Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов

Устроившись в гамаке, Елисей не спеша поужинал и, проверив, как закреплено оружие, спокойно уснул. В своей безопасности он был уверен. В темноте, да еще и в древесной кроне, его невозможно было заметить с земли. Главное, не начать храпеть. А так хоть всю ночь под деревом топчись. Не увидишь. Проснулся Елисей с первыми лучами солнца. Быстро намотав влажные от росы портянки, он свернул свой бивак и, убедившись, что под деревом никого и ничего нет, спустился на землю.

Найдя свою метку, которой отметил след, он двинулся дальше, надеясь, что подходящий ручей попадется раньше, чем его мочевой пузырь лопнет. Так к его удаче и получилось. След пересекал небольшой ручеек, и парень, пользуясь случаем, принялся приводить себя в порядок. Умывшись и оправившись, он быстро перекусил и зашагал дальше. След уводил его все дальше от крепости. Обойдя гору, парень оказался у входа в ущелье и, присмотревшись, бесшумно метнулся в соседние кусты.

У самого прохода, за которым ущелье и начиналось, Елисей приметил трех абреков. Они явно пытались прятаться, но, похоже, опыта в подобных делах у них было маловато. Солнечный луч играл на украшенных серебром ножнах кинжала. Мрачно осмотревшись, парень сменил направление и, обойдя секрет по дуге, принялся подниматься на склон скалы, огораживавшей ущелье. Спустя четыре часа он выбрался на крошечный карниз и, улегшись на живот, принялся считать.

В ущелье стояло лагерем порядка двух сотен горцев. И стояли они здесь, похоже, давно. Шатры, коновязи, даже отхожее место оборудовано.

– Блин, почти воинское подразделение, – иронично хмыкнул Елисей. – Хотя, нужно отдать им должное, гадить где попало горцы не любят. Чистоплотность им прививать не нужно. Хотя чему удивляться. Они же перед каждым намазом моются. Вот только какого хрена они тут собрались? Ну не для совместной молитвы же. А самое главное, кто всем этим табором командует?

Словно в ответ на его вопрос, из самого большого шатра вышел крепкий мужчина в красной феске и принялся раздавать какие-то указания.

– Ну, кто бы сомневался. Турок, – мрачно прошипел парень.

Замеченный им осман, раздав команды, обошел шатер и скрылся в части ущелья, которую Елисей не просматривал. После полученных распоряжений горцы зашевелились, и Елисей, покосившись на сидевших в секрете абреков, принял решение:

– Так, валим нафиг в крепость и срочно сообщаем об увиденном.

Соскользнув со своего наблюдательного пункта, парень углубился в лес и, отойдя от стежки, по которой сюда попал, рысью понесся обратно. В крепость он вошел перед самым закрытием ворот. Не отвечая на вопросы солдат, удивленно рассматривавших его маскхалат, парень быстрым шагом добрался до комендатуры и, узнав, что комендант на месте, попросил принять его. Дежурный, удивленно посмотрев на парня, вызвал вестового и, передав ему просьбу, отправил к кабинету начальства.

Штабс-капитан Милютин принял парня в своем кабинете. Пригласив его войти, офицер достал из портсигара папиросу и, постукивая ею по костяшке пальца, вопросительно выгнул бровь.

– У вас карта толковая есть, ваше благородие? – быстро спросил Елисей, отставляя карабин.

Вместо ответа офицер поднялся и, достав из шкафа карту, привычным движением раскатал ее на столе. Придавив края карты, он жестом указал на нее парню. Подойдя к столу, Елисей быстро сориентировался и, уверенно ткнув пальцем в нужное место, сообщил:

– Вот тут распадок есть, а за ним ущелье. Небольшое, но есть ручей. В том ущелье сейчас стоит две сотни горцев, которыми турок командует.

– Откуда знаешь, что их две сотни? – тут же подобрался комендант.

– Пересчитал. У входа они секрет поставили, но я по склону горы поднялся, там карниз небольшой есть. Вот с него и рассмотрел. Правда, оттуда не все видно было, а секрет уничтожать я не стал. Чтобы не вспугнуть раньше времени.

– Правильно, – одобрил офицер. – Уверен, что турок командовал?

– Он в турецкой феске ходит, – пожал парень плечами. – И, похоже, они туда что-то тяжелое привезли. Лошадей больше, чем бойцов. Намного.

– Странно, что пластуны их не заметили, – помолчав, проворчал комендант.

