Беллатрикс. История сбежавшей невесты. Книга 1
– Держу пари, никто не знает, что вы его угнали.
Антар усмехнулся. В черных глазах блеснули огоньки-хитринки. Поправив шапку, хлопнул по боку существа.
– Давай, Бель, это не страшно.
Нот забрался первым и ухватил поводья. Антар подсадил девочку и помог ей перекинуть ногу, а сам ловко вскарабкался следом, крепко обхватывая ее сзади.
– Полетели, Нот! Чем скорее будем на месте, тем лучше. Я уже носа не чувствую.
Этот же самый нос ткнулся Белле в шапку и шмыгнул.
Некоторое время спустяЕе искали семнадцать дней.
Все это время она зайцем жила в студенческом жилом комплексе Драконьей академии.
Он представлял собой два стройных ряда трехэтажных коттеджей вдоль широкой мощеной дороги, ведущей к мосту и воротам замка. Замок, как и положено, был величественен, имел высокие круглые башни и стоял на воде. Попасть в него можно только через мост. Все, что требовалось для обучения адептов, включая драконов, находилось непосредственно внутри, за высокими каменными стенами.
Каким образом мальчишки угнали детеныша дракона – оставалось загадкой, и сколько Бель ни спрашивала, они лишь таинственно переглядывались.
На первом этаже их домика располагалась кухня, прихожая, ванная, общая гостиная. А два верхних этажа занимали шесть спален. В каждой жили двое мальчишек. И когда Бель, с красным от мороза лицом, лихорадочно блестевшими глазами и текущим носом появилась в общей гостиной, сугубо мальчишечья компания приняла ее, как свою. Горячий чай, сладости, принесенные с общих обедов, жареный на каминном огне, безумно вкусный хрустящий хлеб. Бренчание гитары, смех, глупые анекдоты и особый, ни с чем не сравнимый запах догорающих дров, мороза, забегающего в дом при каждом открытии двери, и сладкого чая с чабрецом.
Антар делил спальню с Нотом. Без верхней одежды тот был таким же худым, как ее друг. Волосы – насыщенно-рыжие, почти красные. Глаза под густыми ресницами, которым позавидовала б любая девчонка, ярко-зеленые. Как весенняя листва. На носу несколько веснушек. Лицо добродушное, слегка скучающее. В целом Нот запоминался с первого взгляда.
А еще в их комнате жила зеленая кошка. С оранжевыми глазами и черными кожистыми крыльями. Раньше Бель только слышала о ней, а увидела впервые. Что сказать, спросонья лучше не встречать эту тварь у себя в ногах… Звали ее Маньяк. Потому что при первой встрече Антар решил, что это кот. Вообще, самый обычный дворовый кот, который пострадал от случайного проклятья. А оказалось, магия ни при чем.
С тех пор кошка-оборотень носила странное имечко и числилась у Антара в питомцах.
Он за полгода, что Бель его не видела, отрастил волосы до плеч. Зачем? Она не понимала этой моды. Но ему шло. В черных глазах остались те же чертенята, а на губах – открытая улыбка. Антар с первого взгляда не запоминался. И, возможно, казался несколько ехидным, задиристым и способным обидеть. Его нужно узнать поближе, чтобы разбить это заблуждение.
Он давал ей свое полотенце и пижаму.
Сторожил у двери в ванную комнату, пока она мылась.
Кинул себе на пол одеяло и уступил кровать.
А потом они говорили о всяком, пока Нот не шикал из-под накинутого на голову пледа и не высовывал недовольную физиономию наружу.
На третью ночь Белле стало жаль ютящегося на жестком полу друга, и она позвала его в кровать. Места им обоим хватило. И обнаружилось, что засыпалось, уткнувшись лбом между острых лопаток, гораздо быстрее.
Когда мальчишки пропадали на парах, Бель читала оставленные учебники, пыталась сочинять стихи, записывая их неровным округлым почерком в Антаров блокнот, дразнила Маньяка резиновой мышью, неумеючи бренчала на струнах оставленной у камина гитары.
Несколько раз в неделю они вываливались на заснеженную улицу всей гурьбой и устраивали настоящее побоище. Присоединялись какие-то девчонки и незнакомые мальчишки. Строили крепости, лепили снежки, заваливали друг друга в сугробы и не заходили в дом, пока штаны и варежки не становились колом. В зимней одежде, с шарфом на пол-лица, Белла казалась еще одним неказистым парнем, и никому даже в голову не приходило спросить, кто она такая.
