Волькура

КОРОЛЕВА ДВОРА

Жила-была курочка-несушка. Ее так все и звали Несушка. Жила она в дружной семье домашних животных на одном деревенском дворе. Двор этот был большим, хорошо обустроенным, с добротными хозяйскими постройками, удобными для проживания всех обитателей двора. Его хозяева – Иван Федорович и Марфа Петровна – были людьми очень трудолюбивыми и добрыми. Они с радостью ухаживали за своими животными: курами, гусями, утками, коровой Буренкой, свиньей Толстушкой и псом Барбосом. Да и как не любить, ведь они жили-не тужили, имея, благодаря своим питомцам, в изобилии молоко, масло, творог и яйца. Излишки этих продуктов они продавали на деревенском рынке. А Барбос сторожил их большое хозяйство, отгонял непрошеных гостей: лис, волков и двуногих воришек. Его по праву считали самым грозным сторожевым псом во всей округе!

Несушку хозяева любили особо, потому что несла яиц больше, чем другие куры, да и внешне они сильно отличались: были крупнее обычных, прочнее и такие белые, что, казалось, отливали перламутром. Сельчане быстро их раскупали и даже занимали очередь именно за этими яйцами, когда Марфа Петровна приносила их на рынок. Все уже знали, что у нее самая лучшая курица-несушка во всей деревне, просто рекордная курица! А яйца у нее не только красивые и большие, но еще и очень вкусные! Хозяева нарадоваться не могли на свою необыкновенную курицу, называя ее любовно золотой курочкой из-за множества золотистых перышек в ее пестром оперении. Марфа Петровна старалась кормить ее чаще и вкуснее, чем других кур. Каждый день она давала ей дополнительно к общему куриному рациону рисовые зернышки, которые Несушка особенно любила.

Но от постоянного восхваления у Несушки испортился характер. Она возомнила себя королевой двора! Каждый раз, после очередного снесенного яйца, она расхаживала с гордым видом по двору и всех критиковала или давала указания, что и как надо делать. То свинья не тем боком чешется о забор, то гуси своими широкими лапами все ее любимые зернышки затаптывают. А бедная Буренка в ужасе переставала жевать траву, когда Несушка приближалась к ней. «Ну, опять сейчас обзывать меня будет «вечно жующей скотиной». Просто житья от нее нет. Противная курица!» – мысленно сокрушалась несчастная корова.

Был у нее и другой недостаток, который, однако, не помешал ей стать хозяйской любимицей. Это – обжорство. Чтобы нести много яиц, надо много есть. Это понятно. Хозяева тоже это понимали и усиленно кормили Несушку. Но ей все было мало. Уподобляясь свинье, она могла есть все подряд, лишь бы это было съедобно. Несушка не брезговала и тем, что казалось несъедобным для других: мелкими стеклышками, камушками, бумажками. Страсть обжорства сделала ее жадной, алчной и завистливой. Несмотря на переполненность своего желудка после очередного обеда, она начинала подбираться к кормушкам других птиц, которые клевали не так быстро, как она. Гуси и утки старались защитить свой корм от зарвавшейся куриной «королевы», воинственно растопырив крылья во время кормежки. Но курица, со свойственной ей наглостью и напором все же прорывалась сквозь их хилую оборону и, словно пылесос, молниеносно опустошала их кормушки. Даже свинья стала опасаться дерзких атак на свой корм этой нахалки. Только пес Барбос, казалось, спокойно наблюдал за внутренней жизнью двора, нежась на солнышке у забора в хорошую погоду или равнодушно поглядывая из своей будки, когда шел дождь. Но это было только видимое равнодушие. Он давно невзлюбил фаворитку хозяев из-за ее эгоизма, хамства, бесцеремонности и вынашивал план, как ее проучить.

ПТИЧИЙ БУНТ

И вот однажды, мгновенно склевав свою очередную утреннюю порцию корма, Несушка вприпрыжку побежала к другим птицам, чтобы «перехватить» кое-чего дополнительно от их рациона. Но не тут-то было! Гуси, утки, и обычные куры держали против нее, как всегда, совместную оборону. Так их научил Барбос. Они встали плотно вокруг своих кормушек, широко расправив крылья. Благо кормушки их были рядом, и всем своим видом показывали Несушке, что ей не прорваться к их драгоценному «подаянию»! Раздосадованная курица стала озираться по сторонам, выглядывать, кто еще не успел доесть свой завтрак. Свинья глотала, не прожевывая куски хлеба с вареной картошкой, лишь бы скорее «упрятать в закрома» свою самую большую ценность. Когда Несушка подбежала к ее корыту, она уже дожевывала последний кусок хлеба. Курица с досады клюнула ее в толстый бок и, опасаясь сдачи, отскочила в сторону, как драчливый петух. Но тут ее взгляд неожиданно упал на миску Барбоса. И она с радостью для себя увидела, что в его миске было еще много еды! А пес, тем временем, дремал себе на солнышке…

