Сонеты
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Сонеты
Сонет XII
When I do count the clock that tells the time,And see the brave day sunk in hideous night;When I behold the violet past prime,And sable curls, all silvered o'er with white;When lofty trees I see barren of leaves,Which erst from heat did canopy the herd,And summer's green all girded up in sheaves,Borne on the bier with white and bristly beard,Then of thy beauty do I question make,That thou among the wastes of time must go,Since sweets and beauties do themselves forsakeAnd die as fast as they see others grow; And nothing 'gainst Time's scythe can make defence Save breed, to brave him when he takes thee hence.Часов ли мирные удары я считаю,За днем ли, тонущим во тьме ночной, слежу,С земли увядшую ль фиалку поднимаю,На кудри ль в седине серебряной гляжу,Иль вижу с тощими, без зелени, ветвямиДеревья, в летний зной убежище для стад,Иль, безобразными белея бородами,Поблекших трав копны передо мной лежат, –В раздумье о тебе исполнен я заботы,Что и тебя в твой час раздавит бремя лет:Урочной смерти все обречены красоты –И их напутствует других красот расцвет;От Старца грозного, с его косой не сытой,Одно потомство нам лишь может быть защитой.Перевод В.С. ЛихачеваКогда мой слух часы бегущие считает,А глаз следит, как ночь день в сумрак превращает:Когда я вижу, как фиалка никнет в прах,И злая седина является в кудрях;Когда на лес нагой гляжу я из оконца,Дававший в летний зной убежище от солнца,И вижу, как траву, красу родных лугов,Увозят, чтоб сухой сложить ее под кров –Тогда о красоте твоей я помышляю,Что Время и ее погубит, так как знаю,Что блеск и красота склоняются во прах,Чтоб место дать другим, стоящим на глазах.От Времени ж косы, таящей вероломство,Способно охранять тебя одно потомство.Перевод Н.В. ГербеляЗвучит ли бой часов и время гонит,Иль вянет лепесток за лепестком,Гляжу ль, как бодрый день во мраке тонет,Как черный локон смешан с серебром, –Когда я вижу рощу оголенной, –Бывало, в зной, убежище для стад –Как зелень лета старец убеленный,Скосив стогами, полагает в ряд, –Тогда меня всегда вопрос терзает:Неужли чудный облик твой умрет,Как красота здесь так же скоро тает,Как перед нею новая растет? Косы времен не одолеешь ты, Не передав потомству красоты.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XIII
O, that you were yourself! but, love you areNo longer yours than you yourself here live:Against this coming end you should prepare,And your sweet semblance to some other give.So should that beauty which you hold in leaseFind no determination; then you wereYourself again after yourself's decease,When your sweet issue your sweet form should bear.Who lets so fair a house fall to decay,Which husbandry in honour might uphold,Against the stormy gusts of winter's dayAnd barren rage of death's eternal cold? O, none but unthrifts! Dear my love, you know You had a father: let your son say so.О, если б ты собой остался! Но, бесценный,Не больше, чем живешь, ты можешь быть собой;Спеши, пока душа еще в одежде бренной,Другому передать прекрасный облик свой.На срок лишь получил ты ссуду красотою;В бессрочную б тогда ты обратил ееИ после смерти бы своей вновь стал собою:Твой сын бы сохранил подобие твое.Кто опрометчиво допустит до крушеньяСвой дом, имея в нем надежнейший оплот,От леденящего безвременно вторженьяГубительной зимы? Кто ж больше, как не мот!Был у тебя отец; мой милый, отчего жеИ сыну твоему не говорить того же?Перевод В.С. ЛихачеваО если б мог ты быть всегда самим собой!Но ты принадлежишь себе, покамест дышишь,И, смерти чуть шаги зловещие услышишь,Другому передать обязан образ свой.