Нежность к ревущему зверю

Чем ближе подъезжали они к дому Колчановых, тем сильнее не терпелось Лютрову узнать, там ли еще Валерия или ушла. И когда улетает ее самолет. Спросить у шофера. Нет, еще ославишь. Шут его знает, как тут расценивают такие вопросы.

Сразу же после прихода в дом Лютров отметил, что у дверей нет ни плаща, ни чемодана, а затем никак не мог перебить хозяйкины расспросы об охоте, набраться духу спросить, где Валерия.

Помогла Марья Васильевна.

– Чай горячий… Мы перед вами с Валерой пили. Да о вас говорили.

– Вот как.

– «Я, – говорит, – уже познакомилась с ним». – «Вот, – говорю, – выходи за такого, он тебя никому в обиду не даст…» Она у меня от ухажеров пряталась, проходу девке не дают. И чего привязались?

– Это вы про нее говорили, что к матери собирается?

– Так сегодня и улетает… «Нужна, – говорит, – я ему».

– Когда же ее самолет? – неловко перебил хозяйку Лютров.

– В четыре, что ли. Или в пять. «Пойду, – говорит, – к девочкам на работу, а оттуда на самолет».

– Ну, спасибо вам за привет, за угощенье… Побегу. Не поминайте лихом.

– И вы нас не забывайте, – сказала Марья Васильевна и, не отпуская рука Лютрова, просто сказала: – Девушка она хорошая.

– Ваша правда. Случится быть в Энске, заходите. Адрес и телефон я Петру Саввичу оставлю. До свидания.

Самолет прибыл только после полудня. Кроме представителей завода двигателей и нескольких механиков, вместе с Даниловым и Гаем прилетел один из замов главного, тучный Разумихин, о котором в КБ сложилось мнение как о человеке умном, несомненно правой руке Старика, но «не разумеющем политесу» в обхождении. Разумихин помнил Лютрова по работе на С-04, они часто встречались в ту пору, и теперь, по прошествии многих лет, эта встреча и тон, в каком велась беседа, были отмечены налетом сообщничества, предполагающего, будто они знают друг о друге много больше, чем это может прийти в голову окружающим.

– Молодчина, – булькающим басом повторил Разумихин, хлопая Лютрова по плечу. – И вы не лыком щиты, не растерялись, так его разэтак! Кто штурман? Ты? Голова шурупит… Ну пойдем глядеть. Поглядим, поматерим двигателистов да будем решать, как дальше жить.

Гай держался на шаг позади начальства, наклонившись к своему земляку Косте Караушу, выслушивая подробности полета, наверняка обращенных Костей в не очень длинный анекдот.

Высокий узкоплечий Данилов долго не отпускал ладони Лютрова, как всегда, без тени улыбки высказал свои соображения:

– У меня было время узнать кое-что об этой полосе и рассмотреть ее с Воздуха. Минимум необходимой длины для С-44, но не это самое страшное, скажу вам по секрету. Толщина бетона не должна была выдержать машину. Вас выручил лессовый грунт.

Дождавшись своего времени, Гай взял Лютрова под руку и, принудив его поотстать от всех, негромко спросил:

– Данилов сказал тебе о «девятке»?

– Нет.

– Он назначил тебя на доводку С-14. Перегонишь этот дормез и принимайся за дело.

Это было самым неожиданным из всего, что он услышал.

После катастрофы «семерки» на коллегии министерства разбирался вопрос о целесообразности дальнейших испытаний С-14, высказывались сомнения о верности самой «идеологии» конструкции, которая-де не радует пока ожидаемыми летно-техническими данными. Возобновление работы после длительного запрета значило, во-первых, что Соколову не просто было убедить коллегию дать «добро» на доводку самолета; во-вторых, от результатов испытаний «девятки» зависит не только авторитет КБ Соколова, но, что на порядок важнее, сроки запуска в серию первого сверхзвукового самолета подобного класса. Неудача перечеркнет труд тысяч людей, вынудят начать разработку проекта машины заново, а для этого нужно время.

Если в такой ситуации Данилов назначил ведущим летчиком С-14 Лютрова, а не того же Долотова, обладающего несомненно большим опытом работы на машине, то причиной тому или какие-то особые соображения начальника отдела летных испытаний, или не обошлось без доброжелателей.

– Ты руку приложил? – спросил Лютров Гая.

– Бог с тобой, Леша! Ни сном ни духом! – ореховые глаза Гая погрустнели. – Ты что, не знаешь Данилова? Он то едва шевелится, шага не ступит без «расширенного заседания», а те вдруг бац – «примите к сведению, Донат Кузьмич»… Кстати, а почему бы и нет?

На недолгом совещании перед отлетом Разумихин объявил, что все присутствующие, в том числе «эти трамтарарам, бракоделы-двигателисты», пришли к заключению, что после установки нового стыковочного хомута машину надлежит перегнать на аэродром базирования и поставить для смены двигателей. А поскольку у экипажа нет возражений, командиру корабля предоставляется право определить время отлета после окончания ремонтных работ.

Сразу же после совещания Разумихин, Данилов, Гай и несколько представителей завода отправились к ожидавшему их ИЛ-14.

Примечания