Берёзовый отец Саиды

Так думал Шенгерей, стоя недалеко от женщины и невольно рассматривая её с жадностью. Ай, Аллах, оказывается, у Шенгерея есть ещё очень сильное желание любить и быть любимым! Эх –хе– хе! Нехорошо так стоять. Надо бы давно отвернуться. « Неприлично так стоять. Надо как-то себя заставить отвернуться», – подумал Шенгерей. Только собрался духом, вдруг женщина отняла платье от лица и посмотрела прямо в глаза Шенгерею. Ах, шайтан её унеси, и глаза-то у неё, оказывается, вон какие! На круглом, как луна, лице, полные какой-то невыразимой печали большие зелёные глаза! На густых пушистых ресницах – капельки слёз. Брови, будто бархатные, тоже мокрые от слёз. А губы похожи на спелую вишню, тёмно-красные. Края губ очень чётко очерчены, как в жизни не бывает. Такое впечатление, что она всю ночь сидела и старательно обводила края губ тёмно-красным карандашом. Если б на самом деле обводила, то должны были уже размазаться. Получается, свои такие? Такие губы у женщин на картинах бывают. А у этой – свои. Ай, Аллах, неужели бывают такие красивые губки? Как же терпеть всё это? От растерянности Шенгерей застыл. Дышать стало трудно, сердце прыгало в груди, как шальное. Не мог говорить – онемел. Так и стоял, как пень, уставившись на неё. Хорошо ещё, что женщина сама заговорила: «Спасибо вам, Шенгерей абзый!» Тут и Шенгерей стал в состоянии говорить. «Зачем же ты с ним в лес пришла, если потом плачешь?» – спросил резко суровым голосом. Самому стало сразу же очень неловко: в голосе были явно слышны и ревность, и сильный гнев. Подумалось: «Как бы не выдать себя!»

Заподозрила женщина что-то или нет, но быстро вскочила на ноги и стала быстро одеваться. Тут Шенгерей должен был по всем правилам приличия повернуться к ней спиной, но он не нашёл для этого в себе силы. Так и продолжал стоять и смотреть на неё. Хоть в теле, но талия тонкая. Среднего роста. Спереди есть совершенно круглый очень миленький живот. Йа ходай, дожив до шестидесяти лет, Шенгерей и не подозревал, что у женщин может быть такой красивый живот!

« Я с ним в лес не пришла. Я в вашу деревню по своим делам ходила, он подкараулил меня», – говорила Латифа, быстро одеваясь. Хорошо, что она больше не поднимала глаз и не смотрела на него. Если б они встретились глазами, Шенгерей бы пропал! Какой стыд! Позор! Ему безумно хотелось схватить эту им же спасённую женщину, повалить на траву и бешено целовать во все места! Собрав всю силу воли, Шенгерей стоял на месте. «Давай провожу тебя до бригады!» – сказал, наконец. Голос получился хриплым, рваным. «Спасибо вам, Шенгерей абзый!» – говорила Латифа, не поднимая глаз, собирая волосы в косы.

Вышли на дорогу. Шенгерей сел на телегу на своё место и стал ждать, когда сзади усядется Латифа. Телега качнулась. Шенгерей понял, что женщина забралась на телегу, но не повернулся, не посмотрел. Тихонечко, только кончиком вожжей, хлестанул по крупу лошади. Лошадь пошла. По дороге они не разговаривали. Шенгерей всем своим телом и всей душой чувствовал её, тихо сидящую сзади Латифу. Ему даже показалось, что от неё до его спины доходит тепло её тела. Казалось, что он слышит её дыхание, чувствует её запах. Перед глазами стояла почти голая Латифа и никуда не исчезала, как бы он не пытался прогнать это видение. «Надо же, какие бывают на свете женщины! Какая молодая! Самое время быть любимой и любить!» – думал Шенгерей. Он вспомнил: где-то два года назад у этой женщины умер муж.