Тогда лишь красота, которой обладаешь,С тобою не умрет – и, превратившись в прах,В потомстве снова ты звездою заблистаешь,Когда твой образ вновь воскреснет в их чертах.Кто пасть такому даст прекрасному жилищу,Когда его еще возможно поддержать,Чтоб силе вьюг оно могло противостатьИ холоду времен, присущему кладбищу?Тот, кто небережлив! Ведь ты, друг милый мой,Имел отца – так пусть и сын то ж скажет твой!Перевод Н.В. ГербеляО, если б мог ты быть всегда собой!Но помни, милый, что ты здесь не вечен,Что есть конец – чтоб жив был образ твой,Ты должен быть потомством обеспечен.Тогда лишь лик твой не утратит силыНеистребимых чар. И станешь тыОпять собою даже за могилой,Когда твой сын возьмет твои черты.Кто допустил бы дом до разрушенья,Когда бы мог его спасти уходОт зимней стужи, от уничтоженьяПод натиском рассвирепевших вод? Лишь мот! – О друг, ему не подражай! Ведь ты имел отца, отца и сыну дай.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XIV
Not from the stars do I my judgement pluck;And yet methinks I have astronomy,But not to tell of good or evil luck,Of plagues, of dearths, or seasons' quality;Nor can I fortune to brief minutes tell,Pointing to each his thunder, rain and wind,Or say with princes if it shall go wellBy oft predict that I in heaven find:But from thine eyes my knowledge I derive,And constant stars in them I read such artAs 'Truth and beauty shall together thrive,If from thyself, to store thou wouldst convert'; Or else of thee this I prognosticate: 'Thy end is truth's and beauty's doom and date.'Я не из звезд свои познанья почерпаю,Хотя науку звезд я несколько и знаю,Но только не затем, чтоб голод предвещатьИль приближенье бурь по ним предузнавать;И о висящих злом над кем-нибудь невзгодахНе в состоянье я его предупредить,И что б ни ждало нас в бегущих встречу годах,Я не могу того властителям открыть.Все знание мое в глазах твоих, с тобою –И в этих лишь звездах сумел я прочитать,Что будут красота и правда процветать,Когда оставишь ты потомство за собою.Иначе предскажу тебе я, милый мой,Что в гроб с тобой сойдут и правда с красотой.Перевод Н.В. ГербеляЯ не у звезд сужденья похищаю,Но мнится мне, я все же звездочет,Хотя пророчески не возвещаюНи счастия, ни бедствия приход.Я не умею даже предсказатьДождя, грозы, чумы, засухи илиТого, как принцы будут поживать… –О чем бы небеса ни говорили.Но мне глаза твои, как звезды, знаньеВнушают, что во все века пройдутКраса и правда в дивном сочетаньи,Когда в твоем потомстве оживут. Иначе так предсказываю я: С тобой умрет и красота твоя.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XV
When I consider every thing that growsHolds in perfection but a little moment,That this huge stage presenteth nought but showsWhereon the stars in secret influence comment;When I perceive that men as plants increase,Cheered and check'd even by the self-same sky,Vaunt in their youthful sap, at height decrease,And wear their brave state out of memory;Then the conceit of this inconstant staySets you most rich in youth before my sight,Where wasteful Time debateth with DecayTo change your day of youth to sullied night; And all in war with Time for love of you, As he takes from you, I engraft you new.Когда я вижу, что все дышащее вкругБывает лишь на миг прекрасно, милый друг,Что только зрелищ ряд дает нам сцена мира,Понятный лишь для звезд полночного эфира;Когда я вижу, что под грозной твердью той,Как злаки, люди вкруг родятся и плодятся,Сначала к небесам, потом к земле стремятсяИ исчезают вслед из памяти людской:Тогда, в виду всех зол и суетности бренной,Краса твоя сильней мне взоры поразитИ Времени – скупцу, грабителю вселенной –Не дать бы лишь твой день в мрак ночипревратить –Я объявлю войну, подвигнутый тобою,И отнятое вновь отдам тебе с лихвою.