– Они, похоже, по звериным тропам прошли, – коротко пояснил Елисей. – А пластуны перевал проверяли.

– Тоже верно, – кивнул штабс-капитан. – Ладно. Спасибо тебе, Елисей. Не скажу, что обрадовал, но нашел ты их очень вовремя.

– Случай помог, – пожал парень плечами.

– Случай, – все так же задумчиво хмыкнул офицер. – Похоже, любит тебя господь, раз уж так помогает.

– Вот уж за что не ведаю, – тут же открестился Елисей.

– Ты мне вот что скажи, – вдруг сменил тему офицер. – Женщине с двумя детьми в Пятигорске ты помогал?

– Добралась, значит, – моментально сообразил парень.

– Добралась, – кивнул офицер. – Сестра это моя единокровная. Муж у нее болел долго. И раньше-то на его жалованье жили, а как заболел, так едва до голодухи не дошло. А как помер, так выяснилось, что жить им более не на что. Дом, и тот за долги забирают. Вот она и решила с детьми ко мне податься. У меня, кроме нее, и нет никого более.

– Бывает, – понимающе кивнул Елисей, не очень понимая, зачем он это все рассказывает.

– В общем, рассказала она мне, как ты ее и на базаре выручил, и после. И купец подтвердил. Ты уж не обессудь, но деньги я тебе только в следующем месяце вернуть смогу. Сам понимаешь, жалованье у меня небольшое, а тут еще пришлось их устраивать, вот и поиздержался.

В голосе штабс-капитана звучало неподдельное смущение. Сообразив, что он говорит о тех десяти рублях, что Елисей дал женщине в чайной, парень чуть усмехнулся и, махнув рукой, заявил:

– Да господь с вами, ваше благородие. Какие долги? Я ж с той истории еще и с наваром остался, когда бандитов тех полиции сдал. Так что и думать забудьте. Да и не ждал я, что она сумеет мне те деньги вернуть. Так отдал.

– Просто так? – растерялся комендант.

– Ну, а как иначе-то? – развел парень плечами. – У нее двое деток малых на руках. Нешто я зверь какой, чтобы в беде бросить? С собой взять не мог, потому как верхом был. А вот помочь с обозом добраться, так это труда не составило. В общем, забудьте.

– Спаси Христос, Елисей, – взволнованно кивнул штабс-капитан, протягивая ему руку.

Три дня его никто не трогал, а на четвертый на двор явилось отделение солдат под руководством молодого прапорщика. Удивленно рассматривая этот конвой, Елисей невольно положил ладонь на рукоять пистолета. С оружием он не расставался даже в постели. Габариты и вес местных образцов сильно отличались от тех, к которым он привык, вот и приходилось таскать на себе килограммы железа, чтобы привыкнуть. К тому же ему приходилось все время что-то менять и переделывать в своей амуниции.

Одежда казаков сильно отличалась от той, что носили солдаты. Да и форму местной армии назвать удобной тоже было нельзя. А рядиться во что-то свое означало с ходу привлечь к себе ненужное внимание. И так вопросов к нему было больше, чем парень давал ответов. В общем, Елисею приходилось постоянно контролировать себя, чтобы хоть как-то слиться с местными.

Прапорщик, оставив солдат у ворот, прошел во двор и, улыбнувшись парню одними губами, негромко сообщил:

– Казак. Приказано тебя под стражу взять. Так что сдай оружие и за мной ступай.

– Это кто ж такое приказал, дозвольте узнать? – мрачно усмехнулся Елисей, глядя на него так, что прапорщик невольно сделал шаг назад.

– Приказ поручика Самсонова, – нехотя ответил он, отводя взгляд.

– Это с каких же пор поручик имеет власть такие приказы отдавать? – поинтересовался Елисей, чувствуя, что начинает свирепеть.

Приказ на арест граф мог отдать только в нескольких, строго оговоренных случаях. Если казак грубо нарушил правила проживания в крепости, совершил преступление, или граф, будучи дежурным, отдал боевой приказ, который тот не выполнил.

– Он сегодня дежурный. Пластуны из поиска вернулись, и слов твоих подтвердить не могут. Вот он и приказал, – помолчав, вздохнул прапорщик.

– Понятно, – мрачно кивнул Елисей. – Ладно, ваше благородие. Пойду я с вами. Вот только оружие свое не отдам. Не обессудьте. Не армия его мне давала, не ей его и забирать.

