Любовь, ведьма и котики

Глава 3,

в которой я прохожу, но вовсе не по улицам города

Теперь оставалось только одно. Выяснить, продолжается ли до сих пор кастинг на это дурацкое шоу. Если да, то записаться на него и потерять несколько часов жизни на имитацию бурной деятельности по завоеванию миллионеров. А если нет, то очень натуралистично расстроиться, что все пропустила, и спокойно гулять по городу следующие две недели.

Кстати, спасибо Сигизмунду за напоминание. К так называемым «старшим подругам», опытным ведьмам, я точно не собиралась с визитом вежливости. А вот с парой приятельниц своего возраста я бы встретилась за чашкой травяного зелья! Все же, как ни крути, приятно иногда поболтать с теми, кто знаком с твоей темной стороной жизни. И Джу будет полезно развеяться! А то ей что-то питерский воздух не на пользу пошел.

С самого утра она как ушла во внутреннюю кошачью Монголию, так из нее и не вернулась. Все же я сделала попытку ее расшевелить:

– Джу-у-у! Пойдешь со мной в кафе?

Ноль реакции.

– А в ресторан? Роскошный ресторан?

Нет ответа.

– А в рюмочную-угрюмочную?

Полное отсутствие энтузиазма.

– А…

– Евгения, – рядом со мной материализовался очень нахмуренный Сигизмунд. И очень лохматый. Вся шерсть дыбом. В таком амплуа он напоминал взъерошенного злого домового, который случайно попал в криосон вместе со своим домом, а потом его разбудили через пару сотен лет на потеху туристам. – Евгения. Неужто обязательно ТАК кричать?

– Как «так»?

– Громко!

– Даже не знаю, что тебе ответить. А как мне иначе связаться со своей кошкой, которая где-то в соседней комнате? Телепатически? Если ты считаешь, что я это умею, то ты слишком хорошо обо мне думаешь. Польщена, не скрою.

– Могу предложить как минимум два альтернативных способа действий, – вздохнул Сигизмунд. – Если ты уважаешь правила этой квартиры, то ты встаешь, идешь, находишь Джу и тихо, размеренно, не сотрясая воздух, высказываешься. А если ты уважаешь своего фамильяра, то после первого же раза без ответа понимаешь, что иногда молчание – это значит «нет». И перестаешь орать.

– Воу-воу-воу! – возмутилась я. – Еще ты меня будешь учить с Джу разговаривать!

Встала и вышла из комнаты.

Ну просто слов нет.

Если он всю дорогу будет так занудствовать, то проще дома совсем не появляться. Ну и пожалуйста. Не очень-то и хотелось.

Я подхватила сумочку, надела босоножки – так хотелось побыстрее сбежать отсюда, что даже завязывание шнурков на кедах казалось слишком долгим, – крикнула «Пока!» и вылетела из квартиры. Даже слегка хлопнув дверью.

Самое обидное, что Сигизмунд был в чем-то прав. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если бы ко мне явились гости, я бы тоже хотела от них, чтобы соблюдали правила. Как минимум не смели есть мои булочки с корицей и не шныряли по балкону, где я сушу травки. Но – ааа! – как же он наставительно и морализаторски вещает! Просто не кот, а какое-то ходячее белое пальто. Невозможно, просто невозможно его спокойно выслушивать и не беситься.

Тут на улице еще и обнаружилось, что начинается дождь. А возвращаться за зонтом было просто выше моих сил. Поэтому я добежала до ближайшего кафе, внутри которого виднелись свободные столики – та еще редкость в обеденное время! – успев по дороге промокнуть и замерзнуть. Отлично, просто отлично. Оставалось надеяться лишь на то, что горячий суп и горячие сэндвичи с ветчиной и сыром меня спасут.

Пока несли суп, я достала смартфон и почитала немного про эту самую «Любовь на вылет». Правда, ни с первого, ни со второго раза не удалось отыскать информацию про кастинг, зато бесконечные фотосессии участниц прошлых сезонов, угарные заголовки, потрясающие откровения и прочий исключительно «желтый» контент изливались с экрана щедрой цифровой рекой. Весенним полноводным разливом. Велика была опасность так и утонуть в нем, но я, стиснув зубы, выплыла и на задворках сайта съемочной группы обнаружила все же ссылку на кастинги.

