Ромашковый лес

Конечная история

Она не умела плакать, ей никогда не было больно, она любила только себя…раньше…

В отличие от остальных волчиц, которые жили в стае, она блуждала по лесу одна: всегда в одиночку выла на луну и терялась в густоте деревьев. А волков привлекала эта отстраненность, эта недоступность, эта «глубина». Она знала, что из-за нее «теряют голову», а сама никогда не любила. Ей просто нравилось играть чувствами. Когда она замечала, как волк, исполненный страстью, смотрит на нее и, завороженный, провожает ее своим взглядом, она начинала отвечать ему взаимностью. Все знали, что она по-прежнему холодна и бесчувственна, и лишь влюбленный волк не мог устоять. Но только он хотел завести семью, начать по ночам вместе с ней выть на луну, волчица безжалостно «отталкивала» его от себя, разбивая хищное сердце. Ведь, как известно, волки влюбляются раз в жизни, и навсегда. Поэтому они не выдерживали такого удара и, обиженные, бросались на ружья охотников, добровольно всаживая в свою грудь пулю. А она знала, что каждый ее «роман» заканчивается так, но ей нравилось быть неприступной красавицей. Так, наверное, она погубила бы еще много волков, завороженных ее одиночеством и дикостью, если бы не встретила его…

Они столкнулись где-то на окраине леса. Она преследовала серого зайца и случайно наткнулась на стаю, в которой бежал он. Что-то вроде холодных мурашек проскользнуло по телу. Он «сверкнул» в ее сторону и тут же, лая, помчался дальше. Она тоже попыталась развернуться и уйти, но…не смогла. Что-то мешало ей погрузиться в свой лес и как прежде утонуть в его красоте. Ее тянуло к нему, и волчица побежала за стаей.

И вот она уже стоит у проволочного забора, за которым играет свора собак, а среди них – он: серо-коричневая дворняга со слегка закрученным хвостом и счастливыми карими глазами. Она любовалось, как он резвится с друзьями и радостно машет хвостиком. И она стала каждое утро приходить к этому месту и, огражденная от стаи забором, но все же с ними, переживала их день, а вечером уходила в свою чащу. Он даже и не думал о ней, но все больше вгрызался в ее сердце.

Однажды волчица заметила ужасное: все вроде бы было как обычно, но вдруг к ее псу (так она уже считала) подходит какая-то рыжая собака с щенком, и он облизывает их! Волчица больше не могла смотреть на это. Боже! у него есть семья, а ведь она так его полюбила! А, как известно, волки влюбляются раз в жизни и не прощают измен. Волчье сердце растаяло, и льдинки выкатились наружу слезами из глаз. Как жаль, что она не знала тогда, что эта рыжая собака – его сестра, а щенок – ее сынишка. Но волчица, воя, помчалась в лес, к оврагу, решив разбиться о его выступы. Вдруг сзади она услышала собачий лай и решила, что лучше пусть ее убьют охотники. Впервые в жизни она поняла, сколько боли причиняла тем, кто хотел ей добра, как груба и несправедлива была к волкам и как жестоко она сейчас за это расплачивается. Она протянула нос к небу и глубоко вдохнула, как вдруг прогремел выстрел и, раненая, она упала на землю. Лучше бы ей было умереть сразу, но она еще смогла пошевелиться и приоткрыть глаза. Она видела как он, ее любимая серо-коричневая дворняга со слегка закрученным хвостом, подошел к ней. Она улыбнулась и приподняла голову, чтобы провыть, что любит его, но он, «ужалив» ее взглядом, наступил ей на плечо и перегрыз глотку.

