Тайна и откровение
Оливер тут же потянулся к подруге. Уткнулся лбом ей немногим ниже рёбер. Обнял, сдавливая её талию, пряча лицо в ткани её футболки. Девушка же сюсюкала, как матеря на детских площадках и сама хихикала с этого. Но нежно перебирала волосы на затылке Оливера.
Артур же нахмурился, крепко сцепил зубы. Шумно дышал, от чего крылья носа раздувались. Он ощущал, как короткие ногти впиваются в грубоватую кожу его ладоней. За годы службы ладони покрылись мозолями от оружия и из-за многочисленных тренировок. Задел ногтем корку затверделой кожи.
Он хотел оттащить Оливера от Джейн за воротник. Отбросить его в сторону и пригвоздить взглядом. Оставить в углу, как неразумное дитя. Хотел посадить Джейн на цепь в собственном подвале, чтобы её никто не видел и никто к ней не прикасался.
Резко вдохнул от яркости этих образов и это немного, к ещё большому страху – всего немного! – его ужаснуло. К нему, наверное, как и ко многим людям, периодически приходили жестокие мысли. Но они были мимолетны, как внезапно вспомнившееся, что нужно купить масло. Кто-то подрезал на дороге и представляешь, как этот водитель врезается в фонарный столб или же здание.
Но таких мыслей – реальных и приятных до дрожи пальцев и до прерывистого дыхание, прежде не было. Ему показалось, что ещё бы доля секунды и он совершил бы это.
Это не было свойственно обычной физической тяге, как он думал у него есть.
Резко сглотнув, чувствуя ком в горле. К нему пришла мысль «Это ли влюбленность?».
Так много историй, что во время влюбленности хочется спрятать возлюбленного от всего мира. Но Артур полагал, что это изощренное приукрашивание.
Он отступил назад, ужасаясь мысли, что, возможно, он влюблен. Слишком быстро, слишком внезапно и неожиданно. И совершенно непрошено. Он этого не хочет. Никогда не хотел. Всегда ведь гордился своим разумом и способностью действовать холоднокровно, продуманно и логично. А влюблённость, одержимость человеком, опьянение гормонами счастья, то, чего он совершенно не хочет.
От ужаса совершенно позабыл о ключах, что крепко сжимал в руке. Разжал кулак и те громко ударились об брелок, звякнув. Увидел в отражении зеркала, как Оливер и Джейн резко повернулись лицом к коридору.
Оливер, в смущении, отшатнулся от девушки. Она же не обратила на это внимания.
Артур натянул на лице отцовское дружелюбие и гостеприимство. Скупую, натянутую улыбку и пошел вперед, не скрывая своих шагов.
Оперся плечом на дверной проем в комнату Оливера, небрежно навалившись. Поигрывал в пальцах ключами, разглядывая подростков. Поднял брови, будто забавлялся, а не был в ужасе от внезапного осознания. Старался не задерживать взгляда на Джейн слишком долго.
– Чем занимаетесь, детишки?
Оливер, в поистине подростковой манере и приступе максимализма, закатил глаза, корча недовольное выражение. Артур едва не поморщился. Поборол этот порыв, лишь от того, что здесь была Джейн. Был уверен, что она недовольно нахмурится, если при ней мужчина начнет отчитывать Оливера за неуважение и пренебрежение. За ребячливость.
Девушка же подняла руку с блокнотом.
– Готовимся к экзаменам. Как и говорили вам. Сэр, – с расстановкой, с таким ударением на все это и подробно, что это просто не могло быть серьезно. Будто забавлялась его вопросом и переигрывала, в попытке подыграть. Но на губах была лукавая, лисья улыбка.
– Ваши мозги превратятся в жидкость, если будете слишком усердствовать, – от собственных слов, будто обращался к пятилеткам, хотелось скривиться, – так что пошли. Проветритесь.
– О, вы нас ведете на детскую площадку? – тоже уловив его тон, неестественный, будто общался с детворой, принялась подыгрывать, насмехаясь, Джейн. – Покачаете меня на качели, мистер Калвер?
– Конечно, но никакого сладкого до ужина, – продолжил мужчина, но сбросив игривость сказал, заметил, как Джейн тут же любопытно склонила голову, приглядываясь к нему. Уловила смену и это восхищало его и умиляло до странного щемления в груди, – давайте. Собирайтесь. Поедете со мной в магазин.