Всего их было двадцать – в разных городах, – и девятнадцать уже благополучно закончились. Остался последний, «доборочный». Который должен был состояться двадцатого июня, то есть завтра, в бизнес-центре в четырех станциях метро отсюда. Добираться полчаса. Форма записи самая простая. Имя, телефон, фото. Я сделала подчеркнуто серьезный вид, хмыкнула, поставила сама себе рожки, щелкнула селфи и отправила заявку. Вот. Пусть теперь какое-нибудь пушистое белое пальто на ножках осмелится сказать, что я обманная ведьма!

А завтра, в десять утра, я стояла в холле бизнес-центра с пачкой анкет в руках и чувствовала себя лилипутом в стране Гулливеров. Какого роста у нас среднестатистическая модель? От ста семидесяти двух сантиметров по европейским стандартам. Какого роста у нас Женечка? Сто шестьдесят, считая вместе с подошвой. Идеально причесанные и накрашенные красавицы удивленно косились на нечто рыжее, безбожно кудрявое, ростом им по плечо, с пенными усами от свежевыпитого капучино, в драных джинсах и футболке с Дитой фон Тиз. Нет, я даже честно выспалась, чтобы не блистать кругами под глазами, накрасила губы и припудрила носик. Но я точно знаю, что ни одно из косметических ухищрений никогда не добавит мне пятнадцать сантиметров роста и не сделает черты лица более правильными. Так что пренебречь обстоятельствами, будем вальсировать как есть.

Очередь шла довольно быстро. Претенденток запускали по десять-пятнадцать в небольшой зал с зеркальными стенами. Некоторые выходили почти сразу. Другие задерживались минут на пять-десять. Я уже заполнила анкету и развлекалась, представляя, какие именно вопросы им задают там, внутри.

Что такое зеленое, и красное, и кружит, и кружит, и кружит?

Что у меня в карманцах?

Не лает, не кусает, а в дом не пускает?

Меня же вызвали в тот момент, когда я пыталась скрестить в уме знаменитую загадку сфинкса про количество ног и песню про старый клен. Поэтому на кастинг я заходила, бормоча под нос:

Мимо меня в коридор протиснулась девушка.

Я не успела толком рассмотреть ее лицо, но краем глаза заметила прикольный кожаный рюкзачок на плече.

– Доброе утро! – поздоровался c нами лысоватый блондин с папкой бумаг и таким цветом лица, как будто он не спал уже трое суток. Быстро окинул взглядом всех, кто только что вошел, посмотрел на помятый список в руке:

– Мария, Алла и Евгения, останьтесь, пожалуйста. Остальные свободны, спасибо за то, что пришли!

И я даже сразу не поняла, что Евгения – это, оказывается, я.

Интересно, там в требованиях миллионера к внешности участниц так и сказано: рыжие пигалицы сразу попадают в следующий тур отбора вне конкурса? Ничем иным я не могу объяснить тот факт, что меня не выперли сразу. Подальше с глаз долой. Или, может, у организаторов кастинга есть что-то личное по отношению к красивым девушкам? Может, они просто хотели посмотреть на выражение лиц тех, кто уходил сейчас из зала? И смотрел на меня так, будто я буквально недоеденный пирожок изо рта у них вырвала…

– Итак, – продолжил усталый блондин, пошелестев бумагами. – Я сейчас задам вам два вопроса. Над ответами можно думать не более пяти минут. Потом мы распрощаемся, а о результатах кастинга мы вам сообщим.

– Если вы пройдете, разумеется, – добавила девушка с ноутбуком. Она забрала у блондина папку и принялась забивать наши данные в какую-то форму. – Если не пройдете, то не позвоним.

– Отвечайте не сразу, а когда я скажу, – пробормотал оператор, настраивая камеру. – Под запись. Погромче. Тут микрофон го… так себе.

Я посмотрела краем глаза на Аллу и Марию.

Одна была похожа на астеничного эльфа-альбиноса, к которому приделали чужие глаза. Черные, большие, навыкате и очень-очень злые. Воздушное создание со взглядом василиска.