Когда до бригады осталось примерно полкилометра, Шенгерей, не поворачиваясь, остановил лошадь. Латифа сразу же всё поняла, быстро спрыгнула с телеги и побежала вперёд. Шенгерей с нетерпением ждал, когда она выйдет на дорогу: «Интересно, как же она бегает – красиво или нет?» Да, очень красиво побежала. Шенгерей снова сильно разволновался. Что с ним случилось в этот день – Шенгерей сам тогда не совсем понял.

Рай в шалаше. Сладкие воспоминания Шенгерея (продолжение)

«Надо бы попоить лошадь», – подумал Шенгерей. Вспомнил, что здесь, где он сейчас проезжает, речка Карасу совсем близко. Повернул лошадь к речке. Шенгерей относится к этой маленькой речушке как к другу, с которым у него есть общие секреты. Хоть она протекает и далеко от деревни, так получилось, что Шенгерей в течение всей своей жизни часто встречался с ней и проводил на её берегу много времени. Знают они друг друга уже более полвека. Всё это время вода течёт и течёт в Карасу. И у Шенгерея жизнь течёт так же беспрерывно. Не в таком далёком будущем жизнь Шенгерея перестанет течь, а вода в Карасу продолжит свой бег. Пусть, пусть, Шенгерей не возражает. Пусть Карасу никогда не перестанет течь! Шенгерей тоже хотел бы ещё жить долго, но человек не может жить вечно.

Напоив лошадь и забравшись на телегу, Шенгерей опять погрузился в свои вопоминания. Его огород находился как раз на берегу этой речки, недалеко отсюда, ниже по течению. Теперь, наверное, там и следов от огорода не осталось. Колхоз не выращивает дыни. Эх-хе-хе, как хорошо росли дыни в огороде у Шенгерея!

В тот раз, проводив Латифу до бригады, Шенгерей отправился на свой огород. Полил дыни, собрал огурцы. У него там и огуречная грядка была. Поел варёные яйца, прихваченные с собой, попил молока с куском чёрного хлеба. А перед глазами всё время стояла Латифа. Интересно, увидит ли он эту женщину когда-нибудь ещё раз? Если после сегодняшнего позорного случая она уволится и уедет в свою деревню, Шенгерей, скорее всего, больше никогда её не увидит. Эх-хе-хе, как бы хотелось увидеть хотя бы ещё раз! Но ничего не поделаешь, он уже отжил своё. Его время прошло. У него уже вон даже сыновья стареть начали, не только он сам. И дома у Шенгерея сидит старуха– жена и ждёт его. Но ждёт ли? Не ждёт, пожалуй. Если б ждала, когда Шенгерей приезжает и заходит в дом, поднимала б глаза и взглянула бы на него, улыбнулась бы хоть раз. Из-за того, что дочь больна, Бибинур обозлилась на весь белый свет. И Шенгерею нет никакого внимания. Бибинур и Шенгрей давно уже толком не разговаривали. Поэтому он и домой не хочет возвращаться. И правда, почему бы Шенгерею не сделать здесь шалаш? Если б был шалаш, он мог бы через день оставаться здесь ночевать. И сена бы за лето наготовил предостаточно. Здесь полно полян, никому не нужных, где травы по пояс.

Шенгерей вдохновенно стал строить шалаш. К вечеру прекрасный шалаш был готов. Раз есть где спать, решил остаться ночевать. Накосил свежей травы и застелил пол. Принёс с телеги рогожу и положил на траву. Укрыться есть чем – Шенгерей всегда на телеге возит с собой старую шубу. Нарубил берёзовых веток, чтобы закрыть лаз. « Завтра утром надо будет смастерить что-то, похожее на дверь!» – решил Шенгерей. С большим удовольствием вытянулся на траве в шалаше. Эх, как было здорово в шалаше! Стоял аромат свежекошеной травы. Было слышно журчание воды неподалеку, шуршание свежего сена и жужжание насекомых вблизи. Всё это успокаивало, радовало душу. Блаженство! Думая о Латифе, Шенгерей уснул сладостным сном.

