Стать королевой

Глава 1

Лаура сжала в руках бинокль: – О боже! От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание, сердце замерло, а по телу разлился жар.

Потому что там, в одном из уголков обширного поместья, в двухстах ярдах от Лауры, за каменной оградой стоял мужчина.

Вот он наклонился и, подняв тяжелое полено, поместил его на чурбак. На мужчине не было ничего – кроме джинсов, грубых рабочих ботинок и впечатляющего загара.

Этот высокий, широкоплечий брюнет обладал хорошей физической формой. Он колол беззащитные маленькие поленца с такой силой и таким умением, что в Лауре все затрепетало.

А когда он обошел чурбак с другой стороны и занес топор над головой, трепет внутри ее перерос в полноценное желание. Это было великолепнейшее тело – во всяком случае, лучшее из всех, какие она когда-либо видела. Загорелое, стройное, с сужающейся на подтянутом животе дорожкой темных волос, которая дразняще исчезала под джинсами…

Не слушая внутреннего голоса, Лаура увеличила изображение в бинокле и закусила губу.

Она могла различить каждое движение мышц, каждый изгиб его фигуры. Ей непреодолимо захотелось ощутить под пальцами это великолепное тело.

Что он почувствует при ее прикосновениях? Что она почувствует, если эти сила и умение окажутся на ней? Или под ней? Внутри ее?..

Волна желания поднялась глубоко внутри и обрушилась на Лауру. Ей стало жарко. Дыхание прерывалось. В животе пробудилось странное ощущение. Чтобы не выпасть из окна, Лаура вцепилась в штору. «Боже мой», – в изумлении думала она. Голова у нее кружилась. Она фантазировала. Вожделела. Практически пускала слюнки. С каких пор она так себя ведет? Лаура слабо вздохнула: «Надо же, может, я и правда лишилась рассудка?»

Оставив бинокль болтаться на шее, она прижалась к стене и заставила дыхание и сердце успокоиться. Она находилась в паре дюймов от окна и в десятке футов над землей, – не самое удачное время падать в обморок. Вот почему она должна выпутаться из штор и взять себя в руки.

Кроме того, у нее просто не было права хотеть мужчин, какими горячими бы они ни казались. Да и подглядывать – это не по ней! Это подло.

Но так захватывающе! Ради всего святого! Эта дрожь, пробирающая все ее тело, так не вовремя!

Лауре был интересен дом, ничего больше. Все шесть недель, которые она провела здесь, за городом, в том особняке было тихо, как в могиле. Разочарование от невозможности осмотреть его изнутри было настолько велико, что, не будь Лаура законопослушным гражданином, она уже давно бы самостоятельно проникла в дом. Поэтому, услышав рано утром стук топора со стороны того особняка, она едва могла поверить своей удаче. Схватив бинокль, Лаура бросилась наверх. Она не знала, что увидит, но такого заманчивого зрелища явно не ожидала.

Как только возбуждение вернулось, еще более сладкое и настойчивое, Лаура замерла, так и не выпутавшись из шторы, и, покусывая губу, нахмурилась. Она всегда была восприимчива к красоте, всегда восхищалась композицией. Вот почему она стала архитектором. Впервые за долгое время перед ней был идеальный живой пример и того и другого. А учитывая печальные обстоятельства ее личной жизни, второй такой случай вряд ли представится.

Сердце глухо стучало в запретном возбуждении. Лаура плотнее замоталась в штору и вытащила бинокль из-под тяжелой ткани.

Мэтт поднял топор над головой и замер. Ну вот, снова! Вспышка. Один раз, два – словно мигающая лампочка. Или маяк. Или солнечные блики от стекол бинокля.

Черт!

Он с такой силой опустил топор на полено, что лезвие прошло через него, словно раскаленный нож через брусок масла, и застряло в чурбаке.

Неужели они не могут оставить его одного хотя бы на секунду?

Не замечая боли в мышцах и пота, струящегося по спине, он наклонился за расколотым поленом и откинул его к остальным. Последние спокойные выходные. Это все, чего он хотел. Выходные в уединении, прежде чем он возьмет на себя обязанности, к которым не совсем готов. И вся его жизнь перевернется с ног на голову.

