Весна Эмили

Глава 9. Дедушка Грейсон. Встреча со странником

Чарльз любил послеобеденные часы. Он с удовольствием укладывался на неуклюжий, но очень удобный и большой диван в гостиной и погружался в сон. Тем временем Клэр обычно вышивала, ну а Эмили, которая так не любила это занятие, если ей удавалось улизнуть от сестры, бегала к ручью или проводила время со своими питомцами. Так сложилось и в этот день.

Клэр пригласила Джеймса составить ей компанию в чайной комнате. Она открыла окна, и с улицы пахнуло цветами. Усевшись, она взяла пяльцы, и Джеймс сел напротив. Он не знал, о чём заговорить, ему было приятно просто находиться с ней рядом и любоваться на тонкое личико и движение её умелых рук. Так в тишине проходило их время, которое прервал своим появлением старший Бонтон.

– Сегодня что-то не спится, решил составить вам компанию, можно? – из вежливости спросил он, хотя было очевидно, что его появлению обрадовались оба тоскующих в безмолвии подростка.

– А что это вы сидите в тишине, давайте я вам расскажу что-нибудь, – с радостью предложил Чарльз.

Клэр была приятно удивлена, она уже давно не видела отца таким весёлым. Раньше он любил рассказать одну-другую историю, но уже давно этого не делал. С появлением новых знакомых и гостя в доме всё поместье зашевелилось, словно кто-то завёл его, как заводят останавливающиеся часы, и оно зажило в новом ритме.

– Расскажи про дедушку Грейсона, папа, – предложила Клэр, зная, что это была одна из любимых историй отца. – Думаю, Джеймсу будет интересно узнать про наше поместье, правда? – повернулась она к юноше.

– Да, конечно! Расскажите! – ответил Джеймс с неподдельным любопытством.

– Ну что ж, так и быть, – начал тот свой рассказ. – Брат моего деда Грейсон был кутила, он жил на широкую ногу, играл в карты, в которые ему, кстати, очень везло, даже на завтрак любил пропустить один-другой стаканчик виски и, конечно же, был завсегдатаем на всех балах, салонах, не был чужд и кабаков. Женщины вились за ним хвостом, но он так и не женился, оставаясь завидным холостяком. Время мчалось, каждый день был похож на другой, и все его обыденные развлечения наводили лишь уныние. Так и в тот поздний вечер он сидел в кабаке за карточным столом со старыми друзьями и одним заезжим незнакомцем, который и проиграл ему хорошую сумму денег. Никто не знал, откуда этот человек взялся, а их игральный стол всегда был открыт для желающих присоединиться. Проигравший был странник, одежда его хорошо износилась, а за игорный стол он сел, скорее всего, чтобы раздобыть немного денег на дальнейший путь.

Не склонный к меланхолии дедушка Грейсон вдруг ощутил жалость к бедняге.

Тоска играла в его душе, как унылая скрипка в неумелых руках, и он подумал: «А не помочь ли этому потрёпанному жизнью немолодому человеку?»

И не от доброты души возникла эта мысль, а от пустоты, обыденности, пресыщенности жизни богатством и расточительством. Ему вдруг захотелось сделать что-то значимое.

«Опять мне улыбнулась удача сегодня, а улыбалась ли когда-нибудь она ему?» – крутилось у кутилы в голове, пока он наблюдал за незнакомцем. Грейсон знал, что тот проиграл последнее и денег у него нет ни на расплату, ни на последнюю ставку, которую он собирался сделать от безысходности в надежде отыграться. Не сложно было догадаться, только лишь посмотрев в его кричащие отчаянием глаза.

«У меня есть деньги, я принесу», – обещал незнакомец неуверенным голосом, начиная игру, когда Грейсон отозвал его в сторону. Заведя его в угол, чтобы никто не видел, он вложил в дрожащие руки странника двойную сумму проигранного и строгим голосом сказал: «Я знаю, что денег у тебя расплатиться нет. Тебе нужно было выиграть, считай, что ты выиграл. Но чтобы больше я тебя за карточным столом не видел. И советую тебе нигде за него никогда больше не садиться, до добра не доведёт! Играть ты явно не умеешь, а теперь иди своей дорогой», – указал Грейсон на дверь.

Глаза странника наполнились слезами, он был готов упасть перед его спасителем в благодарности. Но Грейсон ещё раз строго указал ему на дверь, и тот поспешно скрылся в тёмных переулках.