Вторая – как будто высечена из камня. Очень правильное лицо с четкими линиями, острый подбородок, высокие скулы, серебристые волосы… Идеальная скульптура с весьма решительным выражением лица. Никакой показной скуки, которую демонстрировало большинство участниц еще в коридоре.

– Итак, первый вопрос один на всех. Зачем вам участие в этом шоу? Александр хотел бы знать, что лично вас побудило прийти на кастинг…

Ага, то есть миллионер у нас Александр. Я, конечно, молодец. Рвусь тут на отбор в невесты к чуваку, имя которого даже не соизволила запомнить до этого момента.

– Конверты со вторым вопросом Ангелина сейчас вам раздаст. Обдумываете ответ сразу на два, как будете готовы – мы вас снимаем. Все понятно?

Я молча пожала плечами и взяла конверт. Разорвала его сбоку, вытащила листок из плотной бумаги и прочитала: «Лампа … света».

Хм.

И что с этим делать?

Подобрать пропущенное слово?

Или просто дефис поставить? А что. Лампа-Света. Нормальное имя такое. Для форума ведических жен. Просветляет и наставляет всех страждущих. Учит носить юбки в пол и получать животворящую энергию прямо от земли.

Может, надо было приходить в юбке? И на каблуках, во. Тогда бы я меньше отличалась от основной массы претенденток. Может, драные джинсы и кеды – это миллионеров фетиш? Так и написал в требованиях: «Если кто в джинсах с дырками явится, на лицо не смотрите, сразу допускайте в следующий тур…»

– Вы готовы?

Я растерянно подняла глаза на оператора.

– А что, уже пора?

– Мы же дали вам инструкции! – Девушка уже отложила ноут в сторону. Она сидела, постукивая карандашом по колену, и выглядела очень раздраженной. Хотя я ее понимаю. Двадцать кастингов подряд. На каждом спрашивать про ворону и письменный стол. Это ж свихнуться можно. Работа не для слабонервных.

– Дали-дали, – ласково ответила я. Примерно тем тоном, которым разговаривала с Джу, когда она была в печали. а я забыла купить вкусняшек. – Снимайте. Прямо в камеру говорить, да?

– Нет, – почему-то вдруг развеселилась девушка. – Можно в потолок. Или вообще спиной повернуться.

Я посмотрела на вспыхнувший красный глазок над объективом, заправила волосы за ухо и торжественно проговорила:

– В этом шоу я решила принять участие, чтобы кот моей сестры не разочаровался во мне. А лампа… – Я опустила глаза и еще раз перечитала слова на бумажке. Если бы я собиралась выигрывать, то даже подумала бы: сколько тут существует правильных ответов? И какие? Но выигрывать я не собиралась, поэтому сказала первое, что в этот момент пришло в голову: – Лампа невидимого света. Ну, я пошла?

– Спасибо, – кивнул блондин, не глядя на меня. – Мария, теперь вы. Готовы?

Когда я выходила из зала, «каменная» девушка приводила уже пятую причину для своего участия в шоу. Вдумчиво подошла к вопросу, не то что некоторые.

На улице было холодно, ветрено, но очень солнечно. Я даже пожалела, что не взяла с собой темные очки… Как-то не пришло в голову, что в Петербурге они понадобятся. Сунула руки в карманы и зашагала по бордюру – простите, поребрику! – подпрыгивая в такт считалочке:

Ветер забирался под футболку и хватал за бока холодными руками, в голове было пусто и весело. Впереди по плану – Петропавловская крепость и мосты-мосты-мосты. Не успокоюсь, пока не обойду хотя бы три десятка. Я улыбнулась стремительно проносящемуся над головой облаку и решила, что начало дня удалось.

Даже подумала, что стоит купить по дороге домой Сигизмунду что-нибудь вкусненькое. В конце концов, если бы не он, опыта такой авантюры у меня бы не прибавилось. Так что спасибо его великолепному котейшеству. Удружил.

С мостами в Петербурге дела обстоят весьма интересно. Можно сразу брать количеством, а не качеством. То есть, конечно, когда через Неву переходишь, это происходит долго, торжественно и величественно. Но если надо быстро перебежать с одного берега узкого канала на другой, это тоже считается! А уж если маленьких мостов целых семь в поле видимости… Как тут устоять?

