Кто кого

– Успели, суки… – прохрипел хоккеист, отпуская шею предводителя бандитов.

– Не стрелять! – сдавленно выдохнул тот, поднимаясь из-под Савичева. – Ворон велел, чтоб с его головы и волоска не упало. Он стоит миллионы баксов!

– Ах вот оно что, – прошептал Савичев. – Теперь ясно…

– А с этим что?.. – спросил бандит, указывая на пытающегося встать Смолинцева.

– Не стрелять!.. – взревел Олег внезапно, но два негромких хлопка уже прозвучали, и Смолинцев, конвульсивно вздрогнув всем телом, упал ничком на бок и затих.

– Чьмо паращное, лощара паганый! – выговорил Тахир, опуская пистолет, и опять со стоном согнулся в три погибели, схватившись за живот.

– Макс!.. – хотел было крикнуть Савичев, но только булькающее хриплое клокотание вырвалось из груди хоккеиста.

– Идем! – коротко произнес Олег. – А ты, Нагиев, – повернулся он к кавказцу, – будешь сам разруливать с Вороном насчет вот этого… – Он ткнул пальцем в тело Смолинцева.

Наташа, неподвижно стоявшая у бортика, подошла к Олегу и тихо произнесла:

– Сначала охранник, потом Максим… Ты же обещал, что это…

– А кто тебя просил звать и Смолинцева? – перебил тот.

– Я думала…

– Раньше надо было думать! – грубо оборвал Олег.

Наташа взглянула на него.

– Мне жаль, Олежка, – произнесла она, – мне жаль, что у меня есть такой брат, как ты. Я ненавижу тебя…

Огромный джип уже затемно въехал во двор одного из новых домов в центре города. В нем была заселена едва ли не десятая часть квартир, и потому на весь темный массив дома приходилось не более двух десятков освещенных окон.

– Есип, Карась, выводите его, – скомандовал Олег Башков, – да поосторожнее, здоровый, черт…

Амбалы ухватили Савичева и довольно нелюбезно выволокли из салона джипа, пристукнув по пути массивной дверью.

– Я не пойду с вами, – сказала Наташа.

– Чего?

– Я не пойду с вами. Можешь меня пристрелить, Олег, ты на это вполне способен.

– Тахир, будь добр, прихвати ее с собой, – улыбаясь, произнес Олег.

Квартира была большая. Каждая комната – всего их было пять – была обставлена роскошной мебелью, отделана шелком, мрамором и зеркалами. В холле в низком кресле сидел бритый охранник и пил через трубочку коктейль. Возле него на небольшом столике лежали пистолет и рация.

Увидев Савичева, он расплылся в широчайшей улыбке и попросил автограф, на что получил от хоккейного полубога подробнейшие и исчерпывающие указания, куда ему следует идти – чтобы там получить искомый росчерк пера.

Амбал не обиделся, а снова плюхнулся в кресло и стал тянуть коктейль.

– Какой гарячий малтшык, слющь, – насмешливо откомментировал Тахир.

В прихожую вышла высокая красивая девушка и произнесла немного жеманным голосом, преувеличенно растягивая гласные:

– Вадим Николаевич ждет вас.

– А, теперь ясно, – проговорил Савичев, – господин президент «Сатурна» устраняет конкурентов.

Фотомодель качнула бедрами, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и уже через плечо добавила:

– А вы, господин Савичев, в жизни еще лучше, чем на экране. Надеюсь, мы с вами подружимся.

– Это что еще за мымра? – буркнул Алексей.

– По всей видимости, новая секретарша Вадима Николаевича, – ответил Олег. – Шутка.

– А она что – домашнего обслуживания? – насмешливо спросил Савичев, сбрасывая с ног шлепанцы и оставшись босиком. Из всей одежды на нем была упомянутая обувь и спортивный костюм на голое тело – именно в такой экипировке он вышел на встречу с Наташей.

Башков пожал плечами.

Квартира была двухъярусной, поэтому им пришлось подняться по узкой лестнице, отделанной красным деревом. Лестница вела в большую комнату с электрокамином под мрамор и безвкусной белой мебелью, хотя при одном взгляде на нее можно было предположить несусветное количество нулей после цифры, выражающей ее стоимость.