Позднее, ночью, когда весь город уже спал, а дед мой всё ещё сидел в своём любимом кожаном кресле, в своём большом роскошном доме, в гостиной, обставленной мебелью от лучших мастеров, и допивал очередную порцию виски, в дверь постучались. Прислуга отдыхала, Грейсон поднялся и отворил дверь сам. На пороге стоял недавний новый знакомый из кабака и держал в руках потёртую папку.

«Не сложно было вас найти, – проронил странник. – Вы известный человек в городе! Извините, что так поздно, я пришёл вас отблагодарить».

Грейсон был ошеломлён ночным визитом, но, пригласив нежданного гостя войти, дал ему высказаться.

«Я хочу подарить вам что-то, – протянул незнакомец папку. – Это документы на землю где-то в ваших краях. Возможно, они ничего не стоят. Говорят, там пусто, лишь леса. Они достались ещё моему отцу, случайно. Мне туда точно не добраться, да я и не из этих мест, и путь мой долог, вряд ли я сюда вернусь. Это всё, что у меня есть, возьмите, мне будет так спокойнее. Может, они когда-нибудь вам пригодятся».

Не желая обидеть, Грейсон принял подарок и после больше никогда не видел странника.

Закрыв дверь за гостем, он взглянул на документы, переписанные на его имя. Карта указывала на маленький кусочек земли где-то очень далеко, окружённый лесами, где поблизости располагалась лишь маленькая деревушка. Он ухмыльнулся, будучи уверенным, что они ему действительно никогда не понадобятся, и небрежно закинул папку в дорогой сервант».

– Ну почему вы меня не позвали! – негодовала появившаяся в двери Эмили. – Я пропустила уже пол-истории!

– Ты слышала её как минимум пять раз, – рассмеялся Чарльз.

– Ну и что! Папа, ты же знаешь, как я люблю, когда ты рассказываешь истории, – продолжала Эмили, усевшись к отцу на колени и крепко его обняв.

– Ну вот видишь, как хорошо, что ты успела на вторую часть. Иди попроси Дорис приготовить нам чаю и возвращайся, – ласково сказал Чарльз младшей дочери. И Эмили помчалась из комнаты с криком:

– Дориииис!

– Иногда мне кажется, что она не умеет ходить, а только бегать, – ласково улыбнулась Клэр, глядя вслед сестре.

Глава 10. Завещание

Дорис и Эмили принесли чай с конфетами, и всё внимание снова было направлено на Чарльза, который продолжал историю о младшем брате своего деда:

– Шло время. Расклад жизни Грейсона не менялся, хотя ему уже было около сорока пяти. Надо сказать, мы с ним были довольно близки. Не знаю почему, но именно мне он уделял особое внимание из всей детворы в доме. Жил он один и временами просил отца оставить меня у себя на пару дней. Грейсон очень любил лошадей, мы много времени проводили в конюшнях. Когда я подрос, он брал меня на охоту. Я многому у него научился. И хоть для всех в семье он был повесой, к которому не относились серьёзно, для меня он был любимый дедушка, которого я всё же называл дядей, так как он был ещё весьма молод.

Помню, мне исполнялось двенадцать. И как принято, был устроен небольшой домашний приём. Это был прекрасный день, я с нетерпением ждал гостей и их подарков. Но особенно я ждал дядю Грейсона. Его присутствие всегда добавляло особенное настроение. Я бы даже сказал, ни один праздничный вечер не удавался без него, было просто скучно. И вот все уже собрались, но его всё не было. Я ждал. Вечер подходил к концу, и некоторые из гостей уже стояли у входа и прощались, когда появился он. Я, бывало, видел его иногда пьяным, но тут он еле стоял на ногах. Дед и отец поспешно отвели его в кабинет, а я тихонько встал рядом. За дверью раздавались крики, но понять что-то было сложно. Мама вскоре отвела меня к гостям. Я не мог думать ни о чём, кроме того, что же сейчас происходит в кабинете. Я нервничал, часы тикали. Через два часа Грейсон вылетел из кабинета разъярённый, трезвый, за ним громыхнула тяжёлая дверь. Я провожал его взглядом, но он даже не посмотрел на меня. Вечер был испорчен. Обида затаилась в моём сердце на долгие годы. Я не мог простить ему ни того, что он испортил мой день, который должен был быть особенным, ни того, что я больше его не видел. Он испарился из моей жизни не попрощавшись, став навсегда предателем нашей дружбы. Я не могу сказать, что перестал его любить, но эта любовь смешалась с ненавистью. Я решил вычеркнуть его из своей жизни, памяти, поэтому никогда и не спрашивал никого о том, что же произошло в тот вечер и куда он пропал. Да и в семье о нём не говорили, будто это было табу, словно его никогда и не существовало.

