Необычное приключение

– Ха-ха, это потому, что мы часто спорили из-за ручки! Я забирала у тебя её, но ты упрямый человек, не хотел отдавать.

Она засмеялась.

– Слушай, а ты когда-нибудь каталась по реке на катамаране? У него есть парус, и даже стулья.

– У отца лодка с мотором, ты должен знать, но вообще нет, ни разу не каталась.

– Так пошли прокатимся, пока ещё совсем не стемнело.

И мы вышли из библиотеки, я взял с собой книгу со стихами. На улице был тёплый майский вечер.

Плот стоял там же, где я его и оставлял несколько лет назад, парус был предусмотрительно убран в чехол из брезента. Я поставил стулья, воткнул мачту в отверстие в полу, и раскрутил парусину. Дул хороший западный ветер и парус выпрямился, потянув плот за собой.

Инга уселась на стул, и восхищённо смотрела, как я управляюсь с парусом.

– А ты молодец, хорошо управляешься. Не знала, что ты такой.

– Какой такой?

– Не буду скрывать, все же помнят ту историю с Серёгой, когда он сломал тебе нос – она прикоснулась рукой к моему носу, – у тебя до сих пор шрам в этом месте. А теперь ты возмужал, совершенно другой человек стал.

Плот резко повернул на изгибе реки, и Инга чуть не упала со стула в воду.

Я успел схватить её за талию.

– Осторожнее.

Мы смотрели друг на друга, не смея оторвать взор, её карие глаза как будто смеялись мне в лицо. Дул западный ветер, развевая её чёрные волосы, они падали на хрупкие смуглые плечи. Прошло много лет, но эти мгновения я помню до сих пор. Я держал её за талию, и не спешил отпускать, а она не собиралась отстраняться.

Она подошла ко мне вплотную, и кусала губы от нетерпения. Может, у меня и не было опыта в таких делах, но лучше поздно, чем никогда. Я взял её голову обеими руками, и поцеловал.

Внезапно плот наскочил на топляк, мы рухнули на пол, и громко засмеялись. В ящике с парусом было одеяло, я расстелил его по полу, мы лежали рядом, смотрели на закат, и мило болтали.

***

Внезапно с берега нас кто-то окликнул. Это был Паша, он кричал и махал руками, призывая нас плыть к нему.

– Видимо что-то случилось, поплыли скорее.

Я перенаправил парус, достал весло из ящика и направил плот к берегу.

– Скорее, скорее, Лёха, плыви скорее!

Паша отчаянно махал руками.

– Пожар, дом твой горит, скорее туда!

Не успев подплыть к берегу, я бросился с плота в воду.

В руках была верёвка, привязав плот к какой-то железке, я побежал к дому.

– Паша, помоги ей выбраться, мне нужно срочно бежать туда.

– Хорошо, беги скорее, там уже пожарные приехали.

Дым было видно издалека, когда я прибежал на место, дома уже не было, сплошная груда дымящихся брёвен, которую пожарники заливали водой.

У дома толпились люди, стояла и бабушка с чёрным от гари лицом.

– Ты жив! Жив.

Она обняла меня, прижала к груди, я рыдал и не мог сдержать слёзы. Мужчины не плачут, скажете вы? Глупый стереотип. Это снаружи мы твёрдые, а внутри мягкие, словно яблочный пирог.

– Где отец?

– Там внутри, курил в кровати, и задохнулся от дыма, бабушка твоя успела выбежать, но сам понимаешь, пожарные едут долго, из другой деревни, поэтому они приехали уже на угли.

Это говорил сосед Дмитрий Алексеевич, бабушка же молча смотрела на остатки дома, и обнимала меня, не отпуская.

Внезапно она отошла от меня, и ринулась с кулаками на машину, подъехавшую к пепелищу, и принялась бить по крыше.

– Это ты сволочь его довела! Ненавижу тебя, тварь!

В машине сидела мать, лицо её было бледным как полотно. Посмотрев на дом, и на меня, она сказала водителю ехать, и машина уехала, оставив после себя столб пыли.

Я побежал вслед за ней, но она не остановилась.

– Вот видишь, какая у тебя непутёвая мамаша. Отец сгорел, а она даже не вышла из машины.

Рядом с домом уже собралось половина деревни.

– Что вы припёрлись, поглазеть на чужое горе?