Шенгерей встретил Латифу через два дня на той же дороге. Из-за поворота вдруг появилась прямо перед лошадью. Хоть и очень хотел встречи, все эти дни только об этом и мечтал, Шенгерей сильно растерялся. Потом разозлился: опять болтается эта женщина в лесу одна, ищет приключения на свою голову.

«Здравствуйте, Шенгерей абзый!» – сказала Латифа, глядя прямо в глаза Шенгерею. «Здравствуй!» – хриплым голосом выдавил из себя Шенгерей. Теперь что делать? Проехать мимо? Нет. Не смог. Остановил лошадь. Латифа тоже встала. Долго стояли молча. «Ну и чего опять одна ходишь по лесу?» – спросил, наконец, Шенгерей гневным голосом. «Мои дети остались в деревне одни, – сказала Латифа. – Они голодны. У них совсем нет еды. Я через знакомых в вашей деревне передала им крупы и подсолнечное масло». Шенгерей не поверил своим ушам. Как? Эта совсем незнакомая женщина откровенно признаётся Шенгерею в том, что она совершает преступление? Понятно, что она припрятала крупу и масло, когда готовила еду лесорубам. Если Шенгерей доложит, ей конец! Что же это означает? Или эта женщина очень глупа, или же очень умна: поняла уже, что Шенгерей ни за что, никогда её не заложит. Опять помолчали. «Садись, отвезу!» – сказал Шенгерей. Легко подпрыгнула и уселась на телеге сзади Шенгерея. Долго ехали молча. Каждый ушёл в свои думы. Когда уже почти доехали до того самого места, где в прошлый раз он ей высадил, Шенгерей спросил: «Когда в следующий раз собираешься в деревню?»

«В субботу», – ответила она. «Я тебя на этом самом месте буду ждать ровно в восемь часов утра», – сказал Шенгерей, изо всех сил стараясь казаться спокойным. «Ладно!» – сказала она, легко спрыгнула с телеги и побежала в сторону бригады. У Шенгерея радость не помещалась внутри, а выпирала наружу. Было такое ощущение, что сейчас он лопнет от счастья и разлетится во все стороны, до неба! Хорошо ещё, никто его не видит. Эх-хе-хе, влюбился, дожив до такого пожилого возраста, ну что за дела?

Шенгерей стал дни проводить на огороде, поливая и пропалывая. Готовил сено. Ночевал в шалаше. Возил до деревни и обратно Латифу. Постепенно подружились. Как-то Шенгерей пригласил Латифу к себе в гости на огород. Был очень тёплый летний вечер. Шенгерей угостил Латифу чаем с мёдом и с малиной. Искупались вдвоём в речке. Латифа осталась ночевать с Шенгерем в шалаше. Эх-хе-хе, как было хорошо Шенгерею в эти ночи! Сам только знает.

Интересно, как бы жил Шенгерей все эти годы, если б не встретился тогда с Латифой? Сколько же лет прошло с этих событий? Шенгерей стал считать. Сейчас Кариму девятнадцать, значит, не менее двадцати лет. Да – а, всяко было за эти двадцать лет, но одно Шенгерей знает точно: если б тогда не встретил Латифу, он бы так и умер, не узнав, что такое любовь.

Были трудные времена!

В деревне очень быстро распространился слух, что Шенгерей распутничает. Первым делом узнали, конечно же, лесорубы. Остальные две поварихи в бригаде заметили, что Латифа поздно вечером куда-то исчезает и на рассвете появляется ниоткуда. Стали допытываться, где это она проводит ночи. Разве скажет Латифа, она оказалась очень умной и толковой женщиной! Но шило в мешке не утаишь – скоро все в бригаде узнали, куда исчезает Латифа. Как-то вечером Шенгерей в условленном месте среди деревьев ждал Латифу, гладя свою лошадь по морде. Вдруг выскочили на него трое лесорубов. «Что, Шенгерей абзый, Латифу ждёшь? Ну жди, жди. Понятно, оно дело молодое!» – сказал один, и все захохотали. Шенгерей промолчал. Пусть смеются! Ему всё равно. Бедные, у них нет такой любви, как у него! Если б знали, как он счастлив, они от зависти лопнули бы!