Это были лучшие семнадцать дней в ее жизни.
А потом пришли они.
Рано утром, когда все еще спали, дверь с грохотом распахнулась и по ступеням застучали тяжелые быстрые шаги.
Поочередно раздавались из соседних комнат возмущенные возгласы, слышался бубнёж незнакомых голосов.
Бель села на кровати, спросонья потирая глаза и щурясь, когда в их спальню ворвались чужие.
И среди незнакомых лиц она увидела злого, как сам дьявол, отца.
Сердце оборвалось и упало в пятки. Она на всю жизнь запомнила выражение его стальных и острых серых глаз. Не говоря ни слова, он метнулся к ней, схватил за шиворот пижамы и потащил прочь. Пуговицы порвались, и Бель испуганно вскрикнула, когда он перехватил ее за волосы и спустил с лестницы, как собачонку.
Чем закончилось это для Антара, она так и не узнала.
А для нее…
Папа выволок ее босиком на улицу и воспользовался порталом до самого дома.
Протащил, скулящую и вырывающуюся мимо бледной, как снег, мамы, посеревшего деда, осуждающе хмурой Теи.
Швырнул на пол ее комнаты.
И впервые в жизни ударил.
Наутро дед увез ее в Швейцарию. Провел через позорную процедуру проверки у женского целителя и только потом впустил в свой дом, по пути рассказывая, как она опозорила семью и сколько всего они лишились вместе с сорванной ею помолвкой.
Дал ей свою фамилию. Заточил в комнате, как принцессу в башне, и нанял скупых на эмоции учителей, дабы за оставшиеся шесть месяцев сделать из нее леди.
Ни одного письма от Антара она не получила. И сама написать ему не смогла.
Одиннадцатого августа ей исполнилось тринадцать. А в сентябре Беллатрикс Гвиденби оказалась зачислена закрытую швейцарскую школу ведьм.
Часть 1. Вперед, к прошлому
Глава 1
Дед хотел сделать из нее истинную леди, достойную носить фамилию Гвиденби.
Этим благородным стремлением он оправдывал жестокие, не всегда гуманные наказания, вереницу безразличных к ее желаниям учителей и, конечно же, закрытую школу ведьм, куда в итоге упек.
Будет слишком слабо сказано, что у него ничего не вышло.
Чем жёстче он к ней относился, тем сильнее она сопротивлялась, делая все наоборот. Назло. И этим самым превращала их отношения в настоящую войну.
В первые месяцы, пока в памяти еще были свежи события февраля 70-го, Бель боялась лорда Гвиденби как огня. И краем сознания понимала, что сама поступила не совсем правильно. Что сбежала, не оставив даже записки, что пряталась в мальчишечьем коттедже. Она даже смогла в какой-то момент посмотреть на ситуацию со стороны и понять, как все выглядело глазами отца.
Но все равно его не простила.
Как и маму, которая не перемолвилась с ней даже словом за то время, пока собирали вещи для отбытия с лордом Гвиденби в другую страну. Как оказалось, навсегда. Они не собирались возвращать ее домой. Они сослали ее прочь, предоставив деду полную свободу действий. И порой она задумывалась, не лучше ли было согласиться тогда на помолвку?
Потом Бель лежала в тишине своей комнаты, следила за светлячками на стене и создавала собирательный образ своего единственного друга. Ей казалось, если будет каждый раз воскрешать его в памяти, он материализуется рядом, сожмет ее ладошку в своей и уведет из ненавистного поместья Гвиденби куда-нибудь далеко-далеко.
Этого, конечно, не происходило, но она не уставала играть в придуманную игру под названием «У Антара…».
У Антара черные глаза с хитринкой и волосы до плеч.
У него длинные худые ноги, острые лопатки и теплые большие ладони.
Открытая улыбка, глядя на которую непременно хочется улыбнуться в ответ.
От него пахнет морозным ветром и чабрецом.
Он может быть грубым и нелепым, может до крови подраться, сбежать зимней ночью из академии и угнать дракона.
Он может прийти на помощь, несмотря ни на что.
Просто сейчас у него это не получалось. Так она оправдывала отсутствие писем и вообще каких-либо вестей.
Потом Белла начала замечать, что какие-то пункты из этого собирательного образа теряются в памяти, тускнеют, становятся незначительными.
И однажды от Антара осталось только имя и приятное тепло в груди.
Дни шли за днями, перетекая в месяцы, а затем годы.
Школа ведьм предоставляла полный пансионат, отпуская девушек по домам лишь по большим праздникам и на каникулы. Белле на это было абсолютно плевать. Ее воля – она б не возвращалась в поместье деда даже летом.
Нет, школа не стала ей домом. Но менять шило на мыло она не видела никакого смысла.
Если кто-то считает, что женский пансионат – это нечто эфемерное, воздушное, перевязанное розовыми ленточками и пахнущее клубникой, – он жестоко ошибается. Девчонки-подростки бывают злыми, мстительными и ершистыми. Они умеют постоять за себя, умеют отмстить и больно ужалить того, кто им не нравится. А понравиться им очень и очень сложно.
Они разбрасывают свои вещи по всем видимым поверхностям, воруют у соседок понравившуюся бижутерию, врут в глаза и дерутся, как дикие кошки.
Поэтому, когда очередной парень провожает стайку ведьмочек из закрытой школы восхищенным взглядом, Белль усмехается и мысленно желает ему удачи.
На самом деле каждая из них в будущем войдет в чью-то семью, станет кроткой женой и хорошей матерью. И быть может, никто никогда не узнает, какой неприятной стервой она была во время своей юности, прошедшей за стенами закрытой школы.
Были, конечно, и божьи одуванчики, и беззащитные овечки, но Белла мало общалась с такими. Потому что сама относилась к категории неприятных стерв. Так уж вышло.
Первый год обучения был ужасен.
Она чем-то не приглянулась компании старшекурсниц, и те поставили своей целью вытрясти из нее весь дух.
«Не можешь бороться – возглавь», – именно так сказал дед, когда ей пришло в голову ему пожаловаться. Он даже не поднял глаз от каких-то бумаг. Но совета она послушалась. И сделала все, чтобы дать отпор, а затем и подмять под себя ведьмовскую «элиту» швейцарской школы.
С тех пор жить стало немного легче.
У нее не было нежной любящей матушки, готового постоять за нее отца, сестры, которая выслушает и даст совет. У нее была только она сама и отсутствие каких-либо завышенных ожиданий к окружающим людям.
Июль, 1974 годТрендом этого лета был белый.
Весь женский пол словно помешался на нем, наряжаясь в белые платья, халаты и сарафаны независимо от времени суток. И Бель не была исключением. К тому же, в отличие от многих, ей этот цвет невероятно шёл.
Красивый загар, серый цвет глаз и насыщенно-красные волосы, за которые она отхватила ремня вчера вечером. Дед, невзирая на то, что через месяц ей уже стукнет семнадцать, был верен старым методам наказания.
В отместку Белла сбежала из дома через окно и всю ночь веселилась в компании знакомых хиппи. Палатки в лесу, песни под гитару, раскуривание сомнительных сборов, исключительно в «оздоровительных» целях, ибо «мир во всем мире, и природе вредить нельзя».
Это лето для Бель особенное.
В кои-то веки все относительно хорошо. Дед особо не зверствовал, погрузившись в какие-то жутко важные дела и проводя деловые встречи в своем кабинете чуть ли не каждый день.
Четвертый курс она закончила с идеальным табелем и осталась единственной представительницей старой «элиты». Выпустилась последняя ведьма, третировавшая ее в первый год обучения.
А еще ей чаще стала писать Тея. Это было так непривычно и странно! Но Белла все равно отвечала на каждое письмо, хоть и не щедрилась на строчки.
Утро встретило щекотавшим голые пятки ветерком и птичьим базаром. Казалось, стайка пернатых на соседнем тополе что-то не поделили между собой и теперь выясняли, кто главный.
Недовольно промычав что-то нечленораздельное, Бель перекатилась с живота на спину и растерла сонные глаза. В сетчатое окно палатки вовсю светило солнце, а снаружи раздавались знакомые голоса.
– Ты неправильно это делаешь, дай сюда!
– С чего эт неправильно? Все как надо!
– Нет! Дай сюда, говорю!
Следом раздался приглушенный «ба-бах» и повисла минутная тишина.
– Я же говорила…
Белла со стоном приняла сидячее положение, хмуро оглядываясь на сдутый матрас. Получается, проспала на твердой земле как минимум полночи. Тело затекло, жутко хотелось «хрустнуть» позвоночником. Потянувшись несколько раз, не добилась должного результата и выползла из палатки наружу.