– Баб Надь, перестань, переночуешь у нас, утро вечера мудренее.

Проводив взглядом Ингу и Пашу, я вместе с бабушкой удалился.

Ночевали мы с соседа дяди Димы, он разрешил нам пожить у него, пока всё не наладится.

Но теперь учёба закончилась, и не было смысла оставаться в этой деревне.

В ту ночь спал я плохо, мне снились кошмары, что мы с Ингой опять на плоту, и нас тянет под воду неведомое чудовище. Проснулся в холодном поту, было уже совсем светло, в дверь постучали.

– Лёш, тебе письмо, не знаю от кого, оно лежало в почтовом ящике.

– Спасибо дядя Дима.

Письмо было от матери. В нём говорилось, что мать не может больше воспитывать меня, я уже взрослый, и могу сам решать свою судьбу. К письму прилагалась некоторая сумма денег, на первое время.

Мы пошли на пепелище и попытались собрать хоть что-то, но от дома совсем ничего не осталось, только хлев, и животные в нём. Пожарные ещё вчера вытащили из-под завала труп отца и увезли его в местный морг в соседнюю деревню. Похороны были назначены на начало следующей недели.

Я молча бродил по пепелищу, пытаясь найти хоть что-то, что не поглотило пламя, но всё было тщетно, огонь уничтожил практически всё. Среди обугленных головёшек словно скелет, торчали остатки обугленных стен и кирпичная печь.

Я показал письмо бабушке, она прочитала его, смяла и выбросила, демонстративно плюнув себе под ноги. К нам подбежал кот, во время пожара его не было дома, и стал тереться об мои ноги.

– Вот что Лёшенька, давай-ка ты поедешь в город, у меня там есть подруга, поживёшь у неё в двухкомнатной квартире, – бабушка взяла непослушного кота на руки.

– Но как же ты сама?

– А я останусь здесь, нечего старушке делать в большом городе, мы с дедушкой Димой давно дружим, если ты понимаешь, о чём я. Он работящий, с руками, дом нам отстроит заново. Ты поезжай, нечего тебе тут делать, учёба закончилась, надо идти дальше.

Я пошёл прогуляться и собраться мыслями, брёл по дороге и думал. Всё так хорошо начиналось, и оборвалось в одно мгновение. А что теперь? Уехать в незнакомый город, без друзей и подруг. Самое трудное было проститься с другом, а Инга?

Я сидел на берегу и кидал камни в воду. Ко мне подошёл Паша.

– Значит, решил уехать?

– Откуда узнал?

– Твоя бабушка сказала. Я не осуждаю, все мы после учёбы разъезжаемся, отец решил переехать в город, давно планировал, а значит я тоже скоро уезжаю. Как твои дела с Ингой?

– Да какие могут быть дела, сам видишь.

– Не переживай, всё наладится. Когда похороны?

– В понедельник. Теперь ни о каком морском институте не может быть и речи, придётся поступать туда, куда поступлю.

– Но почему?

– Деньги, то что мне оставила мама, просто смешная сумма, рюкзак себе купить, и то не хватит. Бабуля мне предложила пожить у её подруги, там двухкомнатная, можно пойти учиться, не на моряка конечно, но на ещё кого-нибудь.

– Но почему не моряк, ты же так хотел?

– Нельзя оставлять бабушку одну, она единственная из родни, кто у меня остался, не хочу потерять и её. А если я уеду слишком далеко, то вряд ли когда-нибудь снова её увижу.

– И это всё?

– Нет, конечно же нет, может мать одумается, и вернётся, мне её очень не хватает, а если я уеду далеко, то тогда точно всё.

– Странно это, но если ты так хочешь, то поезжай.

Мы ещё долго стояли и кидали в воду камни. Оба понимали, что расстаёмся если не навсегда, то очень надолго.

***

– Уйдёшь и даже не попрощаешься со мной?

– Не хотел тебя беспокоить.

Она подошла ближе, и взяла мою руку.

– Вот значит, как это называется? А может ты мне тоже нравился, просто я никогда об этом не говорила. Мы тоже уезжаем в город, ты же в Екатеринбург едешь?

– Да, у бабушки там подруга, буду жить у неё.

– Вот и хорошо, мы скоро поедем туда, запиши мой номер и больше не теряйся.