Перевод Н.В. ГербеляКогда гляжу, как все кругом растет,Но только на мгновенье совершенно, –Как плотский мир лишь призрачно живет,Влиянью звезд покорный сокровенно, –Когда я вижу, что людей, как травы,Растит, хранит и косит тот же рок,Даруя им отраду и отраву,Сливая жизнь и смерть в один поток, –В раздумии тогда перед виденьемТвоей роскошной красоты стою,И страшно мне, что время вместе с тленьемСведут в мрак ночи молодость твою. И я хочу свою подставить грудь И все тебе, что отнято, вернуть.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XVI
But wherefore do not you a mightier wayMake war upon this bloody tyrant, Time?And fortify your self in your decayWith means more blessed than my barren rhyme?Now stand you on the top of happy hours,And many maiden gardens yet unsetWith virtuous wish would bear you living flowers,Much liker than your painted counterfeit:So should the lines of life that life repair,Which this Time's pencil, or my pupil pen,Neither in inward worth nor outward fair,Can make you live your self in eyes of men. To give away yourself keeps yourself still, And you must live, drawn by your own sweet skill.Зачем в борьбе со Временем голоднымНадежнее вам не искать исхода?Мне не спасти стихом моим бесплоднымВас от того, к чему ведет природа.Теперь вы лучших дней своих свидетель.Как много девичьих садов готовоПринять цветы живые! добродетельИх, верно, воссоздаст на почве новой.Ваш образ так не отразят портреты,Как Времени перо в чертах потомства,И робкие мои не сохранят сонетыВас от веков руки и вероломства. Отдать себя и снова самочувство И жизнь обресть от своего искусства.Перевод Б.В. БераЗачем не сбросишь ты губительное бремя,Которым так гнетет тебя седое Время?Зачем не вышлешь, друг, в отпор на грозный зов,Ты нечто посильней, чем пук моих стихов?Теперь уж ты достиг поры своей счастливой,И много пышных клумб средь девственных садовУкрасить мог бы ты кошницею цветов,Похожих на тебя, как твой портрет красивый.Да, жизнь должна сама себя изображать,Так как перо и кисть не могут приказатьЖить вечно на стене пред публикою грешнойТвой образ с стороны ни внутренней, ни внешней.Ты сохранишь себя, отдавшися любя, –И долго будешь жить, изобразив себя.Перевод Н.В. ГербеляНо почему не избираешь ты,Воюя с временем, пути вернее?И не берешь в защиту красотыОружия, моих стихов мощнее?Теперь достиг ты счастия вершин.На свете много девственных целинГотово возродить твой пышный цветКуда живее, чем в стихах поэт.Так жизнь сама вернет твой облик вешний:Ни летопись, ни пыл любви моейЕго не в силах внутренне и внешнеЗаставить вечно жить в очах людей. Сам от себя себя же отделив, Собой рожден, – ты будешь вечно жив.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XVII
Who will believe my verse in time to come,If it were fill'd with your most high deserts?Though yet, heaven knows, it is but as a tombWhich hides your life and shows not half your parts.If I could write the beauty of your eyesAnd in fresh numbers number all your graces,The age to come would say 'This poet lies;Such heavenly touches ne'er touch'd earthly faces.'So should my papers, yellow'd with their age,Be scorn'd, like old men of less truth than tongue,And your true rights be term'd a poet's rageAnd stretched metre of an antique song: But were some child of yours alive that time, You should live twice; in it, and in my rhyme.Моим поэмам кто б поверить мог,Коль Ваших качеств дал я в них картину?Они – гроб Вашей жизни, знает Бог,Их могут передать лишь вполовину.И опиши я Ваших взоров светИ перечисли все, что в Вас прелестно,Грядущий век решил бы: «Лжет поэт,То лик не человека, а небесный».