Ягодка, или Пилюли от бабьей дури

Глава II

В обычные дни Валерия Орлович могла совершенно не волноваться о том, чтобы кто-то посторонний узнал ее настоящий возраст. Вокруг нее было так мало людей, знающих не то что год, но даже день ее рождения, что даже сама тема возраста всплывала крайне редко. Чтобы не дергаться каждый раз, Валерия еще до тридцатого дня рождения праздновать таковые как класс перестала вообще. А что такого? Кто сказал, что женщина обязана каждый год громогласно объявлять, на сколько лет она состарилась теперь? Да еще и праздновать это, как будто это такая радостная новость. Нет, лучше уж отметить на широкую ногу Восьмое марта, чем позориться с тортом и свечками. Однако ко дню рождения сына она относилась трепетно, как и ко всему, что касалось его.

– Все готово, – отрапортовал Валерии организатор вечеринок, нанятый ею для проведения дня рождения. Страшно подумать, восемнадцать лет.

– Допустим. Вы уверены, что ансамбль приедет? – на всякий случай переспросила она, так как этот дурацкий ансамбль, играющий странную, грохочущую музыку, все время норовил отменить выступление. И что в них хорошего, в этих рок-музыкантах? Никакой пунктуальности, один только гонор и высоченный гонорар.

– Они гарантировали, – пожал плечами организатор.

Он не нравился Валерии, этот организатор, вспомнить бы еще, как его зовут. Он был какой-то мутный, вяленький. И никакого ощущения, что он в состоянии хоть за что-то отвечать.

– Но вы уверены в них? Вы с ними раньше работали? – сощурилась Валерия.

– Ну… – пробубнил он и затих, глядя на Валерию испуганным коровьим взглядом.

Она уже успела десять раз пожалеть, что наняла этого организатора, все равно все пришлось делать самой. И выбирать зал, и рассылать приглашения, и продумывать меню. Хотелось сделать все так, чтобы Бенечке понравилось, а это не просто – сделать все так, чтобы понравилось восемнадцатилетнему (почти) парню. Это вообще большой вопрос – как угодить, если единственное, что нравится мальчикам в его возрасте, это доступные девочки. Не могла же его родная мать подарить ему стриптизершу в торте? Она однажды подарила такой тортик своему тогдашнему боссу, после чего, кстати, получила место вице-президента компании. Да, Валерия знала, как обращаться с мужчинами, чтобы они делали все, что она хотела. Однако речь шла о ее единственном сыне, которого она обожала, в котором души не чаяла. И которому надеялась угодить.

– Уйдите, – скривилась Валерия, махнула на организатора рукой и продолжила беготню по ресторану.

Гостей должно было собраться много. И каких! Все они – гости – ожидались настолько разнородными, что черт его знает, как их рассаживать и совмещать. Во-первых, гости сына: шумная толпа подростков, которые гарантированно переберут со спиртным, будут громко хохотать и материться. Во-вторых, гости мужа: высокопоставленные, серьезные, успешные, с которыми муж ведет дела.

– Я не думаю, что это хорошая идея, приглашать их, – пыталась возражать Валерия, когда муж внес в списки несколько нужных только ему фамилий. – Они вообще к Бене не имеют никакого отношения.

– Зато они имеют отношение ко мне, и пока я оплачиваю твои дорогостоящие идеи, буду приглашать, кого захочу, – категорично махнул рукой муж и таким образом создал проблему.

Мужчины вообще постоянно создавали проблемы, за всю жизнь Валерия имела несколько очень существенных поводов в этом убедиться. Но в данной ситуации она сделать ничего не могла. Списки приняла, скрестила пальцы и приступила. Она разделила столы так, чтобы при желании взрослая и молодежная компании могли разделиться на две малопересекающиеся группы. Благо ресторанный зал это позволял. Она отмела первый порыв пригласить контркультурную этно-рок-группу, названия которой не могла даже произнести. Что-то, связанное с эльфами. Сын обожал эту группу, но такой музыкой можно было сразу прикончить карьеру мужа, так что Валерия решила найти золотую середину. И пригласила какую-то вроде более традиционную рок-группу, последователей «Воскресения», которые вообще могли сорвать все и не приехать.

– Насколько все-таки проще иметь дело с джазовыми оркестрами, – жаловалась она мужу.

– Можно вообще нанять этих… которые обслуживают детские праздники. С гармошкой и носами, – хохотал Георгий. – И все будут счастливы. Особенно наша бизнес-часть. Знаешь, как мы любим читать стишки?

