумной, немыслимой ночи вообще не должно было быть.
– А почему ты сказала, что тебя зовут Лили?
– Так иногда звала меня мама в детстве. Ее имя Роуз, и она говорила папе, что у нас в семье два цветка – роза и лилия. Но в полиции Оливию воспринимали лучше, тем более что это мое настоящее имя. Зато свою дочь я назвала Лили.
– Должен признать, что все эти годы часто вспоминал о тебе. Думал, что ты ушла со службы и нашла свою любовь.
Она бросила на него изумленный взгляд, и тотчас же ее лицо вновь стало непроницаемым.
– Всего через месяц после той конференции я вышла замуж и скоро забеременела. Фил был отличным мужем и отцом.
– Расскажи мне о нем, – попросил Дэниел. Ему хотелось узнать, какой мужчина завоевал ее сердце.
Она села поудобнее. От ее умиротворенного вида Дэниела почему-то кольнула ревность.
– Фил владел небольшим, но популярным рестораном. У него была добрая душа, и он любил меня всем сердцем. Даже когда родилась Лили, он не возражал против моей службы. А благодаря моей маме мы все хорошо ладили, я служила в полиции, а он занимался своим бизнесом. Но затем у него случился инфаркт и он умер.
– А ты надеешься выйти замуж еще раз?
– Не исключаю такой возможности. У меня был великолепный муж, и я знаю, какой хорошей может быть семейная жизнь. Но у меня замечательная мама, она помогает мне растить Лили. Я увлечена работой и не буду особо переживать, если останусь одна.
– Сколько лет твоей дочери?
– Только что исполнилось четыре года.
– Я по-прежнему к тебе неравнодушен. – Слова слетели с его губ прежде, чем он успел их обдумать.
Она отвела взгляд и посмотрела в окно. На город опускались сумерки.
– Я приехала сюда ненадолго, и я твоя начальница. Любые неофициальные отношения между нами чреваты неприятностями. – Она взглянула на часы и взяла сумку. – Мне пора домой. Обещала маме с дочкой скоро вернуться.
Оливия встала и посмотрела на дверь в гараж. Дэниелу подумалось, что она просто тяготится общением с ним, а не спешит домой. Он тоже встал, чтобы проводить ее к выходу.
– Если для тебя это важно, никто о той ночи не знает. Никому о ней не говорил и говорить не собираюсь. – Он открыл дверь, нажал кнопку брелка, и рулонные ворота гаража напротив ее машины поднялись.
– Благодарю за деликатность. Я сюда приехала по делам службы, и больше ни за чем. – Она спустилась по лестнице в гараж и села в машину.
Когда она уехала, Дэниел вернулся на кухню допить кофе. Хоть коротко, но они это обсудили, заключил он.
Однако она не произнесла ни одного слова, которое охладило бы разгоравшееся в нем все последние дни желание.
Больше того, объяснила, почему они не могут и не должны снова быть вместе, однако ключевая фраза, которая поставила бы крест на его мечтах с ней сблизиться, так с ее уст и не слетела.
Она не сказала, что он ей не нравится. А раз так – он вправе был питать робкую надежду, что она снова окажется в его постели.
Оливия почти до утра не сомкнула глаз. Когда она вернулась домой, Роуз и Лили уже спали. Она поцеловала любимую дочурку, а затем положила себе на тарелку мясной шницель, который ее мама приготовила на ужин.
В половине одиннадцатого она лежала на своем матраце, однако ей не спалось. Снова и снова она прокручивала в голове разговор с Дэниелом.
Говорить с ним о той их близости в Новом Орлеане она не собиралась. Даже думать о ней не хотела. Хотя не раз и не два вспоминала о единственной безумной ночи с ним, пока была замужем.
Фил любил ее, и он ей нравился. Но она его не любила. Рядом с ним она чувствовала себя комфортно и старалась ни в чем его не разочаровать. Но ей иногда снилась та сказочная ночь с Дэниелом.
Она проснулась рано утром от череды мягких поцелуев. В доме пахло жареным беконом.
– Мамуля, а вечером ты меня не поцеловала! Значит, поцелуй тысячу тысяч раз утром, – проворковала Лили. Настоящий ангелочек – в своей розовой ночной рубашечке и с ореолом чуть взъерошенных после ночи темных волос.
– Думаю, у меня это получится, – ответила Оливия. Она притянула Лили к себе и начала тоже целовать ее личико и шейку.
Хихиканье Лили прозвучало для Оливии сладкой музыкой.
– О’кей, целовальщицы мои дорогие… завтрак будет готов через пятнадцать минут, – сказала Роуз. – Лили, ты не поможешь мне накрыть на стол? А мама пока соберется на работу.
Оливия быстренько приняла душ, надела черные брюки и белую блузку, а затем присоединилась к матери и дочери. Роуз приготовила бекон и оладьи.
Завтрак втроем всегда приносил им радость. Роуз была для Оливии заботливой матерью, а для Лили стала любимой бабулей и присматривала за ней, когда Оливия с Филом уходили из дому.
В Роуз чудесным образом соединялись здравый смысл и простодушие. Ее отличало хорошее чувство юмора и горячая любовь к дочери и внучке. Окружающий мир виделся ей добрым и счастливым, а Оливия никогда не рассказывала матери о злодеях, с которыми имела дело на службе. Чтобы не тревожить Роуз, она также всегда преуменьшала опасности на своей службе.
– Мама, спасибо за вкуснятинку. Пальчики оближешь, – сказала Оливия.
– Оладьи всегда вкусные, если с сиропом, – пискнула Лили и слизнула сладкую каплю с нижней губы.
– Поздно сегодня вернешься? – спросила Роуз.
– Возвращайся раньше. Поцелуешь меня перед сном, – добавила Лили.
– Прошлой ночью я тебя целовала, пока ты спала. Ты знаешь, как у нас заведено. Если я не успеваю поцеловать тебя перед сном, то бабуля поцелует дважды, – парировала Оливия.