Навстречу мечте

Пролог

С появлением ребенка, я стала ценить даже самые короткие мгновения, проведенные тет-а-тет. Умыться в ванной одной – это большое достижение, а если при этом удастся почистить зубы – подвиг.

Как правило, когда сын висит под мышкой, сует руки в кран с водой и всячески участвует в процессе утреннего умывания, времени на себя не хватает, потому что по итогу приходится еще и полы мыть, собирая большое количество воды у ванной, поднимать с пола уроненные вещи. Но сегодня я могу позволить себе блаженно прикрыть глаза и вытянуть ноги, сделать глоток горячего кофе и покачать головой от наслаждения. И пусть завтрак у меня начался в десять утра, в то время, как сын проснулся в шесть – до этого мне не удавалось нормально, спокойно и не торопясь поесть так, как я хочу. Благо утром приехали свекровь со свекром и забрали любимого и единственного внука к себе в гости, обещаясь к двенадцати доставить ребенка обратно.

Поэтому с девяти часов я просто кайфую, даже не смотрю в сторону раковины, которая доверху забита грязной посудой, не оборачиваюсь на гору белья, которую предстоит перегладить, и делаю вид, что не замечаю бардака в комнате.

Сейчас я просто радовалась тому, что могу насладиться любимым напитком в относительной тишине. Напрягают крики мужа, которые доносятся из зала. Он опять играет в свою игру, громко комментируя и крича на собратьев по оружию. Обычно такими криками нас с Ярославом прогоняли на улицу, потому что мы своими разговорами и недовольными ворчаниями мешали процессу игры.

Было всегда жутко обидно и неприятно, но любые разговоры на эту тему сводились к тому, что мы мешаем: кричим, громко разговариваем, отвлекаем и дальше по списку можно перечислять долго и муторно. А то, что ребенок тянется к отцу, то, что ему мама как бы уже и не очень нужна – мы попросту не замечаем.

Чувствую, как начинаю заводиться, поэтому снова перевожу мысли на позитивный лад, достаю с полки шоколадку и медленно с наслаждением съедаю целых три кусочка. Увы, больше позволить себе не могу из-за набранного после родов веса, который сбросить никак не получается. Знаю, что после беременности организм восстанавливается три года, а у кого-то и больше, но хочется быть прежней: стройной, без растяжек на теле, не такой замученной, выспавшейся, в конце концов.

Снова смотрю в сторону комнаты, откуда раздается оглушительный рев и качаю головой, понимая, что человек, который играл всю жизнь в компьютер – другим уже никогда не будет. Это раньше было смешно рубиться по сети, а вот сейчас, когда ждешь хотя бы какой-нибудь элементарной помощи – нет.

Мой мир очень сильно и резко перевернулся, сын этому поспособствовал основательно. Раньше то, что я не замечала, теперь лезет наружу. Я совсем иначе смотрю на быт, на отношения, на наши увлечения. Понимаю, что большая часть обязанностей и большая ответственность лежит на мне, но так как раньше, уже никогда не будет. Именно это и пытаюсь донести до супруга, только он не понимает, почему утром я не могу приготовить полноценный завтрак, почему в туалете долго не посидишь, почему он должен, о боже, поставить чайник самостоятельно. Раньше это все было на мне и что самое интересное – даже устраивало. Сейчас ухаживать еще и за супругом у меня просто нет возможности, да и сил. Уж самые элементарные вещи он мог бы сделать сам, но не делает.

Когда в кухню заходит муж, я уже стою у раковины и домываю последнюю тарелку. Взгляд периодически соскальзывает на газовую плиту, где стоит совсем не забытая, а просто отложенная в сторону сковорода. Ее оставила на закуску, так сказать.

– Ань, где мои джинсы, – муж все это время роется в чистом белье, выискивая вещи.

– В стирке, – припоминаю я.

– Я же просил их постирать! – он чуть повышает голос, но видимо я настолько к этому привыкла, что реагирую спокойно. Просто оборачиваюсь и отвечаю.

– Ты про них вчера вспомнил в двенадцатом часу ночи, когда я ушла спать.

Паша сверлит меня взглядом, бросает собранные в руки вещи обратно и широким шагом покидает кухню. Снова возвращаюсь к своему делу, давлю внутри себя раздражение, которое за последние дни съела большую часть моего терпения и сил. Но через некоторое время вновь поворачиваюсь на голос.

