Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 3

– Я сама себе хозяйка и вольна принимать любые решения. И если от них будет зависеть судьба целого мира, то я не стану бояться тяжелейшего груза ответственности.

Клим устало вздохнул. Привыкать к манере речи Серафимы занятие не из простых. Главное, чтобы это не стало причиной недопонимания.

Неся на подносе керамический заварочный чайник, чайник с кипятком и три чашки, в гостиную вошла Вера Ивановна. Клим и Серафима вскочили с дивана как по команде и помогли расставить на столе чайные принадлежности. После чего Клим пулей метнулся на кухню, чтобы принести вазочку с конфетами. Ушло у него на это меньше половины минуты. Он боялся оставлять маму наедине с Серафимой, поскольку та могла в его отсутствие сморозить какую-нибудь глупость. Она ляпнет что-то пафосное невпопад, а ему затем расхлёбывай.

Позавтракать Клим не успел, потому в животе у него коротко проурчало. Испытывая ни с чем не сравнимый стыд, парень постарался заглушить урчание симуляцией внезапного приступа кашля. Кажется, с ним он малость переборщил – в горле неприятно запершило, а мама внимательно посмотрела на сына.

– Не простыл ли ты часом? – спросила она.

– Исключено, – мотнул головой Клим. – Всего лишь в горле вдруг защекотало.

– Первый признак надвигающейся простуды.

– Не нагнетай.

Скосив глаза на Клима, Серафима аккуратно сдвинулась от него в сторонку. Этот поступок от внимания парня не укрылся, и он укоризненно посмотрел на сидевшую рядом девушку. Отсела так, будто у меня бубонная чума!

Опасаясь, что желудок вот-вот вновь о себе напомнит, Клим поспешно налил чаю и одним залпом выпил целую кружку. Потом вспомнил уроки хороших манер, встал и подкатил к столику кресло, в которое села мама, всё это время мрачно взиравшая на сына. «Ох, как она его терпит вообще?! – думала она. – Сам уже кружку опустошил, а ей даже не соизволил чай налить!». Решив, что воспитанию сына она все эти годы уделяла недостаточно внимания и пообещав себе в ближайшее время исправить это досадное упущение, Вера Ивановна обратилась к Серафиме:

– Клим впервые приводит домой свою одноклассницу.

Парень открыл было рот, чтобы напомнить, что нынешнюю гостью приглашал вовсе не он, а заодно сказать, что они с Серафимой не одноклассники, как черновласка опередила его с ответом.

– Мы не одноклассники.

Сказала девушка так, будто это было само собой разумеющееся, чем ввела в лёгкий ступор Веру Ивановну, которая поспешила уточнить:

– Но ведь ты помогала ему с алгеброй, не так ли?

– Было дело, – не моргнув глазом соврала Серафима. – Но учусь я в другой школе.

– В какой?

– Во второй.

– О, я одно время там работала. Вернее, вначале проходила педагогическую практику, а потом уже стала полноценным учителем. Правда, я через пару лет ушла в первую школу.

Клим счёл неразумным то, что мама ударилась в воспоминания. Однако Серафима являла собой неподдельную заинтересованность и даже осмелела до такой степени, что стала задавать вопросы. Вера Ивановна прониклась к черноволосой и черноглазой девушке искренней благодарностью и симпатией и с удовольствием вещала про свою молодость, рассказав о бурных студенческих годах. О том, какой прилежной студенткой она была, о будущем муже – отце Клима и Лидии, – и его красивых и романтичных ухаживаниях. Серафима слушала не перебивая, полностью поглощённая занимательным повествованием.

В то же время мрачные тучи, ходившие в душе Клима, начали потихоньку расползаться, уступая место голубому небу и яркому солнцу. Всё проходило не совсем так, как он себе представлял, но гораздо лучше, чем могло бы быть.

Катастрофы, на удивление, не случилось.