В ответ прапорщик только неопределенно пожал плечами. Будучи человеком опытным и в местных правилах понимающим, он отлично сознавал, что появление его солдат в качестве конвоя казака, даже такого юного, может обернуться серьезными неприятностями для всего гарнизона. Так что, согласие парня следовать в комендатуру, пусть под конвоем и с оружием, это уступка лично ему, как офицеру, исполняющему глупый приказ.

Сообщив выскочившей на шум из сарая Наталье, что идет к коменданту, Елисей аккуратно прибрал инструменты и вышел на улицу. Шагая рядом с прапорщиком, парень вежливо здоровался с соседями, делая вид, что все так и должно быть. Но его спокойствие никого не обмануло. К тому моменту, когда конвой добрался до плаца, там уже собралось человек сорок казаков. Все при оружии и в весьма мрачном настроении.

Увидев эту толпу, прапорщик растерянно хмыкнул и, покосившись на парня, тихо проворчал:

– Вот уж не ждал, что они за тебя поднимутся.

– А они не за меня, они за себя поднялись. Знают, один раз уступишь, потом все время отступать станешь.

– Значит, ежели что, отбивать тебя всерьез станут? – спросил прапорщик, мрачнея все больше с каждой фразой.

– Да. А пластуны сейчас где? – сменил Елисей тему.

– Так тут же. Нас ждут.

Кивнув, Елисей молча прошел в комендатуру и, поднявшись на второй этаж, уверенно вошел в уже знакомый кабинет для совещаний. Так его сам Елисей про себя обозвал. Как он называется на самом деле, он и понятия не имел, а спрашивать не рискнул. Граф Самсонов, вальяжно развалившись в кресле, где обычно сидел комендант крепости, увидев парня, мрачно усмехнулся и, выпустив кольцо папиросного дыма, презрительно фыркнул:

– Притащили, значит. Ну, рассказывай, тварь, зачем решил крепость горцам сдать.

– Вы белены объелись, сударь? – удивленно поинтересовался Елисей, изо всех сил стараясь не сорваться, не наделать бед.

– Тут это, Елисей. Не нашли мы ущелья того, – выступив вперед, негромко сказал Евсей, командир тройки пластунов.

– Поляну с тушей лошадиной нашли? – чуть подумав, быстро спросил парень.

– Это да. Это было, – кивнул пластун.

– Так надо было в обход горы по левую руку идти. Там поляна с большим валуном будет, а за ней уже надо и вход в ущелье искать.

– Ты мне голову не морочь! – рявкнул поручик, грохнув кулаком по столу. – Ты предатель! Империю предал и род свой казачий предал. Арестовать! – орал он, словно взбесившись.

– Заткнись! – рыкнул в ответ Елисей, выхватывая пистолет. – Заткнись, тварь, пока я тебе язык голыми руками не вырвал.

– Что? Прапорщик, почему он с оружием? – поперхнувшись собственным криком, спросил граф осевшим голосом.

– А не отдал, ваше благородие, – бодро отрапортовал прапорщик, делая над собой усилие, чтобы не рассмеяться. – Мы ему оружия не выдавали и отбирать права не имеем. Сразу буча поднимется. Извольте в окно глянуть, господин поручик.

– А что там? – мрачнея на глазах, быстро спросил граф.

– Казаки собрались. И ежели узнают они, что парня без вины арестовали, то шуму будет много. Казаки своих не выдают.

– Значит, бунт против власти будет? – уточнил поручик, явно обрадовавшись.

– А при чем тут власть? – пожал плечами Елисей. – Вы, сударь, не власть. Вы военный. А власть у нас от бога. Кто ж против бога бунтовать станет?

– Что тут происходит? – раздался требовательный вопрос, и в кабинет стремительно вошел комендант.

– Да вот, ваше благородие, арестовать меня пытаются, – с усмешкой доложил Елисей, не опуская оружия.

– Это за что же? – угрюмо поинтересовался штабс-капитан, рассматривая поручика, словно какое-то вредоносное насекомое.

– Ущелья мы не нашли, ваше благородие, – коротко пояснил пластун.

– А до туши лошадиной добрались? – задал офицер правильный вопрос.

– Да. А вот до ущелья не сумели.

– Как же так, Ермил? – удивился штабс-капитан. – Вы ж следопыты опытные.

– Трава поднялась после их прохода, – подумав, вздохнул Елисей. – Надо было мне с ними сразу идти. Времени много прошло, вот след и простыл. Видать, горцы из того ущелья носа не кажут, потому и не заметили до сих пор.

– И чего же они ждут? – повернулся к нему комендант.