– А футболка белая?

– В шкафу на полке, – выключаю воду, уже прекрасно зная, что нужная вещь найдена так и не была.

– Тут нет! – раздается голос из спальни, а я вытираю руки и иду искать парадно-выходную футболку.

Минуточку.

– А ты куда? – смотрю на суетившегося супруга, который успел и про игру забыть, а сейчас носится по квартире, собирая одежду.

– К Саньку поеду, с ночевкой сегодня у него останусь.

– А почему я узнаю об этом только сейчас? – такие спонтанные поездки – стали слишком регулярными. У Санька своя семья, в которой мой супруг прописался взрослым дитем, которого жалеют, выслушивают и подкармливают. Дома-то ему плохо, вот и рвется на волю.

– Я сейчас предупредил, – складывает на груди руки муж и недовольно добавляет: – Я хочу отдохнуть! У меня выходные!

– Тогда привези мне, пожалуйста, цветы, – подхожу к шкафу и закусываю губу.

– А цветы-то зачем? – действительно, зачем женщинам цветы? Особенно тем, кому их итак не дарят…

Я выуживаю нужную футболку и протягиваю Павлу.

– Потому что ты едешь отдыхать уже третий раз за эту неделю, тебе там весело, приятно. Вот и я хочу получить хоть грамм приятности.

Паша сверлит меня нечитаемым взглядом, а потом его лицо перекашивается от гнева.

– Это я должен откупиться, чтобы уехать к другу?

– Почему откупиться? – удивляюсь. – Ты просто подаришь мне цветы, сделаешь приятно.

Я смотрю на супруга, уже прекрасно понимая, что не видать мне цветов – опять.

– Я тебе ничего дарить не буду!

– Можешь тогда там хоть жить остаться, – произношу в его спину, потому что эти ссоры – они меня достали. Возникают на пустом месте, перерастают в непонятно что. Ну, неужели сложно? Букет из трех хризантем стоит у нас в городе триста рублей!

– Да и останусь! – резко разворачивает и припечатывает: – Можем вообще развестись!

Я смотрю долгие несколько минут и понимаю, что Паша не шутит, более того, он явно будет рад от нас избавиться, ведь к этому все и идет – так? Очень долго идет, целых одиннадцать месяцев с момента рождения Ярослава.

– Звони своим родителям, пусть привезут мне сына, – я прошла мимо, пытаясь собрать в голове мысли. – Будет тебе развод. Можем хоть сейчас уехать.

Хотя ни черта не можем, ехать просто не куда!

– Да я сам уеду! – Паше только остается ударить себя в грудь, показывая всю суть своего благородного поступка. – Только вещи заберу и комп!

– Позвони родителям. Пусть привезут ребенка. Сейчас.

Четко и внятно проговариваю свои слова. Мое терпение подходит к нулю, меня жутко трясет.

– Привезут к обеду, как и договаривались.

Сама тянусь к телефону и набираю номер свекрови, которая успевает взять трубку в тот момент, как ее сын вырывает у меня смартфон.

– Да привезут тебе его! – орет Паша, а у меня складывается понимание, что малыша моего попытаются отобрать. Ничего не могу с собой поделать, но эти мысли настойчиво лезут в голову, а еще то, как меня яростно оттесняют от телефона, только поддает паники.

– Если через десять минут мне не привезут сына, то я позвоню в полицию и приеду за ним уже не одна.

Свекровь все слышит, что-то кричит в трубку, но муж отклоняет звонок и швыряет телефон на кровать.

– Чего ты добиваешь? – кричит он. – Зачем обижаешь родителей?

– Я себя защищаю в первую очередь. А теперь можешь валить куда угодно!

Я закрываюсь в ванной, чтобы через минут пятнадцать встретить родителей мужа и забрать у них, наконец, своего мальчика, который тоже выглядит кислым и неудовлетворенным. В этом есть и моя вина, но он – мой маленький якорь, с которым чувствую себя более или менее спокойно. Только рядом с ним могу выстроить хоть какой-то план действий.

Свекровь, как и всегда, пытается залезть в мое личное пространство, тянет свои руки, но на этот раз я отступаю, киваю головой на Пашу, который даже не подошел к родителям. Как сел за свой компьютер, так и сидит.