Раньше Несушка не рисковала связываться с Барбосом, зная, какие у него острые и крепкие клыки. Но сейчас у нее все клокотало внутри от этого птичьего бунта! «Какие нахалки! Да кто они такие? Да как они смеют не пускать меня к своим кормушкам?» – гневные мысли без передышки, напористо наскакивали одна на другую. Бдительность по отношению к опасности, грозящей ей от Барбоса, если она посягнет на его еду, совсем притупилась от разбушевавшейся внутри ее страсти гнева. И Несушка с петушиной воинственностью неуклюжими прыжками подскочила к миске Барбоса и… ну клевать, что там осталось от его завтрака! А Барбос специально не доел остатки хозяйской каши и вареных овощей, решив проучить на этот раз наглую «королеву».

ИЗГНАНИЕ. СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА

Увлекшись содержимым миски Барбоса, Несушка не сразу заметила, как пес, настраиваясь на бой, оскалил зубы и свирепо зарычал! В следующий момент он с угрожающим рыком бросился на нее! Но не успел схватить наглую курицу своими клыками, так как у Несушки была превосходная реакция! С испугу у нее сработал природный инстинкт самосохранения и, несмотря на чрезмерную упитанность, курица подпрыгнула так высоко, что Барбос не смог дотянуться до нее. Объятая страхом, она помчалась со скоростью молнии куда глаза глядят. А глядели они за околицу, на край поля, где начинался лес. Бежит, крыльями машет, а взлететь не может… Добежала до ручья, да как с перепугу подпрыгнет вверх, продолжая махать крыльями, все быстрее и быстрее! Так и перелетела через ручей. Приземляясь, чуть было не свернула шею от своей неловкости, но страх гнал ее дальше, к лесу. А Барбос, хоть и умел плавать, но не захотел мочить свои лохматые бока из-за какой-то сумасшедшей курицы. Он злобно лаял ей вдогонку пока она была в поле его видимости. Потеряв ее из виду, пес постепенно успокоился и медленно побрел обратно, мстительно представляя, как намнет бока и повыдергает все золотые перья из крыльев этой королевы-самозванки, когда она вернется. А то, что она вернется, он не сомневался: уж больно хорошо ей жилось у его добрых хозяев…

Продолжая свой неистовый бег, курица добежала до леса и, услышав приятный птичий голос, остановилась. Это была белая куропатка, она сидела высоко на дереве на самом краю леса и поэтому видела, как курица бежала вприпрыжку сломя голову и чудесным образом перелетела через ручей.

– Ты что несешься, словно смерть гонится за тобой, глупая птица? Курице не понравилось, что ее назвали глупой, да еще птицей, так как она часто слышала от людей, что «курица – не птица». А вот кто она, ей не хотелось даже и задумываться. У нее было имя – Несушка – и все тут!

– Меня звать Несушка. А ты кто? – задирая голову вверх, чтобы разглядеть куропатку, спросила курица.

– Я куропатка, можно сказать родственница твоя, из отряда куриных, зовут меня Стрелкой.

– Хорошо, сестрица, я рада услышать здесь в лесу приятный, спокойный голос и вижу, что ты действительно похожа на меня. Спускайся вниз, поговорим, – сказала она тоном, не терпящим возражения – властно и повелительно.

– Нет, сестричка, лучше ты взлетай ко мне на дерево. Здесь, как ты понимаешь, гораздо безопаснее, – спокойно ответила куропатка, не придавая значения командным ноткам курицы.

– Конечно, безопаснее, сестрица, но я же не умею летать! – завопила курица.

– Вот так, так! А как же ты перелетела через ручей? – подзадоривала Стрелка, потому что все видела и прекрасно понимала, как и почему все это случилось.

– Это чистая случайность! От страха, наверно. Я никогда раньше не летала даже через лужу, – бормотала курица, словно извиняясь за это свое «геройство».

– И много вас в деревне таких «нелетающих недотеп»?

– Почти в каждом дворе, – бросила в ответ курица, часто дыша и нервозно бегая вокруг дерева, на котором сидела куропатка.

– Двор – это что? Клетка для птиц? – поинтересовалась куропатка, слетая на этом вопросе на самую нижнюю ветку дерева.