До того момента, как от него через пятнадцать лет пришло завещание, и кто бы мог подумать, что завещание это на моё имя!

Мы сели с отцом за стол, и он поведал мне историю дедушки Грейсона до момента его исчезновения, то, кем он был тогда глазами взрослых. Дело в том, что однажды удача покинула его, и он всё чаще просил поддержки у родных, его долги росли, и как семья ни пыталась вернуть его в лоно, занять его семейным бизнесом, им это не удавалось. Год за годом большие средства шли на развлечения Грейсона, до того самого вечера. Он пришёл в очередной раз просить материальной поддержки, но речь шла уже не о какой-то сумме денег, он проиграл свой роскошный дом. Это была последняя капля. Его отец, мой прадед, принял решение больше не помогать сыну. Он лишил его всего, отправив на произвол судьбы, он вычеркнул его имя из семейного наследия и запретил кому-либо произносить его имя. И чтобы никто не посмел нарушить это правило, запугал всех наследством. Так не стало Грейсона Бонтона.

Конверт, который мы получили, содержал не только завещание, но и письмо, адресованное всей семье и мне, в частности.

Эмили вскочила с дивана:

– Подожди, пап, я принесу, – и уже через минуту она стояла в комнате с пожелтевшим от времени конвертом.

– Спасибо, дорогая, – промолвил Чарльз, разворачивая письмо. – Итак, оно гласит:

«Мои дорогие Бонтоны, вы стёрли меня из своей жизни, и я не виню вас за это. После последней нашей встречи многое изменилось и в моей жизни, и в моём сознании. Во-первых, я прошу прощения за все причинённые неудобства и тот урон, который я нанёс нашей семье. Мне жаль, что этих слов не услышит отец, которого уже нет в живых, но скоро мы с ним встретимся, я болен и неизбежно ожидаю своей кончины. Мне не хотелось уходить не попрощавшись, возможно, вам будет интересно узнать о моих исканиях в последние годы. Я не буду скрывать, те дальние печальные события меня отрезвили. Я не знал, что будет дальше, я не знал, куда идти. Так много мнимых друзей от меня сразу отвернулось. Мне нужно было освобождать дом. В надежде найти хоть что-то полезное я кинулся к серванту с бумагами. Но всё был лишь ненужный мусор. И тут на меня упала давно забытая папка. Однажды я нечаянно стал владельцем далёких земель. Так получалось, что это всё, что у меня было, и я решил воспользоваться проведением судьбы и отправиться на их поиски. За несколько дней мне удалось распродать кое-что из мебели и картин и выручить неплохую сумму. Нашёлся один человек в городе, который проникся моей ситуацией и помог мне, это мой единственный друг по сей день, старик Генри Картер, которого вы хорошо знаете. Итак, я отправился в далёкий путь с парой лошадей и небольшим багажом. Я остановился в ближайшей от земель деревне, семья Харрисов радушно приняла меня и стала мне не только добрыми друзьями, но и учителями.

Я построил простой и просторный дом. О роскоши я уже забыл, да в тех краях она и ни к чему, вся роскошь там вокруг, в природе. Я много работал. Помогал пахать, сажать. И как же ко мне судьба благосклонна! Те земли оказались кладом! Они настолько плодотворны, что пшеница, которую мы посадили, дала невероятный урожай. Мой друг Генри помог мне организовать продажи в городе. Он несколько раз навещал меня и даже привёз мое любимое кресло, которое ему удалось выкупить. На деньги от продаж первого урожая я купил больше земель. И так постепенно я стал одним из самых богатых людей наших краёв. Дело в том, что я хранил своё имя в секрете, и вы не могли обо мне слышать. Но я всегда интересовался вами, особенно тобой, Чарльз. Я знаю, ты в обиде на меня. Помни, я никогда не желал тебе зла и ты всегда в моём сердце. Возможно, ты не поймёшь меня, но я хочу, чтобы ты жил той жизнью, которой я живу сейчас. Я чувствую, что она для тебя! Я уверен, ты распорядишься наследством правильно. И, конечно, я хочу тебя увидеть, если ещё у меня есть время! Приезжай скорее.