Ворона и Грачонок

Она летела, широко и часто взмахивая крыльями. В клюве у нее извивался толстый червячок, пытающийся спастись от неминуемого съедания. Она прилетела к себе домой, в дупло, где было темно и даже немного жутковато. Она жила одна…совершенно одна…Она не верила в дружбу, не верила в любовь, ей казалось, что она создана для одиночества. Других животных и птиц она презирала, редко каркала и лишь по вечерам, когда все уже готовились ко сну, она вылезала из своей «конуры», чтобы поймать червячка и снова погрузиться в одиночество. Просто она старая ворона, которая никогда и никого не любила…

Однажды вечером она, по привычке, в очередной раз вылетела из дупла и полетела на «охоту». И вот она видит, как по земле ползет жирненький, аппетитный червяк. Она разогналась, хотела было схватить свою еду, но, неожиданно, откуда не возьмись, вылетел птенец и на всем ходу врезался вороне прямо в грудь и они вместе полетели на землю, спугнув уползающий ужин. Маленький птенчик встал, отряхнул свои пушинки, которые пока вместо перьев покрывали его тельце, и подошел к вороне.

«Простите меня, тетушка Ворона. Просто я…», – начал было птенчик.

«Не называй меня тетушкой!» – резко ответила Ворона, встав на лапки и собравшись улетать.

«А я – Грачонок. Я заблудился в лесу и вот увидел вас и решил, что вы – моя мама. Тетушка Ворона, отведите меня домой», – продолжал птенец.

«Вот еще, – усмехнулась Ворона, – я никогда и никому не помогаю. И вообще, что я тут с тобой разговариваю, ты спугнул мой ужин. Прощай!» – сказала Ворона и улетела.

И вот она сидит у себя в дупле и никак не может уснуть – кушать-то хочется, а на улице дождь, как стеклянная дверь, через которую все видно, но сквозь которую невозможно пройти. Вдруг…стук…Ворона испугалась, и потому осторожно, слегка прихрамывая, чтобы было не слышно шагов, подошла к двери. «Кто бы это мог быть?» – промелькнуло в голове. Ворона вооружилась камешком, которым если что будет кидать во врага, и резко открыла дверь…На пороге, весь вымокший и уставший, держа в клювике худенького червячка, стоял Грачонок.

«Это вам, тетушка Ворона», – сказал он, протянув Вороне червяка.

«Мне? – удивилась птица, – я не голодна!» – прокаркала она, демонстративно отвернувшись, а когда снова повернулась, Грачонка уже не было. Червяк лежал на полу. Ворона закрыла дверь, съела червяка и, сытая, заснула.

Прошло несколько дней, прежде чем Ворона снова встретила Грачонка. Он резвился со своими братишками в луже.

«Тетушка Ворона! – прокричал ей Грачонок, – а я знаю, вы очень хорошая! Сейчас день, а вы летаете. Это чтобы меня встретить, да?»

«Не называй меня тетушкой», – прокаркала Ворона и улетела домой. А Грачонок полетел за ней. Догоняя, он рассказывал ей о себе, о своей маме, о том, как он любит солнышко, а ворона молча его слушала, делая вид, что ей это не интересно. И вот они подлетели к дуплу, где жила черная птица, и Ворона сказала: «Послушай, Грачонок, я одинока и мне не нужны друзья. Мне нравится сидеть дома одной, слушать музыку дождя. Лети от меня прочь, и больше никогда не прилетай». «Но тетушка…» – начал Грачонок, но ворона перебила его: «Да, и не называй меня тетушкой».

Любой бы, наверное, обиделся на такие слова, но Грачонок был так уверен в том, что Вороне нужен друг, что всегда, когда он встречал ее в лесу, он провожал ее до дома, рассказывал истории, а она его молча слушала, не говоря ни слова.

Прошла неделя. Ворона вновь вылетела из гнезда, когда на улице стоял полдень, но, пролетая мимо места, где обычно встречал ее Грачонок, она его не увидела. И так продолжалось несколько дней. Вдруг ворона почувствовала, будто ей стало чего-то не хватать. Уж не скучала ли она? Нет! Она даже мысли такой не допускала. Но вскоре она узнала, что кошка проникла в гнездо с грачатами и съела самого маленького – Грачонка. Узнав об этом, Ворона полетела домой и что-то похожее на каплю «росы» покатилось по ее клюву. «Смотрите, ворона плачет!» – крикнула сорока, сидящая на соседней сосне.