Бородатый парень с банданой на голове и длинноволосая девушка ссорились над дымящимся костром. Вчера они вроде как представлялись, но она имен не запомнила. Рядом, оседлав поваленный ствол, сидели заядлые товарищи Билли и Зак. Дымя папиросами, лениво перекидывались картами. С ними она знакома пару недель и ничего путного сказать не могла. Не будь здесь Громилы Майка, давно залезли бы ей под юбку. Майк – единственный, кого знала чуть больше года, и он сейчас сидел на корточках неподалеку, ковыряя палкой в траве.
Из соседней палатки показались недовольные шумом физиономии Рика и Люси – огненно-рыжих близнецов. Они были старше Беллы на два года, но общий язык нашли с ней за пару минут. Веселые и добрые, ребята казались ей кем-то из далекого прошлого, кого она всегда знала.
Еще раз потянувшись и сладко зевнув, отправилась к Майку. Подкралась со спины, навалилась сверху и заглянула через плечо. Он даже не пошевелился. Высокий и большой, он смахивал на добродушного медведя.
– Утречка! Что тут у тебя?
Майк затянулся сигаретой, которую она только заметила, и выпустил колечко дыма. Ковырнул палкой еще раз, отодвигая траву и показывая Белле находку.
– Гляди.
Тусклое красное пятно пачкало яркую зелень длинных травинок и въедалось в землю. Белла нахмурилась, потянувшись к нему пальцем. Майк шлепнул ей по ладони.
– Убери.
– Это кровь, что ли?
Он указал палкой вперед.
– Рори пошел по следу.
Она слезла с него и присела на корточки рядом. Белый кружевной подол гармошкой скомкался вокруг босых ступней.
– Наверное, лисица тащила мимо лагеря пойманную ворону.
Майк окунул кончик пальца в пятно и облизнул. Бель поморщилась. Покатав слюну во рту, смачно сплюнул в сторону. Ореховые глаза на миг сверкнули алым.
– Нет, детка. Ночью нас навещал вампир.
– Это человеческая? – в ужасе расширила глаза.
– Вампирья. Видать, ранен был. Хорошо, что Рори додумался «Щит» вокруг палаток поставить.
По спине девушки пробежал холодок. Поежившись, обхватила коленки и совсем по-другому посмотрела на кровавое пятно.
– Что-то частенько вылезать из сумрака эти твари начали. Три недели назад мы останавливались в окрестностях Гренхена, там местные не на шутку взволнованы активностью клыкастых.
– Но ведь здесь ты впервые такое встретил, да?
Он взглянул на нее, ободряюще улыбнувшись.
– Пора тебя домой отправить, красавица. Дед три шкуры сдерет, если не встретит за завтраком.
Бель закатила глаза и встала, отряхивая юбку от прицепившихся травинок.
Майку было двадцать один. В лагере он представлял ее своей девушкой, дабы оградить от подобных Билли и Заку говнюков. А по факту воспринимался кем-то вроде старшего брата. О ее семейных передрягах имел кое-какие сведения. Когда вчера приветственно шлепнул по заднице, она чуть не выцарапала ему глаза. Пришлось рассказать о вечернем наказании и выслушать все, что он думает о «старом садисте».
– Вы надолго в Ленцбурге?
Он поднялся следом, становясь головы на три выше, и приобнял ее за плечи. Она ткнулась виском куда-то в район его подмышки.
– Хотели завтра отправляться, – Майк потянул ее прочь от палаток, в сторону зарослей орешника, где был припрятан переносной портал, – но теперь буду ждать Рори, что он скажет. Не нравится мне вся эта вампирья муть.
– Ой, мои кроссовки! – спохватилась Белла.
Майк затормозил оборачиваясь.
– Эй, Люси! Нырни в палатку, там моя детка обувку оставила.
Рыжая махнула рукой и полезла за кроссовками, а они двинулись дальше, быстро добираясь до нужного места.
Переносной портал представлял собой складной стульчик. Он был жутко дорогой, так как многоразовый. Единственный минус этого раритета – прежде чем куда-то отправляться с его помощью, еще нужно найти место, где он заработает. Сейчас это оказались заросли орешника.
– Вот! – Шорох быстрых шагов, и в траву шлепнулись ее излюбленные ярко-синие кроссовки.
– Спасибо! – Белла присела, обуваясь.
– Уже уходишь?
– Да, нужно быть дома к определенному часу.
Едва она выпрямилась, Люси коротко обняла ее, обдав ярким запахом цитрусов, и широко улыбнулась:
– Ну, свидимся еще!
– Обязательно!