Всё ещё ваш Грейсон Бонтон!»

При чтении последних слов у Чарльза заблестели глаза, он сдерживал слёзы, которые вот-вот готовы были выскользнуть и намочить его загорелые щёки.

– Я простил ему всё, – продолжал он. – Ни осталось ни капли обиды, в момент было принято решение – ехать. Мне было не важно наследство, я просто хотел его увидеть.

Само же завещание гласило, что я получу почти всё, за исключением доли, предназначенной для его друзей – Генри Картера и семьи Харрисов. Но при условии, что я перееду жить в его дом как минимум на семь лет. По истечении семи лет я буду волен сам решать, где хочу жить. Были приложены бумаги с размерами наследства, но о них было не сложно догадаться, таинственный аграрный магнат был уже давно известен в городе, не было ни единого магазина без его продуктов, а его мукой выпекали лучшие пекарни города, которые, кстати, принадлежат семье моей дорогой жены Элизабет, – Чарльз тяжело вздохнул. – Пожалуй, на сегодня хватит рассказов, – с лёгкой улыбкой сказал он. – Надо бы и прогуляться перед ужином.

И он поспешно встал и вышел.

– Папа с мамой приехали к дедушке Грейсону, – продолжила Клэр, повернувшись к Джеймсу. – Он скончался вскоре после их приезда. Папа всегда очень тепло вспоминает о их последних днях вместе. И, как видишь, мы остались здесь не на семь лет, – Клэр иронично улыбнулась: – Пойдёмте и мы погуляем.

Глава 11. Старый дуб

И вот настала долгожданная суббота.

– Сахар, масло, – перечисляла Эмили, записывая необходимые покупки. – О, яблочный джем! – добавила она, заметив полупустую пиалу на столе.

– Эмили, завтракай, напишешь позже! – заметила Дорис, ставя на стол новую партию ароматных блинчиков.

– А что, если что-то забуду! Я почти забыла про джем! Это до следующей недели у нас не было бы джема! Няня Соня его так любит, и я тоже, – с негодованием воскликнула Эмили в ответ.

– Джеймс, ты же поедешь с нами? – обратилась она. – В деревне очень весело!

– Не думаю, что Джеймсу будут интересны ваши игры, – добавила Клэр. – Но неплохо там провести день и сменить обстановку.

– Конечно, мы все едем, – широко улыбнулся Чарльз, вставая. – И чем быстрее вы соберётесь, тем быстрее мы отправимся.

– Я всё! – ещё жуя, выкрикнула Эмили и выскочила из-за стола.

– Не обращай внимания, – обратилась Клэр к Джеймсу, неспешно попивая чай. – Завтракай спокойно, мы всё успеем.

В деревню добрались до полудня. Солнце припекало в тот июльский день особенно жарко, и все, притомившись дорогой, скорее поспешили к трактиру Люка Харриса. Навстречу им выбежал высокий худой светловолосый мальчишка лет тринадцати.

– Здравствуйте, мистер Бонтон, папа скоро будет, просил вас принять. Пойдемте, я вам накрою, – сказал он и пропустил всех внутрь.

– Спасибо, Томас. Было бы неплохо выпить чего-нибудь холодного, – попросил Чарльз, усаживаясь за стол с девочками и Джеймсом.

Вскоре зашел Люк.

– Джеймс, мне только передали письмо для тебя от отца, – воскликнул он. – Думаю, ты очень ждал его, надеюсь, хорошие новости!

И он протянул конверт. Все затаили дыхание. Джеймс пробежал по листу глазами.

– Папа пишет, маме лучше! – радостно сказал он. – Но нет возможности сейчас вернуться обратно, длинный путь может ей навредить. Он просит вас, Чарльз, простить его и позволить мне у вас ещё остаться, – дочитал Джеймс и протянул письмо старшему Бонтону.

– Не переживай, Джеймс, у нас ты можешь жить столько, сколько нужно, я отвечу твоему отцу. Как хорошо слышать такие новости о твоей маме! – ободрительно сказал Чарльз.

– А сейчас, дети, думаю, пора вам заняться своими делами, а нам с Люком своими, – улыбнувшись добавил он и посмотрел на Эмили и Клэр.