– Может, не все еще пришли, а может, срок не подошел, – пожал Елисей плечами.

– Ерунда это все, – решительно заявил поручик, пристукнув кулаком по столу. – Врет он. Не было там никаких горцев.

– Но лошадь погибшая была, – резонно возразил комендант.

– Да кто знает, откуда она там взялась! Может, это просто контрабандисты шли. А может, охотники, – продолжал упираться поручик.

– Ваше благородие, господин штабс-капитан, – убирая пистолет в кобуру, обратился Елисей. – Дозвольте завтра мне с пластунами сходить. Сам все на месте покажу.

– Нет! – тут же взвизгнул поручик. – Этого нужно арестовать немедля. Предатель он. В железо его. В карцер.

– Уймитесь, поручик, – рыкнул штабс-капитан так, что подтянулись даже привычные ко всему пластуны. – Вы можете быть свободны, господа. И да, я согласен. Отправляйся с пластунами, Елисей, – добавил он и, повернувшись к поручику, припечатал: – А вы, граф, останьтесь. Мы еще не договорили.

Интонация, с которой это было сказано, заставила всех находившихся в кабинете злорадно усмехнуться. Этот новенький поручик уже успел достать в крепости всех своим гонором и глупостью. Елисей, которому очень хотелось его просто пристрелить, вспомнил, что подобные экземпляры встречались во все времена во всех службах. В его время их называли мажоры или папенькины сынки. От таких или старались побыстрее избавиться, отправляя их куда угодно, даже на повышение, или совали в такие дыры, где они моментально находили свою смерть.

Казаки вышли на плац, и Елисей, сняв папаху, коротко склонил голову, громко сказав:

– Благодарствую, казаки, что не бросили.

– Чего этому графу надо-то было? – послышался вопрос из толпы.

– Да он, похоже, и сам не знает, к чему придраться. Я холопа его за напраслину выдрал, вот он и бесится. Гонор покоя не дает. Завтра со светом у ворот встретимся, – повернувшись к пластунам, добавил он.

В ответ пластуны молча кивнули. Убедившись, что все обошлось, казаки начали расходиться, а Елисей неспешным шагом направился к дому, на ходу обдумывая сложившуюся ситуацию. В том, что этот упрямый баран не уймется, Елисей больше не сомневался. Так что выхода тут было только два. Или шлепнуть его втихаря, выдав все за случайность или прицельный выстрел абрека, или уехать из крепости самому. Но в его планы уезжать не входило.

Здесь, в крепости, Елисей уже стал своим, и на все его чудачества с разными придумками перестали обращать внимание. В любом же другом месте все придется начинать сначала. К тому же в том же Пятигорске цены на жилье были гораздо выше, чем тут, особенно если вспомнить, что за его проживание платит казна. В местных списках Елисей числился как стрелок. Ему даже было отведено специальное место на случай нападения.

В общем, пока его место было тут. А вот господину графу тут было совсем не место. И эту тему требовалось как следует обдумать. Вернувшись домой, парень первым делом занялся подготовкой оружия. Вычистив все стволы и смазав клинки, он начал собирать свой походный сидор. После своего выхода к ущелью Елисей попросил Наталью насушить ему сухарей и прикупил вяленой конины. Не тушенка, конечно, но есть можно. А главное, в этих припасах весу не много.

Тряпицы с солью и сахаром, жестянка с чаем, вот и весь пищевой запас. Далее последовали боеприпасы и аптечка. С ней у парня вообще были серьезные сложности. В этом времени толковых лекарственных препаратов еще толком не было, вот и пришлось ходить по травникам и аптекарям, выбирая лучшее из того, что есть. В общем, пришлось обходиться сушеными травами и резать на бинты тонкое полотно. От подготовки его отвлекла Наталья. Тихо постучав, она заглянула в комнату и, увидев, чем он занят, осторожно спросила:

– Опять в лес уйдешь?

– Угу. С пластунами. Кое-что проверить надо.

– Так, может, они сами управятся?

– Пытались уже, – вздохнул парень. – Без меня не получилось.

– Надолго ты?

– Дня на три-четыре. А ты чего всполошилась? – сообразил, что вопросы она задает не просто так.

– Да привыкла уже, что в доме мужик есть. Все легче. Пусть даже такой, – со странной улыбкой закончила она.

– Какой такой? – не понял Елисей.

– Молодой, – пожала женщина плечами.

– Так ты не шибко меня старше, – рассмеялся Елисей. – Только и разницы, что замужем была.