«Я не плачу, – ответила ворона, взглянув на сороку непроницаемыми глазами, – это ветер». И все ей поверили, потому что Ворона всегда была такой черствой и совсем одинокой. Но лишь она сейчас знала, что этот поток воздуха, который заставил даже такую, как она, плакать, ни что иное, как ветер в сердце, образованный пустотой, которую раньше заполнял Грачонок.

Она вернулась домой, заперла дверь и укрылась одеялом. За окном стучал дождь, а она лежала и доказывала себе, что только из-за этого стука она не может уснуть, но чем больше она себя заставляла в это поверить, тем больше убеждалась, как ей не хватает Грачонка. А ведь когда-то она была уверена в том, что никогда не сумеет полюбить, что она создана, чтобы быть одна. Выходит, каждый умеет любить, просто…Ворона не могла больше думать и под самый ливень, в ночь, она стремглав вылетела из дупла, царапаясь об острые дождинки. Она мчалась, не разбирая дороги, и вдруг с такой же скоростью на нее налетел какой-то «комок шерсти», да так, что Ворона без сознания полетела вниз. Когда она очнулась, над ней стоял маленький воробышек, только недавно появившийся на свет.

«Вы в порядке? Простите меня, Ворона…» – прощебетал Воробей.

«Называй меня тетушкой Вороной», – сказала она, и они вместе скрылись за занавесом дождя…

Просто не повезло с человеком…

Он выпрыгнул из густой травы на антилопу, впустил в ее кожу свои как шпага острые когти и вцепился в горло, не оставив ни шанса на выживание.

Он был очень красив: расписанный, будто тушью, черными узорами по рыже-красному телу тигр, с длинными и прочными, как леска, усами, с мягкими, как подушка, лапами и довольной кошачьей мордой. В лесу он славился своей непобедимостью и силой. Все боялись его и подчинялись одному его взгляду, а он гордо ходил, небрежно глядя на своих «рабов».

Но есть одно животное, которого порой боятся все, и с которым не сравнится даже бесстрашный тигр. Это существо способно заставить удава почувствовать себя кроликом, льва – зеброй, сову – мышью, и имя его – человек.

Как-то раз тигр, разгуливая по своим владениям, наткнулся на этого самого хищника. Он еще не знал, кто такой человек, поэтому попытался заставить и его исполнять желания взоров. А ведь человек оказался слишком хитер, и через несколько минут тигр, обезумевший от первого в своей жизни поражения, метался в железной клетке, но после – уснул в один миг…

Он очнулся на каком-то красном поле, огороженном серыми лианами. Он вскочил, хотел прыгнуть и разорвать их, но в тот же миг получил железной палкой по спине. Тигр обернулся и увидел того самого «хищника», который победил его в лесу. Он бросился на него, но тут же наткнулся мордой на хлыст, отчего остался кровавый шрам на носу.

И так теперь проходил каждый день некогда непобедимого тигра. Он пытался прорвать «стальные лианы», но они были слишком прочными, а удар по спине слишком сильным. Но тигр все же из последних сил старался сохранить свою волю и непреклонность, и, изнемогая от боли, все же искал момент, чтобы напрыгнуть на человека и как антилопу разорвать на куски.

Прошло время…Тигр все также пытался проявить себя, но все больше получал увечий. Он искал в своем хозяине лишь долю жалости. Он хотел подружиться с самым опасным из животных, он был готов подобно змее ползать у его ног, он даже согласен был простить свою несвободу. Просто тигр старался найти в этом человеке хоть каплю доброты, чтобы подчиниться ей, но не нашел, и ему пришлось подчиниться жестокости.