– Не хочу, – начать капризничать Оливер, нахмурившись.
– Собирайся, – строго, как начальник, а не отец, отдал приказ Артур и Оливер тут же напрягся, ощутив это. Казалось, лишь из-за упрямства или от того, что ему не нравился командирский тон, хотел возразить. Но Джейн наградила его недовольным взглядом и парень под ним тут же стушевался.
Артур ещё несколько секунд внимательно и хмуро глядел на Оливера, молча, лишь одним взглядом, спрашивая: «Ну, что? Возразишь мне?». Но парень не осмелился и мужчина одним движением развернулся на пятках и вышел из комнаты. Услышал позади, едва слышный шепот Джейн по отношению к Оливеру «прекрати» и усмехнулся на это.
Сел на диван на первом этаже. Откинулся на спинку и широко развел колени. Закрыл глаза, слушая шум наверху. Слушая, как подростки чем-то гремят. А после Джейн звучно засмеялась и Артур едва заметно улыбнулся, все ещё сидя с закрытыми глазами.
Казалось, мог видеть, как искрений смех преображает её лицо. Немного щурятся глаза, а пухлые губы растягиваются в широкой улыбке.
Джейн принялась бежать вниз по ступенькам, быстро перебирала ногами. Артур открыл глаза, немного повернувшись, чтобы увидеть её. Джейн же, поглядывая назад, на торопящегося на ней Оливера, сбегала по ступенькам.
Спрыгнула с последней и побежала в сторону кресле, а Оливер, подсмеиваясь, за ней. Джей хихикая, обежала кресло, убегая, под скептическим взглядом Артура. Он следил за ней взглядом, приподнял в вопросе одну бровь. Девушка заметив его взгляд, широко ему улыбнулась и рванула к нему. Запрыгнула на диван, сев с ним. Села на колени на диване и практически прижалась к боку мужчины. Уперлась подбородком ему в плечо, а в ладонях сжала его футболку.
Оливер забуксовал пятками, от чего едва не упал. Ухватился за кресло, растерянно поглядывая то на лукавую и хитрую подругу, то на невозмутимого отца. Переводил взгляд с одного на другого, казалось, не зная, что делать.
– Я в домике! – весело воскликнула Джейн, глядя на Оливера.
Артур же всеми силами старался сохранить невозмутимый вид. Опустил взгляд на Джейн, она, без доли смущения, прижалась щекой к его плечу, её острые коленки упиралась ему в бедро.
Мужчина был уверен, что весь кислород был пропитан её запахом.
Джей казалась маленькой, совершенно крошечной. Напоминала свернувшуюся калачиком лису и Артур едва мог побороть желание затащить её к себе на колени. Спрятать от всего мира в своих объятиях.
Лишь положил ладонь ей на голову, зная, что этот жест выглядит отеческим. Грубовато потрепал её по волосам, забавляясь тому, как девушка недовольно скривилась и пыталась отбиться от его руки.
И так растрёпанный пучок сбился в сторону. Пряди волос упали на лицо и шею. Мужчина медленно убрал руку, не торопясь пропустил меж пальцев пряди волос. Гладкие и тонкие. Шелковистые от природы.
Тяжело опустил руку на спинку дивана, повернувшись к Оливеру. Тот, казалось, расслабился. Разулыбался в облегчении, от того, что реакция Артура оказалась благодушной.
– Пошли, дети, – сказал, поднимаясь. С болью в груди ощутил образовавшееся рассеяние с Джейн.
Казалось, ему было физически больно от того, что после такого тесного контакта, он был вынужден расстаться с ней. Лишиться её прикосновений и запаха. Но усердно изображал невозмутимость и серьезность. Слышал, как девушка спрыгнула с дивана и заторопилась за ним. Переглядывалась с Оливером, перешептывалась, напоминая малое дитя. И периодически фыркала от смеха.
Сел на водительское сидение своего внедорожника, глядя через окно, как друзья шутливо спорят. А после Джейн, с лукавой улыбкой, дернула за ремень джинсов Оливера вниз и парень стыдливо, совсем по-девчачьи, воскликнул, хватаясь за свои джины, которые девушка спустила на сантиметров пять. Джейн же захохотала и побежала к машине. Неловко и быстро запрыгнула на переднее пассажирское сидение и захлопнула дверь.