– Ой, не скажи, Елисей. Я мужней женой была и деток от него рожала. Потому и люди ко мне с уважением. Судьба такая, что вдовой стала. А вот ежели б я в грехе дитя понесла, то и отношение ко мне другим было бы.

– А как бывает, ежели, к примеру, сговорили парня с девкой, свадьбу назначили, и все у них нормально, вроде и любят друг друга, а потом вдруг убили его. А она на сносях оказалась. Ну, бывает же так?

– Иной раз случается, – кивнула женщина.

– И какое тогда к ней отношение?

– А тут у кого как, – вздохнула Наталья. – Это ж вроде и род погибшего продлился, а с другого боку, дитя в грехе прижили. В общем, тут все от семьи жениха зависит. Признают дитя, значит, все добром будет. А нет, то и до беды недалеко. А ты чего это интересуешься? Неужто из наших девок уже приголубил какую? – озорно усмехнулась она.

– Да нет, – отмахнулся Елисей. – Куда мне. Говорил же, с памятью у меня беда. Вот и спрашиваю, что на ум взбредет.

– Ладно, любопытный. Вечерять пошли, – улыбнулась Наталья. – В лес, небось, в первым светом побежишь.

– Угу, – усмехнулся Елисей, завязывая горловину мешка.

Сдвинув ветку, Елисей приложил палец к губам и тем же пальцем указал в нужную сторону. Лежавший рядом с ним Ер-мил понятливо кивнул и, выглянув в образовавшийся просвет, еле слышно зашипел сквозь стиснутые зубы. Убедившись, что он увидел все, Елисей жестом указал ему за спину и отполз. Последовавший за ним пластун устроился рядом и, расправив усы, еле слышно выдохнул:

– Я про это ущелье и не знал. А ведь раз двадцать мимо бегать приходилось.

– Сам видишь, как там все устроено. Пока носом в проход не упрешься, и не заметишь. Я б и сам не нашел, кабы не по следу искал.

Из подлеска выскользнули две бесшумные фигуры и, опустившись на землю рядом, откинули с голов капюшоны маскхалатов. К удивлению Елисея, его придумка с маскировкой нашла у пластунов горячую поддержку. Уже через пару дней после знакомства они щеголяли в халатах, похожих на его. Даже с некоторыми улучшениями. Отдышавшись, пластуны так же тихо поведали, что обнаружили еще один секрет. Немного в стороне от входа. На звериной тропе.

– А вот это плохо, – подобрался Елисей. – Меня они не заметили, но с чего-то осторожничать стали.

– Там еще и переполох какой-то в долине, – добавил второй пластун. Их имен Елисей так и не узнал.

Казаки эти были непростые. Молчаливые, суровые, смотрящие на мир так, словно подозревают всех вокруг сразу во всех грехах. Но при этом любое новшество, способное помочь им в их деле, принимающие на ура.

– Неужто уходить собрались, – всполошился Ермил.

– Не похоже, – качнул пластун головой. – С дерева особо не видать, но горланили чегой-то, а лошадей не трогали.

– Возвращаться надо, – помолчав, высказался Елисей. – Доложить.

– Присмотреть бы за ними надо, – задумчиво проворчал Ер-мил.

– Если присматривать, то двоим, – пожал плечами парень. – А приказа на разделение не было. Решать тебе, конечно, но я бы вернулся. Пусть комендант решает. У них отсюда дорог только три. Или к крепости, или к городу, или обратно в горы. В горы им идти смысла нет. Не для того здесь собирались, вот и выходит, или к нам, или в город. Я так думаю, сначала к нам пойдут.

– С чего так решил? – тут же заинтересовался Ермил.

– А с того, что на город идти, когда мы сзади, им смысла нет. С двух сторон зажмем и раздавим. Да и гарнизон там больше. Намного. А вот крепость наша им мешает крепко. Тракт-то она перекрывает так, что мимо никак не проскочишь. Только козьими тропами. А там много не увезешь.

– Но сюда-то они пришли. Теми самыми тропами, – резонно возразил пластун.

– Верно. Но только мы не знаем, как долго они шли, и как долго собирались, – пожал Елисей плечами. – Впрочем, тебе решать. Я тут только так. Провод ником.

– Не прибедняйся, – отмахнулся Ермил. – Кабы не ты, мы б про эту долинку и не узнали. Было бы тебе годков поболе, к себе в ватагу взял.