На самом деле мне давно хотелось побывать там. В каждом городе есть несколько точек, которые считаются местами силы, некоторые из них действительно такими являются, и это не плод воображения экскурсоводов!

Несмотря на то что все детство я прожила в Петербурге, сейчас я чувствовала себя так, как будто открывала его заново. Как настоящая туристка. Все потому, что до отъезда в Москву моя волшебная сущность еще толком не пробудилась. Просто гулять по улицам… и медленно ходить по ним, чувствуя дыхание домов, вслушиваясь в голос ветра и шепотки духов, – это совсем разные вещи. Поэтому за то время, что я прожила в Москве и проросла в нее всем сердцем, родной Петербург стал казаться мне просто картинкой в книге.

Чертежом из прошлого.

Схемой на карте.

Стоп-кадром из фильма.

Не самым любимым воспоминанием.

Я помнила только, что мне было почти всегда холодно, с начала осени по конец весны – вечные простуды, я ненавидела узкие тротуары, по которым после снегопада прохожие могут идти только гуськом, в дворах-колодцах мне было темно, скакать через лужи – мерзко. Сначала я воспринимала это как должное, а когда подросла, стала буквально жить от лета до лета, когда мы всей семьей выбирались на юг. Туристы меня бесили, а красоты архитектуры не впечатляли. Так что в телефонном разговоре с Инной я вполне искренне говорила, что не понимаю и не люблю этот город.

Но стоило приехать, как я начала оттаивать.

Хотелось как можно чаще выходить из дома вместо того, чтобы сидеть весь день с ноутбуком. Хотелось превращать блеклые воспоминания в яркие слайды. А еще, конечно, очень хотелось проверить, правду ли говорят про некоторые места на карте… будто там столько магии, что готовь большую ложку, если ты ведьма! Ну, или беги прочь со всех ног, если сила окажется тебе враждебной.

Именно с такими мыслями я пришла в Семимостье. Место, где на перила вешают замочки, загадывают желания и фотографируются. Я остановилась на точке, откуда лучше всего были видны все семь мостов, вытащила из кармана смартфон и крутанулась на месте, снимая панораму. Классный пост для Инстаграма получится! Быстро залила видео в сторис, даже не прогоняя через фильтры, и замерла, не донеся телефон до кармана.

Это было удивительное ощущение, как будто на тебя смотрят десятки глаз, со всех сторон. Как будто ты муха, застывшая в янтаре. Бабочка, пришпиленная к центру города тончайшими хрустальными иглами. Как будто я вдруг попала в центр гигантского кристалла, туда, куда сходятся все лучики света, преломляясь и дробясь о его грани. Город смотрел на меня со своих мостов, со своих каналов и крыш, со своих антенн и фасадов. Я даже на секунду почувствовала – так ясно, что по шее поползла ледяная капля пота, – как сфинксы над Невой приподнимаются на постаментах и оборачиваются. Чтобы все как один посмотреть на меня. Мышцы перекатываются под каменной кожей, провалы гранитных пастей сочатся чернотой, в глазах загораются огоньки.

Тут у меня закружилась голова. Оказывается, я забыла, как дышать, и воздуха уже просто не хватало. Я всхлипнула и закашлялась, согнулась, хлопнула себя по коленям… Вытерла слезы – просто уж очень ветрено и пыльно на мосту! – распрямилась и улыбнулась во весь рот. Раскрыла объятия Петербургу и прошептала: «Привет! Я вернулась, по-настоящему вернулась! Ты рад?»

В ответ прямиком мне на нос спланировал маленький цветочек… Я схватила его и стала рассматривать. Вот это да! Сирень! Семилепестковая, суперсчастливая.

– Ты откуда прилетел? – спросила я и погладила крошечные фиолетовые лепестки с белой каймой. – Из ботанического сада? С Елагина острова?

Но цветочек не отзывался. Просто лежал себе и всем своим видом манил, как Алису: съешь меня! Срочно съешь меня! Счастливые цветы едят, а потом сбываются желания!