С этого дня в деревне пошли сплетни, разговоры. Бибинуру, наверное, тоже доложили. Но она никак не проявляла, что знает. А вот самый старший сын пришёл как-то вечером поговорить. Причину придумал: как будто бы у его амбара угол обшарпался, мел нужен, а у него кончился. У Шенгерея есть, вдвоём пошли в амбар за мелом. Когда зашли в амбар, спросил прямо: « Отец, в деревне про тебя всякие сплетни ходят. Это правда?» Шенгерей молчал. Чувствовал себя как маленький провинившийся мальчик перед грозным отцом. Покраснел так, что навернулись слёзы на глаза. «Отец, ты прекрати это ошибочное дело. Ты же мать обижаешь. Нас краснеть заставляешь. Ты что, молодой бабник, чтобы путаться с женщинами?» – сказал сын строго. Насыпал мела из большого мешка чуть-чуть, чисто для названия, и вышел из амбара. Шенгерей остался сидеть в амбаре на лавке. Вон, оказывается, как! Если самый старший пришёл, значит, знают и все остальные его сыновья: Хаджип, Ханиф, Хамит. Значит, все против, а отправили старшего. Да-а, дела. Шенгерея как будто придавили огромным камнем. Совсем раздавила его эта новость. Не хочет Шенгерей портить отношения со своими сыновьями. Он очень дорожит ими, гордится. Славные у него сыновья! Как на подбор, работящие, выносливые, немногословные, действующие обдуманно, как сам Шенгерей. Хороших детей они воспитали с Бибинур, нечего и сказать. Хорошие-то хорошие, а вот надумали отца учить, ему как жить. У старших троих есть жёны, у четвёртого – Хамита, есть любимая девушка. Взрослые мужчины, а вот отца понять не хотят! Он же не путается с Латифой, он по-настоящему влюбился!

Очень долго сидел в тёмном амбаре Шенгерей. И что потом? А потом вышел из амбара, запряг лошадь и поехал в лес к условленному месту встречать свою любимую, свою птичку, своё утешение и счастье – Латифу.

Похудел Шенгерей в то лето здорово. И неудивительно. Целый день косит траву. Почти каждый вечер, когда стемнеет, едет на лошади за Латифой, на рассвете отвозит обратно. Питался плохо, чем ни попадя. Но всё равно он был счастлив в то лето, как никогда в жизни. Весь был переполнен чувствами. Иногда не выдерживал напора своих радостных чувств: громким криком наполнял лес и берег речки: «Э-ге-гей!» Лес и речка отвечали ему таким же радостным эхом. Казалось, что вся природа ликует вместе с ним. Когда вспоминал прошлую ночь или какой-нибудь разговор с Латифой, её ласковые слова, душа утончалась, на глаза наворачивались слёзы, и он начинал скакать, как молодой жеребёнок. Вот тебе старик!