Серафиму словно подменили. Её прежний ураганный характер куда-то подевался, и ему на смену пришёл совсем иной. Мягкий, покладистый и услужливый. Как будто в её тело вселилась тихоня Велеока! Впрочем, Клим не питал никаких иллюзий и не обманывался поведением Тильды. Малую толику её таланта он уже видел, когда она говорила по телефону с человеком, который хотел арендовать помещение, пристроенное в качестве штаб-квартиры тайного общества. Тогда она даже голос сумела исказить так, что он стал похож на голос взрослой и серьёзной женщины.

Видимо, Серафима привыкла подстраиваться под ситуацию. Он составил своё мнение о ней за пару недель общения, которое не всегда можно было назвать приятным.

Одноклассники Серафимы считали её чудачкой, но её характер был куда глубже, чем многим из них представлялось. Она неустанно следила за происходящим (пусть и не всегда успешно), стараясь плыть по течению, и против него, когда того требовали обстоятельства. Ничего подобного Клим, разумеется, не знал. Откуда бы я это узнал, спрашивается?!

Беседа между Верой Ивановной и Серафимой протекала достаточно ровно, и Клим, по сути, стал третьим лишним. Женский лепет он слушал вполуха, время от времени попивая чай с шоколадными конфетами вприкуску.

Только сейчас ему подумалось, что мама, работающая в «Лесовской средней общеобразовательной школе №1», должна была знать учащихся там Велеоку и Голубу. Почему-то раньше столь очевидная мысль в голову не приходила, гуляя, видимо, где-то в дремучих лесах подсознания. Клим сделал мысленную отметку позже спросить об этом, сам не зная, как воспользоваться полученной информацией.

В гостиную украдкой заглянула Лида и почти сразу же скрылась за дверью. Заметил её только Клим, который откинулся на спинку дивана и с аристократическим изяществом ел конфету. Он уже понял, что на его присутствие внимания не обращают, а сам разговор оказался типичной болтовнёй ни о чём. Слушать не было никакого интереса. Парень развлекал себя тем, что подбирал в уме причину, по которой можно улизнуть восвояси. Причин нашлось несколько, но лидировал всё равно самый простой вариант – молча встать и уйти.

Действительно, зачем что-то выдумывать, если можно спокойно уйти по-английски.

– Вы ведь с Климом ровесники?

– Да, у нас даже дни рождения в одном месяце.

Услышав это, Клим от неожиданности закинул остаток конфеты в рот вместе с фантиком и попытался его проглотить. Конфета, естественно, встала поперёк горла, и парень страшно захрипел, вызвав удивление у Серафимы и крайнюю степень обеспокоенности у мамы. По лицу Веры Ивановны прошлась волна переживания и, едва не уронив чашку на пол, женщина подскочила к сыну с нетривиальным в данной ситуации вопросом:

– Тебе опять плохо?

Клим попытался ответить, но не смог – проклятая, обёрнутая в фантик конфета встала на одном месте и не желала никуда сдвигаться. Красный, как помидор, парень стучал себя кулаком по груди, но это мало помогало. Наоборот, становилось только хуже. Я сейчас задохнусь, а на меня смотрят, как на больного гриппом.

– По-моему, он откусил больше, чем смог проглотить, – сказала Серафима.

– Как неосторожно! – воскликнула Вера Ивановна.

Клим повернулся к Серафиме, намереваясь дать ей достойный ответ, но смог выдать только новую порцию хрипа. Девушка брезгливо поморщилась. Одновременно с попытками Клима заговорить, Вера Ивановна с размаху хлопнула сына по спине. От неожиданности он выплюнул злосчастную конфету, и та изящным пируэтом угодила в чашку Серафимы, расплескав по столу чай.

– Ну вот, блин… – Тильда отчего-то выглядела обиженной. Наверняка оттого, что не успела допить чай. Она осмотрела свою одежду, на которую, к счастью, не попало ни одной капли.

– Святые угодники, – тяжело дыша, произнёс Клим. – Я чуть не помер!

– Было бы очень некстати, – без всякого сочувствия сказала черновласка.

– Более чем.

– Сколько раз я тебе говорила – тщательно жуй, прежде чем глотать, – пробурчала Вера Ивановна. – И надо было додуматься до такого, чтобы попытаться съесть конфету вместе с фантиком!