Это было неожиданно и приятно. Услышать от профессионального разведчика признание своих умений и заслуг дорогого стоит. В ответ Елисей благодарно склонил голову. Казаки только понимающе усмехнулись и продолжили совет. С тем, что за ущельем нужно приглядывать, все были согласны, но их было слишком мало, чтобы перекрыть все задачи, которые им нарезал комендант.

– Ладно, – подумав, принял решение Ермил. – Тут ходу всего день. Успеем до крепости сбегать. Скажет комендант вернуться, значит, вернемся. Прав парень. Может, он кого другого сюда приглядывать пришлет. Дело-то нехитрое.

– Тогда снимаемся, – предложил Елисей. – До темна время еще есть. Почитай полпути отмахать успеем. В лесу заночуем и в крепость днем вернемся.

– Добро. Так и сделаем, – кивнул Ермил и первым поднялся.

Спустя минуту на месте, где только что сидели четверо, осталась только примятая трава. Четыре фигуры растворились в лесу словно призраки. Шагая по лесу, Елисей продолжал обдумывать ситуацию и все больше склонялся к выводу, что эта толпа собирается напасть именно на крепость. Они горцам и вправду давно уже были словно кость в горле. Про турок и остальных европейских господ и говорить не приходилось. Им владычество России на Кавказе было словно серпом по известному месту.

Часа через четыре, удалившись от входа в ущелье километров на тридцать, они встали на ночевку. Костер разводить не стали. Нарубив веток, казаки организовали себе лежки и сели ужинать, при этом с удивлением поглядывая на Елисея. Тот и не собирался ночевать на земле. Поев и оправившись, отойдя к ручью, парень достал из мешка свой гамак и принялся выбирать подходящее дерево.

– Ты кого ловить собрался, казак? – не удержавшись, поинтересовался Евсей, увидев у него в руках сеть.

– Сны, – усмехнулся Елисей и полез на дерево.

Быстро растянув гамак, он спустился за своими вещами.

– Это что ж такое? – удивленно протянул один из пластунов, рассматривая его постель.

– Гамак это. Я такой в саду господском видел. Только господа в таких отдыхают, а я решил для леса приспособить, чтоб на земле не ночевать. Ночи у нас темные, ежели не храпишь, то не заметишь, даже если под ним стоять.

– А ведь и верно. В листве ночью и не приметишь, – удивленно хмыкнул Евсей. – Дорого встал?

– Сам сплел, – отмахнулся парень. – Вернемся, веревки мне аршин тридцать найдите, и вам сплету.

– Добро. Найдем веревку, – тут же пообещал пластун.

Забрав оружие и вещи, Елисей снова взобрался на дерево и, закрепив свою поклажу, устроился на ночлег. Спустя пару минут он уже спокойно спал. Разбудил его пронзительный птичий щебет. Какая-то птаха, размером меньше его кулака, сидела в метре от спящего парня и самозабвенно щебетала. Пошевелившись, Елисей посмотрел на птицу и, вздохнув, еле слышно проворчал, выбираясь из гамака и тут же проверяя оружие и своих попутчиков:

– Чтоб ты охрип, горлопан. Нашел место, где орать.

Убедившись, что казаки тоже начали просыпаться, парень соскользнул на землю и первым делом отправился к ручью. Приводить себя в порядок. Завтракали разведчики на ходу. К середине дня они вышли к крепости и облегченно перевели дух. Дело сделано. Теперь решение принимать начальству. Уже в крепости они разделились. Пластуны отправились на доклад к коменданту, а Елисей двинул домой. Баню топить.

После всех этих пробежек по лесу очень хотелось как следует помыться и надеть чистое. Что ни говори, а лето в предгорьях жаркое. Одежда пропахла потом, что называется, на выстрел. Поздоровавшись с хозяйкой, парень убрал оружие и принялся топить баню. Наталья, прекрасно знавшая, что с дороги помыться первое дело, даже не собиралась возражать. Натаскав воды, Елисей запарил дубовый веник и, усевшись на лавку у стены бани, вытянул уставшие от ходьбы ноги.

Еще пара часов, и можно начинать блаженство. Баню он всегда любил. Единственное, что его не устраивало, так это то, что баня здесь еще топилась по-черному.

«Надо попробовать трубу выложить», – лениво подумал парень, блаженствуя на солнышке. А то баня сложена крепко, а угореть в ней можно на раз-два.

Разленившись, он не сразу узнал голос, окликнувший его. Открыв глаза, Елисей удивленно оглянулся в сторону ворот и увидел над плетнем голову коменданта.