Мэтт поднял из травы бутылку и выплеснул содержимое на голову, вздрогнув от прикосновения ледяной воды к разгоряченной коже.

Неужели он рассказал прессе мало историй? Они охотятся за ним неделями, с тех пор как его провозгласили долгое время отсутствовавшим наследником недавно восстановленного престола Сассании. Журналисты разбили лагерь перед его домом в Лондоне и преследовали повсюду, при первой возможности пихая ему в лицо камеры и диктофоны и требуя ответов на вопросы, на которые он никогда не будет отвечать.

В целом он свои функции выполнил. Давал интервью, позировал перед камерами и переносил это все с поразительным спокойствием. Но, последовав за ним сюда, в особняк в Котсуолдсе, репортеры явно перешли черту. Раздражение переросло в гнев. Мэтт провел рукой по волосам и надел футболку. Хорошего понемножку! Он не будет сидеть сложа руки, пока на него глазеет какой-то жалкий репортеришка.

«Вот досада», – кусала губы Лаура, пока великолепный торс исчезал под темно-синей тканью футболки. Если бы она управляла миром, жизнь таких мужчин, как этот, состояла бы только из колки дров в полуобнаженном виде. И если бы она управляла миром, отмотала бы время назад и остановила его в момент, когда незнакомец принимал импровизированный маленький душ.

Лаура задрожала, как только перед глазами предстала эта картина. Как зачарованная, она следила за струйками воды, стекавшими по его груди, не в силах сдержать страстного желания. Мощный бинокль позволял разглядеть каждую капельку, блестевшую на его теле.

Даже теперь, когда он был полностью одет и быстрым шагом, словно за ним гнался Цербер, направлялся к дому, Лауре казалось: она объята огнем. Маленькие язычки пламени скакали по ее венам, кожа горела, внутри все переворачивалось.

Он исчез внутри, и Лаура, закрыв глаза, ощутила острую боль потери. Такая сильная реакция удивила ее и привела в чувство. Она моргнула, протерла глаза и пришла в себя.

Больше никаких замирающих сердец и полуобморочных состояний! Никакой дрожи и неровного дыхания! И уж точно никаких фантазий! Положив блокнот и карандаш в задний карман шортов, повесив на шею фотоаппарат, Лаура стала спускаться вниз. Если она собирается добиться приглашения внутрь этого чудесного образца архитектуры начала семнадцатого века, ей следует быть очаровательной и решительной. И конечно же держать свои желания в узде.

Взойдя на трон Сассании, Мэтт хотел дать свободу прессе и предоставить журналистам больший доступ к информации. Сейчас, направляясь к владельцу бинокля, он был уже не так уверен в своей правоте. Скорее он бы уничтожил всех репортеров!

– Доброе утро.

Мэтт поскользнулся и поднял голову. Его взгляд остановился на женщине с ослепительной улыбкой, преградившей ему путь, и его разум помутился. Все мысли о журналистах, королевстве в Средиземноморье – все испарилось. Спроси, как его зовут, Мэтт бы не знал, что ответить.

Оглядев ее, он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. В ушах шумело, огонь растекался по венам. В груди все сжалось, и на одно ужасное мгновение Мэтт решил: это сердечный приступ. Но все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Земля перестала крениться, в голове прояснилось, дыхание возобновилось, сердце застучало в обыч ном ритме. Скрыв необычную реакцию за маской невозмутимости, которая помогла ему заработать миллиарды, Мэтт провел рукой по волосам. Ясно, что его бурная реакция вызвана неожиданным появлением незнакомки. Ход его мыслей был внезапно прерван, вот и все. Невозможно, чтобы причиной послужили копна белокурых волос, василькового цвета глаза и широкая улыбка. К тому же обладательница этого смертельного оружия была оде та в откровенные шортики и самую обтягивающую футболку в мире. Женщины, какими бы красивыми они ни были и какими бы формами ни обладали, не могли его смутить. И сейчас он тоже не намеревался уступать. Напомнив себе, зачем он шел, Мэтт быстро кивнул:

– Доброе утро! – Он холодно улыбнулся и шагнул вправо.

