Обратный отсчет для Пальмиры

– Машка, не сходи с ума! – попытался возразить Котов. – Она – фанатичка или наркоманка. Она совершенно неадекватна, может взорвать и себя, и тебя…

– Это война, милый, – тихо сказала Мариам и приблизила свое лицо к лицу Котова. – Это наша война. Спасибо, что помогаете, спасибо, что умираете за нашу страну. Но это наша война, и нам решать, нам распоряжаться своими жизнями.

Она ласково провела ладонью по щеке капитана, поднялась в полный рост и что-то крикнула девушке в черном. Та повернула голову, но в глазах ее не было мысли. Пустой взгляд трупа. Котов передернул плечами и вызвал Зимина.

– Зима, переводи всем через коммуникатор, что говорит Мариам. Если слышишь, что отвечает эта… не при посторонних будет сказано… переводи и ответы.

– Хорошо, – не по-уставному ответил Зимин и высунул голову над камнями. – Мариам объясняет, что хочет поговорить с ней как с женщиной. У нее есть братья и сестры… Та… молчит и смотрит куда-то… на солнце, что ли.

Мариам говорила, говорила очень горячо, прижимая руки к груди. Иногда она, наоборот, разбрасывала их в стороны, будто обнимала все вокруг. Девушка в черном то смотрела на сирийку, то опускала голову. Мариам медленно, не переставая горячо убеждать, подходила к ней все ближе. Судя по словам Зимина, Мариам говорила о чести народа, о памяти предков, о том, что память о прошлом не есть язычество, это история, и она никак не влияет на веру в Аллаха. Говорила, что со всего мира в Пальмиру приезжали люди посмотреть, вдохнуть воздух истории славного прошлого человечества. И белые, и черные, и китайцы, и индейцы.

Девушка в черном вдруг закрыла лицо руками и села на камни. Мариам была уже совсем рядом. Она присела рядом с девушкой, обняла ее за плечи и продолжала что-то говорить. Котов облегченно вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Ну, молодец, Машка, подумал он, ведь сумела же. Теперь надо саперов сюда, чтобы расчистили дорогу к телам этих утырков, что пытались прорываться. И начнется наша обыденная работа: осмотр трупов, орудия, документов, анализ личных вещей, идентификация, установление принадлежности.

Девушка в черном вдруг поднялась. Котов насторожился, с удивлением глядя на Мариам, которая продолжала сидеть и говорить, говорить, говорить. Чего она сидит, почему не встает? А девушка в черном расстегнула на себе черную куртку и стала странно пятиться назад, отрицательно крутя головой. Она с чем-то не соглашалась или вообще ни с чем не соглашалась. И Мариам сидит очень бледная. Что там происходит?

– Зима, – спросил Котов в микрофон коммуникатора. – о чем они говорят? Хоть по губам можешь понять?

В ответ раздавалось только хриплое дыхание и хруст камней под ногами. Опешив от неожиданности, Котов повернулся в ту сторону, где за камнями ближе к девушкам должен был лежать лейтенант Зимин. Но Зимин там не лежал, переводчик бежал что есть мочи к девушкам. Напрямик, наплевав на то, что здесь на каждом шагу мины и другие взрывчатые предметы, которыми боевики напичкали местность перед отступлением. Еще шаг – и взрыв!

– Зима-а-а! – заорал капитан, вскакивая на ноги. – Стой! Остановись, взорвешься!

Но Зимин уже почти добежал. Странно, но ни Мариам, ни девушка в черном даже не повернули головы в его сторону. Еще секунда, и лейтенант запрыгнул на каменную плиту, на которой сидела Мариам. Одним сильным толчком он сбил с ног девушку в черном, которая, раскинув руки, стала падать навзничь. Остальное Котов видел как в замедленном кино. Внутри у него мгновенно все сжало ледяными тисками. Тело Зимина летело в сторону сидевшей на камнях Мариам, и почти в тот же момент на том месте, куда падала девушка в черном, ахнул огненный шар, вспучившийся серо-белым облаком и страшными черными ошметками. Вспышка ударила по глазам, и Котов тут же закрыл их. А когда снова посмотрел в ту сторону, на камнях никого не было.

Примечания