Она обняла меня, на прощанье помахала рукой, и я пошёл дальше. Прощаться было тяжело, но это же ненадолго думал я, увидимся в городе.

Всю дорогу думал о ней, и о Пашке, вспоминал смешные моменты, и не заметил, как задремал.

Город встретил меня прохладной сыростью. Расстояние между моей деревней и Екатеринбургом составляло около пятисот километров, но такое впечатление, что пока мы ехали, прошла целая жизнь. Мимо пролетали города и сёла, автобус уносил меня далеко от родных мест, в новую реальность.

На вокзале меня встретила тучная женщина средних лет, Людмила, мы сели в такси и поехали, она всю дорогу болтала без умолку, а мне хотелось просто побыть одному.

– Как Надя там поживает?

– Отлично.

– Это хорошо, что любишь есть? Я приготовила несколько блюд разом, не знала, что ты предпочитаешь.

– Просто еду, съем что дадите.

Она не успокаивалась и всё говорила и говорила.

– Приехали, с вас четыреста рублей.

Слова водителя стали моим спасением.

– Грабители, столько денег берут со старушки.

– Не переживайте, я заплачу.

Я вынул из кармана деньги, хоть их и было мало, и передал водителю, но это лучше, чем слушать её бесконечную болтовню.

– Поживёшь пока у меня, а дальше видно будет. Я сама живу с кошечками, но вы поладите, я уверена в этом.

Мы вышли из машины, я забрал из багажника мои скромные пожитки. Тётка увлекла меня за собой, в подъезд. Обычный пятиэтажный дом типовой советской застройки ничем не отличался от остальных на этой улице.

В этом районе было несколько заводов тяжёлого машиностроения, тут жили преимущественно рабочие, и их дети. Меня сразу удивило, какие у этих людей серые и угрюмые лица, как будто солнце в этот город не провели, а радость забыли включить в норму жизни. Как я потом узнал, мы жили в одном из самых криминальных районов страны. В девяностые тут хозяйничали бандитские группировки, и до сих пор то и дело всплывали отголоски этих времён. Одни только дети беззаботно играли на детской площадке, я смотрел на них из окна своего нового дома, и вспоминал свои лучшие годы. Кошек в квартире было пять, эти жирные коты вальяжно ходили вокруг меня и обнюхивали мои вещи. Я хотел взять одного самого толстого на руки, но он вырвался, и больно царапнул мне руку.

– Они не любят нежностей, и закрытых дверей, поэтому привыкай к этому. Я кормлю их только самым лучшим кормом и в лотке у них всегда свежий наполнитель.

Мы в деревне не привыкли к таким вещам, и кормили своих животных тем, что едим сами.

– А они хотя бы мышей ловят?

– Мышей? – женщина прикрыла рот руками, словно коты поняли бы её и осудили за столь бранные слова, – Нет, мышей у нас тут нет. Проходи, располагайся, вот твоя новая комната.

С момента моего переезда прошло несколько месяцев, бабушка звонила мне и посылала гостинцы, в основном деревенские продукты, сыр и масло.

Пробовал пару раз звонить Инге, но её телефон был недоступен. От Пашки тоже не было никаких вестей.

Тётя Люда, как я её называл, была своеобразной женщиной. Помимо котов, у неё в квартире было всегда очень шумно, на всю громкость гремело радио или кричал

телевизор, а порой всё одновременно. Она спала на огромном кожаном диване, и очень любила сладкое, многочисленные упаковки печенья и конфет занимали все доступные полки. Иногда мне хотелось просто сбежать в неизвестном направлении, но я не мог подвести бабушку.

Я подал документы в первый попавшийся институт, а благополучно съехал из этой квартиры в общежитие. Тётка была не особо рада этому, ей очень понравился даровой помощник в доме, который убирал за котами, выносил мусор и делал много чего ещё. Стипендии на всё не хватало, и мне пришлось устроиться на работу.

Моя первая работа, мойщик автомобилей, не требовала большого ума и специальных навыков. Знай себе, работай губкой, намыливая машину, а потом тщательно смывай всё это.

Так прошли годы, о кораблях и монетах позабылось, до определённого времени.