– Мы разводимся, – припечатываю, даже не давая нам шанса, потому что его нет. К этому все и шло – семимильными шагами, через унижение, насмешки, через крики и уходы из дома. Я поняла, что справлюсь одна. Будет жутко сложно, будет дико непривычно, но с другой стороны – будет намного легче.

– Как же? Что же? – свекровь бледнеет, хватается за сердце, театрально машет руками, а я ухожу в комнату.

Зачем вот это все? Нас ведь с сыном в этой квартире даже не прописали, хоть я и вкладывалась на ремонт наравне со всеми, но, видимо посчитали недостойной. Ну, вот она я – недостойная, уйду скоро от вашего любимого сына, даже отсудить себе ничего не смогу, кроме недавно купленной машины.

Горько усмехаюсь.

Вот и конец моей сказочки. Ха-ха!

Глава 1

Несколько месяцев назад

Свекровь звонит уже пятый раз за эти три часа. Мне кажется, что у работающего человека просто не может быть столько свободного времени на разговоры, но Любовь Петровна находит.

Сканирую экран мобильного долгим взглядом, все же принимаю вызов, подавив тяжелый раздражающий вздох:

– Да, Любовь Петровна.

– Аня, – чуть ли не шепотом произносит женщина, – мне кажется, Паша уезжает совсем не по рабочим вопросам! Я за ним сейчас проследила и все поняла. Он же тебе не звонил?

– Нет, не звонил, – вздыхаю.

– Вот! – словно разгадала тайну века, кричит женщина. – Он уехал к любовнице!

Давлюсь остывшим чаем и безуспешно пытаюсь откашляться. Сын смотрит на меня подозрительно, но воспринимает все это за игру. Улыбается, смеется, а мне вот совсем не весело.

– Любовь Петровна, вы, конечно, извините, но говорите полный бред.

– А вот и нет!

Мама супруга начинает рассказывать о том, как провела целую спецоперацию. Она за сыном не только следила, но и узнавала, с кем он общается, сколько из этого окружения женщин, какого они возраста, и в каком семейном положении находятся. Выходила за сыном на улицу, чтобы точно убедиться, что он садится днем в машину один.

К слову, муж и свекровь работают в одной организации, поэтому на работу даже добираются вместе. Во время этого долгого пути женщина может вынести и внести мозг раз сто, совсем не думая о последствиях. Было много случаев, когда после таких разговоров супруг приезжал взвинченный и отказывался со мной разговаривать. По итогу выяснялось, что я никаким боком к его злости не причастна, просто он нашел того, на ком отыграться…

– И? – тороплю ее, потому что уже устала от этих бессмысленных разговоров.

– Он постоянно куда-то уезжает, с кем-то общается по телефону, выходя из кабинета! – я даже представила, как горят ее глаза праведным гневом.

– Угу, – отодвинула телефон в сторону. – Я к сыну пойду, он что-то капризничает.

Прервав разговор, я благополучно отключила звук телефона, ведь как чувствовала, что меньше чем через час звонок повторится снова. И ведь эта женщина даже не вспомнила о том, что в это время я укладываю ребенка на дневной сон. В общем-то, заигралась свекровь в Шерлока Холмса, нужно будет обязательно поговорить с мужем. Просто больше такого количества телефонных разговоров я не выдержу.

Что и говорить, но родителей супруга в нашей жизни много. И я им, конечно, благодарна за помощь, но иногда ее бывает слишком много, даже тогда, когда об этом не просишь.

Мы с Пашей познакомились совершенно неожиданно, да как это часто бывает у многих. Это было самое беззаботное и легкое время, когда по дороге на работу мы могли целоваться на каждом светофоре, когда позволяли себе много того, на что приличный бы человек закрыл глаза и густо покраснел. Но эта была наша жизнь, которой предшествовал бурный роман и самое потрясающее предложение руки и сердца на свете. Я не медлила ни секунды, соглашаясь выйти замуж за этого человека, он мне казался не таким, как другие, у нас было много общего, даже какие-то планы и цели на жизнь. Однако, был еще одно «но», я все же смотрела – обеспечен ли мой мужчина или нет. Мое детство было сложным, запомнилось большим количеством переездов и вечных разговоров о том, что нам на не что даже купить еды. Я боялась, что у моего ребенка будет точно так же, поэтому без зазрения совести искала подходящую кандидатуру и нашла.