– Знаешь, Гера, я вообще не хочу в этом участвовать, – злилась Лера. – Ты натащил этих vip-ов, ты их и развлекать будешь. Беня не должен превращать свой день рождения в твой бизнес.

– А эти твои Смешарики приедут? С ними никаких других развлечений не потребуется, – ехидно спросил Георгий, чтобы перевести разговор на другую тему. Смешариками он называл старых друзей жены, Дружининых, людей настолько далеких от них, или, вернее, людей, по его мнению, настолько недалеких, что дружбы с ними он понять не мог.

– Конечно, приедут, а как же, – с досадой пробормотала Лера.

Честно говоря, она бы предпочла, чтобы из всех Смешариков приехал только Кирилл. Ну, конечно, Светку она любила и была бы рада видеть… где-нибудь в другом месте, частным образом. Посидеть, поболтать, посмеяться, вспомнить прошлое (не все, конечно). Но на вечеринках Светка выглядела, как потерявшаяся учительница младших классов. Опять она приедет в каком-нибудь диком наряде, вообще непонятно, откуда она их берет. И кто сказал, что прилично надевать черную шерстяную юбку и фальшивый жемчуг на водолазку? Кто придумал такую моду? Или эти трикотажные платья темных цветов, какая мерзость. Светка так и не научилась одеваться, как и ее муженек, добрячок Костик. Однако все это можно было, в принципе, пережить. В конце концов, Светка была чудесным человечком, искренне любила Леру, а таких людей, признаться, не так много на свете. Муж Гера, как и вообще мужчины, не считается. Это, знаете ли, совсем другая любовь.

Но самое неприятное в Светке было то, что она относилась к третьей и самой опасной категории людей, приглашенных на день рождения. Людей, которые прекрасно знают, сколько Валерии лет на самом деле. Хотя бы поэтому Лера нервничала каждый раз, когда Светка приезжала на какие-либо официальные мероприятия. А тут уж все совсем было плохо.

Сам факт, что твоему сыну исполняется восемнадцать лет, не может не бросать определенную тень на твою возрастную группу. Допустим, ты выглядишь прекрасно, и на вид тебе и тридцати не дашь, особенно если ты в изящном шелковом платье ручной работы, за четыре тысячи долларов, и к тому же уверена, что ни у кого не может быть такого же платья – оно сделано специально для тебя, на заказ. С мыслями о том, что целая студия в Токио работала, чтобы создать твой образ, ты уверенно стоишь на десятиметровой шпильке и улыбаешься лицом в штукатурке от Dior. Но если тебе «нет и тридцати», то путем несложных вычислений можно предположить, что сына ты родила… м-м-м… в одиннадцать? Нереально, а это значит, что в любом случае все присутствующие на вечеринке гости поймут, что матери именинника как минимум должно быть лет тридцать пять. Даже в этом случае рожать пришлось бы в школе, но это хотя бы возможно с физиологической точки зрения.

– А ты скажи, что ты его усыновила, когда ему было уже лет десять. Что пожалела мальчонку! Тогда все сложится, – хохотнул Георгий, на что Валерия, покраснев от ярости, разразилась потоками гневных возгласов. Да, совершеннолетие сына можно было объявить официальным днем перехода в разряд зрелых женщин. Переход был нерегулируемый, стоя на котором Валерия чувствовала, что ее вот-вот собьет «КамАЗ».

– Да? Я забыла тебе сказать, что приедет Михаил, – сказала Лера мужу уже практически накануне праздника, сделав вид, что просто забыла сказать об этом раньше. Хотя, конечно же, она помнила. Просто никак не могла выбрать удачный момент, чтобы обойтись без катастрофических последствий. Гера потемнел от злости.

– И как ты это себе представляешь? Я что, должен пожимать руку твоему бывшему? Может, мне его еще в щечку поцеловать?

– Это Бенин день, Беня просил, чтобы приехал отец.

– Если судить по количеству денег, вложенных в твоего сына, я давно уже стал ему больше чем отец, – фыркнул Гера.

– Ты должен понять, – помотала головой Лера. – Мне это тоже неприятно, но ребенок хочет видеть родного отца.