Десять лет спустя

Как быстро летит время! Вот только вроде окончил институт, и выпорхнул во взрослую жизнь, а тут тебе уже почти тридцать, у тебя ипотека и видео игры. Банки, выдающие ипотечные кредиты, это особый филиал ада на земле. Они обещают золотые горы, а по факту ты попадаешь в зависимость от них на долгие двадцать, а то и тридцать лет. Как в нашей стране приличному человеку обзавестись жильём? Только ипотека, бабушек в столицах у меня не было, а та, что была, умерла около восьми лет назад. Поэтому я пошёл в этот филиал, и заключил договор на приобретение квартиры.

Дом, который ещё даже не построили, находился на стадии котлована. И всё, что мне напоминало о том, что у меня есть жильё, это красивая картинка на сайте компании, и ежемесячные платежи, которые надо вносить регулярно и своевременно.

С отношениями всё как-то не складывалось, были случайные мимолётные романы, но они, к моему глубокому сожалению, никогда не перерастали во что-то серьёзное. Возможно я и сам был этому причиной из-за матери. Зато с самой юности знал, что надеяться можно только на себя, и это хорошо помогло мне в жизни.

Унылая работа в офисе, общение с коллегами на скучные темы, и бутылка пива вечером составляли мне компанию. Детские мечты о кораблях и пиратах остались далеко в прошлом, но чтобы не забывать языки, я специально скачивал игры с испанскими или английскими субтитрами. Так бы и не начиналась моя история, если бы не случайная встреча в одном из кафе, куда меня позвал коллега Анатолий. А может, в этой жизни нет случайностей, и всё предопределено? Кто знает.

Мы собирались с ребятами по праздникам в кафе, отметить чей-нибудь день рожденье. Так было и в этот раз, в пятницу у коллеги родился сын, мы сняли столик и распивали спиртное, как вдруг кто-то окликнул меня.

– Лёха, неужели это ты? Батюшки, сколько лет, сколько зим!

К столу подошёл высокий парень, чёрные волосы его пробила седина, хотя выглядел он лет на тридцать с хвостиком. Крупные руки и широкие плечи плохо гармонировали с большим животом, а блеск зелёных глаз и улыбка во весь рот создали узнаваемый облик. Из под рубахи торчал серебряный крест.

– Паша, это и правда ты? Вот это да!

Я встал из-за стола, обнял его и представил коллегам.

– Пошли ко мне, у меня большой стол, и много выпивки, мне надо столько тебе рассказать.

***

Павел был человеком такого склада характера, что любые добытые деньги он спускал либо на женщин, либо на выпивку, а часто на оба дела одновременно. Даже небольшая сумма, полученная им в ходе его нехитрых манипуляций, служила поводом для похода в кафе или ресторан. Жил он в маминой однокомнатной квартире, не работал и постоянно сидел в телефоне на сайтах знакомств.

И у этого человека было два высших образования! Представить себе сложно, но он показал мне военный билет, где стояли отметки об этом. Разумеется он просто подделал справки об образовании и принёс их в военкомат, там ему и сделали эту отметку.

Как он потом рассказывал, стал настолько ленивым, что женщины приезжали к нему прямо домой, получали свою порцию удовольствия и так же быстро уезжали обратно. Паша говорил, что происходит из древнего рода Гудайтис, латышские князья. Ещё он очень любил хвастать тем, что человек с его фамилией есть в списке Форбс. Он даже сделал визитки, и совал их всем мало-мальски знакомым девушкам. Потрясающее самомнение.

Моей любимой частью было подкалывать его по любому поводу. В ход шло всё, и никто не переживал за тот факт, что его фамилия в принципе не склонялась, я склонял её, как хотел. Иногда мне казалось, что он точно побьёт меня, но тот как-то сдерживался.

– Ты понимаешь, чтобы получить секс, мне не нужно даже никуда ходить, всё тут, в телефоне.

Он открыл список контактов, там было около десятка бесед с разными женщинами. Под любыми предлогами он занимал у них несколько тысячрублей и на эти деньги жил, и знакомился с новыми дамами сердца.

– И как ты с таким животом умудряешься их охмурять? – спросил я.

– Они обожают мой живот, ложатся на него и обнимают. Да, я их всех люблю, – часто говаривал он, – они все мои.

А ещё у него был список, он часто хвалился, что давно обошёл Казанову по числу побед, и у него числилось уже триста восемьдесят женщин. Не знаю, было ли это правдой, но, сколько мы с ним не общались, у него всегда была новая девушка.