– Конечно, папа, – кивнула Клэр. – Пойдём, Джеймс.

– Нет, Джеймс! Пойдём с нами! – переманивала Эмили. – Мы с Томасом лучше покажем тебе окрестности.

Джеймс было хотел предложить Клэр присоединиться к ребятам. Ему не хотелось упускать возможности побыть с ней рядом, но и посмотреть на деревенскую жизнь глазами Эмили было тоже любопытно. Но заметив недружелюбный взгляд Томаса, он отказался, и они с Клэр отправились на тихую прогулку вдвоём. А Эмили и Томас помчались навстречу новым приключениям.

– Зачем ты позвала этого павлина с нами? – возмущённо спросил Томас Эмили.

– Павлина! Это ты о Джеймсе? – хихикнула она. – Ты его просто пока не знаешь, я тоже так сначала думала!

– И не хочу знать. Мне он с самого начала не понравился. Такой весь прилизанный. Папин сынок. Ему здесь не место. И надо же, он ещё у вас остановился. Твой отец очень добр. Вы с Клэр, наверное, не дождётесь, когда он уедет, правда? – с надеждой в голосе интересовался Томас.

– Не знаю, Томас, когда он уедет, мне Джеймс не мешает, и с Клэр они дружны. Тебе, может, показалось, – подбадривала его Эмили. – Побежали к старому дубу. Я специально надела платье поудобнее, чтобы на него наконец-то залезть! – восторженно кричала она, уже несясь с холма вниз к огромному дереву.

Через минуту оба стояли в тени широко распахнутых густых ветвей и смотрели на уходящую в небо макушку.

– Ты уверена, что хочешь наверх? – подтрунивал Томас. – Я не буду тебе помогать!

– А я и не попрошу, – хватаясь за ветку, гордо ответила Эмили.

– Как тут красиво! – забиралась она выше и выше. – Я вижу всё вокруг! Я как птица! Это так здорово! – восклицала она.

В это время Клэр и Джеймс неспешным шагом прогуливались по окрестностям деревни. Клэр пряталась от солнца за своим очаровательным зонтиком. Она взяла Джеймса под руку и представляла, что они идут по аллеям красивого парка в городе, где изящные пары медленно гуляют, наслаждаясь тишиной, и можно кокетливо показать свой новый наряд или просто шляпку, ведь там все всё замечают. Об этом она недавно читала в каком-то романе, о котором и рассказывала Джеймсу. Она была так увлечена повествованием и теми впечатлениями, которые получила от прочтения, что не обращала внимания на молчание Джеймса. А он просто не мог говорить после того, как Клэр взяла его под руку, он даже старался не дышать и делать как можно меньше телодвижений, дабы она не убирала своей руки. И уж никак он не мог ей ответить, от волнения кровь прилила к его голове, и всё, что он мог слышать, было отдалённое журчание её нежного голоса.

– Эмили! Может, пора слезать?! Ты уже полчаса там торчишь! – негодовал Томас.

– Да, думаю, пора. Но… – смотрела Эмили испуганно вниз. – Это так высоко. Я не смогу!

– Я же тебя предупреждал! Слезай как хочешь. Или ты останешься там? – подсмеивался Томас.

И Эмили медленно стала сползать вниз. Но добравшись до последней ветки, в отчаянии на неё села. Оставалось сделать прыжок, на который она никак не могла решиться, а Томас упрямо не хотел помогать и продолжал её дразнить.

– Я никогда отсюда не слезу, – со страхом смотрела она на землю, и слёзы навернулись у неё на глазах. «Если я прыгну, то разобьюсь, и лучше пусть будет так, – думала Эмили. – Я не буду просить Томаса мне помочь».

И вот она готова была сделать прыжок, как вдруг услышала голос сестры, который предвещал спасение. Хоть и придётся выслушать длинную нотацию, она была на неё готова, лишь бы ей помогли.

– Эмили, ну как же ты туда залезла, как тебя оттуда теперь снять! – возмутилась Клэр, подойдя ближе.

– Ничего страшного, – неожиданно для всех вступился Джеймс. – Не бойся, прыгай, я тебя поймаю.

– Я тебе не советую, Эмили, этого делать, он точно уронит. Он и мешка с мукой никогда не поднимал, – язвительно встрял Томас.