– Ничего я никому не должен, – зло бросил Гера, но на этом разговор был закончен. Условно можно было считать, что Михаилу будут рады. Хоть он тоже прекрасно знал, сколько на самом деле Лере лет, ведь они поженились еще в те доисторические времена, когда Лера не заморачивалась скрывать свой возраст. Но имидж имиджем, а раз Бене нужен отец – она ему его устроит во что бы то ни стало.

Таким образом, уже два человека на вечеринке точно знали, сколько ей лет. Это уже много, но в итоге выяснилось, что есть и третий. Человек, который на предложение «третьим будешь?» просто обязан был ответить отказом и, кстати, обычно так и поступал. То есть поступала. Лерина мать. Ее, как оказалось, Беня пригласил сам.

– Но она же не разговаривает со мной?! – возмутилась Лера.

– Она сказала, что давно согласна тебя простить, – виновато пояснил Беня, когда выяснилось, что он проявил такую вот инициативу.

– Да? Что это с ней, через столько-то лет? – вздохнула Лера.

Мысль именно на совершеннолетии сына помириться с собственной матерью окончательно выбила Леру из колеи. Как ни крути, а Полина Эдуардовна точно знала Лерин возраст, потому что сама же ее и рожала.

– Это так глупо, что вы не общаетесь! – пожал плечами сын. – Сколько можно все передавать через меня? Поговорите уже напрямую.

– Последний раз, когда мы пробовали поговорить напрямую, она обозвала меня кокоткой! – напомнила Лера. – Кокоткой, боже мой. Интересно, из какого пыльного сундука она это слово достала?

– Ты же знаешь бабушку, – вступился внук.

– Я-то знаю. А ты знаешь, что она с тобой до трех лет встречаться не хотела только потому, что ты – мой сын?!

– Ма-ам, ну чего вспоминать. У меня день варенья, я бабушку хочу! – ласково забубнил Беня и приклонил вихрастую хитрющую голову на материно плечо.

Та растаяла моментально, Беня мог из нее веревки вить. Даже в вопросах семейных распрей. Ссора матери с бабушкой – это была старая и весьма неприятная для всех сторон история, сериал, тянувшийся много лет. Мать не разговаривала с дочерью, не ездила в гости, а всем старым знакомым говорила, что для нее дочери больше не существует. Это было болезненно, неприятно, но удобно. И со временем стало довольно-таки привычно. Однако с внуком Полина Эдуардовна общалась. Все детство (после трех лет) Беня ездил к ней в Тверь на лето, привозил оттуда вишневое варенье и маринованные огурцы.

– Бенечка, а не можем мы с ней помириться сразу после твоего дня? – вздохнула Лера, уже понимая, что снова уступит. На протяжении долгих лет она пыталась помириться с матерью, но сохранить шаткие отношения дольше полугода не удавалось ни разу. А уж после того как Лера вышла замуж повторно, мать стала особенно резка. По вполне понятным причинам, о которых Лера предпочитала не думать. Достаточно уже было пролито слез. Столько лет прошло, сколько можно испытывать чувство вины?

– Мам! Ну ты-то хоть будь человеком. Бабушке одиноко, она скучает. Знаешь, она постоянно только о тебе и говорит.

– Примерно представляю, что она говорит.

– Ничего плохого, – торопливо заверил ее Беня, из чего она сделала логичный вывод, что сын немного кривит душой.

– Ладно, приглашай, – вздохнула Лера, понимая, что к Светке и Михаилу прибавился третий призрак ее прошлого, родной, но крайне опасный человек, который не только знает о Лере все, но и любит об этом поговорить. Это была катастрофа, и она была неизбежна. Оставалось надеяться, что если проявить должное внимание и бдительность, то хотя бы удастся избежать озвучивания точной цифры. Чтобы все узнали, что Валерии Орлович месяц назад исполнилось сорок лет, допустить было просто нельзя.

Конечно, оставалась надежда, что Полина Эдуардовна, получив официальное приглашение на глянцевой открытке, смилостивится и не приедет. Зачем, действительно, переться в Москву из далекой Твери? Можно же поздравить внука по телефону. Тратить деньги, которые, кстати, Лера же ей и посылала ежемесячно, как акт доброй воли. Но Полина Эдуардовна, расчувствовавшись, лично позвонила Лере недели за три до праздника и спросила, что подарить обожаемому Бенедикту. Таким образом, стало ясно, что бабушка приедет. Они договорились, что бабушку с вокзала заберет водитель нового мужа Леры («тоже мне, какой барин этот твой…») и отвезет к Бене в Чертаново. Как можно было бы совмещать Полину Эдуардовну с Герой, да еще в их новенькой квартире, Лера даже и вообразить не могла. А теперь, стоя в центре празднично оформленного ресторанного зала и уставленного цветами, с полностью сервированными столами, Лера дергалась перед встречей с матерью. Кажется, они не виделись года три? Да и до этого, когда они виделись, ничего хорошего не выходило. И сердце Лерино неровно билось, наполненное нехорошими предчувствиями.