В углу стоял большой телевизор «Sonу», на экране которого вошедшие увидели трансляцию хоккейного матча. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это вовсе не трансляция, а видеозапись. Благо Савичев увидел крупным планом самого себя и тут же вспомнил, что это за матч. Последний матч «Кристалла» – первая встреча полуфинальной серии с задольским «Сатурном».

В комнате находились два человека.

Один – невысокий молодой мужчина лет тридцати пяти, с умным хищным лицом и неприятными маленькими глазами неопределенного цвета. Несмотря на возраст, мужчина был лысый. Вокруг лысины, бликующей в свете роскошной люстры, уныло топорщились реденькие и коротенькие светлые волосы.

Опасное лицо, подумал Савичев.

Второй, внушительных габаритов аморфный толстяк в очках и в костюме при галстуке, несмотря на вполне домашнюю обстановку, показался Савичеву куда более безобидным. Увидев Алексея, он сверкнул белозубой улыбкой и вежливо приподнялся в кресле, приветствуя вошедших.

– Здравствуйте, Алексей Иваныч, – мягким баритоном необычайно красивого глубокого тембра произнес лысый. – Я сожалею, что наша встреча произошла при таких обстоятельствах, но, я думаю, вы найдете мне слова оправдания, когда я изложу причины, побудившие меня на столь дерзкое и даже в чем-то незаконопослушное поведение. Садитесь, прошу вас.

– Красиво горбатого лепишь, – проворчал Савичев себе под нос, садясь в предложенное кресло. В другое кресло уселся Олег Башков, а Тахир неподвижной тенью застыл у дверей.

– Вы что-то сказали, Алексей Иваныч? – осведомился лысый.

– Кто вы такие и чего вам от меня нужно? – резко спросил Савичев. – Конечно, я и сам бы назвал вас, но мне неприятно лишний раз произносить ваше имя, господин почетный президент ХК «Сатурн».

– Вот как? – переспросил тот. – Вы догадливы, господин Савичев. Да, я действительно Вадим Николаевич Воронин, президент клуба «Сатурн», как вы совершенно справедливо изволили заметить.

– Дальше можете не пояснять. Вы потеряли надежду победить мою команду в честном мужском поединке и теперь устраняете ее лидеров самым грязным и недостойным способом.

– О чем вы говорите, господин Савичев? – удивился Воронин и коротко, но выразительно посмотрел на Башкова, вжавшегося в кресло под ледяным взглядом жестоких, волчьих глаз шефа. – Разве с вами обошлись неучтиво?

– Я не знаю, что именуется учтивостью в вашем бандитском кодексе, – еле сдерживая себя, ответил Савичев. – Если это убийство, то мне и моему другу Максиму Смолинцеву жаловаться просто грех.

Лицо Вадима Николаевича потемнело.

– О каком убийстве вы говорите? – медленно выговорил он.

Савичев перевел взгляд на Олега и увидел, что смертельная бледность омертвелыми пятнами страха проступает на его широком сытом лице.

– Я не успел его остановить… – пробормотал Башков, судорожно вцепившись в подлокотник кресла, – я приказал не стрелять, но…

– При чем здесь Смолинцев? – чеканя каждое слово, веско произнес президент «Сатурна». – Я не давал никаких распоряжений касательно Смолинцева. В чем дело? – вдруг заорал он оглушительным басом, неожиданным для такого маленького, похожего на хорька человека. Еще неожиданнее был перепад между этим иерихонским рыком и тем мягким, выразительным баритоном, которым он говорил прежде.

– Дело в том, – ответил за потерявших дар речи мафиозных деятелей Савичев, – что ваши подручные застрелили Максима Смолинцева, моего друга и капитана «Кристалла».

– Кто? Олег, отвечай, я тебя спрашиваю.

– Эта я, Вадым Ныколайч, – произнес все так же стоящий у дверей Нагиев, – этот скатын ударил мэна вы жывот и убэжал бы вымэсте с этым, если бы я нэ стрэлал.

– Так? – повернулся Воронин к бледному Башкову. – Он говорит правду?

– Да, – с трудом расцепив губы, ответил тот.

Савичев видел, какой панический, животный страх внушал своим людям этот маленький человек со свирепыми крошечными глазами и мелкими неприятными чертами острого, как у хорька, лица. Здоровенный Олег Башков, этот бесстрашный и беспринципный парень, буквально трясся в кресле под пристальным взглядом Воронина. Значит, было в президенте «Сатурна» что-то непреодолимо властное и пугающее, что буквально парализовывало его подчиненных.