Квартиру Павлу подарили родители, а вот дорогой ремонт мы делали сами, даже всю мебель и технику покупали вместе. Где-то, конечно, можно было сэкономить огромные суммы, но мы были молоды, готовились к свадьбе, работали, так что могли позволить больше, чем среднестатистический человек в нашем городе. За пышной свадьбой следовали вполне себе обычные будни, смена вида деятельности, какие-то встречи с друзьями, игры по сети до утра. Все было шикарно. Однако, как бы хорошо нам не было все эти годы, я не могла назвать нашу семью полноценной. Жить для себя можно до старости, а мне дико хотелось ребенка. Нашего, общего, самого любимого и долгожданного. Все же нам было не по восемнадцать лет, а уже почти под тридцать, а это тот самый возврат, когда не просто пора, а уже стоит поторопиться. Но у нас каждый раз ничего не выходило. Я могла винить себя, могла винить медицину и врачей, которые пичкали меня таблетками, которые каждый месяц брали бешеные деньги на анализы и разводили руками со словами: «Пробуйте дальше!» Все чаще неудачи переходили в жуткие депрессии, ведь нет-нет, да так и начнешь себя чувствовать неполноценной, а это для женщины страшно. Хотеть детей и не иметь возможности их хоть как-то получить – невероятно подкашивает не только самооценку и здоровье, но и смысл всей жизнь. Пусть кто-то говорит о том, что можно взять и из детского дома малыша, можно, я не спорю, если на это есть обоюдное согласие, если один из супругов не встает на дыбы и не бьет себя в грудь, что хочет только своего, а другие для него не существуют. И мы пробовали, снова и снова, пока, наконец, тест не показал долгожданные две полоски.

Сказать, что я была на седьмом небе от счастья – значит, ничего не сказать. Я уже тогда трогала свой еще плоский живот и замирала от восторга, когда понимала, что внутри меня уже есть жизнь.

Естественно, этой новостью обрадовала мужа, когда он привел домой своих родителей. Рады были все, особенно бабушка и дедушка, которые очень уж долго ждали внука, и время от времени лезли в нашу личную жизнь, давая «бесценные» советы по зачатию ребенка. Я тогда узнала, что нужно положить топор под подушку, чтобы получился мальчик. А как представила, думала, рассмеюсь в голос от всей важности этого момента. Топор? Вы серьезно? Мне даже было страшно спрашивать, пробовали ли они спать вместе с ним.

Всю беременность я чувствовала себя более чем отлично, если бы родители мужа не относились ко мне, как к хрустальной вазе – было бы еще лучше. Свекровь решила, что может контролировать меня от и до, раз во мне появилась еще одна жизнь. Я, конечно, рада, что она пытается заменить мне мать, с которой мы уже около десяти лет нормально не общаемся, но иногда женщина перегибала палку.

Начнем с того, что она неожиданно решила убираться в моем доме. Любовь Петровна делала это от чистого сердца и совершенно не так, как нужно было мне. Развозя тряпкой грязь по комнатам и рассказывая, где женщина успел протереть пыль, я искренне желала ей побыстрей уйти домой, чтобы переделать все самой. Меня не слышали, к моим пожеланиям не прислушивались, пока мы чуть было не поругались. Отстояв свою территорию, я никак не думала, что свекровь возьмется за мой холодильник.

Каждый день количество приготовленной и принесенной еды росло, меня мутило от запаха котлет, а муж уминал все за обе щеки, и пока я опять не рявкнула, меня не услышали.

– Я вас очень прошу, – говорила очередной раз, чувствуя, как трясутся руки, – не нужно ничего приносить, когда не попросим. Мы не успеваем есть, продукты пропадают!

– Так ты тоже ешь!

Быть понятой и услышанной оказалось сложно, но хоть все контейнера переехали обратно к хозяйке, а нам по выходным перепадал какой-нибудь салат, жирно заправленный майонезом или та еда, которая мне была противна.

Еще одной точкой моего терпения стала поездка на дачу, которая находилась в черте города, но в частном секторе. Продавать эту дорогую землю родители мужа не хотела, а выстроить добротный дом, коих вокруг было много – не могли. Но, хоть канализацию провели, печка работала исправно, но больше для душевной радости, так как тут и котел висел, который грел одну комнату и кухню исправно.

