Сопряжение. Код CGH

1 Белые орхидеи

Таша появилась в зале вылета на полчаса позже, чем он ожидал. Маленький дрон-курьер, который следил за ее такси от гостиницы, был сбит при выезде на дорогу к аэропорту: начиная с сегодняшнего утра Wattana Grоup предпочитала уничтожать дронов без предупреждения. Корпорация уже разворачивала оцепление вокруг Суварнабхуми1, но для того, чтобы прекратить международное сообщение, требовалась королевская санкция. Sterna получила незначительную фору.

Таша убеждала Джека, что после взрывов «Стерна» приложит все силы, чтобы вывезти своих сотрудников из Бангкока. Он сделал вид, что поверил. Девушка говорила о «Стерне» как о неделимой общности. Только вот решения будут принимать конкретные люди, – вернее, человек. Демьен Лефевр умеет хладнокровно расставлять приоритеты: если нужно, он скормит пару своих сотрудников «Ваттане», чтобы умаслить корпорацию и замять дельце со взрывом.

В Йоханнесбурге, чтобы принять решение, ему хватило четырех бронированных машин с надписью «Kimberly Crafts, Ltd». И десятка человек в форме. Лефевр бросил на асфальт лэптоп и телефон Джека, неспешно вынул пистолет и сделал несколько выстрелов, превращая электронику в груду бесполезных осколков. Данные на носителях стоили столько, что вся команда могла бы убраться из Йоханнесбурга уже завтра, но Лефевр решил иначе.

Нужно уберечь Ташу от роли жертвенного агнца.

Она двинулась к стойке регистрации, ни на секунду не задержавшись у табло: похоже, проводник из «Стерны» нашептывал в ее наушник маршрут.

Джек сделал шаг в сторону, скрываясь за очередным гигантским кашпо с белыми орхидеями – отличительным знаком Суварнабхуми. Цветы издавали слабый запах ванили.

Таша набрала код рейса в Дели.

Хороший выбор: отношения «Ваттана Груп» с Bioworks, в зоне влияния которой находится Индия, достаточно напряженные, и выдача представителя «Стерны» потребует долгих переговоров.

До вылета оставалось меньше часа.

На вирт-экране регистратора загорелся предупреждающий желтый сигнал: система сообщала, что багаж прибудет в точку назначения только следующим рейсом. Повинуясь совету невидимого консультанта, Таша отправила чемодан в путешествие по багажной ленте. Регистратор одобрительно засветился зеленым.

Джек поморщился и стряхнул крошечную пылинку с рукава дорогого костюма. Глупо. Женщина без дамской сумочки, кошелька или хоть какой-нибудь ручной клади на дальнем перелете непременно вызовет подозрение у службы охраны аэропорта. Если «Ваттана» успеет скомандовать «фас», то именно такие мелочи могут лишить шанса сбежать без потерь.

Таша, похоже, поняла ошибку и оглянулась на ленту транспортера. Возвращаться не было смысла. Она скинула с плеч пиджак и взяла его в руки, прикрыв пустую ладонь. Джек улыбнулся краем рта и пошел за ней.

Поток пассажиров двигался на паспортный контроль по лабиринту из лент в цветах «Ваттаны». Джек еще немного покружил по залу, проигнорировал фаст-трек для пассажиров бизнес-класса и тоже встал в общую очередь. Издалека люди узнают друг друга по силуэту и манере двигаться, а лицо, которое кажется значимым, на самом деле вторично. Джек, в деловом костюме и при галстуке, сменил свои экономичные движения на расхлябанную манеру человека, который три раза в неделю потеет в спортзале ради поддержания социально приемлемого веса.

Толпа оказалась отвратительно плотной: соприкосновение с людьми раздражало, лишало спокойствия и ощущения безопасности. По-пингвиньи перетаптываясь, они преодолевали метр за метром.

Шаг – пауза. Два шага. Маленькие колесики чемоданов ручной клади.

Наконец перед Ташей осталось всего двое путешественников. Очередное объявление замолкло, уступив место нежному перезвону колокольчиков, и под крышей аэропорта развернулась гигантская эмблема «Ваттана Груп»: золотистые буквы на сиреневом фоне. Голограмма колыхалась, имитируя шелковое полотно, и медленно оседала вниз под переливчатую тайскую речь: дзайбацу предупреждала о возможных дополнительных досмотрах, которые будут проводиться ради безопасности пассажиров.