Но в этом мире всё временно. Счастливое, прекрасное лето быстро прошло. Дыни поспели. Ночи стали холодные. В шалаше ночевать стало нельзя. Шенгерей растерялся. Что делать? С Латифой расстаться он не может! Бросить её он не в силах! Он согласен умереть, но не согласен расстаться с ней! Нет, умереть он тоже не согласен, потому что это – тоже расставание с ней! Одурел Шенгерей от разных дум. Развестись с Бибинур и жениться на Латифе? Что скажут четверо сыновей и дочь Фатима? Они совсем не обрадуются этому! Аллах храни, из-за того, что влюбился, на старости лет лишиться пятерых своих детей – это ли не беда? А что станет с Бибинур? Каково будет ей! Когда тебе уже шесть десятков, муж оставляет тебя и уходит с молодой женой! Как? Разве он собирается оставить свой родной дом? Он родился в этом доме, тут родились его отец и деды, и он теперь оставит родное гнездо и куда-то уйдет с молодой женой? Надо быть совсем дураком, чтобы оставить нажитое своим трудом богатство и уйти в пустоту в шестьдесят лет. И надо быть совсем бездушным, чтобы так поступить с Бибинур. И что тогда с ней делать? Куда её девать? А что делать с Фатимой? И Хамит же есть ещё дома. На самом-то деле хозяин этого дома – Хамит. Он должен остаться здесь жить после Шенгерея. Если Шенгерей уйдет с молодой женой, так будет уже сейчас. Не-ет, не может Шенгерей уйти из родного дома. Он должен дожить свою жизнь в этом доме и умереть здесь же! Он должен жить в этом доме с Латифой! Но Хамита, Бибинур и Фатиму тоже не выгонишь. Один единственный выход – всем вместе жить в этом доме. Ай, Аллах, какие мысли приходят в голову Шенгерея! Собрался жить с двумя жёнами и со взрослыми детьми в одном доме! Почему в одном доме? Можно поставить ещё один небольшой дом на огороде. Но ведь есть еще закон! Советская власть запрещает жить с двумя жёнами! Посадят за многожёнство.

Думал и думал Шенгерей о том, как быть. Ничего не мог придумать. А вопрос решился сам собой. Когда встретились в следующий раз в шалаше, Латифа сказала, что беременна. Шенгерею чуть плохо не стало. Ай, старый дурак, ему же и в голову не пришло, что такое может случиться! После этого он принял твёрдое решение привести Латифу в свой родной дом.

Шенгерей вздрогнул, услышав гул трактора в дальнем лесу. Прислушался. У каждого трактора свой звук. Гул трактора своего сына Карима Шенгерей узнал бы среди гула сотни тракторов. Родной звук, привычный. Гул приблизился. Да, это его сын Карим возвращается с работы. Когда подумал про сына, внутри разлилось приятное тепло. Любит своего самого младшего сына Шенгерей. Карим – вся его надежда. Хоть бы был счастлив его сын! Вон Шенгерей ему отличную жену нашёл: девушка по имени Саида из деревни Кызылтау, дочь уважаемого человека – старика по имени Поляк Фазылджан! Шенгерей как-то не сомневался, что Поляк Фазылджан не откажется отдать свою дочь невесткой в дом Шенгерея, также не сомневался, что девушка не откажется. Но в душе что-то свербило: лишь бы сын согласился!

Горькие воспоминания Бибинур

Бибинур прошлой ночью не могла уснуть. Промучилась. Какие только мрачные мысли не приходили в голову! Упрашивала Аллаха, чтобы послал смерть. Вчера эти опять скандалили из-за неё. Шенгерей хочет заставить свою молодую жену Латифу ухаживать за Бибинур. Да не будет никогда такого! Латифа даже близко не подойдет к Бибинур, не то, чтобы за ней ухаживать! Вот вчера Шенгерей с утра куда-то ушёл, и пришёл только вечером. Целый день Бибинуру никто не подавал воды, а ведь вчера день был более душным и жарким. Бибинур совсем обессилела. На лицо садились мухи – было мучительно. Хоть и не пила целый день, постель промочила. Сегодня тоже лежит в мокрой постели. Никак не подняться ей самостоятельно. Вот такие дни настали для Бибинур. Никто, кроме Шенгерея, за ней не ухаживает. В таких случаях, как заведено, за стариками ухаживают дети. А сыновья Шенгерея и Бибинур погибли на войне. Трёх сыновей, трёх её богатырей отняла проклятая война. Только один, средний, Хаджип, вернулся живой. Но, когда Бибинур вспоминает про Хаджипа, сердце ещё сильнее начинает болеть и стонать. Хаджип женился неудачно – попался в ловко расставленные сети одной дряни, и всё в его жизни пошло не так. Он – здоровый, высокий, как отец, а его жена Бану – маленькая, ростом, как одна его нога. Чернявая, как цыганка, языкастая и дерзкая, Бану оказалась ещё и бездетная. Хаджип трудолюбивый, работает шофёром, после войны построил новый дом. Поставил новый сарай, баню, и всё крыто не соломой, а досками! Жизнь у них – полная чаша. Только детей нет.

Но, самое обидное и невыносимое – во время войны ходили слухи, что Бану погуливает. Бесстыжая! Какой позор! Когда Хаджип вернулся с войны, кажется, Шенгерей пытался уговорить сына расстаться с этой недостойной его женщиной. Хаджип не бросил. Как-то удалось этой хищной женщине притянуть и крепко привязать к себе их сына. С самого начала Бану не понравилась Бибинур. И вот как теперь пойти к Бану с поклоном, чтобы она ухаживала за ней? Это невозможно. Да Бану и не будет ухаживать за Бибинур ни дня! А сын редко дома бывает, он всё время в дороге. Но, если б даже Хаджип не работал так много, всё равно не мог бы ухаживать за матерью – разве мужчины ухаживают за лежачими старухами? Вот если б только была жива дочь Фатима! У Бибинур была бы счастливая старость! Но с девочками ей не повезло. Сначала всё мальчиков рожала. Сыновья рождались здоровыми и крепкими, как на подбор. Кушали хорошо, болели редко, с ними не было хлопот. А вот дочь родилась больной. Маленькая была, слабая, всегда без настроения, худая. Врачи сказали, что не могут помочь. Думала, что дочь Фатима ей будет помогать. А дочь сама нуждалась в помощи. Чем старше, тем слабее становилась. Потом и вовсе слегла.

Когда представила дочь, покатились по щекам слёзы. Фатима восприняла привод отцом молодой жены как ужасное происшествие. Как сегодня помнит Бибинур этот день. Это был один из самых тяжелых дней в её жизни.

Наступал вечер. Бибинур вытянула кочергой вперёд горячие угли в печке и пекла блины из кислого теста. Дочь Фатима сидела в постели, вся обложенная подушками, и вязала. Сын Хамит куда-то вышел, его не было дома. Бибинур услышала, как хлопнула калитка, опёрлась локтями на подоконник и прижалась лбом к стеклу, чтобы увидеть, кто к ним идёт. И упала бы, если б не подоконник. Во двор вошли Шенгерей и Латифа. Слышала, конечно, Бибинур, что к Шенгерею в огород ходит женщина –повариха из бригады лесорубов. «Когда молодой был, не гулял. Был хорошим и верным мужем. Если в старости стал развратником, тут уж ничего не поделаешь. Ничего, погуляет и остепенится!» – решила Бибинур. Как бы не горела изнутри, как бы не переживала, никому – ни сыновьям, ни дочери ничего не сказала. Жалела дочь. Очень уж любит Фатима своего отца. Будучи грубым, суровым человеком, Шенгерей в жизни на неё не повысил голос, не то чтоб ударить или шлёпнуть. Не уставала Бибинур удивляться, слушая, каким голосом разговаривает Шенгерей со своей дочерью: « Откуда у этого жестокого и сухого человека такой мягкий и нежный голос?» Прожив более трёх десятков лет с ним, Бибинур никогда не слышала, чтобы Шенгерей разговаривал с ней самой таким голосом. Радовалась Бибинур, что Шенгерей любит дочь. Но, когда Фатима слегла, как всем было понятно, уже навсегда, Шенгерей как-то не очень сильно переживал. По нему не видно было, что он горюет. Как жил, так и продолжил жить. А Бибинур сдала. Для неё белый свет стал не мил. Обижалась на Аллаха: неужели ему жалко здоровья для этой девочки, для её крошки? Иногда с интересом украдкой присматривалась к Шенгерею. Удивлялась. Дочь больна, а он вроде как очень даже доволен жизнью. Думала: «Мужчины, видно, совсем по-другому скроены». Когда узнала, что муж гуляет, стало всё понятно. Бибинур терпеливо стала ждать, что муж образумится. А муж вместо этого привёл свою потаскуху к ним во двор! Какой позор! Какое невиданное дело! Как насмехается Шенгерей над Бибинур! К живой жене привёл вторую жену!