– Эй! – возмущённо воскликнул Оливер, на его щеках были красные пятна смущения. Джейн же небрежно пожала плечами, все ещё лукаво улыбаясь.
Артур перевел взгляд вперед, чувствуя на губах мягкую улыбку. Не помнил периода в своей жизни, когда он бы так много улыбался, как сегодня. Чтобы он улыбнулся всегда нужно было приложить немалое количество усилий. Но у Джейн это получалось так же легко, как и дышать. И так же легко у неё получалось заставить его сердце слишком быстро колотиться в его груди.
Он принялся медленно выезжать с подъездной дорожки, периферийным зрением видя, как девушка полностью открывает окно. Она не единого раза не была в его машине, но тем не менее – вела себя так небрежно и легко, что это восхищало. От умиления Артуру казалось, что он не может дышать. Она вела себя так, будто была в его машине множество раз до этого и будет в ней после так же много раз.
В лицо ударил ветер от открытого окна со стороны Джейн. Мужчина бросил быстрый взгляд на зеркало, посмотрев на своего сына. Тот казалось успокоился и достал свой телефон. Не отрывал от него взгляда, иногда что-то печатал. И мужчина с легким сердцем, понимая, что парень погружен в виртуальный мир, покосился на Джей.
Она повернулась к окну, глядя на дома, которые они неторопливо проезжали. Едва мог видеть часть её лица.
Крепко сжал руку на руле, с жадностью и восхищением глядя на тонкую шею. Пряди волос упали на неё и на плечи. А из-за того, что Джей отвернулась, он с жадностью мог разглядывать белесую, практически прозрачную, кожу. Пряди волос развевались, казалось, танцевали в воздухе. Артур пытался уловить запах её волос и тела.
Костяшки пальцев побелили от того, как он крепко сжал руль.
Солнце играло на коже Джей и она походила на героиню фильма. Пугающе прекрасна, ужасающе красива и восхитительна.
Глава 7
На плечах лямки рюкзака, а под ладонями твердость руля велосипеда.
Джейн быстро ехала, ощущая на коже теплые солнечные лучи. Ветер играл с распущенными волосами, отбрасывал их назад. Обдувал лицо, заставлял хватать воздух приоткрытым ртом.
Пахло летом.
В рюкзаке были листы с результатами экзаменов и они заставляли её гордиться собой. Заставляли её ехать быстрее из-за нетерпения. Хотела продемонстрировать свои успехи матери.
Почти по всем предметам она была лучшей. Ни один экзамен не написала меньше девяносто баллов.
Немного привстала, чтобы ехать ещё быстрее. Рама красного велосипеда поблескивала на солнце, кое-где были царапины, от чего краска слезла, обнажая блестящую металлическую основу.
Мимо проносились машины, а Джейн радостно улыбнулась. Семестр закончился и впереди были каникулы. А так же юность. Ей казалось, она могла видеть, как вместе с Оливером будет плавать в небольшом озере за границей города. На велосипеде туда ехать было по большей мере с полчаса.
Представляла, как будет лежать на газоне у дома, под яркими лучами. Её кожа обгорит, а после девушка будет похода на обваренного рака.
И Джейн не могла всего этого дождаться. Ей казалось, что это обязательные вещи для юности и она с жадностью хватала новые впечатления, которые станут счастливыми воспоминаниями.
Мимо пронеслась машина её одноклассника. Окна были открыты и Джейн могла слышать музыку и смех.
В воздух поднялась пыль, но настроение девушки было такое великолепное, что эти мелочи не могли его испортить.
Впереди замаячил её дом и Джей ещё быстрее поехала. Чувствовала небольшую боль в бедрах от того, как быстро она крутила педали. Обычно путь к школе на велосипеде у неё занимал с пятнадцать мнут. Но она доехала до дома за пять.
Резко остановилась, развернув руль на подъездной дорожке своего дома. Тот был небольшой, одноэтажный, с ослепительно-зеленым и сочным газоном перед ним.
Джейн едва не отбросила свой велосипед и побежала к дому. Взбежала по трем ступенькам и распахнула незапертую дверь. Тяжело дышала, а её щеки были розовыми от жары и физической нагрузки. Она могла ощутить пот на задней части шеи.