И вот, цирковое представление! Сенсация: дикий дрессированный тигр из влажных лесов! Посмотреть на такое пришли тысячи зрителей. И выводят его: «карандашные» потускневшие серые линии на раскрасневшемся теле, огрубевшие лапы, сбритые усы и ярко алый шрам на носу. И он, когда-то «король леса», как жалкая собачонка выполняет все приказания по писку взмывающего в воздух бича. Сломали…А ведь не так давно он был самым сильным, но нашелся человек, который оказался могущественней его, подрезал ему усы и заставил подчиняться, прогибаясь под давящим стуком аплодисментов…

Их номер закончен, все позади. Измученный тигр возвращается в свою клетку и краем глаза видит, как сразу за ним выступает обезьянка со своим дрессировщиком. Она радостно хватается хвостиком за руки хозяина, обнимает его шею и с удовольствием выполняет его команды, получая за это кусочек засушенного банана вместо удара. Она весело вскарабкивается человеку на плечо, он целует ее в щечку и, держась за руки, они уходят с арены.

Тигр улегся в своем узком железном домике, уткнулся носом в лапки и подумал: «Они не плохие, просто мне не повезло с человеком…»

Ослепленный теплотой

Он быстро перебирал лапками и двигался по вырытому им самим тоннелю в подземном царстве. Маленький рыже-коричневый муравьишка, мечтавший о том, чтобы каждый житель этой большой планеты был согрет теплом. Он полз в поисках золотого шара, о котором рассказывала бабушка-муравьиха. Она говорила: «Этот шар дарит жизнь и радость, но награждает он лишь тех, кто не боится сжечь свое сердце добротой». Муравьишка не совсем понимал смысл ее слов и даже подумывал, что старушка насочиняла себе сказок, но все-таки, завороженный тайной золотого шара, решил во что бы то ни стало найти его.

Он так же старательно продолжал рыть тоннель, надеясь найти волшебную вещицу глубоко в земле, но вдруг…пух…бдынс…шпок…муравьишка провалился в яму. В этой яме все было как-то необычно: посередине – стол на одной ножке, чуть в глубине висела одинокая картина с изображением луны, у стенки стояла единственная кровать и было очень мрачно, как ночью под облачным небом.

– Что тебе нужно?! – проворчал грубый голос из угла.

– Ппп-простите, – дрожа от страха начал муравей. Он совсем не видел с кем разговаривает, – я тут блуждаю в поисках золотого шара, и вот попал к вам.

– В поисках чего? – переспросил силуэт, начавший немного проясняться в этой тьме, ведь муравьишка уже почти привык к темноте.

– Золотого шара, – повторил гость и увидел перед собой крота, который сделал несколько шагов из угла и стал заметен. Он был большой, как трехсотлетний дуб. Глаза у него были похожи на черные бисеринки, а тело – на серый ковер, испачканный чернилами неуклюжего писателя. Зубы у него были, как мышиные когти, а нос издавал звуки, не напоминающие ничего, просто они были очень противными.

– Расскажи мне про золотой шар! – приказал крот. И муравьишка, смотря на него глазами-капельками и подрагивая задней лапкой, рассказал о волшебном шаре.

– Эх-хе-хе! – прохрипел крот, – а я никогда и ничего не искал. Я ненавижу свет, я ненавижу жизнь, я ненавижу ненависть – я все ненавижу! – крикнул он, да так, что бедный муравей подпрыгнул и спрятался под стол.

– А…х-хотите я по-покажу вам солнце? – заикаясь и выглядывая из-под стола спросил муравей.

– Солнце? А что это? – слегка успокоившись поинтересовался крот.

– Солнце…оно…оно такое светлое, лучистое!.. – вспоминая солнышко и рисуя в голове его образ отвечал муравей.

– Ненавижу солнце! Ненавижу все светлое и лучистое! – вновь закричал крот, но потом, подумав, сказал, – ладно, покажи мне солнце.

– Может оно сделает вас добрее, – тихо произнес муравьишка, но крот уловил эти слова.

– Я и так слишком добрый, раз не раздавил тебя сразу же как жалкое ничтожество! Веди меня к своему солнцу!

И они вместе поднялись наверх.

Первым вылез муравьишка и, радостный, стал бегать по лугу, собирать росу и ловить солнечные лучи. Следом вскарабкался крот. Он посмотрел вокруг, с небрежностью дотронулся до травинки, презрительно взглянул на муравья и, скривив морду в омерзительном недовольстве сказал: «Это и есть твое солнце?»

– Нет же, – засмеялся муравей, – вот оно! – произнес он и показал на «желтый буек» в небесном море.

Крот со злобой «сверкнул» на солнце и хотел было прыгнуть и снять его с атласа неба, но как только он взглянул вверх, тут же ослеп.

– Ненавижу! – вопил он, – я тебя ненавижу! Он попытался найти муравья и прикончить его, но ничего у него не получилось. Он нащупал только выход в свой домик, нырнул туда, и больше никогда оттуда не появлялся.

«Этот шар дарит жизнь и радость, но награждает он лишь тех, кто не боится сжечь свое сердце добротой, – вспомнил муравей слова бабушки и тут же продолжил, – а других – наказывает». Он понял: крот не был плохим, он просто боялся себя. Муравьишка хотел помочь ему перестать бояться, но в душе крота было слишком много ненависти, что даже солнце обожглось об этот холод и забрало зрение у того, кто все равно живет во тьме.

«И если у тебя что-то не сложилось, ведь так бывает, нужно просто взглянуть на солнце и идти дальше, и надо очень хотеть идти дальше и не растерять искорки доброты, хранящиеся в сердце. Очень жаль, что на земле живут такие кроты, которые не хотят этого понимать», – подумал Муравьишка, взглянул на «золотой шар», который был так близко и который он так долго искал, улыбнулся и скрылся в густой траве, смоченной кристальной росой.

Кто виноват?

На небе прояснялась бардовая вишня утреннего солнца. Олененок с самого детства любил любоваться восходом, и в такие минуты всегда вспоминал свое детство, свои проказы и, с улыбкой на лице, покидал любимый холмик, с которого был виден весь небосклон, когда ослепляющая «огромная ягода» полностью выкатывалась на голубую скатерть небес.

Олененок был уже совсем взрослым и поэтому постепенно становился более серьезным и немного замкнутым. Раньше он мог часами разговаривать с лягушками на болоте, подражая их чудному кваканию, а сейчас это казалось ему как-то глупо. Раньше он любил, гоняясь за стрекозами, попадать в различные переделки, а теперь он стал этого бояться. Его детство было озвучено хрустом сухих опавших веток, на которые он так любил напрыгивать с разбегу, но взрослые так уже не играют. Единственное, что он не потерял в себе, это любовь к прекрасному, к утру, когда все просыпается, когда под ухом начинают жужжать пчелы, когда роса, накопившаяся за ночь, начинает охлаждать копытца, когда жучки выползают на самый кончик цветочного лепестка, чтобы согреться солнышком.

В этот день он, как обычно, пошел любоваться возрождающейся природой. Он дольше обычного просидел на своем любимом месте, а потом вдруг спохватился, и помчался домой. Он бежал, высоко поднимая ножки и перепрыгивая свалившиеся бревнышки, как вдруг за соседним деревом Олененок заметил знакомый силуэт. Он быстро стал перебирать ногами, чтобы резко остановиться, но уехал по мокрой земле чуть дальше, чем хотел, поэтому ему пришлось обернуться. И тут он увидел своего старого друга Лосенка, у которого были самые кустистые рога. Олененок не видел его уже несколько лет, а все потому, что когда-то, когда они были еще совсем детьми, на лес напали браконьеры, и лучшим друзьям пришлось незамедлительно расстаться. Они только пообещали друг другу, что когда-нибудь обязательно встретятся. И вот Олененок видит, как он, Лосенок, гуляет всего в нескольких метрах от него. «Лосенок! – крикнул Олененок, – Лосенок!» Он хотел было подбежать к другу, обнять его и сказать, как грустно без него было говорить с лягушками, ловить стрекоз и прыгать по веткам, но на этот радостный крик Лосенок только слегка повернул голову в его сторону и испарился в еловых ветвях. Олененок встал, как вкопанный. Нет, он не мог перепутать! Это точно был его Лосенок, тот самый, который когда-то научил его дружить по-настоящему. Олененок недоумевал, даже, скорей он был разочарован. Он не понимал, почему тот, с кем он разделил свое детство, часть своей жизни, даже не улыбнулся ему, а просто прошел мимо, будто не узнав. В голове у Олененка вертелись тысячи, миллионы, миллиарды всевозможных предположений и все они, как нити, сворачивались в запутанные клубки. Он предполагал, что, может, Лосенок правда его не узнал или может он сам ошибся, но тогда Лосенок бы не обернулся. Маленький олень думал, вдруг Лосенок просто не хотел его больше знать, а тут эта глупая встреча…но он никак не мог найти этому объяснения. В конце концов, Олененок остановился на мысли, что после такой долгой разлуки Лосенок просто испугался встретиться с «другим» Олененком, не таким, которого он знал раньше. Но Олененок также был очень удивлен собой. Он был поражен тем, что не догнал своего друга, а остался стоять, не сделав ни шага вслед уходящему товарищу. «Почему?» – подумал он и решил не искать ответ на этот вопрос, поскольку знал, что он зарыт где-то очень глубоко, на уровне души, на уровне чувств.