Я уже была на приличном сроке, когда мы просто решили съездить на шашлыки. Естественно, абы какие кусочки я не ела, выбирала самые прожаренные, жевала не торопясь, наслаждаясь вкусом и ароматом. Но мой аппетит был резко прерван, когда в тарелку была опущен кусок шашлыка.

– Кушай, Аня, – заботливо проговорила свекровь и руками пододвинула мне кусок поближе.

Я всегда была немного брезгливой, а тут почувствовала, как предыдущий еще недоеденный кусок встал поперек горла.

– Спасибо, не хочу.

Отодвинула от себя тарелку.

– Ты что? Смотри, какой прожаренный! – и на моих глазах этот кусок не разрезали ножом на две части, а разломали руками.

Сказать, что я находилась на грани истерики, значит ничего не сказать. Мне так плохо давно не было. Все, что успела съест – медленно, но верно просилось наружу.

И вот сейчас после разговора со свекровью, я ощущала ту же мерзость, что и ранее. Снова она пытается проникнуть в нашу жизнь, любыми окольными путями.

Естественно, когда супруг вернулся с работы, я очень его попросила поговорить с материю.

– Паша, я все понимаю, ты единственный ребенок, она тебя любит – но это уже ни в какие ворота не лезет.

Муж только махнул рукой.

– Не хочу с ней связываться – бесполезно. Она как придумает что-то, хоть стой, хоть падай.

Ну, после ее выдуманных рассказов, крохи сомнения и у меня появились. Все же, с появлением ребенка наши отношения очень сильно поменялись и охладели.

Мы стали чаще ссориться не только из-за постоянного контроля, который мог произойти совершенно неожиданно: родители мужа приходили без приглашения, когда я их совершенно не ждала: ходила в растянутой майке, коротких шортах с гулькой на голове, потому что супруг в этот момент был либо в магазине, либо у друга.

И при виде проносящейся мимо меня Любовь Петровны, которая заглядывала в каждый угол комнаты и приходила с прищуренными глазами, у меня перехватывало дыхание от негодования.

– А где Паша? – и так эту фразу растягивала, что я начинала злиться.

– У друга, – отвечала, стараясь найти под рукой халат, чтобы хоть его на плечи накинуть.

– Точно у друга? Я сейчас ему позвоню.

Пашка мог на звонки матери не отвечать, а я вот почему-то была обязана, хотя со временем стала забивать на это – зачем портить себе настроение, когда его и так фактически нет?

Наши ссоры еще заключались в том, что я набрала после родов приличное количество килограмм, обзавелась животиком и щеками. Супруг искренне не понимал, почему все это приобретенное добро не ушло вместе с родами. Сначала были тонкие и прозрачные намеки на мою внешность, потом они становились все более откровенными, пока не переходили в оскорбления. Но поделать я ничего не могла, диеты и упражнения, которые регулярно делала, не способствовали уменьшению веса, зато заметно ухудшали мое самочувствие и общее настроение. И нет-нет, да и думаю о таинственной сопернице, которая точно должна была быть стройной и высокой, не то, что я.

У нас уже давно сложилось, что супругу мы всегда покупали дорогие и стильные вещи, все же он работал в приличном месте, занимал руководящую должность и находился на людях. Я могла купить себе что-то и на распродаже, особо не думая о качестве вещи, больше смотря на низкую стоимость. И это как-то укоренилось. Сама осознаю, что добровольно подпитала эту почву, но порой становилось очень обидно, когда мне категорически отказывали в покупке какой-то нужной, но дорогой вещи.

Еще до ужаса было обидно, когда меня лишали подарков на праздники. К тому, что на восьмое марта и день влюбленных мне даже цветы не дарят, я привыкла, смирилась, даже уже лишний раз не задавала вопросы и не устраивала истерики. Был у нас случай, когда на женский день к нам домой приехали друзья. Подруга помогала готовить салат, весело рассказывая о том, что ей купили модную шубу и кучу нужных аксессуаров к ней, я же в этот момент думала о том, что даже достойного нижнего белья не имею, чего уж говорить о верхней одежде.

Мужья наши вышли в магазин и отсутствовали минут тридцать, а уж когда вернулись, то я с сожалением и завистью смотрела, как супруг подруги дарит ей розу и нежно целует в губы, поздравляя с праздником. Мой ненаглядный вернулся с бутылками пива и закуской.