Лаура повторила его движение. Мэтт нахмурился. Пробормотав извинения, он шагнул влево.

И она тоже шагнула в ту же сторону.

Он потер подбородок. Один раз мог быть случайным. А два – уже нет.

Мэтт сдержал недовольное ворчание. Именно поэтому он предпочитал жить в пентхаусе в элитном районе в центре Лондона – там соседи не знали друг друга и предпочитали не тратить время на пустую болтовню. Все держались особняком и жили собственной жизнью. Здесь же, за городом, все обстоит не так. Кем бы ни была эта красотка, ей явно хотелось поболтать. А ему нет. Думая, а не взять ли ее просто за талию и отодвинуть в сторону, Мэтт взглянул на узкую полоску тела, видневшуюся между ее футболкой и шортами.

Интересно, какая она? Гладкая. Шелковистая. Теп лая, несомненно. А какая на вкус? От мысли, что он спускается губами по ее животу все ниже и ниже, во рту у него пересохло, а пульс участился.

– Вы в порядке? – Она озабоченно нахмурила брови.

Он тряхнул головой:

– Да. А что такое?

– Вы очень побледнели.

– Просто вы… испугали меня.

Она улыбнулась еще шире, и его бросило в жар.

– Прошу прощения, – ответила она. – Я решила, что будет безопаснее предупредить вас о моем присутствии до того, как вы в меня врежетесь.

При мысли о столкновении с этим нежным теплым телом вспышка желания обожгла Мэтта. В голове пронеслось видение: вот они падают в траву, их тела переплетаются, его руки ласкают ее…

Сердце Мэтта чуть не выпрыгнуло из груди. Он сжал челюсти.

– Я задумался, – ответил он, призвав на помощь все железное самообладание.

Она склонила голову:

– Это точно. И, судя по всему, о чем-то плохом.

– Верно.

– Жаль.

– Разве?

Она прикусила губу и кивнула:

– Думаю, да. Особенно в такой день, как сегодня.

– Что же в нем особенного? – Ему казалось, он сходит с ума.

– Ну, для начала, солнце светит, а в английский майский денек это уже повод для радости. К тому же цветы прекрасны и воздух божественный.

Цветы? Воздух? Это она красива. Она божественно пахнет.

– Правда? – пробормотал он, стараясь не думать, на что будет похоже соприкосновение их губ.

– В такой день нужно валяться на траве, читать газеты, пить розовое вино. – Женщина одарила его еще одной улыбкой. – Но точно не шагать, сердито уставившись себе под ноги.

После своевременного напоминания, где он был и куда собирался идти, Мэтт пришел в себя. Как нелепо. Если бы граждане Сассании видели его сейчас, они дважды подумали бы, прежде чем восстанавливать монархию.

– К сожалению, у меня нет времени пить вино и читать газеты, – резко ответил он. – Если вы меня извините…

Она протянула ему руку:

– Лаура Маккензи.

Мэтт почти уже скрежетал зубами:

– Мэтт Сэксон. – От прикосновения его словно ударило током. – Я могу вам чем-то помочь?

– Надеюсь, да. – Голос ее прозвучал сипло. Лаура подбоченилась и откашлялась.

Мэтт нахмурился:

– Если вы ищете дорогу, боюсь, от меня вряд ли будет толк.

Он так редко здесь бывал, что пришлось запрограммировать навигатор, чтобы сюда добраться.

– Нет, не дорогу. – Она снова улыбнулась ему, и у него внутри все сжалось. – Вообще-то мне нужны вы.

Секунду Мэтт не понимал, о чем она говорит.

– Я?!

Женщина кивнула, и, будто солнце скрылось за облаками, холодок пробежал по его спине.