Бывали и проколы в этой схеме. Однажды он обнаружил в своей двери землю и натыканные в монтажную пену иголки, видимо какой-то заговор. Но заговоры на него не действовали, и он продолжал своё распутство.

Особенно запомнился эпизод с одной девушкой из парикмахерской, этакой модной девчонкой, которая не клюнет на его обаяние. Не клюнет? Как бы не так, после бутылки дешёвого шампанского и коробки конфет она отдалась ему прямо в номере гостиницы, который сама же и сняла.

Был ли у него талант, или он так ловко манипулировал их сознанием, мне не узнать никогда. Но факт остаётся фактом, женщины его безумно любили.

Но у этого человека было чему учиться. Его отношения с женщинами были выше всяких похвал. Заполнить всю квартиру шариками, пока любимая на работе? Никаких проблем. Позвонить ей среди бела дня, и сказать в телефон: «Я люблю тебя, дорогая», и бросить трубку? Умеем, можем, практикуем. В любой компании и без его женщина всегда была в центре внимания. Он дарил им цветы и мягкие игрушки, постоянно лез целоваться, и крепко обнимал их.

Однажды он приехал ко мне и достал из кармана свёрнутый лист бумаги. Как оказалось, это девушка написала ему письмо, а всё потому, что в обычной беседе он и слова ей сказать давал. Или просто ей удобнее было высказаться только написав текст:

« Дорогой Паша, я безумно тебя люблю, и никогда не хочу терять. Будь со мной всегда. Ты не даёшь мне вставить и слова, поэтому я перенесу свои мысли на бумагу. Если ты не можешь содержать нас, не страшно, я всегда смогу устроиться на другую работу, или пытаться зарабатывать больше, только будь со мной, и никуда не уходи. Всегда твоя, Лена»

Там было ещё много слов о любви и верности, но этого мы читать не стали. Он свернул листок, и улыбнулся.

– Вот такие дела, брат.

Эта Лена, которую он называл за глаза курицей, ещё долго не давала покоя нам обоим. Она всё пыталась узнать, есть ли у Пашеньки ещё девушки, вот только я молчал как рыба, и не предавал друга. Со стороны было забавно наблюдать за всеми её потугами. Но, как и другие, она ему быстро надоела, и он нашёл новую, а точнее новых девушек.

К слову, он давал всем им забавные прозвища, чтобы не запутаться. Эта была курицей, другая креветкой, а ещё рыжик, зайка, лунтик и многие другие. Когда отец одной из них услышал её новое прозвище, то тут же согласился и записал её лунтиком в телефоне.

Так мы и общались ещё несколько лет, я работал и играл в свои игры, а он кутил, и прожигал жизнь.

Паша легко сходился со всеми, родители пускали его домой как родного сына, о чём впоследствии горько жалели. Некоторые даже разыскивали его, особенно после того, как он заделал ребёнка и пропал. Правда, такое бывало нечасто. Друг говорил, что у него немного детей, может трое или четверо, он даже не знал их точное количество, и уж точно никогда не заморачивался об этом.

Когда умерла бабушка, я забрал кота к себе. Так как в съёмной квартире его держать не разрешали, то пришлось отдать тёте Люде, на время. Потом же, когда я получил своё жильё, то забрал сорванца к себе.

Мать пыталась наладить контакт со мной, звонила на новый год, и даже хотела приехать в гости, но я не разрешил. Неприятные воспоминания давно забылись, но остался тяжёлый осадок.

Колхоз развалился, председатель потерял работу, но люди у кормушки довольно часто копят подушку безопасности на чёрный день. У него была квартира в небольшом городе, куда он перевёз жену и детей. Мать оставили на произвол судьбы, она сначала пыталась переехать ко мне, но я отказался, а потом осела в каком-то провинциальном городишке.

Васька привык к деревенской жизни и доставил немало хлопот мне и тётке. У меня он уже стал спокойнее, видимо, сказывался возраст. Любил нежиться на подоконнике, и есть цветы из горшков, а иногда и вовсе ронял их на пол.

В тот вечер я, как обычно, играл за компьютером и пил пиво. Кот забрался на шкаф и по обыкновению лёг там. Внезапно вниз полетела коробка с новогодними игрушками.