– Мам! – крикнула. Сегодня у её матери был выходной и Джейн не терпелось рассказать ей о своих успехах, – мам-мам-мам! – неторопливо продолжила, заходя в дом. Пнула дверь, захлопнув её.
– Джейн, – выходя в коридор из комнаты, тяжело вздохнула женщина. Её голос был негромким и певучим. Размеренным, без срывающихся интонаций свойственных Джей. Он всегда был однотонным и не слишком громким. Сильвия немного морщилась из-за громкости голоса своей дочери, – малышка, я же просила. Тише, – подняла аккуратную ладонь, развернув её вниз и опустила на несколько сантиметров , призывая снизить громкость.
Девушка прикусила нижнюю губу, опустив на долю секунды взгляд, а после резко вскинула его обратно на мать.
Нахмурилась, глядя на нежно-голубое платье и босоножки на шпильках. Поясок платья обрамлял фигуру песочные часы, от чего талия казалась ещё тоньше, а бедра округлей. Рыжие волосы были уложены в крупные кудри, а на губах переливался блеск для губ.
– Ты куда-то идешь? – спросила Джейн, немного уменьшив громкость голоса. Засунула руки в карманы своих мешковатых джинсов, чувствуя себя неуверенно и неловко рядом с разодетой матерью. Сильвия часто говорила, что Джей выглядит, как парнишка-подросток.
Женщина повернулась к Джейн боком, глядя на свое отображение в зеркало. Поправила волосы, приподняла кудри, от чего они казались ещё более объёмными. Улыбнулась себе, а после перевела мягкий взгляд на девушку.
– Да, у твоей мамы свидание.
Между ними повисло молчание. Сильвия немного нахмурилась, внимательно оглядывая дочь. Её идеальные брови, даже в хмурости, изгибались красиво и Джейн стыдливо опустила голову, стыдясь своей небрежности.
Женщина подошла к ней, из-за каблуков была одного роста с Джейн, но без них – ниже на сантиметров десять. И из-за этого периодически девушка ощущала себя жирафом. Ей казалось, что она слишком длинная и неуклюжая. Хотя её рост был средним.
– Все нормально? – спросила Сильвия своим мягким, размеренным голосом, приподняв подбородок Джейн указательным пальцем. – Ты не против? И почему ты меня звала? Случилось что-то хорошее? Джейн, я же говорила – не опускай так голову. Это не красиво.
Джей подняла подбородок и улыбнулась матери, но ощущала, что улыбка натянутая. Приложила все усилия, чтобы казаться искренней. Отступила на пол шага назад. Духи её матери были слишком сладкими для её чувствительного обоняния.
Она непереносима практически все духи, они заставляли её чихать и вызвали зуд. От того не пользовалась никакими. Её мать же любила их. У неё была целая полка с фигурными бутылочками с ароматными жидкостями.
– Почему должно быть не в порядке? Я уже взрослая девочка и переживу вечер без мамы. Так что не волнуйся и иди на свидание.
Сильвия ярко улыбнулась и, едва прикасаясь губами, поцеловала дочь в щеку, оставляя блестящий и липкий след на коже.
– Отлично, будь умницей. И поешь что-то, тебе нужно нарастить мясо на кости, – весело сказала, схватив маленькую, женскую сумочку и выпорхнула из дома, покачивая бедрами.
Джейн осталась стоять, слушая, как звонко стучат каблуки её матери по подъездной дорожке, а после хлопает дверь её машины.
Девушка тяжело вздохнула и неспешно пошла в свою комнату. Бросив короткий взгляд в сторону кухни. Небрежно сбросила рюкзак на кровать, а после тяжело приземлилась на неё сама.
Её кровать не была заправлена, а вещи кое-где разбросаны. Там джинсы, там футболка. А там краски, они немного потекли, оставляя яркие следы и пятна. У неё был период, когда она решила, что хочет заняться рисованием.
На столе позабытый полароид. А у стены безбольная бита – для самообороны. А так же гитара. Джейн выучила насколько мелодий, но у неё совершенно не было музыкального слуха.
Поджала губы и пнула рюкзак, от чего он шумно упал на пол.