– Спасибо, – прошептала я городу, сунула цветок за щеку и отправилась дальше. Даже не успела толком загадать желание. Только подумала: вот бы завтра все удалось…

Но не успела толком обдумать эту мысль, как звякнул телефон.

Сообщение в Инстаграме.

«Жень! Ты тут, что ли?» И подпись: Zinchik

Дааа! А вот и отличное продолжение дня.

«Тут! Ты где-чего? Пересечемся?»

«Я как раз в центре! Приди же ко мне в объятия!»

«Уже бегу! Куда?»

«В «Север» на Адмиралтейской».

«Буду через полчаса».

«Йесссс».

Зинчик – мой гид в мир волшебного. В детстве мы вместе уходили в индейцы с одеялом, двумя бутербродами и зажигалкой. В школе вместе мазали доску парафином, и мне даже доставалось за это чуть меньше, потому что я была в третьем классе, а она уже в пятом. А когда она почуяла, что я ведьма, то достала из сумочки свой первый амулет, подкинула его на ладони и сказала: «Ничего другого я не ожидала! Снова будем угорать вместе!»

И мы угорали.

И люто, люто получили тогда по ушам. Тоже вместе.

Через полчаса мы встретились, расцеловались и чинно, как приличные леди, уселись за столиком в кафе. Взяли фирменные пирожные в бисквитно-ореховой обсыпке, корзиночки и по огромной кружке капучино… Взамен, правда, пришлось оставить на прилавке совесть, потому что иначе при взгляде на жирный масляный крем в голове автоматически начинал зашкаливать счетчик калорий и загоралось «код красный!» Опасность, опасность, можно потолстеть! Ибо все эти анекдоты про худых и прекрасных ведьм, пожирающих торты один за другим и не набирающих при этом вес, к действительности отношения не имеют. А жаль!

Зинчик оказалась все такая же, как несколько лет назад. С длинными руками и ногами, острыми коленками, огромными глазищами и тоненькой косичкой на одну сторону она ужасно напоминала стрекозу. Так что в комплекте с именем «Зина» участь ее была предопределена сразу. Зинчик-зинчик, сядь на мизинчик! Кстати, любителей повторять шутку больше одного раза она очень быстро перевоспитывала. Просто с размаху прыгала на них. Куда-то в район мизинчика. В результате иногда получались ушибы и сломанные пальцы, но зато шутить жертвы сразу переставали.

И в этом весь Зинчик. Стремительная, безбашенная и очень быстро переходящая от слов к делу. Я в сравнении с ней – образец спокойствия и благоразумия. Даже подумала на мгновение, что можно в воспитательных целях зазвать Зинчика в гости. Чтобы Сигизмунд наглядно убедился в том, что я на самом деле просто подарок и воплощенная адекватность.

– Ну и как оно в целом? – спросила Зинчик, облизывая пену с ложечки.

– Местами весело, – я пожала плечами. – Изображаю бурную деятельность. Коллекционирую людей. Отрываюсь, когда все остальное достанет. Потом по новой.

– Продолжаешь торчать там, куда тебя запихнули родители?

– Ну.

– До диплома собираешься терпеть?

– Пока я там учусь, они не лезут в остальные дела.

– Думаешь, полезут, если решишь переводиться?

– Как ты себе это видишь? Мама, папа, я хочу быть этнографом, психология – унылая дрянь?

– Например.

– Я не пересдам нужные экзамены. Да и не хочу волновать предков. Если что, потом изучу на практике.

– Тебе не жалко… времени? – Зинчик специально выделила последнее слово. Потому что знала, какие у меня болевые точки, угу.

Каждая ведьма имеет плюс-минус одну и ту же базу. Видит магию, немного манипулирует вниманием людей, чует необычные растения и предметы, умеет из их сочетаний получать амулеты. А вот дальше уже начинаются различия, у кого к чему душа лежит.

Моя душа лежит как раз ко времени. Я умею заглядывать в будущее. Иногда чуть дальше, иногда поближе… Как с той кошкой под колесами автомобиля. Я настолько четко вижу грядущие события, что могу замирать в потоке секунд или даже возвращаться на пару шагов назад. Ну или это все время сдвигается обратно вокруг меня… Толком не знаю. И честно говоря, не хочу знать. Потому что любая ведьма как бы сороконожка. Та самая сороконожка, которая отлично бегает, пока не задумывается о порядке движения ног, а как только ее спросили об этом, тут же запуталась и упала.