Первыми на вечеринку прибыли, конечно же, Дружинины. Светлана всегда была помешана на пунктуальности, так что они явились точно по расписанию, то есть в шесть часов десять минут, с приличествующим моменту опозданием. Чтобы, как говорится, не поставить принимающую сторону в неудобное положение. Но неловкость все-таки возникла, потому что к этому часу еще даже сам именинник не подошел.

– О, Светка! Привет, как дела? – растянула рот в «радостной» улыбке Лера, бросаясь к переминающимся на пороге Дружининым.

– Мы рано? Извини, – засуетилась Света (естественно, в каком-то непотребном сером трикотажном балахоне и дешевых костяных бусах).

– Нет-нет, хорошо, что вы приехали. Костик, ты отлично выглядишь, – прощебетала Лера, затаскивая Дружининых в зал.

– Ты тоже… сияешь. С именинником тебя, – расплылся в улыбке упитанный, чуть помятый жизнью Константин.

На секунду ей вспомнилось, как она впервые увидела Константина, еще там, в общежитии медицинского института, где Лера со Светкой жили вместе. Он был килограммов на десять худее, но в остальном уже тогда был милым, уютным, как югославский мягкий диван, и скучным, как книги о природе. Даже пузико, кажется, уже намечалось. Однако надо признать, что за восемнадцать лет он все-таки сильно изменился, это было заметно в целом. И это очень расстроило Валерию, ведь это означало, что меняется и она – ведь они с Константином были практически ровесниками.

– А Беня… его еще нет?

– Он вот-вот будет. В пробке задержался, – банально отмазалась Лера.

Света огорченно вздохнула.

– А мы хотели ему подарок вручить, – замялась Света, теребя в руках коробку с бантом. В этот момент что-то грохнуло за сценой, где настраивали аппаратуру для рок-группы, все-таки соизволившей приехать. И следом раздался чей-то заливистый мат.

– Ого! – хмыкнул Костик. – Еще не наливали, а уже мебель крушат.

– Извините меня, – охнула Лера и побежала на звук катастрофы. – Подарок можно положить на стол.

– На стол? – удивился Костик, но Лере было уже не до него.

В следующий час на Леру валилось все подряд, а учитывая всю бесполезность и неорганизованность имеющегося в ее распоряжении организатора вечеринок, решать проблемы ей приходилось самой. Сначала прибыл Беня с бабушкой, и Лера малодушно пряталась на ресторанной кухне, уходя от настойчивых приглашений пасть на всепрощающую материнскую грудь.

– Мама, поговорим потом, ладно? – быстро бросила она, отцепляя по одному материны длинные пальцы от своего плеча. – Мне тут… надо… бежать.

– Бежать? – свела брови мать. И ледяным голосом добавила: – Это все, что ты умеешь. Бежать.

– Мамочка, ты не могла бы приглядеть за Бениными друзьями, – попросила ее Лера, сознательно избегая брошенного ей вызова и не понимая намека при всей его прозрачности.

Дальше одновременно явились все: с опозданиями и извинениями, которые надо было выслушивать; с цветами, которые надо было расставлять в вазы, которых не хватало; с подарками, которые гости требовали сразу же распаковать и обижались, когда Лера просила пока сложить их на специальный стол.

– Всему свое время, – качала головой она.

Получать подарки – это был отдельный пункт праздничной программы, но до него еще было очень далеко. Вся вечеринка слилась для Леры в один сплошной поток вопросов и ответов, улыбок, от обилия которых болело лицо. Михаил приехал, кажется, уже слегка принявший на грудь (за здоровье сына – святое), долго обнимал этого самого сына, шутливо призывал его не верить женщинам, звал с собой на Белое море – летом, на катамаране, с палатками и гитарами, а на Леру даже не смотрел. Зато долго обнимался с Костиком. Тоже мне, друзья навеки.

– Надо же, как быстро детки-то растут, – начала было Светка, но эту провокацию удалось пресечь в зародыше.