Сбросила с себя кеды и принялась раздеваться. Скомкала футболку с принятом рок-группы и джинсы. Спрыгнула с кровати, чувствуя босыми стопами холод пола её комнаты. Пошагала к шкафу и остановилась перед большим, в полный рост, зеркалом. Глядела на свое отображением с каким-то научным интересом.
Ей нравилось иногда рассматривать себя и пытаться найти в себе искаженные черты своей матери. Глядела и пыталась представить, как выглядел её отец.
Джейн не желала встречи с ним. Считала, что то, что он её «сделал» не дает ей причин любить его. Он сам принял решение не участвовать в её жизни. Так от чего же она должна разыскивать его и любить?
Но ей было любопытно, каким человеком он был. Все же в ней его кровь, его гены. А Сильвия ничего не говорила о нем, никогда не показывала фотографий, не рассказывала о том, как они познакомились.
Лишь несколько раз, пристально глядя на Джей, будто пыталась что-то разглядеть, Сильвия сказала, что она похожа на отца. Это звучало так, словно женщина не желала этого говорить. Словно слова сами вырвались.
Джейн это не удивляло. Она совершенно не была похожа на свою мать ни внешне, ни характером.
Долговязая, слишком худая, средний рост, но из-за какой-то длинной фигуры, она казалась выше, чем есть. У её матери продолговатые, изысканные черты лица. Её же лицо какое-то мальчишеское.
Она чем-то походила на миловидного парня. Вздернутый кончик носа, узкий рот с пухлыми губами и четкая линия скул. Лишь недавно у неё ушел детский жирок с щек, который делал её лицо круглым.
Джейн не считала себя красавицей, но пыталась быть объективной. Она была миловидной.
Но она явно не из тех девушек, вслед которым оборачиваются. Она чем-то походила на милого хорька.
Девушка понимала, что подростковый возраст, в особенности для девушки, отличное время для ненависти к себе. Но, к счастью, ей удалось проскочит этот период. И она с детского безразличия к внешности перешла в стадию принятия.
Пожимала плечами и говорила «Ну, вот такая». Тело всего лишь тело.
Тем более, Джейн знала, что для всех красота разная. Есть усреднённый идеал, но, в большинстве своем, людям нравится разные черты лица. Разные фигуры.
Так что для кого-то она, немного неловкая и слишком шумная, идеал.
И даже если нет – Джейн это не очень волновало. Она считала себя «синим чулком». Девчонка прозябающая в книгах и интернете. Она любила новые впечатления и общение с людьми, но не стремилась к романтическим привязанностям.
Отношения, парни, влюбленность, поцелуи и прочее были ей интересны лишь в плане чего-то нового. Ей было интересно испытать все это на себе.
Но не имела настолько масштабных проблеск с самооценкой, чтобы искать любви другого человека, для того, чтобы ощутить свою ценность.
Джейн полагала, что у неё вовсе не было бы комплексов, если бы её мать не была столь блистательной. Той уже почти сорок! В понимании шестнадцатилетних, женщина в сорок не имеет права выглядеть хорошо.
Девушке казалось, что когда они рядом, все сравнивают их и молчаливо задаются вопросом, как у такой красивой женщины, может быть такая несуразная дочь.
От того она даже не пыталась походить на мать. Ей казалось, что тогда их отличия будут бросаться в глаза ещё больше. Сейчас она похожа на миловидного мальчишку, но надень она платье и каблуки – станет выглядеть смешно. Будет похожа на дешевую подделку знаменитого бренда.
Один из друзей Сильвия, по крайней мере она представила его так, но Джейн видела по его восхищенному взгляду, что он был не другом, а поклонником, мимоходом упомянут, что Джейн вылитая «папина девочка».
Тогда она нашла это смешным, а после задумалась.
Да, она вылитая папина дочка. Только с одной проблемой – у неё нет отца.
Но если бы он был, Джейн уверена, она пропадала бы с ним в гараже, чиня старый автомобиль. Она была бы любимой дочуркой, она была бы «папиной девочкой», но вот проблема – она не знает кто её второй родитель. В её мире есть только мать.
Джейн запрыгнула на свою кровать и достала свой телефон из рюкзака. Все ещё была лишь в простом, хлопковом нижнем белье. Перевернулась на бок, волосы путались, сбивались.
Зашла в контакты и нажала на имя Оливера. Слушала гудки, глядя в потолок.