Таша бросила короткий взгляд вверх и вернулась к созерцанию своего пиджака; ее пальцы перебирали серебристую подкладку. Голограмма остановилась в полуметре над головами пассажиров и растаяла в воздухе. На серой блузке Таши выступили темные пятна пота.

В хвосте очереди появились двое – охрана аэропорта – и начали неспешно двигаться вперед, выборочно проверяя идентификаторы пассажиров. Между Ташей и линией досмотра оставался еще один человек.

Выжидать не имело смысла.

Джек вынул из кармана многоразовый шприц в форме ручки. Движение очереди снова заставило пассажиров зашевелиться, и, неловко дернувшись, он коснулся крупной азиатки в соседнем ряду и нажал на помпу. Женщина ойкнула и начала медленно оседать на пол: токсин вызывал головокружение и рвоту. Мужчина рядом недовольно забубнил и отступил назад, чьи-то ладони с пигментными пятнами и тяжелым золотым кольцом вынырнули из-под рук азиатки и вцепились в ее грудь в попытке смягчить падение. Кто-то махал веером, кто-то громко звал на помощь. Охранники пробрались вперед, один из них отпихнул Джека в сторону, и тот послушно оступился, издал негодующий возглас и бросил взгляд в зону досмотра.

Таши уже не было.

2 Элемент за элементом

Звук работающего фена завораживал, как белый шум. Таша стояла, опустив голову и глядя на белый кафель сквозь завесу темных влажных волос.

Из Бангкока четыре бессонных часа до Дели. Досмотр, пять часов ожидания, обед в пахнущей душными пряностями забегаловке, снова досмотр и перелет в вязкой дреме, равно не похожей ни на сон, ни на бодрствование.

В аэропорту Алматы Криса сменил Томми. Он болтал без умолку. В бизнес-зале Шереметьево Таше удалось выторговать двадцать минут, чтобы принять душ в тишине.

Она выключила фен и вставила в ухо наушник.

– Эй-эй, ты живая? – тут же зазвучал резкий голос Томми.

– Тише, – скомандовала наушнику Таша.

– Я уже устал ждать, – затараторил оператор «Стерны». – Вернешься домой, пришлю тебе водонепроницаемые наушники. В подарок. Двадцать минут молчания в эфире – это ж трёхнуться можно. Я две чашки кофе выпить успел, а ты что? Только помыться?

– Вроде того. Ты бы все равно услышал только звук льющейся воды.

– Ты не поёшь в душе?

– Нет.

Таша бросила полотенце на скамейку и начала одеваться. Багаж остался в Дели, и свежий комплект белья и предметы первой необходимости ей пришлось купить в аэропорту.

– Зря. Очень вдохновляет. Хочешь спать?

Вопрос был глупым: двадцать шесть часов дороги умотали бы любого, но Томми спрашивал не об этом. Томми хотел услышать, адекватно ли она оценивает собственное состояние. Томми ее проверял.

– Хочу.

– В Москве сейчас семь утра, в основном зале шумно. Тебе надо выйти из душевой и повернуть… Эй-эй, ты там готова уже?

– Почти.

Таша выправила влажные волосы из футболки. Слабенький фен раскалился, так и не высушив их до конца. Закрыв глаза, она провела пальцами над бровями, помассировала виски, с каждым вдохом погружаясь в темноту все глубже…

– Та-ша, – по слогам протянул Томми. – Что на тебе сейчас надето?

– Секс по телефону как средство борьбы со сном? – слабо откликнулась она.

– Еще чего, – фыркнул он. – Мне тебя на камерах легче найти будет.

– Светло-серая футболка, темные брюки. В руках серая сумка и бумажный пакет. Волосы распущены. Готова выходить.

– Окей. Выходишь из душевой и идешь прямо, первый поворот направо. Увидишь лестницу на второй этаж, попадешь сразу в зону отдыха.

Из-за кондиционеров в бизнес-зале было прохладно. Таша прошла мимо холодильника с черной икрой, стайки орущих детей с рыжими пятнами яблочного пюре на майках, мимо боксов, где мужчины в костюмах заправлялись пивом и водили пальцами по вирт-панелям, и нашла пустынный закуток. Продавленное кресло, под кожей которого перекатывались плотные комочки поролона, оказалось невероятно уютным. Таша забралась в него с ногами и накрылась пиджаком. По летному полю сновали желтые грузовички с длинными прицепами, белые самолеты с российским имперским орлом послушно ждали загрузки.