– Зато никаких отходов.

– Пусть это останется неудачным экспериментом, и в следующий раз ты выкинешь фантик в мусорное ведро.

– Нет, я порежу его на мелкие кусочки.

– Твои остроты не к месту!

Вера Ивановна негодовала. Она захотела отчитать сына по полной программе, и уже открыла было рот, чтобы напомнить некоторые прописные истины, но быстро вспомнила, что ни к чему очаровательной гостье видеть семейные скандалы. Очаровательной?! Клим никакой вины за собой не чувствовал. Пожав плечами, он обратился к Серафиме:

– Как это мы ровесники? Ты старше меня на год!

– Эй, не записывай меня в старухи! – запротестовала девушка.

– Я и не записывал, но разве ты не девятый класс заканчиваешь?

– Девятый, а что тут такого-то?

– Потому что я заканчиваю только восьмой. Если логически рассуждать, то ты должна быть старше.

Хлопая ресницами, Вера Ивановна сочла диалог сына с подругой фамильярным. Она была сторонницей взаимной вежливости и не могла и в мыслях допустить, что парень будет намекать девушке на её возраст. Есть негласные правила общения с противоположным полом, которые надо соблюдать, иначе всё скатится в хаос. Клим так отнюдь не считал и продолжал гнуть своё:

– Мне в июне будет пятнадцать, а тебе шестнадцать.

– Не говори так, словно всё обо мне знаешь, – возразила Серафима с каменным лицом.

– Тут и знать ничего не надо, здравый смысл говорит, что я прав.

– Твой смысл не такой уж и здравый. Вот мой – да.

– Ха-ха, позволь усомниться в этом.

– Сомневайся, сколько влезет.

– Этим и займусь.

– Мне пятнадцать исполнится через пять дней после тебя. Какой ненавязчивый намёк на день рождения. Может, мне тебе ещё и подарок преподнести?!

Клим и Серафима продолжали спорить, полностью игнорируя Веру Ивановну. Женщина была сконфужена и не могла поверить ушам своим. «Неужели они так всегда друг с другом разговаривают? – подумала она. – Стыд и срам!».

– Так ты, наверное, пошла в школу в шесть лет?

Спор, зашедший на новый виток, прервался этим заявлением. Клим посмотрел на маму и почувствовал себя круглым идиотом. Ну конечно же, в школу брали и с шести лет, если ребёнок соответствовал необходимым для этого требованиям! Вот зачем она это сказала и выставила меня пустоголовым?!

– Да, всё верно, – подтвердила Серафима. – Родители посчитали, что нечего мне играться в куклы.

– Что за шум, а драки нет? – в гостиную вновь заглянула Лида.

– Ничего необычного, – махнула рукой Вера Ивановна. – Твой брат захотел узнать, какова шоколадная конфета в обёртке на вкус.

– Вот же дубина.

– На себя посмотри, – огрызнулся Клим, невольно подумавший, что каждый в этом доме норовит его оскорбить и унизить.

– В отличие от тебя, я не употребляю еду в упаковке, – Лида скорчила некрасивую гримасу, которая позабавила Серафиму и вызвала отвращение у Клима. Последний с невозмутимым лицом развёл руками и сказал сестре:

– Ах, я и забыл, что еду ты стараешься по возможности не употреблять, чтобы не заплыть лишним жирком. Хотя я отчётливо каждый вечер слышу, как ты что-то хомячишь втихую у себя в комнате.

Лида вмиг залилась краской, со злобой глядя на брата, выдавшего её страшную тайну. Прорычав что-то невнятное, она удалилась, громко хлопнув дверью.

– Некрасиво выдавать чужие секреты при посторонних, – назидательно сказала Вера Ивановна.

– Тоже мне секрет, – отмахнулся Клим. – Этот хруст слышен даже в Аргентине.

– Я ничего такого не слышала.

Здесь Вера Ивановна покривила душой. Упомянутые сыном звуки она слышала не раз и не два, но не предавала им особого значения, хоть и догадывалась примерно, кто является их источником. А заметив, что запас вафель с малиновой начинкой слишком уж стремительно исчезает, она утвердилась в своих подозрениях. Из всего семейства Крыловых вафли со вкусом малины не любил один Клим, предпочитая им шоколадные.