Оливер единственный близкий и горячо любимый друг. Она в лицо смеялась тем, кто говорил, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Она с Оливером отличный пример, который противоречит этой глупой философии.
Между ними никогда не было никакой неловкости. Они сошлись, как две части одного пазла. Просто щелкнули и с тех пор не расставились. Будто были потерянными близнецами.
Джейн могла рассказать ему что угодно. Именно Оливер знал все её секреты. Они вместе проходили через все отвратительные подростковые фазы.
Девушка понимала, что все школьные друзья думают, что их дружба навсегда. Но реальность была неукротима. Почти все школьные друзья расходятся и становятся друг для друга незнакомцами. Хотя когда-то строили совместное будущее, плакали и смеялись вместе и давали клятвы, что они навсегда.
Но Джейн была уверена, она с Оливер действительно навсегда. Она слишком цеплялась за людей, чтоб смириться, когда звонки и сообщения станут реже, пока не исчезнуть.
Она вцепится в человека и не отпустит до последнего. Не позволит разорвать дружбу, что связывает их.
Джейн была уверена, что нужно будет переждать лишь особенно сложный период – когда они со школьников, с подростков, станут взрослыми. Тот период, когда ты уезжаешь с родительского гнезда и тебя окружают новые люди, компании, города.
Лишь переждать, цепляться за человека со всех сил, а после дружба наладится, вернется в привычную колею как-то сама собой.
В шестнадцать потеря друга кажется чем-то невыносимым и болезненным. Нереальным, несправедливым. Будь Джейн тридцать или же даже двадцать пять, она бы уже могла смиренно принимать, что люди часто уходят и в этом нет ничей вины.
– Да? – ответил Оливер немного озадаченным голосом.
Он был в том возрасте, когда его голос в жизни был ещё мальчишеским, но вот по телефону обретал очертания голоса взрослого мужчины. Хрипловатый и низкий.
От того иногда Джейн дергалась от неожиданности и на долю секунды её посещала мысль, что, может быть, вместо Оливера на телефонный звонок ответил мистер Калвер.
Оливер был очень похож на своего отца. Даже в шестнадцать это было видно. Голос тоже становился все более и более схожим.
Оливер был более юной и мягкой версией. Лишенный холодности и скупости эмоций. Его глаза светились добродушным нравом.
Выражение его лица всегда была таким, какое не свойственно Артуру. Лицо его отца было холодным, оценивающим, иногда ироничным. Он был с тех серьёзных людей под чьим взглядом начинаешь вспоминать идеально ли ты выглядишь. Нет ли где-либо пятна.
Под его взглядом не замечаешь, как появляется идеальная осанки и с уст вырывается короткое и четкое: «Да, сэр» или же «Нет, сэр».
Оливер же был из тех людей, что полностью противоположены его отцу. В его компании легко и свободно. Даже незнакомые люди расслабляются рядом с Оливером и не следят за тем, что говорят. Не пытаются выглядеть лучше, а искренне смеются или же ведут себя глупо.
Джейн пыталась побороть в себе желание говорить Артуру «Да, сэр» и «Нет, сэр». Ей казалось, что он пытается вести себя более дружелюбно.
По крайней мере с ней. Ей он усмехался и поддерживал её колкости.
Но его взгляд был таким, что Джейн казалось, что он пробирается под её кожу и легко, не прилагая усилий, читает её мысли и забавляется секретами.
Она желала обрести подобие хороший отношений с мистером Калвером. Ради Оливера. Тот был, как бы Джейн его не любила, признавала, беспросветно глуп, наивен и в нем бушевал подростковый максимализм.
Он уперся и твердил лишь то, что Артур ужасный человек, ужасный отец и в нем нет ничего хорошего. Будто такое бывает.
В самом плохом человеке есть хорошее. Пусть это будет маньяк и убийца, но даже в нем можно отыскать что-то неплохое. Возможно, трудолюбие или же чистоплотность, а может быть усердие.
А в самом хорошем человеке можно найти щепотку плохого. Добросовестная и примерная мать католичка может быть сплетницей, может быть тщеславной или же осуждающей. Может быть алкоголичкой, а может быть такое, что терпит домогательства своего мужа к детям. Молчит об этом, лишь бы сохранить благонравный образ.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги