О СИЗО: путеводитель по следственному изолятору и тюремной медицине

© А. О. Бакунин, 2021

© В. В. Николаев, 2021

© В. В. Чаплинский, 2021

ISBN 978-5-0053-0793-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

«От сумы да от тюрьмы не зарекайся»

русская пословица

Зачем эта книга?

Затем, что, к сожалению очень много глупостей выплескивается на читателя современной литературы и доверчивого пользователя Интернета. Слишком много наглой лжи написано в газетных и журнальных статьях, мемуарах якобы бывалых сидельцев похожих на мужа героини анекдота, в котором: «Женщина рассказывает подруге: – У меня на днях муж с зоны вернулся – такой тихий, смирный, ласковый, зато в тюрьме-то, говорят, ну прямо петухом ходил!» Именно такие «смирные и ласковые» авторы и просто никогда не сидевшие сказочники загадили информационное пространство псевдолитературными байками и интеллектуальными фекалиями про «тюрьму» и «зону».

Эта книга впервые написана людьми, которые не сидели, а служили за решёткой. Служили долго, гораздо дольше, чем обычно сидят. Не претендуя на научность, соавторы претендуют на истинность в своем понимании и уверенно говорят о том, что хорошо знают сами и чего не знают и зачастую боятся люди.

А преступность всё-таки дело вечное.

В центр эмблемы Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) помещен столб закона. И это не случайно, потому что, с момента появления первого закона появились люди его преступившие. Законы в обществе есть и будут всегда, точно также как и люди их преступающие. Поскольку убивать преступников сначала было экономически не выгодно, а потом ещё и не гуманно, их стали изолировать от общества – лишать свободы и возможности совершать преступления. Места лишения свободы – это неотъемлемая часть любого государства еще со времен садов Семирамиды.

Если нашу государственную систему сравнить с живым организмом, то уголовно-исполнительная система, судя по всему, даже руководством страны ассоциируется с прямой кишкой – без нее как бы нельзя, но и говорить о ней в приличном обществе не принято…

Всем известная дата – 23 февраля Всенародный праздничный день – поздравления лидеров страны, праздничный концерт на главном канале в прайм-тайм! 10 ноября День уже Полиции – поздравления, праздничный концерт! 20 декабря День Чекиста – поздравления, праздничный концерт! 27 декабря День Спасателя (МЧС) – поздравления, праздничный концерт! 27 марта День новорожденной Росгвардии – поздравления, праздничный концерт! 12 марта День работников уголовно-исполнительной системы отмечают триста тысяч сотрудников, начиная с далекого 1879 года, когда императором Александром II был принят Указ об организации тюремного департамента – тишина, ни поздравлений, ни концерта – н и ч е г о…

Возможно, что причина такого замалчивания кроется в архетипичном – подсознательном страхе неволи (несвободы).

Во время службы одному из соавторов нередко приходилось обращаться за содействием к должностным лицам различных государственных и не только гражданских организаций. И после приветствия и представления «заместитель начальника СИЗО – это тюрьма такая Краснодарская», люди, даже очень важные, начинали внимательно слушать, а после того, когда предлагалось в необходимых случаях встретиться у них так как «лучше мы к вам, чем вы к нам», обычно соглашались помочь без дополнительного общения. Как говорится лучше уж Вы к нам…

Второй не менее значимый страх скрывается внутри «ужаса неволи» – это животный страх за жизнь и здоровье. Но поскольку чаще он проявляется уже в заключении, то и тюремная медицина появилась на много веков позднее.

В Древности, Средневековье и даже Новом Времени понятие острожной, тюремной медицины не существовало в принципе. Смерть в заточении от истощения, заболеваний, истязаний считалась справедливой карой за совершенные преступления.

Тюрьма действительно никогда не была санаторием, но с развитием цивилизованного общества положение заключенных постепенно улучшалось, и медицина все активнее стала входить в тюремный быт. Несмотря на то, что пенитенциарная медицина «родилась» намного веков позже острогов и каторги, уже со второй половины XIX века она стала и по настоящее время является неотъемлемой частью уголовно-исполнительной системы России. В послереволюционный период через «Архипелаг ГУЛАГ» прошли миллионы советских граждан. Большинство из них не были «врагами народа», а были хулиганами, воришками и просто дураками, поэтому государство рабочих и крестьян вынужденно беспокоилось об «оступившихся» и постоянно развивала инфраструктуру мест лишения свободы.

А кому из уважаемых читателей известно, что 14 апреля свой профессиональный праздник – День медицинской службы отмечают тысячи медицинских работников пенитенциарных учреждений, носящие белые халаты поверх серых погон?

Эта книга не является пенитенциарной энциклопедией; это не мемуары тюремщика, не инструкция по выживанию в неволе и не медицинский справочник, не пособие по следственному изолятору; не очерки тюремной медицины, раскрывающие частные вопросы пенитенциарной врачебной практики. Она является одновременно всем выше перечисленным.

Впервые, популярно – о не популярном!

Про содержание под стражей и что с этим связано.

Про следственный изолятор (СИЗО) и тюремную медицину.

Про то, как «принимают в тюрьму» и про тех, кого в СИЗО не принимают.

Про то, как размещают заключенных по камерам и как устроены эти камеры.

Про то, чего нельзя и что можно «за решеткой».

Про запрещенные предметы, телефоны и наркотики.

Про те места в России, где бесплатно лечат всё и даже зубы.

Про обыски и досмотры.

Про то, чем же все-таки медицинская часть следственного изолятора отличается от медицинского пункта мотострелкового полка, детского садика и олимпийской деревни.

Про то, что и как можно передавать заключенным и кто разрешает свидания с родственниками.

Про ежедневные прогулки, Чиполлино, Бастилию и как выглядит «небо в клеточку».

Про медицинские осмотры в СИЗО и чем аггравация отличается от симуляции.

Про то, что едят и на чем спят заключенные.

Про болезни, членовредительства и самоповреждения.

Про межкамерную связь и «дороги».

Про людоведов – душелюбов и как становятся невменяемыми.

Про тюремные бунты, оперативную работу, побеги и дурость людскую.

Про тайный мир «мастей» и криминальную субкультуру…

Про то о чем говорят шепотом или не говорят вообще!

Для иллюстраций использованы материалы личной коллекции Бакунина А.О. (вырезки из журнала "Крокодил" 1978-1979 г.г.)

Куда берут всех, но не каждого

«Тюрьма – это место, где недостаток пространства компенсируется избытком свободного времени»

Фольклор

Читателю может не вериться, но в любой тюрьме есть медицинский персонал. И эти врачи, фельдшера, медицинские сестры не приходящие, не приглашенные извне – они являются штатными работниками обязательного для любого учреждения ФСИН структурного подразделения – медицинской части.

Фактически, первым кого видят поступающие в СИЗО – это дежурный фельдшер или врач медицинской части, который оценивает состояние здоровья поступающих с позиции возможности оказания медицинской помощи нуждающимся, в условиях медицинской части учреждения.

МИФ №1. Говорят, что в СИЗО сажают всех…

Не надо верить – это ложь, п…ж и провокация.

Привозят всех, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, а вот принимают в СИЗО не каждого. Начиная с 2005 года больные, доставленные полицейскими из изоляторов временного содержания (ИВС) и нуждающиеся в специализированном стационарном лечении, которое невозможно обеспечить в условиях медицинской части учреждения, в следственный изолятор не принимаются. Это определено законодательством!

Что с ними происходит дальше? Полицейские отвозят больного в соответствующую гражданскую больницу и там, в зависимости от профессионализма, дурости и иных субъективных факторов, уже гражданские специалисты либо госпитализируют его и лечат, либо с медицинской справкой о том, что гражданин в стационарном лечении не нуждается, отправляют обратно.

В первом случае под нажимом полицейского руководства, не желающего держать в больнице круглосуточный вооруженный конвой, следователь может изменить меру пресечения, поменяв его на подписку о не выезде и надлежащем поведении или иную меру не связанную с заключением под стражу. Либо слегка поправивший здоровье гражданин через короткое время выписывается из больницы и с вышеуказанным заключением о том, что в срочном стационарном лечении не нуждается, повторно доставляется в СИЗО.

Второй случай встречается намного чаще, в следствии пофигизма и непрофессионализма гражданских врачей не желающих видеть в своем отделении, среди благодарных пациентов, преступника в наручниках круглосуточно окруженного вооруженными полицейскими, а также выделять им отдельную палату при постоянном дефиците мест в отделении. Этот вариант возможен по отношению к любому пациенту и в принципе не зависит от тяжести заболевания.

Больные в СИЗО иногда умирают. Но это как раз те больные, от которых перед этим отказались, оснащенные по последнему слову медицинской техники и укомплектованные высококвалифицированным персоналом, головные краевые, областные, республиканские больницы.

В советские и постсоветские времена к осмотру при приеме лиц доставленных в СИЗО относились весьма серьезно. Действовавшими с 1989 по 2017 годы ведомственными приказами предусматривалась обязательность проведения осмотра дежурным врачом или фельдшером. Но с 28.12.2017 согласно приказу Минюста России №285, возможно с целью уменьшения числа отказов в приеме по медицинским показаниям, этот порядок существенно упрощен – лица, заключенные под стражу, или осужденные, прибывшие в СИЗО, в том числе следующие транзитом, при поступлении теперь могут быть осмотрены любым медицинским работником. А значит – акушерка, медицинский техник, зубной врач и даже санитарка которые тоже относятся к категории медицинских работников могут на законных основаниях проводить осмотр поступающих, соответственно определяя возможность приема и нахождения больных в СИЗО. И непонятно, то ли это свидетельство роста доверия к профессионализму медицинских работников независимо от уровня их квалификации или наоборот – свидетельство падения профессионального уровня чиновников Минюста. Если читателю не верится, то можно почитать в первоисточниках1 и Google в помощь.

Полезный совет: не стоит брать с собой в СИЗО лекарства, если нет справки об их назначении врачом.

Первый день

«Раз существуют тюрьмы и сумасшедшие дома, то должен же кто-нибудь сидеть в них» А. П. Чехов

«Театр начинается с вешалки», а тюрьма с дежурной части…

А что на самом деле происходит с человеком после того, как его приняли в СИЗО?

А ничего ужасного с ним не происходит – он просто оказывается в другом мире. Совершенно в другом…

Первый день для любого, впервые попавшего туда человека, как правило, один из самых трудных. Он попадает в приемное отделение, где ему с целью обнаружения и изъятия, запрещенных для хранения предметов, производят полный обыск с раздеванием. Интересно, что популярный сейчас жаргонизм «принять» в отношении задержания стражами порядка происходит именно от понятия – приемное отделение следственного изолятора.

МИФ №2. Говорят, что сотрудники мужики обыскивают раздетых женщин, а женщины-тюремщицы щупают мужчин.

Не верьте, это ложь, п…ж и провокация.

По жестко соблюдаемой процедуре обыск проводится не менее чем двумя сотрудниками одного пола с обыскиваемым, в отдельном помещении. Прибывшие мужчины и женщины, доставляются для проведения обыска по отдельности, со своими личными вещами. Перед снятием одежды и началом обыска им обязательно предлагается добровольно выдать имеющиеся запрещенные предметы.

В последние годы обыск личных вещей проводят с применением рентгеновской аппаратуры, как в аэропортах.

Поступившие в СИЗО, распределяются по камерам – изолированным, запираемым жилым помещениям, в которых они должны находиться в период заключения под стражу. Именно камерным содержанием следственные изоляторы и тюрьмы отличаются от колоний.

Колония больше напоминает национальный парк, обитатели которого свободно передвигаются по территории расположенной внутри основного ограждения. Жилые помещения – общежития колонии размещены внутри охраняемого периметра на так называемой режимной территории.

В СИЗО все иначе. Чтобы было совсем понятно, можно представить себе зоопарк, обитатели которого сидят, лежат, бегают и карабкаются в своих клетках. Так вот клетки зоопарка подобны камерам следственного изолятора.

Любопытно, что следственные изоляторы, обозначенные номером «1» имеются в каждом субъекте Российской Федерации и располагаются в столицах регионов, за исключением уникальной Адыгеи, в которой СИЗО №1 республиканского управления ФСИН находится в ауле Тлюстенхабль.

По старой российской традиции все учреждения с решётками, вышками, собаками и колючей проволокой в народе частенько называют тюрьмой. В настоящее время это не совсем правильно.

Про колонии уже упоминалось выше. А тюрьма и следственный изолятор при одинаковом внутреннем устройстве различаются правовым статусом своих обитателей.

Тюрьма – это вид исправительного учреждения, в котором содержатся осуждённые к лишению свободы с назначенным судом отбыванием наказания в условиях тюремного режима. Фактически это исправительная колония, в которой осужденные заперты в камерах.

Следственный изолятор предназначен для содержания подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в отношении которых судом избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Эти люди хотя и содержаться в камерах, но ещё не признаны судом преступниками и имеют некоторые права, которых лишены уже осуждённые к лишению свободы, например, право участвовать в выборах.

МИФ №3. Говорят, что в СИЗО в сырых переполненных камерах на голых железных нарах дрожат от холода и стучат зубами замерзающие заключённые.

Не верьте, это ложь, п…ж и провокация.

Государство скупое в отношении своих свободных граждан, с момента задержания принимает заключённых под своё крыло на полное обеспечение.

Всем поступившим в СИЗО обязательно выдаются в личное пользование следующие необходимые вещи. Постельные принадлежности (матрац, подушка, одеяло, две простыни, наволочка), полотенце, столовые принадлежности (кружка, ложка). Миска должна выдаваться только на время приема пищи, а после изыматься и мыться, но фактически каждый пользуется своей миской (выданной, привезённой с собой или полученной в передаче). Если у поступившего нет с собой гигиенических принадлежностей ему выдаются: мыло, зубная щетка, зубная паста или порошок. Мужчины могут получить одноразовую бритву (в 95% случаев её разбирают и используют для демонстративно шантажных действий), а женщины – средства личной гигиены (в 95% случаев используют по назначению). Женщины с детьми получают предметы необходимые для ухода за ними.

Всё это выдается совершенно бесплатно на весь период содержания под стражей.

Помимо выданных во временное пользование предметов первой необходимости каждый заключённый может пользоваться общим камерным имуществом. Существуют обязательные требования к оснащению камер СИЗО, которые оборудуются:

– наглухо закреплённым столом с деревянными скамейками (они лихо отрываются озлобленными сидельцами и используются в качестве тарана);

– настенными шкафами для продуктов (забитыми как правило несъеденным хлебом который выдаётся в количестве согласно установленной норме, явно превышающей разумную, голодом в тюрьме никого не морят);

– вешалкой для верхней одежды;

– умывальником и полкой для туалетных принадлежностей;

– вмонтированным в стену куском зеркала (в момент заселения камеры превращающегося в осколок);

– бачком с питьевой водой (перекочевавший из 20-х годов прошлого века аксессуар, потерявший с появлением водопровода смысл и используемый в настоящее время в качестве табурета);

– радиодинамиком (несмотря на фактическое отсутствие радиовещания);

– урной для мусора с красивым, звучным сленговым названием – баян, который специально выделенный человек – баянист, ежедневно при утренней проверке выносит из камеры;

– тазами для стирки одежды;

– потолочными светильниками дневного освещения – никогда не выключающиеся и ночного освещения – никогда не включающегося;

– несмотря на то, что на обеспечение телевизорами и холодильниками государственные деньги не выделяются, в ХХI веке практически во всех камерах каким-то загадочным образом они есть;

– напольной чашей Генуя – «очком» (столичные фантазеры в синих мундирах настаивают на установке унитазов, абсурдных с точки зрения гигиены и безопасности);

– одноярусными или двухъярусными железными кроватями, в народе – нары, в тюрьме – шконки.

Сон – дело важное и поэтому спальные места заслуживают отдельного описания.

Не так давно они представляли собой настил из сплошных железных листов занимавший большую часть камеры. Несмотря на то, что листы сплошного заполнения не прогибались, не деформировались, на них можно было потесниться и в случае переполнения (превращения камеры в «резиновый автобус»), спать могли сразу все, а не по очереди. В настоящее время из гуманных соображений, доведенных до абсурда, на смену настилам пришли неудобные и не практичные индивидуальные кровати. Они изготовлены из железных полос шириной со смартфон, заключенные их активно отламывают для изготовления палок-стучалок и копалок, которыми делают отверстия между камерами, ломают замки и решетки. В промежутки между полосами проваливаются матрацы и на них просто невозможно нормально спать. Правозащитно, гуманно, эстетично, неудобно и не практично.

Как и обычные квартиры жилого дома, камеры следственного изолятора обеспечены центральным отоплением, водоснабжением, канализацией и электроэнергией.

МИФ №4. Говорят, что в СИЗО, в одной камере можно сидеть с кем угодно, к примеру: впервые арестованный профессор консерватории может оказаться вместе с матерыми рецидивистами, к тому же больными туберкулезом, а семнадцатилетний пацан оказаться рядом с неоднократно лечившимся маньяком-извращенцем…

Не верьте, это ложь, п…ж и провокация.

По жестко соблюдаемому специальному закону не могут совместно находиться в одной камере: мужчины и женщины; несовершеннолетние и взрослые; впервые привлекаемые к уголовной ответственности, и ранее содержавшиеся в местах лишения свободы; подозреваемые и обвиняемые по одному уголовному делу (подельники).

В отдельных камерах изолированно от других заключенных в СИЗО содержаться: подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства и преступлений против мира и безопасности человечества (изменники и военные преступники); особо опасные рецидивисты; осужденные к смертной казни и пожизненному заключению; действующие и бывшие судьи, адвокаты, сотрудники правоохранительных органов, налоговой инспекции, таможенных органов, службы судебных приставов, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, военнослужащими внутренних войск и войск национальной гвардии; больные инфекционными заболеваниями (в том числе заразными кожными и венерическими заболеваниями, туберкулезом) или нуждающиеся в особом медицинском уходе и наблюдении (в том числе находящиеся на стационарном лечении в медицинской части или больнице СИЗО, больные психическими расстройствами).

Полезный совет: Обувь содержащимся под стражей лучше передавать спортивного типа, на липучках. Подозреваемым и обвиняемым разрешается иметь обувь без супинаторов и шнурков, которые изымаются при проведении обыска.

Входной контроль

«Тюрьма – есть ремесло окаянное, и для дела сего скорбного нам зело потребны люди необманные, твёрдые, добрые и весёлые»

Петр I

МИФ №5. Говорят, что в СИЗО всем плевать на заключенных, которые повально заражаются, болеют и умирают…

Не верьте, это ложь, п…ж и провокация

Одной из основных задач медицинской части является максимально быстрое выявление опасных больных. В этом заинтересованы все. По большому счету первоочередная задача любой медицинской службы, не важно, на каком объекте, на котором скученно находятся люди (детский летний лагерь, воинская часть, полярная станция, фронтовой госпиталь, олимпийская деревня, подводная лодка или следственный изолятор) – это профилактика вспышки (эпидемии) инфекционного заболевания или яростной агрессии безумца. Для этого все впервые поступившие в СИЗО проходят так называемый «медицинский раздел». С советских времен по настоящее время, в неизменные три дня после поступления в СИЗО, все вновь прибывшие проходят обязательный медицинский осмотр с рентген флюорографическим обследованием и исследованием крови на сифилис и ВИЧ. Для многих такое обследование становится доступным впервые в жизни, и этому не стоит удивляться.

К сожалению уже в XXI веке, в России после развала прежней системы диспансеризации, часто лишь «за решеткой» попавшие туда люди проходили (и проходят) медицинское обследование, впервые выявляющее тысячи больных социально значимыми инфекционными заболеваниями, всерьез угрожающими здоровью нации (туберкулез, ВИЧ/СПИД). Именно в медицинских частях следственных изоляторов в девяностых и нулевых годах выявили и пролечили десятки тысяч больных «опасных для себя и окружающих», чем фактически спасли страну от эпидемии смертельных заболеваний.

В советские и постсоветские времена к углубленному обследованию поступивших в СИЗО относились весьма серьезно. Действовавшими с 1989 по 2017 годы ведомственными приказами МВД и Минюста2 предусматривалась обязательность обследования всех лиц, доставленных в СИЗО, в течение трех рабочих дней со дня прибытия. Помимо флюорографического и лабораторного обследования всем проводился обязательный врачебный осмотр с привлечением имевшихся в медицинской части специалистов. Но с 28.12.2017 согласно приказу Минюста России №2853, видимо в связи с катастрофической нехваткой медицинских кадров, порядок проведения медраздела существенно упростился, в настоящее время стало вполне достаточно осмотра врача-терапевта (врача общей практики) или фельдшера, без привлечения оставшихся врачей-специалистов. Это не свидетельство роста доверия к профессионализму медицинских работников независимо от уровня их квалификации, а лукавая попытка обойтись оставшимся персоналом в современных реалиях пенитенциарного здравоохранения.

Случаются и курьезы: Поступили люди в СИЗО, через три дня прошли медраздел, сидят в камерах, ходят на прогулку. Однажды бдительный младший инспектор обнаружил среди выходящих из камеры на прогулку мужчин какого-то непонятного человека – вроде бы и одежда обычная и стрижка короткая и походка вразвалочку, но что-то не то… то ли роста мелкого, то ли лицо без щетины – негрубое, чересчур миловидное, назвался мужским именем. Подозрительный заключенный был отделен и на всякий случай доставлен в медицинскую часть. Собрался консилиум во главе с начальником медицинской части, судили-рядили и наконец решили, так как «радость, которую не с кем разделить – не радость, а ответственность, которую есть с кем разделить не ответственность», отправить его или её на осмотр к гинекологу – пусть врач посмотрит и справку выдаст! А у гинеколога как раз в этот момент проводился прием недавно арестованных дам. Женщины, столпившиеся перед кабинетом в ожидании приема, громко возмутились тем, что мужчин гинеколог принимает без очереди. В ожидании результатов осмотра напряглись все причастные. Оперуполномоченный, закрепленный за злополучной камерой, переживал больше всех, выкурил две пачки сигарет и вечером напился… И только по заключению врача гинеколога подробно описавшего у осмотренного на кресле «мужчины» наличие обязательных для любой женщины органов, переоформленная из мужчин в женщину заключенная была пересажена в женскую камеру, в которой впоследствии стала неформальным лидером. А оперуполномоченный ушел на больничный… Это сейчас – трансгендерная толерантность, а тринадцать лет назад это было ЧП.