«Зачем я ей нужен? Откуда она знает, кто я? Разве что это она наблюдала за мной?» – промельк нуло у него в голове. Он еще раз оглядел Лауру, не задерживаясь теперь на ее фигуре и одежде. На этот раз он отметил висевший на шее фотоаппарат. Из кармана выглядывал уголок блокнота и ручка.

Теперь уже мороз пробежал по его коже.

О черт! Это была она!

Мэтт всмотрелся в ее лицо, пытаясь распознать в ней одного из многочисленных журналистов, которых он видел в последние месяцы, и потерпел неудачу. «На кого бы эта особа ни работала, – мрачно подумал он, – она явно новенькая». Подавив чувство, подозрительно напоминающее разочарование, Мэтт заставил себя не думать об этом. Почему он удивлен? Почему разочарован?

– Я рада, что мы с вами встретились.

Он был в этом более чем уверен.

– Почему?

Ее глаза расширились, и она нерешительно улыбнулась:

– Я собиралась повидать вас. Вы же из того особняка?

– Да. – Мэтт сунул руки в карманы.

– Милое местечко!

– Спасибо, – холодно ответил он.

– Изумительный фронтон!

– Точно.

– Конечно! И красивый… м-м-м… парк.

– Безусловно.

– Вы садовник?

– Я владелец, – нахмурился Мэтт.

Как будто она этого не знает!

– О. – Широко распахнув глаза, девушка улыбнулась. – Что ж, так даже лучше.

– Что вы хотели?

Улыбка Лауры поблекла.

– Если это не будет проблематично… Могу ли я прийти и сделать несколько фотографий вашего дома?

Мэтт стиснул зубы. Какая наглость с ее стороны!

– Буквально на секунду, – добавила она. – Знаете, несколько снимков. Если вы не против…

И тут его терпение лопнуло.

– Нет, я против! И нет, вы не можете!

Улыбка исчезла с ее лица. Лаура отскочила от Мэтта, будто он ее ударил. Мгновение она стояла, ошарашенно глядя на него. Увидев огорчение в ее глазах, Мэтт тут же почувствовал вину, но в следующую секунду приказал себе не быть слабохарактерным идиотом. Чего вообще она ожидала? Что он встретит ее в своем доме с распростертыми объятиями? Что он хочет фотографироваться, развалившись на диване в гостиной? Что он передумает и предложит ей взять интервью у нового правителя Сассании на целый разворот?

– О, конечно, – беспомощно проговорила Лаура. – Извините за беспокойство. Приятных выходных. – Она рассеянно кивнула ему и повернулась, чтобы уйти, и тут Мэтт схватил ее за плечо:

– Не так быстро.

Глава 2

Лаура почувствовала, как пальцы Мэтта вцепились в руку мертвой хваткой. Ее охватила тревога. Ну, кроме тревоги было еще много чего… Потому что у мужчины были глаза цвета шоколада, густые темные волосы, в которые ей так хотелось запустить пальцы… А его голос навевал мысли о меде и теплых ночах у огня. И он обладал телом, которое ей так хотелось ласкать…

Но этот мужчина явно был психопатом.

Всего-то немножко посмотреть и сделать какие-то ничтожные снимки. Лаура неделями пускала слюнки на этот особняк, но совершенно не была готова к тому, что его владелец окажется таким несговорчивым.

Лаура подняла глаза, и от его свирепого взгляда ей стало нехорошо. Какие бы проблемы у этого типа ни были, – а у него их явно множество, – не разбираться же с ними. Ей хватало и своих собственных. Например, того, как предательски ее тело реагировало на него. Когда он пожимал ей руку, Лаура чуть не подпрыгнула, его прикосновение показалось ей ударом тока. А когда он так внимательно ее рассматривал, каждый дюйм ее тела загорался под его взглядом. Такая реакция не соответствовала его откровенной враждебности по отношению к ней. Что в его всепроникающем взгляде вывело ее из равновесия? Почему все внутри дрожало и трепетало? А главное, почему она не воспользовалась возможностью и не убежала так быстро, как только могла?