Он осмеял бы ветхие листыКак старцев, что болтливей, чем умнее.Он эту правду счел бы за мечтыИль старой песни вольные затеи. Но будь у Вас ребенок в веке том, Вы жили б дважды – и в стихах, и в нем.Перевод Н.С. ГумилеваУвы, мои стихи все презрят, позабудут,Когда они полны твоих достоинств будут,Хотя – то знает Бог – они лишь гроб пока,Где скрыта жизнь твоя, хвалимая слегка!Когда б я красоту твою воспеть был в силахИ перечислить все достоинства твои,Потомок бы сказал: «Он лжет – поэт любви!Таких нет между тех, чья участь – гнить в могиле!»И перестанет мир листкам моим внимать,Как бредням стариков болтливых, неправдивых.И те хвалы, что лишь тебе принадлежат,Сочтутся за мечты, за звуки стоп игривых.Но если бы детей имел ты не во сне,То ты в моих стихах и в них бы жил вдвойне.Перевод Н.В. ГербеляС годами кто, кто будет верить мне,Как бы слова тебя не возносили?Мои стихи, как надпись на могиле,Не в силах вызвать образ твой вполне.И если б даже верно был воспетВ моих стихах твой облик несравненный,В грядущем кто не скажет: «Лжет поэт:Нет красоты такой во всей вселенной!»?От времени мой пожелтевший свитокПоднимут на смех, как вранье глупца,И вешних прелестей твоих избытокПокажется всем выдумкой льстеца. Когда ж бы сын твой был в твоих летах, Ты жив бы в нем был и – в моих стихах.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XVIII
Shall I compare thee to a summer's day?Thou art more lovely and more temperate:Rough winds do shake the darling buds of May,And summer's lease hath all too short a date:Sometime too hot the eye of heaven shines,And often is his gold complexion dimm'd;And every fair from fair sometime declines,By chance or nature's changing course untrimm'd:But thy eternal summer shall not fade,Nor lose possession of that fair thou owest,Nor shall Death brag thou wander'st in his shade,When in eternal lines to time thou growest, So long as men can breathe or eyes can see, So long lives this and this gives life to thee.Сравню ли я тебя с днем светлым лета?Милей его ты, кротче и нежнее.Холодный ветер – злобный враг расцвета,Дни летние могли бы быть длиннее.Порою око неба слишком знойно,Иль золото его закрыто тучей,И красота боится беспокойноПрироды иль случайности летучей.Твое лишь лето вечное не минет,И красота не будет скоротечность.Смерть с похвальбой тень на тебя не кинет,Когда в стихе изведаешь ты вечность. Пока есть люди и пока есть зренье, Жив будет стих и ты, его творенье.Перевод Б.В. БераКак я сравню тебя с роскошным летним днем,Когда ты во сто раз прекрасней, друг прекрасный?То нежные листки срывает вихрь ненастныйИ лето за весной спешит своим путем;То солнце средь небес сияет слишком жарко,То облако ему туманит ясный зрак –И все, что вкруг манит, становится неяркоИль по закону злой природы, или так –Случайно; но твое все ж не увянет летоИ не утратит то, чему нельзя не быть,А смерть не скажет, что все в тень в тебе одето,Когда в стихах моих ты вечно будешь жить.И так, пока дышать и видеть люди будут,Они, твердя мой гимн, тебя не позабудут.Перевод Н.В. ГербеляСравню ли я тебя с весенним днем?Нет, ты милее длительной красою:Злой вихрь играет нежным лепестком,Весна проходит краткой полосою.Светило дня то шлет чрезмерный зной,То вдруг скрывается за тучей мрачной…Нет красоты, что, строгой чередойИль случаем, не стала бы невзрачной.Твоя ж весна не ведает теней,И вечный блеск ее не увядает.Нет, даже смерть бессильна перед ней!На все века твой образ просияет. Пока есть в людях чувства и мечты, Живет мой стих, а вместе с ним и ты!Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XIX