Рыжая вернулась к палаткам. Майк притянул Беллу к себе и звучно чмокнул в губы.
– Пиши, мелкая. Скоро планирую отправляться на родной остров, может, и ты предков навестить надумаешь.
– О, это вряд ли… Я в Тирхаде не была четыре года.
– Что было – то прошло, нас ведь интересует будущее, да? – он подмигнул.
Белла усмехнулась.
– Верно, Майки. Бывай.
Усевшись на стульчик, она в последний раз взглянула на него и закрыла глаза, представляя нужное место.
Секунда – и Белла исчезла.
Громила Майк сунул руки в карманы широких джинсовых штанов и пошел обратно к палаткам.
Глава 2
Бель появилась неподалеку от поместья Гвиденби. Прыгать порталом прямиком к воротам – значит быть засеченной охранной системой. А подставлять все еще ноющую пятую точку под кожаный дедовский ремень она сегодня не собиралась.
Когда ей было пятнадцать, он засек ее за лечением пострадавших мест магией. Белла не знала, что за чары дед навел, но теперь рубцы свести ничем не получалось, пока те не рассасывались сами по себе. Это добавило в копилку ненависти парочку увесистых бонусов и подвигло Бель на изучение народной медицины. Раз уж родная магия не могла помочь, в ход пошли различные травки и примочки. Увы, они тоже не особо действовали. Единственное, что оставалось, – смириться. Хоть и шло это вразрез с ее неукротимой натурой.
Солнце уже заметно поднялось над горизонтом и смело заливало ярким светом макушки деревьев, крыши богатых особняков, жестяные шляпки давно потухших фонарей. Пахло утренней свежестью, еще не успевшей испариться под жаркими лучами. Кроссовки мягко ступали по мощенной белым камнем дороге, по которой в ближайший час точно не проедет ни один велосипед. Белла не торопилась, она наслаждалась минутами любимого времени суток, чувствуя себя единственным живым человеком на Земле.
Так, ни о чем толком не думая, она добралась до высокого кованого забора с острыми черными пиками по верху и низу.
Вообще, пробираться в дом через главные ворота – довольно глупое занятие. Но Бель оказалось лень ползти через лазейку меж газоном и обломанными лично ею нижними пиками забора. К тому же она была уверена, что дед в это время пропадает в рабочем кабинете и не заметит ее через окно гостиной.
Белла вообще не знала, спит ли он. В последнее время только и делал, что торчал за тяжелой дубовой дверью, откуда доносились приглушенные голоса, а по ночам сквозь узкую щель внизу на паркет лился тусклый желтоватый свет. Чем бы он там ни занимался, ей было плевать. Главное, чтоб обращал на нее поменьше внимания.
Забурчал живот. Сглотнув слюну, она представила огромное блюдо испеченных Гретхем блинчиков и мысленно залила их медовым сиропом. Собственно, сегодня какой день? Вроде пятница. Как раз блинчики и должны быть на завтрак.
Подгоняемая разгоряченным аппетитом, Белла взялась за витиеватую металлическую ручку. А когда почувствовала ответное тепло, опустила ее вниз.
Калитка и ворота были настроены на хозяина дома и тех, кого он лично вписал в магический контракт с поместьем. Таких людей немного: их экономка, а заодно и прекрасный повар – сорокалетняя ведьма Гретхем; личный водитель, по совместительству телохранитель деда – испанец Мартинас; постоянно меняющиеся служанки, имена которых Бель не удосуживалась запоминать; и она сама. К счастью, за ночь ничего не изменилось. Калитка без проблем пропустила ее внутрь, бесшумно вернувшись в прежнее положение.
Бросив вороватый взгляд на выходящие во двор окна, девушка бегом добралась до порога, поднялась по четырем высоким ступеням и замерла перед бордовой дверью. Озадаченно нахмурилась. Та оказалась приоткрыта, что всколыхнуло в душе необъяснимую тревогу.
Отбросив ее подальше, пожала плечами и толкнула серебристую ручку от себя. Может, Гретхем решила впустить в гостиную утреннюю свежесть. Или очередная новенькая служанка не закрыла, ведь еще не знала, что хозяин дома терпеть этого не может.
Пройдя внутрь, она споткнулась обо что-то мягкое.
Опустив глаза, взвизгнула и отшатнулась, впечатываясь в дверь спиной, тем самым ее захлопывая.
Рука.
Вытянутая, со скрюченными пальцами, будто стремившаяся самостоятельно доползти до выхода.