– Поставь будильник на девять тридцать по Москве, наушник не вынимай. Я свой микрофон выключу, но буду слышать то, что происходит вокруг тебя. Если что – разбужу.

– Спасибо.

– Надеюсь, ты не храпишь.

Таша скривилась от шутки, как от запаха несвежей рыбы:

– Расскажешь потом.

– Не сомневайся. В красках.

Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. Темнота, дружелюбно-приятная, мгновенно спеленала ее и вдруг пришла в движение и закружилась, как детская карусель. Таша не удержалась в седле игрушечной лошади и упала, а взбесившиеся розовые звери накатывали на нее зубастыми пластиковыми мордами и намеревались затоптать, а она оцепенела и не могла шевельнуться.

У нее получилось открыть глаза.

– Томми, ты здесь?

– Да, – тут же ответил он.

Это всего лишь усталость, вот что скажет Томми. Он здесь для того, чтобы контролировать ее состояние. Он видит панику по показателям вирт-браслета, который перетягивает ее запястье.

– Накрыло наконец? – спросил Томми.

– Ага.

– Поздравляю, ты человек.

Никакого осуждения, только немного сарказма. Хлорированные рабочие отношения.

Он продолжил:

– Постарайся дышать как можно глубже. Летное поле видишь?

– Да.

– Смотри, как работают люди. У всех есть свое место. Механики проверяют готовность самолета. Рабочие грузят еду для пассажиров. Карго-мастер рассчитывает план погрузки. Знаешь, чьей программой он пользуется, чтобы разместить чемоданы?

– «Стерны».

– Правильно. Потом роботы осуществляют погрузку, и чемодан ложится к чемодану, ящик к ящику, плотно, ровно, минимум повреждений, оптимальное использование пространства. Здорово, правда?

– Да.

Ее сердце уже перестало биться о грудную клетку, перешло на нормальный режим. Дыхание выровнялось. Томми все говорил и говорил:

– Мы здесь работаем так же. Крис, я и все остальные работаем, чтобы вытащить тебя, Таша. Элемент за элементом, рейс за рейсом, от кресла до кофе. Крис – профи. Я тоже профи. Сейчас твоя задача – немного поспать. Дальше будет Париж, а оттуда – двенадцать часов до Сан-Паулу на самолете «Стерны». Все будет хорошо.

Таша с трудом разлепила губы:

– Как ты выглядишь, Томми?

Томми тихо рассмеялся:

– Я хорош собой. Вешу под сотню. А еще у меня такая же футболка, как у тебя. Серая, без надписей.

– И что, так можно? В офисе?

– Если работаешь всю ночь – можно. По крайней мере, у Лефевра. – Томми уже почти шептал. – Спи давай. Тебе нужно немного отдохнуть.

Ей снились голубые маргаритки Намакваленда, расцветавшие прямо на летном поле.

3 Следы ладоней

Зеркало было заляпанным. С тщательностью археолога Ясон изучал следы, оставленные другими людьми: отпечатки пальцев, смазанные отметины ладоней, загогулины в тех местах, где по стеклу стучали кулаком. Сквозь зеркало наблюдали, – по крайней мере, должны были наблюдать.

Он повернулся и снова измерил комнату – четыре шага в длину, три в ширину. Посередине – стол из легкого серебристо-белого металла и два хлипких стула.

Алюминий – элемент с атомным номером 13. На воздухе алюминий мгновенно покрывается оксидной пленкой, которая препятствует коррозии.

Правая ножка стола во вмятинах, как будто кто-то бил по ней ботинком. Правый угол стола ниже остальных.

Добавьте к алюминию магний и кремний – и получите сплав, который обладает эффектом упрочнения при старении. Его используют в строительстве, например, в горах или на севере, куда сложно и дорого завозить материалы.

Хотелось спать.

Ясон сел. Сквозь легкие брюки и рубашку металл казался холодным: кондиционер работал на славу. Вынул из кармана зажигалку и положил ее на стол. Закрутил как юлу – стук металла по металлу отсчитывал повороты. Хлоп! – в тишине осталось только гудение работающего кондиционера. Потом снова мерное «тук-тук-тук».

Дверь открылась. Человек в темно-серой форменной рубашке и брюках заглянул внутрь и постучал по нарисованному значку с зачеркнутой сигаретой в круге. Красная краска скололась, и линия стала похожа на шкуру марсианского далматинца. Сотрудник показал на зажигалку Ясона и погрозил пальцем.