Devouring Time, blunt thou the lion's paws,And make the earth devour her own sweet brood;Pluck the keen teeth from the fierce tiger's jaws,And burn the long-lived phoenix in her blood;Make glad and sorry seasons as thou fleets,And do whate'er thou wilt, swift-footed Time,To the wide world and all her fading sweets;But I forbid thee one most heinous crime:O! carve not with thy hours my love's fair brow,Nor draw no lines there with thine antique pen;Him in thy course untainted do allowFor beauty's pattern to succeeding men. Yet, do thy worst, old Time: despite thy wrong, My love shall in my verse ever live young.О время! Когти льва, чуть стар, тупи нещадно,Земные существа земле и предавай,У тигра зубы рви из пасти кровожаднойИ феникса в крови его же сожигай;Чредою лет и зим над миром пролетая,Будь миру вестником и радостей и бед,Рази красу, когда поникнет, увядая, –На преступленье лишь одно тебе запрет:Попутно не клейми зловещими чертамиПрекрасное чело любимца моего;Как образец красы грядущим вслед за намиВ наследие оставь нетронутым его.А повредишь ему – я этот вред поправлюИ друга юношей в стихах своих прославлю.Перевод В.С. ЛихачеваЗакрой свой львиный зев, прожорливое Время, –И пусть сама земля пожрет своих детей!Лиши тигрицу гор стальных ее когтейИ Феникса сожги в крови его, как бремя!В течении своем твори и разрушайИ делай, что на ум ни вспало бы порою,И с миром, и с его увядшей красотою,Но только одного проступка не свершай:Не проводи на лбу, из всех на самом лучшем –Лбу друга моего – злых черт своим пером;Нетронутым оставь в пути его своем,Чтоб образцом красы он мог служить в грядущем.Но если б ты его и превратило в прах,Он будет юным жить всегда в моих стихах.Перевод Н.В. ГербеляТупи и старь, о время, когти львов,Пусть жрет земля то, что сама рождает!Пусть тигра пасть лишается зубов,Пусть Феникс сам в своей крови сгорает!Твори, что хочешь, смерть и жизнь неся,И по пути все вялое сметая!Лети над миром, крася и кося, –Но одного не трогай, пролетая:Не борозди морщинами лицаМоей любви. Пускай без измененийОстанется оно для образцаИ радости грядущих поколений… А впрочем, что ни делай, чужд мне страх: Мой милый вечно юн в моих стихах.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XX
A woman's face with nature's own hand paintedHast thou, the master mistress of my passion;A woman's gentle heart, but not acquaintedWith shifting change, as is false women's fashion:An eye more bright than theirs, less false in rolling,Gilding the object whereupon it gazeth;A man in hue all 'hues' in his controlling,Which steals men's eyes and women's souls amazeth.And for a woman wert thou first created;Till Nature, as she wrought thee, fell a-doting,And by addition me of thee defeated,By adding one thing to my purpose nothing. But since she prick'd thee out for women's pleasure, Mine be thy love and thy love's use their treasure.Прекрасный женский лик природой вдохновеннойТебе, души моей царю-царице, дан;Как женщина, таишь ты в сердце драгоценныйИсточник нежности – но чужд ему обман;Правдивые глаза сияют женских ярчеИ кроют блеском все, на что устремлены;Муж позавидует, что твой румянец жарче:Ты мука для него и гибель для жены.Природа женщиной задумала сначалаТебя создать; но ты пленил ее собой –И у меня она тебя отвоевала,Вооружив совсем ненужной мне красой.Так пусть любовь твоя послужит мне наградой,А женщинам краса останется усладой.Перевод В.С. ЛихачеваТебе девичий лик природой дан благою –Тебе, что с ранних пор владыкой стал моим,И нежный женский пыл, но незнакомый с тоюПодатливостью злой, что так присуща им,И боле страстный взор и менее лукавый,Златящий все, на что бывает устремлен;Но цвет лица – мужской, со всей своею славой,Опасный для мужей и милый для их жен.