– Эмили! – уверенным голосом продолжал Джеймс, не обращая внимания на насмешки мальчика. – Я тебе обещаю, всё будет хорошо, доверься мне, прыгай!

И сложно было ему не поверить. Эмили глубоко вздохнула – и вот она была в руках Джеймса и целой и невредимой доставлена на землю.

Томас ухмыльнулся. А Клэр долго с восторгом смотрела на спасителя сестры, который казался ей теперь благородным рыцарем.

– Спасибо, – пробурчала Эмили, зная, что провинилась.

– Мы побежали на базар, – потянула она Томаса за руку, и оба вскоре скрылись за горизонтом.

– Она специально убежала, знает, что я её буду ругать. Ну мы с ней ещё поговорим! – со взрослым видом сказала Клэр.

– Спасибо, Джеймс, – посмотрев ему прямо в глаза и взяв нежно за руку, кротко проронила она, и они продолжили прогулку. Джеймс был глубоко польщён взглядом Клэр, он был счастлив!

Глава 12. Я люблю её, Арчибальд

Быстро летели летние дни. Вот уже прошло три недели с того дня, как отец Джеймса уехал, оставив сына в доме Бонтонов. Каждую неделю приходило короткое письмо от Пола, в котором говорилось, что Маргарет Эверет становится лучше, но ещё нет возможности приехать. И это даже радовало Джеймса, ведь теперь его дни были наполнены чем-то новым и необыкновенным. Он любил наблюдать за непоседой Эмили и, бывало, помогал ей с её питомцами. Он часто выезжал с Чарльзом в поля и многому у него учился. Ему нравилась эта простая жизнь, не обременённая этикетом и правилами, он даже уже не мог представить, как просыпается без кукареканья Грэга. Только он всё ещё не мог найти общий язык с Томасом Харрисом, который каждый их визит в деревню продолжал язвить и делать нападки. Но разве это могло волновать его, когда рядом была Клэр. Они всё чаще проводили время вместе, теперь она читала ему вслух любимые книги и мечтала о том, что когда-нибудь она наденет самое красивое платье и они пойдут на бал, а когда будут танцевать, все будут смотреть на них и восхищаться.

– Так давай потанцуем, – вскочил Джеймс с кресла и замер от неожиданности своего предложения.

– Как, сейчас, здесь, а музыка?! – воскликнула Клэр с восторгом, отложив пяльцы.

– Я напою, – раздался мягкий голос из дальнего угла комнаты, в котором тихонько сидела няня Соня и вязала толстый красный шарф. Она ласково улыбнулась и начала напевать вальс.

Джеймс протянул руку Клэр, она решительно протянула свою в ответ, оба рассмеялись и закружились в медленном танце.

«Как в сказке, – думала Клэр. – Как в сказке». И улыбка украсила её красивое личико.

Минула ещё неделя.

Джеймс волнительно ходил взад-вперед по конюшне. А Арчибальд удивлённо за ним наблюдал, поворачивая голову то вправо, то влево, каждый раз, когда встревоженный юноша проходил мимо его стойла.

Последнее время Джеймс всё чаще находился в раздумьях, не в силах понять, что за чувство посещает его каждый раз, когда он видит Клэр: почему его покидают силы, почему разбегаются мысли, сковываются движения, учащается дыхание? Что за силу имеет над ним эта девочка? Почему, когда её нет рядом, мысли о ней не покидают его, а пульсируют в голове ещё сильнее, и когда он ложится спать, нет возможности спокойно уснуть, пока он не представит её улыбку и нежный взгляд?

– Неужели я люблю её? – воскликнул он так неожиданно, что конь навострил уши и удивлённо на него посмотрел.

– Да, да, что же это ещё может быть! – зашагал он быстрее. – Верно! Это любовь, – остановившись воскликнул он. – Я люблю её! Я люблю Клэр!

И широкая улыбка озарила его лицо.

«Мне нужно ей признаться, – задумался Джеймс. – Я обязательно должен ей признаться…»

– Арчибальд! – обратился он к ещё более удивлённо смотрящему на него коню. – Как же мне сказать ей, что я её люблю?!

– Может, начать так, – предложил Джеймс. – Я возьму её за руку и скажу: Клэр, моя прекрасная Клэр, с того момента, как я тебя увидел, моё сердце стало биться чаще. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслью о тебе.

Арчибальд встрепенулся.

– Тебе нравится, да?! – воскликнул Джеймс, радостно вороша гриву коня.