– Это мне понятно, – прокомментировал Ясон, кивая. – Непонятно только, зачем я здесь. У меня рейс в Инсбрук, и я бы очень хотел на него попасть.

Мужчина удовлетворенно кивнул и вышел.

Ясон вздохнул и снова принялся крутить зажигалку на столе. Отсутствие возможности покурить раздражало неимоверно.

Вылет из Йоханнесбурга в Доху прошел без проблем: корпорация Greenworld не спешила поддержать «Ваттану» в крестовом походе против «Стерны». Предполагалось, что Доха, международный хаб, постарается сохранить нейтралитет и предоставит им возможность спокойно сесть на борт до Инсбрука. Однако вышло иначе: в ходе досмотра представителей «Стерны» избавили от вирт-браслетов и развели по отдельным помещениям. И теперь в крошечной комнатке Ясон второй час пялился в темный прямоугольник зеркала, занимавший полстены.

Персонал вел себя вежливо и отстраненно. Когда Ясон попытался выйти из комнаты, его всё так же вежливо вернули обратно и выдали бутылку воды – которую, впрочем, через пару минут забрали. Никто не приходил, чтобы выпытать секреты «Стерны», не было никаких разговоров или инъекций с «сывороткой правды» – вообще ничего.

Оставалось ждать.

Ясон сложил руки на груди. Мысли перескочили на комиссара Альянса, затем на Стеллу, Тревиса… и Анжелику, которая проснулась, когда он собирал чемодан, оделась и, по-взрослому поцеловав его в щеку, исчезла, забрав с собой сладкий запах кленового сиропа.

Он уже провалился в сон, когда дверь снова открылась. В кабинет вошла женщина в темно-серой форме аэропорта. Ясон потер глаза.

– Выходите, пожалуйста. – Интонации спокойные, вежливые. Глаза, густо подведенные темным карандашом, следили за его руками.

Он подхватил зажигалку со стола и, зевая, последовал за ней.

В пустынном коридоре, совсем непохожем на праздничные лабиринты аэропорта Хамад, ждал Версандез в сопровождении охранника – того самого, который недавно тыкал Ясону в значок «Не курить». Кубинец был, как обычно, невозмутим, внешних повреждений не наблюдалось.

– Следуйте за мной, – попросила женщина.

Кажущийся хаос служебных коридоров на самом деле обеспечивал быстрый доступ персонала в любую точку аэропорта в обход пассажирских толп. Уровень вверх, два уровня вниз – и наконец последняя из дверей, трижды пискнув, открылась на уровне летного поля. Перед входом стоял черный глянцево-блестящий минивэн с тонированными стеклами.

– Прошу, пожалуйста, садитесь. – Женщина указала в распахнувшееся темное нутро автомобиля. – Ваша ручная кладь там.

– Ты не раскидывал хлебные крошки, чтобы найти дорогу обратно? – осведомился Ясон у Версандеза.

– Не любишь машины, похожие на катафалки? – ответил тот и полез внутрь первым.

В минивэне никого не было. На переднем ряду кресел лежали сумки, сверху кто-то аккуратно пристроил вирт-браслеты. Судя по времени, в комнате с зеркалом Ясон провел около двух часов.

– Прощайте, – с утвердительной интонацией сказала женщина-охранник. Дверь автомобиля захлопнулась, и он пришел в движение.

– Надо же, всё на месте. – Раздались щелчки, и Ясон скорее понял, чем разглядел, что его напарник занят сборкой пистолета. Настроение у того явно улучшилось: он снова начал мурлыкать «Арию с шампанским».

Сообщение Мизрахи отправить не удалось: вирт-браслет возмущенно замигал и выдал, что доступ к Сети заблокирован. Похоже, в машине была установлена глушилка.

Покружив по летному полю, минивэн остановился и открыл дверь. Выждав пару секунд, Версандез вышел, затем махнул Ясону.

Снаружи было жарко. Ветер, сильный, но не порывистый, со слабым запахом гари, напоминал поток воздуха из гостиничного фена. Впереди свет прожекторов стекал по самолету с красной птицей на глянце фюзеляжа Другие воздушные суда стояли на почтительном расстоянии от борта «Стерны»: службы аэропорта разместили их подальше от потенциальной мишени.

Ясон разглядывал подсвеченный трап, поглаживая зажигалку в кармане.

– Похоже, они не решили, что с нами делать. Стараются как можно быстрее спровадить со своей территории, – подвел итог он.

Версандез кивнул.

На борту все было как обычно. К Ясону подошла самая младшая из стюардесс, обслуживающих бизнес-класс:

– Хотите что-нибудь выпить?

Она натянула улыбку – кожа губ под слоем помады была рельефной, как потрескавшаяся в период засухи земля. Самолет повернул на взлетную полосу, и девушка вцепилась в кресло – ее пальцы утонули в мягкой обшивке. Ясон покачал головой.

Шум турбин сделался громче. Шасси оторвалось от земли, но переход от разгона к полету оказался неуловим. Огни Дохи лежали внизу ниткой янтарных бус, брошенных на темный бархат. Когда город исчез за облаками, Ясон заставил кресло принять горизонтальное положение и отключил идентификатор «Стерны»: после неожиданной задержки в Хамаде рисковать на таможне в Инсбруке не хотелось. Он проспал весь перелет, изредка выплывая из сна, когда стюардессы перешептывались с другими пассажирами.

4 Белизна

Из лимба аэропорта – в стылые предрассветные сумерки Инсбрука, потом в такси и наконец в квартиру, где в панорамном окне встречали солнце высотки «Десяти королевств».

Говорят, что шаманы отказывались летать самолетами, потому что душа не успевала перемещаться так быстро и могла потеряться в пути.

Ясон принял душ, побрился и в наброшенном на плечи полотенце босиком двинулся на кухню. По темному паркету были разбросаны ленты солнечного света, и он чувствовал мягкое тепло нагретого дерева и его прохладу в тени. Налил стакан воды из-под крана и, облокотившись на стол, смотрел, как солнечный свет возвращает городу краски.

После бутилированной воды Африки вода Инсбрука казалась сладкой на вкус.

Джанис позаботилась о том, чтобы в холодильнике шефа встретили свежие продукты, а не плесень в стадии изобретения колеса. Он позавтракал яичницей с чашкой крепкого кофе. Черная взвесь на дне чашки собралась на один бок, нарисовав растущий полумесяц. Часы показывали восемь утра.

Ясон выбрал серый шерстяной костюм и надел свежую белую рубашку: плотная слегка накрахмаленная ткань тихо похрустывала, привыкая к нему, пуговицы с усилием проходили в петли. Выправив манжеты из рукавов пиджака, застегнул на руке «Брайтлинг», по которому скучал в Йоханнесбурге. Движения пробуждали приглушенный аромат Encre noir: ветивер, запах влажных древесных стволов, которых коснулось солнце.

Душа наконец спустилась из облаков и заняла положенное место.

Ясон надел шляпу и провел пальцами по полям, чтобы придать ей идеально верное положение. Глаза исчезли в тени.

Просыпавшийся Инсбрук неспешно заполняли машины. Ясон вырулил из двора и, постояв в пробке на объездной, решил проехать через центр. Пробравшись в левую полосу, которая двигалась с воодушевляющей скоростью, он включил первый попавшийся бизнес-канал.

– …пресс-служба «Стерны» отрицает причастность компании ко взрывам в Бангкоке, однако руководство «Ваттана Груп» не считает эти заявления убедительными. Самолетам «Стерны» запрещена посадка в аэропортах Юго-Восточной Азии. Суда, которые уже провели в воздухе более десяти часов, вынуждены срочно искать возможность приземления. Мы с замиранием сердца наблюдали за эффектной посадкой на воду борта STR-70, который не дотянул всего несколько километров до Порт-Блэра на нейтральном острове Южный Андаман. Все пассажиры благополучно доставлены на берег. К сожалению, судно STN-367 проигнорировало запрет и попыталось сесть на Суматре. Без диспетчерского сопровождения аэропорта борт потерпел крушение. Число погибших…

Эту историю Ясон слышал ранним утром в такси. Репортеры уже окрестили полет STN-367 «рейсом в никуда». Он переключил на следующий канал.

– …поговорим с экспертом-политологом Энн Кёлер.

– Добрый вечер, Джефф.

– Энн, зачем «Стерне» взрывать чужие заводы?

– Например, чтобы продемонстрировать свои новейшие разработки. – Судя по голосу, Энн было не меньше сорока, и она много курила. – «Ваттана» растеряла былое влияние из-за проблем с энергосетями в Мьянме. Однако знаете, как говорят: у старого волка могут быть острые зубы. Вопрос в том, готова ли «Стерна» к войне с дзайбацу.

– Вся эта история становится похожа на легенду об Икаре. «Стерна» подлетела слишком близко к солнцу, и ее мощь тает на глазах. – Джефф издал интеллигентный смешок. – А «Ваттана» всего лишь закрыла аэропорты.

– Это только начало. Кодекс корпораций позволяет предпринимать любые меры для защиты собственности и интересов. «Ваттана» уже пустила в ход финансовые инструменты: банки откажут «Стерне» в кредитовании… – Эксперт зашлась влажным кашлем и высоким голосом, сдерживая очередной позыв, быстро договорила: – …а корпорации срочно понадобятся оборотные средства, чтобы компенсировать ущерб.

– Энн, мне кажется, или вы симпатизируете «Стерне»? – с укоризной произнес ведущий.

Ясон хмыкнул и под тяжелое дыхание политолога, которая пыталась справиться с кашлем, въехал в квартал «Десяти королевств».

– Скорее, с интересом наблюдаю за развитием событий, Джефф, – прокаркала она. – «Стерна» ведет себя дерзко и раскачивает лодку. Возможно, этим воспользуется кто-то еще…

Система «Десяти королевств» распознала красную птицу на идентификаторе и предложила парковочное место ближе ко входу в «Тройку». Все выглядело обыденно. Инсбрук хоть и претендовал на звание бурно развивающегося IT-центра, все еще был на обочине информационных путей, и эта инерция оберегала корпорацию: несмотря на преследование «Ваттаны», «Стерне» не запретили осуществлять деятельность в регионе. По крайней мере, пока.

Следуя инструкции Мизрахи, Ясон первым делом направился в медблок. В коридоре было по-воскресному пусто, и шаги рождали хлесткое эхо, свойственное всем медицинским учреждениям. Дверь кабинета врача-ирландца резко распахнулась – Ясон едва успел увернуться, – и в коридор вышел Демьен Лефевр.

В черном костюме и черной рубашке, топ-менеджер «Стерны» казался не более уместным в санитарной белизне коридора, чем ворон в бетономешалке. Демьен застыл, уперевшись взглядом в стену, на скулах ходили желваки.

Ясон решил обозначить свое присутствие:

– Утро доброе.

Демьен резко повернулся:

– О, ты уже здесь. – Настоящее выражение его лица скрылось под нефтяной пленкой спокойствия. – Как долетел?

– Без задержек. За таблетками от головной боли бегаешь?

Дверь распахнулась снова. Ясон инстинктивно выбросил руку вперед и зашипел от хлесткого удара. Из кабинета вырвался мужчина, наткнулся на Демьена и сделал шаг назад. Ясон увидел на голубой рубашке неровные темно-синие пятна, в ноздри ударил кислый запах пота.

– Не отдавайте меня, господин Лефевр! Я не могу назад, я еще раз не выдержу-у-у!

Слова перешли в вопль. Мужчина схватился за голову и метнулся в сторону, добежал до тупика в конце коридора и повернул обратно. Демьен стоял неподвижно, но, когда беглец поравнялся с ним, ударил его в основание челюсти. Вопль оборвался, и мужчина мешком обрушился на пол.

– Даг, ты, кажется, собирался ему успокоительное дать, – сквозь зубы сказал Демьен выглянувшему из кабинета рыжему врачу.

Даг, врач-ирландец, что-то невнятно промычал в ответ, опустился на колени, нащупал у мужчины пульс и, удовлетворившись, воткнул ему в шею тонкий шприц. Потом, кряхтя, поднял беглеца с пола и затащил в кабинет.

Демьен наблюдал за ними, положив руки в карманы брюк.

– Он из Протектората, судя по акценту, – подал голос Ясон, когда дверь закрылась. – Член команды, которая заключала контракт в Бангкоке?

– Да. При эвакуации «Ваттана» его задержала. А несколько часов назад – вернула мне.

– В целости и сохранности?..

Демьен нехорошо усмехнулся.

– Пойдем. Я тебе покажу. – Он кивнул головой в сторону соседнего кабинета.

За белой дверью скрывалась компактная операционная. Пахло спиртом и еще, едва заметно, чем-то гнилостно-сладким. На полу валялась смятая одноразовая простыня. Пинком отшвырнув ее в сторону, Демьен прошел к столу и включил вирт-панель. На темно-синем фоне развернулась рентгенограмма двух человеческих ступней.

– Это его ноги, – бросил Демьен. – А вот это – нормальные человеческие кости.

Половину экрана закрыл снимок руки: кости казались прозрачнее и серее, чем на первой рентгенограмме.

Ясон сложил руки на груди, разглядывая изображение:

– Разницу вижу, но не понимаю.