– Вася! Ну что ты наделал, – я вскочил и стал собирать осколки, часть игрушек разбилась вдребезги.

На глаза мне попалась небольшая коробка, я открыл её и увидел стопку старинных монет, обёрнутых в бумагу.

– Вот это да, а я и забыл, что они тут.

На меня нахлынула волна воспоминаний, я перебирал монеты, и улыбался, а потом взял телефон и набрал знакомый номер.

– Слушай, а ты давно был в нашей родной деревне?

– Уже много лет не ездил, как окончили школу, а что такое?

– А может, поедем? Помнишь, как мы искали монеты на поле? Сейчас как раз весна, и можно опять попытать счастье.

– С чего это вдруг ты вспомнил об этом? – удивился Паша, – хотя ладно, приезжай ко мне, обсудим.

Он жил у очередной дамы сердца в районе Компрессорного завода, она получила прозвище «полторашка». В трёхкомнатной квартире жили мама с отчимом, семидесяти пяти летняя бабушка и брат девушки. У Паши была отдельная комната, где они каждый вечер (по его словам) испытывали на прочность скрипучий диван.

Я вызвал такси и поехал, был прохладный майский вечер. Снег сошёл, и обнажил голую землю, кое-где пробивалась трава, закрывая от коммунальщиков чёрную грязь. Неубранные прошлогодние листья лежали плотным ковром вдоль тротуаров.

Машина остановилась возле панельного девятиэтажного дома, я рассчитался с водителем и позвонил в домофон, меня пригласили войти.

Мы сели за небольшой кухонный стол, тут был и младший брат, и Анна, девушка Паши, мне налили чай, и дали огромный кусок домашней пиццы, толщиной с мою руку. Начинка из курицы и сыра была буквально спрессована в толстый кусок теста. Мы говорили о всякой ерунде, никто и не заметил, как кусочек курицы упал из пиццы прямо на пол, я благополучно проигнорировал этот факт.

– Рассказывай, что ты там придумал? – Паша сидел напротив, пил чай и курил.

– Мы поедем в нашу деревню, у меня есть некоторые сбережения и на них нужно взять всё необходимое: лопаты, фонари, металлоискатель и верёвку.

– Верёвку?

– Есть подозрение, что могли остаться целыми подвальные помещения под домом купца и торговым складом. А чтобы туда проникнуть, надо вырыть яму и спуститься.

– Хорошо, я тебя понял, когда едем?

– Сегодня пятница, давай завтра? Магазин как раз работает, заедем за оборудованием и на обеденном автобусе доедем до Сосьвы, а дальше своим ходом.

– У меня есть предложение получше, Аня довезёт нас, она как раз недавно сдала на права.

***

Ребята заехали за мной утром, и мы поехали в магазин за нужными вещами. Пришлось истратить часть накоплений, у Павла, конечно же, денег не было. Мы купили лопаты, металлоискатель и прочие мелочи. Анна повезла нас в деревню.

К слову, эта девушка отличалась от остальных своим характером. Она могла легко ударить Пашу или запустить первым попавшимся предметом, с ним она ни капли не церемонилась.

Дорога, по которой мы ехали, была, мягко говоря, ужасной. Количество выбоин было таким, и если бы я не знал этих мест, подумал бы, что тут шла война. Паша сидел на переднем сиденье, курил и болтал. Это только в фильмах можно долго ехать, прислонив голову к стеклу, если сделать тут так же, то получишь ссадину, или набьёшь огромную шишку.

– Слушай, а ты так и не сказал мне, что у тебя со здоровьем. Помнится, в детстве оно было довольно слабым.

– Да всё в порядке, в институте ещё случались признаки головокружения и тошноты, но потом всё прошло.

– Это хорошо.

Через несколько часов мы уже были на месте, время было далеко за полдень, весеннее солнце нагрело машину, и в ней было чрезвычайно душно. Мы вышли на дорогу, чтобы размять затёкшие ноги.

Деревня, которую мы не видели много лет, представляла собой жалкое зрелище: на месте картофельных полей рос бурьян, а огромные теплицы, где мы когда-то бегали от сторожа, рухнули на землю. Дома, бывшие некогда жилыми, смотрели на нас глазницами разбитых окон. Жилыми оставались всего несколько домов, и то они сейчас пустовали, хозяева приезжали редко.