Ты б должен был, мой друг, быть женщинойнаружно,Но злой природы власть, увы, тебе дала,Мой ненаглядный, то, что вовсе мне не нужно,И тем меж нами нить любви перервала.Но если создан ты для женского участья,То мне отдай любовь, а им – тревоги счастья.Перевод Н.В. ГербеляЛик женщины, начертанный природой,Имеешь ты, царица-царь души;И сердце женское без безбородойПритворности, изменчивости, лжи.Твой взор правдивей, проще и свежей,Все золотя вокруг, куда ни взглянет,Равно и жен пленяя и мужей,К себе невольно все живое манит.Сперва женой ты зачат был природой:Творя, она влюбилась и потомПрибавкою, лишив меня свободы,Оставила на свете ни при чем. Раз сотворен ты женам в наслажденье, Дай мне любовь, а им – ее свершенье.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XXI
So is it not with me as with that MuseStirr'd by a painted beauty to his verse,Who heaven itself for ornament doth useAnd every fair with his fair doth rehearse,Making a couplement of proud compare,With sun and moon, with earth and sea's rich gems,With April's first-born flowers, and all things rareThat heaven's air in this huge rondure hems.O, let me, true in love, but truly write,And then believe me, my love is as fairAs any mother's child, though not so brightAs those gold candles fix'd in heaven's air: Let them say more that like of hearsay well; I will not praise that purpose not to sell.Нимало не влечет меня к себе та лира,Что вдохновляется искусственной красойИ, ослепленная сиянием кумира,Поет избранницу восторженной хвалой,В порыве дерзостном ее уподобляяТо солнцу, то луне, то первенцам-цветам,И все прекрасное на помощь призывая,Что небо и земля являют щедро нам.Тому, кто в песнях лжи, как и в любви, не знает,Поверьте, что его прелестный друг ни в чемПрелестнейшим сынам земли не уступает –Хотя небесного сиянья нет на нем;Пускай усердствуют лжецы напропалую,А я ведь песнями своими не торгую.Перевод В.С. ЛихачеваЯ не похож на тех, чья Муза, возбуждаясьК святому творчеству живою красотойИ в гордости своей самих небес касаясь,Красавицу свою равняет то с луной,То с солнцем золотым, то с чудными дарами,Лежащими в земле, в глубоких безднах вод,И, наконец, со всем, что вкруг нас и над намиВ пространстве голубом сияет и живет.О, дайте мне в любви быть искренним – и верьте,Что милая моя прекрасней всех других,Рожденных женщиной; но как ее ни мерьте,Все ж будет потемней лампад тех золотых,Что блещут в небесах! Пускай другой добавит!Ведь я не продаю – чего ж ее мне славить?Перевод Н.В. ГербеляСо мной не так, как с Музой, вдохновленнойПоддельной красотой. – Пускай в стихахОна равняет обоготворенныйКумир всему, что блещет в небесах,И не смущается перед сравненьемС луною, с солнцем, с чарами земли,С цветком Апреля и со всем твореньем,Что небо и земля произвели.Но я, в любви правдивый, и правдивВ моих стихах. Да, светел, как дитя,Мой нежный друг, хоть и не так красив,Как в небесах зардевшая звезда. Пусть больше выскажет, кто может лгать. Что мне хвалить? Ведь мне не продавать!Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XXII
My glass shall not persuade me I am old,So long as youth and thou are of one date;But when in thee time's furrows I behold,Then look I death my days should expiate.For all that beauty that doth cover theeIs but the seemly raiment of my heart,Which in thy breast doth live, as thine in me:How can I then be elder than thou art?O, therefore, love, be of thyself so waryAs I, not for myself, but for thee will;Bearing thy heart, which I will keep so charyAs tender nurse her babe from faring ill. Presume not on thy heart when mine is slain; Thou gavest me thine, not to give back again.Что стар я, зеркало меня в том не уверит,Пока ты с юностью ровесник; но, когдаСвой путь крылатое морщинами отмерит,И на твоем лице, – поверю я тогда.