Бибинур выбежала на крыльцо, раскрыв руки и вцепившись в косяки, встала на пороге. Истошно заорала: «Ты что, собираешься эту распутницу в дом пустить? Не пущу! Обоих не пущу!» Шенгерей сжал губы так, что вместо губ осталась только складка. Стиснул кулаки и вплотную приблизился к Бибинур. Встал над ней, как коршун над цыплёнком и прорычал: «Это – моя вторая жена. С сегодняшнего дня она будет жить у нас!» «Не-ет! Не пущу! Не пущу!» – душераздирающим голосом закричала Бибинур. На голоса встала из постели Фатима, стояла во внутренних дверях и удивлённо наблюдала за происходящим. Шенгерей изо всех сил ударил кулаком Бибинур в грудь. Бибинур спиной полетела к стене чулана. Пролетев, ударилась головой о стенку. Правая рука ударилась о край железного ящика, который стоял тут же, и с громким хрустом сломалась пополам. Из-под черной сухой кожи появились страшные белые кости. Брызнула в разные стороны кровь.

Когда Бибинур пришла в сознание, дочь, сын Хамит и Шенгерей склонились над ней, что-то делали, а та женщина сидела на лавке возле печки и плакала. Шенгерей и Хамит кое-как соединили кости. Рану обработали йодом и завязали чистой белой тряпкой. Со двора принесли две доски, руку привязали к этим доскам. Хамит отнёс мать на руках в кровать. Бибинур снова потеряла сознание…Когда мать лежала без сознания, Хамит сбегал за фельдшером. Фельдшер сунул Бибинуру под нос тряпку с нашатырным спиртом. Вот тогда только она очнулась. Та женщина, встав у печки, пекла блины, которые не успела допечь Бибинур….

Вот так Бибинур, совершенно неожиданно для себя, стала старшей, вернее, старой женой Шенгерея. Со сломанной правой рукой кушать готовить она не может, в огороде работать не может, стирать и убирать не может, вот и стала всё больше времени сидеть возле дочери в комнате. Хамит в тот же день, когда отец привёл вторую жену, ушёл жить к старшему брату. Он никогда и ни разу не заговорил с молодой женой Шенгерея, очень жалел мать. Сама не слышала, но Фатима рассказывала, что Хамит поговорил с отцом очень сурово. Сказал Шенгерею, что больше не считает его своим отцом, жить с ним и с его новой женой в одном доме не намерен, поэтому пока переезжает к брату Хатипу, а потом, когда выздоровеет мать, уедет в город – навсегда. Хамит и раньше рвался в город, по просьбе отца и матери только соглашался жить в деревне, а тут уж его никто не мог удержать. Навещал маму, пока болела – приходил тогда, когда отца дома не было. Не здорововался с этой женщиной, не смотрел в её сторону. Никогда не думала Бибинур, что Хамит так может обидеться и рассердиться на отца! Может быть, он больше рассердился на то, что отец ударил мать, сломал ей руку? Да, с рукой всё вышло очень плохо. К тому же – правая рука! Зато той женщине пришлось впрячься и тянуть воз жизни по полной. Четырём человекам – Шенгерею, Фатиме, Бибинур и себе надо готовить еду, стирать, ухаживать за скотиной, работать в огороде. Пусть работает, пусть показывает, какая она работящая и умелая, молодуха же! «Так тебе и надо, нечего было зариться на чужого мужа, – смеялась про себя Бибинур. – Гляди-ка, оказывается, не так уж и плохо, если муж приводит молодую жену!» Да, было даже забавно. Во-первых, вдруг, ни стого, ни с сего появилась бесплатная, очень старательная молодая здоровая работница. Во-вторых, если что-то не по его, Шенгерей теперь, выпучив глаза, орёт не на Бибинур, как раньше, а на неё. Смешно! Иногда цепляются и ссорятся. «Скоро, похоже, начнут и драться!» – злорадствовала Бибинур про себя.