Когда я ни о чем не задумываюсь и безоговорочно верю интуиции, все идеально складывается.

А вот когда размышляю о теории происходящего и подбираю основания для поступков – что своих, что чужих, – ничего нормально не выходит.

Поэтому я ответила:

– Иногда жалко. Иногда – совсем нет.

И поспешила перевести разговор в другое русло:

– А ты сама как?

– Не поверишь. – Зинчик пригладила выбивающиеся из прически волоски. Пальцы у нее дрожали… Или мне показалось?

– И чем же ты меня таким хочешь поразить?

– Я подумала, что в одиночку… сложно. И теперь я в ковене.

Дааа. Я даже отставила в сторону кружку с кофе, чтобы не поперхнуться от удивления.

– Ты? В ковене?

– Скажи, неожиданно?

– Кто ты такая и что сделала с Зинчиком?

– Вот. Именно этой реакции я и ждала.

– Тебя заставили? Шантажировали? Если ты не можешь говорить, то просто моргни два раза! И я буду думать, как тебя спасти!

У меня было ощущение, что привычный мир пошатнулся. Солнце заходит на западе, предметы падают вниз, Зинчик никогда не слушает взрослых. Эй, что случилось-то, а?

– И если ты надолго, – она нагнулась ко мне через стол и ухватила за руку горячими ладонями, – то давай я тебя познакомлю со Стеллой. С нашей главной. Лишним не будет…

– И ты туда же! – Я не выдержала и вскочила из-за стола. – Ладно коты меня жизни учат… Но ты!

Зинчик усмехнулась:

– Может, я просто хочу тебя спасти?

– Знаешь что… я как-нибудь сама разберусь, надо ли меня спасать. И если надо, то от чего, – твердо сказала я.

– Или от кого.

– Именно.

– Хорошо. – Зинчик пожала плечами и закинула косичку за спину. – Тогда я молчу об этом.

– Ок!

Некоторые люди жить не могут, пока перед ними не извинились или не сказали, например, «ой-ой, я больше не буду». Ходят и дуются. А мне, честно говоря, все равно, кто там что сказал. если это не подкрепляется фактами. Зато если подкрепляется… Если вместо красивых слов и расшаркиваний Зинчик просто перестанет компостировать мне мозги – то и ладно.

И следующий час мы провели за волнующей беседой: о странных встречах и находках и о новых зельях – особенно интересно было похвастаться теми, которые получились не так, как надо. Живая вода, случайно получившаяся вместо мертвой, неизменно бодрит. Впрочем, обратная ситуация бодрит еще сильнее.

Мы ржали, перебивали друг друга, взяли еще по пирожному – теперь буше, – в лицах изобразили свои последние удачные и неудачные свидания, обсудили мужчин – ну, куда без этого! – и окончательно убедились в том, что время прошло, а наши шестереночки души все еще отлично цепляются друг за друга.

Тут в окне медленно прошли люди в белых балахонах.

Я аж кофе поперхнулась.

– Это что, ритуальная процессия прямо вот посреди города, не скрываясь?

– Не-е-е-ет, что ты, – Зинчик презрительно скривилась. – Это экскурсия «Мистический Петербург» или что-то вроде того. Чуваки считают, что если на туриста надеть балахон, то половина дела сделана. И можно не заморачиваться действительно интересным маршрутом, достоверными фактами и прочей «ерундой».

– Хм, – сказала я, прищурившись.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Зинчик невинным тоном. Если бы ее слышали те, кто уже когда-либо успел пострадать от ее игривого настроения, то они бежали бы сейчас, позабыв обо всем и сверкая пятками, до самой канадской границы.

– Не люблю, когда людям впаривают фуфло, – кивнула я. – Даже если эти люди – туристы.

Их я тоже не люблю, но ненависть к фуфлу побеждает.

Потом мы синхронно встали, покинули кафе с независимым выражением на лицах и отправились следом за экскурсией.