– Нет, совсем и не клетка! Ворота нашего двора часто бывают открыты, и мы ходим иногда погулять по деревенской улочке, чтобы лучше размять лапки и посмотреть, как идет жизнь на других дворах. Правда, боимся далеко отходить от своего родного двора: мало ли кто может напасть на нас? – озираясь по сторонам, словно, она сейчас находится на той самой улице, проговорила Несушка.

– Значит, вы просто живете в неволе, но по собственной воле? – засмеялась Стрелка, довольная своим каламбуром.

– Наверно, ты права, сестрица, я никогда раньше не думала об этом. У вас здесь в лесу своя жизнь, у нас в деревне с людьми, своя. Вам нас не понять…

– А почему же вы все-таки не можете летать? Ведь крылья у вас, как и у нас – куропаток – такие же по форме и подходящие вам по размеру, то есть, приспособлены к полету? – допытывалась неугомонная Стрелка. – Если бы пес догнал тебя еще до того, как ты добежала до ручья, ты бы могла погибнуть!

– Это уж точно! Кво-кво-о-о… – со вздохом ответила курица и застонала, представляя страшную картину насилия. – Но я все же успела! Я перелетела через ручей! – победно вскрикнула она через несколько мгновений. Несушка встрепенулась, расправила крылья и стала махать ими изо всех сил, стараясь запрыгнуть на ту ветку дерева, на которой сидела куропатка. Боевой дух в ней снова восторжествовал! Она мгновенно переключилась с роли «потенциальной жертвы» на роль «победителя» и стала вспоминать все свои прошлые заслуги:

– Я очень быстрая и ловкая! – выкрикнула курица, с жаром подпрыгивая вверх. – Я храбрая, я красивая, я, я, я выдающаяся курица-несушка! На этих словах она почему-то перестала прыгать и начала с рвением голодной курицы рыть лапами землю, словно искала там червяков. Земля фейерверком летела назад из-под ее сильных лап. – Меня на моем дворе все зовут королевой! Видишь, какое у меня золотое оперение?! – распластав крылья, словно для объятия, с восторгом проговорила, нет, пропела, курица. Кружась на полянке, словно в танце, Несушка демонстрировала куропатке свои золотые, вперемежку с белыми, перья. – А хозяева-то как мной довольны! Ты не знаешь, дорогая сестрица, какие я несу яйца – будто волшебные, с перламутровым отливом! На рынке их раскупают, как драгоценный жемчуг! – хвасталась Несушка, гордо, по-петушиному вышагивая перед ошеломленной куропаткой, словно вдоль базарных рядов, где лежат ее необыкновенные яйца.

– Ладно, будет тебе устраивать тут мне свою презентацию! – сказала Стрелка. А про себя подумала: «Вот это тщеславие! Вот это гордыня – во всем своем великолепии! Ох и трудно же тебе будет, голубушка, привыкнуть к новой вольной жизни, где все строится не на самовосхвалении, а на воспевании всемогущего Волшебника за его доброту». С назидательной строгостью она произнесла:

– Ты вот теперь попробуй вернуться в свою клетку к этому злющему псу… Посмотрю я на твои «королевские» перышки, которые точно разлетятся как клочки по закоулочкам вашего двора!

ЧТО ТАКОЕ СВОБОДА И КАК ЕЕ ОБРЕСТИ

Курица перестала кудахтать о своих заслугах, ошеломленная представленной картиной. Ведь куропатка права: прежде, чем она успеет пожаловаться хозяевам на Барбоса, он раздерет ее в клочья! «Нет, надо что-то делать! Но что? Здесь в лесу оставаться небезопасно, потому что я не могу летать…» – подумала Несушка и тут же поведала куропатке о своих опасениях, но уже без былой заносчивости, как-то неуверенно и даже робко. А та, увидев в этом хороший знак, начала ее по-доброму воспитывать:

– Подожди, подожди, дорогая моя, не спеши с выводами. Там на своем дворе, может, ты и вправду несешь какие-то особенные яйца, а здесь, милочка, ты несешь полную че-пу-ху! Во-первых, ты можешь летать, раз ты так ловко перелетела через ручей, оставив с носом этого Барбоса. А во-вторых, чтобы ты могла летать всегда и, чтобы это было для тебя естественным, тебе надо учиться этому заново! Вернее, даже не учиться, а просто вспомнить, как ты это делала раньше, то есть не ты, а твои предки, – многозначительно изрекла куропатка, слетев с ветки на землю, чтобы беседа с курицей обрела более доверительный характер.

– Нет, это для меня совсем невозможно! Ведь летать как птица – это для нас, кур – «на грани фантастики!» – как любит говорить наш дворовый петух Фортис.