Твоей прелестью одел, как пеленою,Я сердца своего заветные мечты;Оно – в твоей груди, твое же, взято мною:Могу ли постареть я ранее, чем ты?Побереги ж себя, и обо мне радея,Как буду я беречь себя из-за тебя,Сокровище, в груди хранимое, лелеяС неменьшей нежностью, чем нянюшка – дитя.Не думай, что, когда мне смерть закроет веки,Ты сердце сохранишь: я взял его навеки.Перевод В.С. ЛихачеваНет, зеркалу меня не сделать стариком,Покамест юность лет одних с тобою будет;Когда ж замечу я на личике твоемМорщину – о, тогда пусть смерть меня рассудит!Краса, в которой ты судьбой заключена,Мне сердце как плащом волшебным покрывает,Так как она в тебе, мой ангел, обитает.Ну как же мне, друзья, быть старей, чем она?О, охраняй себя, подруга дорогая,Как сам себя начну теперь я охранять,Твое сердечко тем от бед оберегая,Как хилое дитя заботливая мать!Умру – о и своем ты сердце брось заботу;Ведь ты мне отдала его без повороту.Перевод Н.В. ГербеляМне зеркало не скажет, что я стар,Пока и ты, и юность тех же лет.Но чуть в тебе погаснет вешний жар,Я буду ждать, чтоб смерть затмила свет.Ведь блеск твоей небесной красоты –Лишь одеянье сердца моего.Оно в твоей, твое ж в моей груди,Так как ему быть старше твоего?Поэтому будь осторожен, милый,И в сердце сердце буду холить яТвое, ему все отдавая силы,Как холит няня слабое дитя. Не взять тебе его назад, оно Не с тем, чтобы отнять, мне отдано.Перевод М.И. ЧайковскогоСонет XXIII
As an imperfect actor on the stageWho with his fear is put beside his part,Or some fierce thing replete with too much rage,Whose strength's abundance weakens his own heart,So I, for fear of trust, forget to sayThe perfect ceremony of love's rite,And in mine own love's strength seem to decay,O'ercharged with burden of mine own love's might.O, let my books be then the eloquenceAnd dumb presagers of my speaking breast,Who plead for love, and look for recompenseMore than that tongue that more hath more express'd. O! learn to read what silent love hath writ: To hear with eyes belongs to love's fine wit.Как роль свою, робея, забываетАктер, на сцену первый раз вступив,Как в гневе нас невольно сил лишаетЧрезмерно сильный ярости прилив, –Так я, из страха, что не дашь ты верыСловам любви, сам забываю их,И речь моя слабеет, хоть без мерыСильна любовь: превыше сил моих!Дозволь же книг моих цветистой речиБыть толмачем немым любви моей:Она достойна, верно, лучшей встречи,Чем речь из уст, столь бледная пред ней!Пойми, что в книге страсть безмолвнопишет:Разумная любовь очами слышит!Перевод Н.А. ХолодковскогоКак молодой актер – не редко что бывает –Затверженную роль от страха забывает,Иль пылкий человек, игралище страстей,От силы чувств своих становится слабей:Так точно и со мной! Излить речей любовныхНе смею я пред ней, не веруя в себя, –И, страстно всей душой прекрасную любя,Слабею и клонюсь в страданьях безусловных.Так пусть стихи мои, как смелый проводник,Предшествуют в пути словам моим безгласноИ молят о любви успешней, чем языкМой умолял тебя так часто и напрасно.О, научись читать, что в сердце пишет страсть!Глазами слышать лишь любви дано во власть.Перевод Н.В. ГербеляКак на подмостках юный лицедейВнезапным страхом выбитый из роли, –Иль как не в меру пылкий нрав людейВ избытке мощи непокорен воле, –Так в миг признанья забываю яВсе правила любовного искусства,Подавленный, теряю все словаПод бременем восторженного чувства.Прими ж мои творенья как немогоПредстателя клокочущей груди,Который молит, ждет наград без словаИ глубже уст умеет потрясти. Любви безмолвной речь учись читать, Умей, глазами слыша, – понимать.Перевод М.И. ЧайковскогоАвторизация