Так прошло несколько дней. Из головы Олененка не выходила та самая встреча с некогда лучшим другом. И каждый раз, когда он возвращался со своего любимого утреннего занятия, проходя то место, где они случайно столкнулись с Лосенком, он втайне мечтал повстречать его снова.

Одним по-особенному морозным осенним утром, под солнечным факелом пролетала сорока и что-то кричала. Она приблизилась к земле, и Олененок услышал ее. Оказалось, сорока разносила весть о том, что какой-то «четвероногий, парнокопытный конь, с очень пышными рогами», как она сказала, ранним утром был подстрелен браконьерами, которые до сих пор появлялись в лесу. «Он жив, – кричала она, – но только чудо может исцелить беднягу». Услышав это, что-то «упало» в груди у Олененка и ему показалось, что этот самый «парнокопытный конь с рогами» и есть его Лосенок, и что чудо, которое может его исцелить и есть он! Он уже хотел помчаться на помощь своему другу, как вдруг вспомнил ту самую встречу в лесу, когда Лосенок не захотел остановиться. Олененок не знал, что это было: гордость ли или глупая обида, но он вернулся на свой любимый холм и продолжил, замерзая, вглядываться в солнце.

Что произошло с подбитым браконьерами животным – никто не знает, даже сорока. Но уже через день белохвостая птица летала по лесу и каркала: «Друзья испугались! Друзья не друзья! Кто виноват? Кто виноват?!»

Не догоняя жизнь

Темнохвостая зебра с черной «сеткой» на белом теле «летела» параллельно земле, почти не касаясь ее копытами. Она двигала шеей вперед-назад, стараясь набрать скорость, но гепард оказался быстрее. Он набросился на свою обезумевшую от страха жертву, вцепился своими меткими когтями и кинжальными зубами в глотку и затем потащил свой кусок мяса на дерево.

Гепард охотился каждый день и с легкостью догонял любого. У него даже была своя тактика так называемого «улова»: он отпускал свою жертву на определенное расстояние. Та, радостная, думала, что ей удалось избежать схватки с хищником, замедлялась, но в этот момент гепард набирал невероятную скорость и слету набрасывался на испуганное до смерти животное. Так было всегда, но в этот раз все случилось по-другому.

Гепард, как обычно, с самого утра пошел на охоту. Он спрятался в высокой траве, высматривая из засады самую слабую газель. Он присмотрелся, нашел, и начал пошевеливаться, чтобы распугать стадо, а потом догнать самую медленную из них. Так и случилось: газели, услышав шорох, побежали кто куда, а гепард выждал момент и когда присмотренная им рогатая скотина начала притормаживать, он выпрыгнул из травы и стал ее догонять. Сердце его билось сильнее и чаще обычного, и впервые в жизни он почувствовал, что его скорости не хватает, чтобы нагнать жертву. Он хотел прибавить ходу, но не смог и, изможденный, упал посреди пустынного поля.