– А мне цветочек? – тихо спросила я, с надеждой заглядывая в пустые и холодные глаза. Что я там пыталась найти, до сих пор не знаю, но никак не ожидала увидеть злость и призрение.

– Да достала ты меня! – проорал он, ухватил за руку и потащил в кухню. – Ты чего меня перед другом лохом выставляешь?

– А ты меня перед ними кем выставляешь, а?

Мы ругались довольно громко, благо сын умел спать в любых ситуациях, что меня радовало, а знакомых приводило в замешательство. Да, Ярослав мог и на улице заснуть, и гостях, и в машине. Ему не мешало совершенно ничего, даже работающая дрель в соседней квартире.

Друзья, конечно, попытались нас помирить, предложили не зацикливаться на подарке, но как об этом не думать, если на свой день рождения супруг мог позволить себе собрать большую толпу гостей, купить дорогой алкоголь и выбрать себе далеко не дешевый подарок, а мне – шиш с маслом.

А ведь попросила себе плойку с насадкой, далеко не самую дорогую… И, ни тебе подарка, ни гостей. Только он и его родители, которые прилично опоздали. Да и супруг именно в мой день рождения решил помочь другу с переездом. Просто шикарно, почему бы нет?

Да что говорить, подобное отношение было и к ребенку. Его крики бесили и раздражали, Паша не понимал, почему он не садится на горшок, а я терпеливо объясняла про то, что в год это невозможно, он ходить только научился. И мои утренние высаживания никак не влияют на то, что сын сам встанет и пойдет в сторону горшка, когда почувствует позыв.

О том, чтобы купить ребенку новую игрушку порой даже речи не шло. Начинался разговор с фразы: «Сколько?» И если, по мнению мужа, стоимость была слишком высокой, то меня просто игнорировали. Порой я тихонько радовалась тому, что некоторые хорошие вещи нам доставались в «наследство» от детей наших соседей, от дочери моего старшего брата. Как бы ни хотелось мне чего-то нового, довольствовалась тем, что было в наличии.

Конечно, глаза мои стали открываться довольно широко, а новые факты про мужа били наотмашь, заставляя очень часто закрываться в ванной и тихонько лить слезы. Я вдруг стала понимать, что не могу жить с таким человеком, но идти было совершенно некуда. Жить было не на что. Те копейки, что получала, разлетались только так. Иногда даже было непонятно, а успела я получить пособие или нет?

Да и жить под одной крышей с человеком, которого ты стала считать просто чуть ли ни соседом – тошно. Я пыталась исправить этот факт, следила за собой, готовила вкусные ужины или обеды, начисто убирала квартиру, хотя с маленьким ребенком это просто нереально сделать, но полы были вымыты всегда, пыль протерта, вещи разобраны. И все равно я что-то делала не так, либо ко мне уже попросту придирались, поэтому на многое плюнула, позволяя себе днем лишний час поспать вместе с ребенком, чаще уходила гулять, особенно когда позволяла погода, да и как-то общение с супругом сошлось на нет. Паша этому явно был рад, потому что сам никаких шагов навстречу не делал.

Неожиданно в какой-то момент я поняла, что просто устала.

Это был обыкновенный воскресный день, когда свекровь по привычке пришла в гости рано утром, обрадовалась наличию бубнящего на нее сына и предложила забрать внука на улицу. Я была этому несказанно рада, как раз успела накормить Ярика, так что быстро собрала ребенка и передала его с рук на руки матери Паши. А как только за ними закрылась дверь, метнулась к окну, чтобы проследить, как мой ребенок вместе с бабушкой выходит из подъезда и идет кататься на качели.

Поняв, что переживать мне не за что, я даже почувствовала, как плечи опустились, как на спину давит семейная жизнь, будь она неладна, чувствовала, как мои ожидания разбиваются о гору разочарования.

Моя реальность оказалась совсем не такой, какую успела нарисовать. Оказалось, что Паша был просто не готов к семье, к ребенку, до сих пор считает, что все должны и обязаны подстраивать под его потребности, как это было ранее. И самое ужасное понимать, что ничего, совсем ничего не чувствуешь к человеку, который некогда был тебе дорог. Даже негативных эмоций нет – пустота.