– Значит, у вас есть общие друзья? – стремясь разогнать неловкое молчание, заговорила Вера Ивановна.

– Ага, – ответила Серафима. – Они-то нас и познакомили в один судьбоносный день.

– Судьбоносный?

– Именно.

– Наверное, он запомнился чем-то особенным…

– Не сказать, чтобы особо, но в тот день наше тайное общество разбавилось пар…

У Клима на мгновение спёрло дыхание. Серафима, требовавшая не раскрывать существование «Тайного общества по борьбе с ненормальностью», ходила по краешку и вот-вот готовилась выдать объединяющий их секрет. Другие миры, привидения, существа, изменяющие нормальность всяких предметов. Всё это прямо сейчас раскроется! Просто её язык опережает мысли!

Парень понял, что надо спасать положение, пока не стало слишком поздно.

– Ты не допила свой чай! – провыл он, словно иерихонская труба.

Вопль, пронёсшийся по гостиной, достиг цели. Серафима дёрнулась и оборвала свой рассказ.

– Что ты так басишь?! – вопросила она. – Я сижу в метре от тебя, мог бы сказать спокойно.

– Мама всегда говорит, что надо доедать и допивать до конца, – со знанием дела сказал Клим. – Нечего добро просто так переводить.

– Это касалось только тебя, – сухо заметила Вера Ивановна. – Ты вечно оставляешь часть порции.

– Может, Серафима тоже такая.

– Сомневаюсь.

– Ты просто её совсем не знаешь.

Серафима пнула Клима ногой, заставив ойкнуть. Девушка терпеть не могла, если о ней плохо отзывались, а ещё больше – когда выдумывали всякие небылицы. Слова Клима задели её за живое, и она быстро поднесла чашку к губам, собираясь сделать глоток. Увидев плавающий в чае кусок конфеты с фантиком, Серафима поморщилась и поставила чашку на столик.

– Сам его и пей, – раздражённо бросила она.

– Это твой чай, – возразил Клим.

– С твоей недоеденной конфетой. Которая вторглась на мою территорию, захватила её и теперь она твоя.

– Я от неё отказываюсь.

– Нехорошо отказываться от собственных завоеваний. Возможно, когда-нибудь они тебе понадобятся.

– Да ты шутишь!

– Ни капельки. Я помогу тебе забрать их.

Взяв чашку, Серафима потянула её прямо к лицу Клима.

– Ну давай, – сказала она. – Открой рот и скажи «а-а-а».

Клим открыл рот. Но не для того, чтобы выпить чай, а от удивления. Серафима не преминула воспользоваться этой чудесной возможностью и ткнула парня чашкой, которая вместо рта угодила в нос. Немного чая попало в ноздри, и Клим зашёлся кашлем. Черновласка поспешно убрала чашку, чтобы оставшийся напиток не расплескался на диван.

«Это то, что у молодёжи называется ролевыми играми?». – подумала Вера Иванова, следившая за действиями сына и его подруги. Она находила такое поведение странным, неподобающим обстановке и даже в какой-то степени девиантным. Возможно, у нынешнего поколения это обычное дело и вообще является нормой, но Вера Ивановна была женщиной иного воспитания и более строгих взглядов.

Клим к тому времени прокашлялся и, злобно посмотрев на Серафиму, проворчал:

– Я мог захлебнуться! Это преднамеренное покушение на жизнь!

– Две капли попало и сразу захлебнуться, – отмахнулась Серафима. – Вечно ты преувеличиваешь проблемы.

– Лучше преувеличить её, чтобы потом не было мучительно больно.

– Ох уж этот твой пессимизм.

Немного выждав для приличия, Вера Ивановна вмешалась в разгорающийся спор.

– Ты что-то там начинала говорить по какое-то общество, – напомнила она.

– Ну… Я имела в виду… – замялась Серафима, не зная, как выкрутиться. На помощь ей пришёл Клим.