Лера шумно предложила немедленно выпить за здоровье детей, и тема быстрого роста и прошедших лет была похоронена. Потом все сели за стол, начались тосты, по большей части банальные, из серии «чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было», но встречались и такие, за которые потом можно и по морде схлопотать. К примеру, Костик, Светкин муж, встал и предложил выпить за священные семейные узы, крепче которых нет на свете. Говорил он это, глядя на Михаила. И, в образовавшейся неловкой тишине опрокинув стопку, довольный сел на место. Гера сидел красный как рак и не ушел только потому, что Лера вцепилась ему в руку. Слава богу, Беня ничего этого особенно не понял, потому что ему было не до того. Он с Кириллом и другими ребятами активно что-то обсуждал, махая руками на другом конце стола. Увидев, что дядя Костя выпил, Беня улыбнулся, поднял бокал и выпил тоже. После чего все немного успокоились.

– Можно, теперь скажу я? – влезла Полина Эдуардовна. – На правах старшего поколения.

– Просим! – поддержали все, и пару минут Лера сидела в холодном поту, ожидая чего угодно. Однако мать, видимо, была настроена мирно.

– Дорогой Бенечка, – начала она, сделав только небольшую паузу и утерев соответствующие моменту слезы. – Дорогой внучек. Сегодня я хочу поднять этот бокал за тебя. Ты совсем уже вырос, тебе восемнадцать.

– Да уж, бабуль. Подрос, – хихикнул Беня.

– И как же нам отрадно видеть, что ты вырос таким богатырем. А ведь ты родился семимесячным. Такая крошка! – Тут бабушка снова принялась немножко рыдать, но, видя, что приглашенные начинают отвлекаться и ковыряться в странных экзотических салатах (ни одного оливье, что за день рождения такой!), бабушка плакать временно перестала. – Бенечка, будь здоров и счастлив.

– Спасибо! – попыталась влезть Лера, но мать еще и не думала заканчивать.

– Твоя старенькая бабушка благословляет тебя на долгий жизненный путь. Будь честным и смелым, будь благородным, как мой муж, а твой покойный дед, которого ты, к сожалению, не знал. – Тут она повернулась и прожгла специально заготовленным огненным взглядом Леру. – Ты знаешь, тебя назвали в его честь.

– Спасибо, бабуль! – ласково крикнул Беня, и все немедленно выпили. А потом еще и еще.

Рок-музыканты, кстати, тоже постоянно прикладывались к бутылке, но Лере было уже все равно. Она видела, что все идет в целом неплохо (мать в расчет не берем, это не лечится). Организатор вечеринок с бесцветным выражением лица попросил отпустить его пораньше, потому что… дальше была приведена какая-то невразумительная отмазка, смысл которой Лера не поняла и которую пропустила мимо ушей. Но она была рада избавиться от этого никчемного представителя человечества. Тем более что помочь он больше уже ничем не мог.

– А что насчет подарков? – спросил кто-то из гостей, когда все, уже изрядно подогретые и сытые, устали от бесконечных поздравлений. Про подарки Лера вообще напрочь забыла, хотя к этой части мероприятия она готовилась особо.

– Да, действительно. Давайте откроем подарки! – с восторгом взвизгнули многочисленные Бенины подружки.

– Но, может быть, сначала торт? – растерялась Лера.

– Подарки, подарки! – скандировала молодая аудитория.

В итоге рок-музыкантам было разрешено сделать небольшой перерыв, и именинник принялся распаковывать подарки. Коробок на столе набралось множество, вечеринка была крупномасштабной, так что там имелось все, что только душе угодно. От Михаила, например, от настоящего своего отца, Бенедикт получил набор инструментов, включая какую-то тяжелую бандуру под названием «Болгарка».

– Настоящий мужик должен уметь делать все своими руками! – пьяно махнул рукой Михаил, поясняя мотивы такого дара.

– Спасибо, бать, – обнял Михаила Беня.

Лера краем глаза отметила, что Беня перерос Михаила на полторы головы и смотрелся, как старший товарищ, утешающий чуть подвыпившего друга. А Мишка, оказывается, после их развода совсем как-то скис.

– Сынок! – прослезился Михаил, но на его место уже стремилась попасть бабушка. Действуя исключительно в традициях прошлого столетия и считая, что лучший подарок – это книга, бабушка преподнесла внуку старинную книгу сказок, напечатанную до революции.