К руке не прилагалось тела. Это был окровавленный кусок плоти, обернутый в едва узнаваемый черный рукав с некогда белым манжетом.
Гретхем.
Это был рукав ее форменного платья.
Бель с ужасом проскулила что-то и боком двинулась вдоль стены, обходя оторванную конечность, словно та могла вцепиться ей в глотку.
Далеко ходить не пришлось, тело Гретхем обнаружилось за поворотом. Нелепо раскинув ноги, она лежала на ковре перед чайным столиком. Горло ее было разодрано в клочья. Странно, что голова еще держалась на месте.
Белла согнулась пополам. Ее стошнило прямо на начищенный паркет.
В голове шумело, пульс бился в висках, а перед глазами плясали белые круги.
Дед. Надо отыскать деда.
Ноги не слушались, но девушка упрямо шагала прочь из гостиной, в коридорчик, из которого видна лестница наверх. Привалившись к стене плечом, восстановила дыхание, пытаясь взять себя в руки. Убрала волосы за уши, несколько раз крепко зажмурилась. Подняла голову. И оцепенела.
На нижних ступенях ее ждал лорд Гвиденби. Только на ее деда он был меньше всего похож. Окровавленная борода, жутковатая ухмылка и горящие красным глаза. Привычный синий цвет полностью потерялся в этой кровавой дымке. В своем излюбленном черном костюме, в застегнутой под самое горло черной рубашке. Но даже на темном были заметны красные пятна.
– Раз, два, три, – хрипло посчитал он чужим голосом, – и ты мертва, внученька.
Оцепенение спало.
Белла дернулась прочь, но с нечеловечески быстрой скоростью дед оказался рядом, впиваясь в ее предплечье мертвой хваткой. Она завизжала, пытаясь вырваться, а он даже не заметил этого. Потащил за собой, вверх по лестнице.
– Отталкивающее. Проклятье хлыста. Проклятье десяти кинжалов. Щит. Насчет последнего есть сомнения.
Она ничего не понимала.
– Именно так ты должна была меня атаковать.
– Я не могу колдовать здесь! Ты ограничил мою магию в поместье.
– Конечно не можешь. Я же не хочу, чтоб ты меня прикончила.
Когда дошло, что ее не собираются убивать, перестала вырываться. Рука почти онемела, Бель не чувствовала кончиков пальцев.
– Что… Что ты говоришь? Отпусти меня. Прошу, отпусти! Мне больно!
Не обращая внимания на скулёж, он тащил ее в сторону спальни, продолжая выплевывать обрывистые фразы:
– Заклятье пламени. И бежать. Так быстро, как только можешь. Потом повторить сначала.
Распахнув дверь ее комнаты, швырнул Беллу внутрь, а сам остался за порогом.
Грохнувшись на пол, шустро подскочила и обернулась, отбегая к дальней стене. Вжимаясь в нее и широко распахнутыми глазами глядя на того, кто звался лордом Гвиденби.
Он присел, откидывая в сторону край ковра. Под ним засветилась цепочка рунной вязи. Она не ограничивалась дверным проемом, а шла по кругу, у основания стен. Белла нагнулась, повторяя движения деда, и заглянула под другой край ковра. Да, руны здесь тоже были.
– Это отталкивает вампиров. Я не войду в твою комнату. Никто из выходцев сумрака не войдет, если сама не пригласишь.
Сглотнув, Белла медленно встала и подняла глаза.
– Вампир? Так вот кто ты теперь? Как так вышло? Почему не убил меня? Как получается контролировать себя? Гретхем…
Он оборвал поток слов поднятой рукой и потянул носом куда-то в бок. Затем снова повернул голову к ней.
– Отталкивающее. Хлыст. Кинжалы. Щит. Дикий огонь. И бежать. Запиши, Беллатриса. Сейчас у меня будут гости. Сиди как мышь, поняла?
– Но…
– Всё потом! Выполняй!
Он резким движением захлопнул дверь, оставляя Беллу наедине со звенящей тишиной.
Вцепившись в волосы, она закружила по комнате.
Дед – вампир?
Вампир.
Вампир…
Вампир!
Вампиры – не люди. Это твари из сумрака. Они охотятся ночью, боятся солнечного света и никого не обращают в себе подобных. Никогда. Люди для них – еда, развлечение, источник бессмертия. Они не могут контролировать себя, когда чуют кровь. Они не колдуют. И стараются не высовываться из своей клоаки, дабы не привлечь внимания правящего Совета магов.