– Обычное общество, женское, – сказал он.

– Что-то я тебя не понимаю, сынок, – проговорила Вера Ивановна.

– Да что непонятного-то? Была компания из пяти девушек, а потом туда затесался я. Так чисто женское общество разбавилось одним мужчиной.

– То есть помимо Серафимы у тебя ещё четверо подруг?

– Ага, вроде того.

Вера Ивановна не знала, что и думать. То ли радоваться за сына, то ли переживать за него. Компания из пяти девушек и одного парня казалась ей местом если не опасным, то непредсказуемым как минимум. По своему опыту она знала, что её мальчик угодил отнюдь не в цветник. «Хотя если там все такие, как Серафима, то всё в порядке». – утешила себя женщина. Мечтать не вредно!

– А вы где-то собираетесь или так по городу гуляете? – спросила она.

– Есть у нас место для посиделок, – начал пояснять Клим. – В торговом центре у нас…

Настал черёд Серафимы хвататься за сердце. Она уже укорила себя за то, что едва не сболтнула лишнего, а в настоящий момент недопустимую информацию как на духу собирается изложить товарищ по тайному обществу. О находящейся в торговом центре обители никто знать не должен.

Девушка решила проблему по-своему. Она громко и непритворно чихнула. Чихание получилось настолько натуральным и сильным, что Серафима резко наклонилась вперёд и со всей силы приложилась лбом об столик. Одновременно с ударом лобной кости о деревянную поверхность раздался звон чашек и ложек, подпрыгнувших в воздух. К счастью, ни одна из столовых принадлежностей на пол не упала.

– Будь здорова, – произнесла Вера Ивановна, для которой столь эффектный чих стал настоящим откровением.

– Не хворай, – Клим участливо похлопал Серафиму по спине.

Черновласка оторвала от столика голову, потёрла ладонью ушибленную её часть и, шмыгнув носом, сказала:

– Спасибо.

– Ты не заболела? – спросила Вера Ивановна. – Не иначе от Клима подхватила.

– Я здоров вообще-то! – запротестовал парень.

– Нет-нет, всё со мной хорошо, – заверила Серафима. – Просто в носу что-то защекотало.

К своему неудовольствию Клим подумал, что они с Тильдой стали охочи до разговоров, которые взрослые могут не так понять. Он почти проболтался про штаб-квартиру тайного общества, которая располагалась в одном из павильонов торгового центра. Она минутой ранее готова была выдать само существование «Тайного общества по борьбе с ненормальностью». Самое время закругляться с откровениями. И начинать учиться держать язык за зубами.

Но Вера Ивановна на память пока не жаловалась и оборванную нить разговора крепко держала в руках.

– Почему вы собираетесь в торговом центре? – спросила она. – Других мест не нашлось, что ли?

У Клима уже был заранее заготовлен ответ, благодаря недавней заминке.

– У нас там просто точка сбора, – сказал он.

– Да-да, – согласно закивала Серафима.

– Мы встречаемся там потому…

– Потому что это место равноудалено ото всех нас.

– Мне идти до центра пятнадцать минут.

– И мне тоже.

«Говорят, как по написанному, – подумала Вера Ивановна. – И явно что-то стараются скрыть. Нутром чую». Но, будучи дамой благоразумной, она не стала выпытывать подробности, так как считала, что у её сына должна быть какая-никакая личная жизнь. До тех пор, пока она не станет приносить хлопоты, вмешиваться в неё не стоит. Уже вмешалась, но осознание пришло только сейчас!

– Ма, извини, но нам с Серафимой необходимо обсудить кое-что важное.

Клим взял девушку за руку и увёл её в свою комнату.

Чуть позже в гостиную заглянул Александр Николаевич и, вопросительно взглянув на супругу, поинтересовался:

– Ну, как она?

– Хорошая девочка, – ответила Вера Ивановна. – Немного недотёпа, но не больше, чем наш охламон.

– Значит, всё нормально.

– Не думаю, что у них завяжутся какие-то серьёзные отношения. Уж больно они непохожи.

– Поживём-увидим.

Позвольте спросить, что вы там увидите?!