Так поступила бы прежняя Лаура, избегавшая конфликтов и не умеющая сказать «нет». И, несмотря на недавно пройденный курс по самоутверждению, в ней оставалось достаточно прежней Лау ры, желавшей поскорей сбежать и спрятаться. Но сбежать от проблемы – не самое лучшее решение, правда?

Лаура собралась с духом. Да. Сейчас она решит проблему. По крайней мере, попытается. До этого момента у нее не было возможности попрактиковаться. Вспомнив из курса все, что могла, Лаура высвободилась, глубоко вдохнула и гордо вскинула подбородок:

– Что вы теперь хотите?

– На кого вы работаете? – резко спросил он.

Лаура рассвирепела:

– Кто вы такой, чтобы хватать меня и требовать рассказать, на кого я работаю? – Она наклонила голову и вызывающе посмотрела на него. Ее наставница была бы довольна. – Знаете, ваши манеры оставляют желать лучшего!

Мэтт скривился:

– Меня не интересуют светские беседы. Вы работаете на журнал «Селебрити» или на другое издание?

Лаура нахмурилась. О чем это он?

– Конечно нет. Сейчас я вообще не работаю.

– Фрилансер?

– В творческом отпуске, – пробормотала Лаура.

– Конечно, – протянул он. – Поэтому вы наблюдали за мной?

Ой-ой! Лаура открыла рот и тут же закрыла. И, к своему ужасу, ощутила, как горят ее щеки.

– С чего вы решили, что кто-то за вами подсматривает? – ответила она.

– Дайте подумать… А как же бликующий на солнце бинокль, направленный точно в мою сторону?

Ох, черт! Сердце Лауры рухнуло куда-то вниз. А она-то считала себя осмотрительной! В голове проносились варианты ответа, и, к сожалению, лучшим было признание.

Она поправила волосы и выпрямилась:

– Ну ладно. Ну, на самом деле я не…

– Я спрашиваю вас еще раз. – Его глаза сузились. – На какую грязную газетенку вы работаете?

Руки Лауры опустились, и она непонимающе моргнула. О чем он вообще говорит? Наверное, пока он трудился, солнце напекло ему голову?

– Я не работаю на газеты, грязные или какие-то еще. Я архитектор!

На его лице промелькнуло удивление.

– Такого я еще не слышал.

Лаура вспыхнула:

– Я не шучу. С чего вы взяли, что я журналист?

– Да я в этом уверен!

– Вы ненормальный!

– Тогда объясните: зачем бинокль?

Она подбоченилась и взглянула на него:

– Я как раз собиралась объяснить, когда вы меня перебили.

Лаура кипела от негодования: «Зачем я так мучаюсь? Ах да, особняк…» Она сосредоточилась на манерах и вежливо произнесла:

– Я собиралась сказать, что смотрела не на вас. – В основном… – Я разглядывала ваш особняк.

– Мой особняк?! – Мэтт в недоумении уставился на нее. – Зачем?

– Затем, что это лучший образец архитектуры семнадцатого века, который я когда-либо видела.

– Ну, это всем известно, – протянул Мэтт.

Его скепсис выводил Лауру из себя.

– Несомненно, – процедила она. – Я специализируюсь на сохранении старинных зданий, и мне очень хочется изучить ваш дом.

– Это правда? – Мэтт скрестил руки на груди и уставился на нее.

– Конечно, – ответила она.

– Если вы и вправду архитектор, – он подался вперед и понизил голос, – тогда докажите это.

– Что? – тряхнув волосами, спросила она.

Возможно, она была так увлечена созерцанием мускулистых рук Мэтта, что ослышалась? А может, у него извращенное чувство юмора, и это шутка?

– Если вы хотите, чтобы я поверил, будто вы архитектор, и хотите лишь осмотреть мой дом, докажите это!

Ее разумная часть, кипевшая от негодования, считала, что пора прекращать этот дурацкий разговор. Стояло прекрасное утро. У нее масса дел. Таких, как поиск работы или решение проблем в личной жизни. Ей совершенно не нужна еще одна головная боль. И никакой особняк не стоит стольких трудностей!

А вот профессиональная ее часть, которую недавно так откровенно отвергли, безжалостно уволив из компании, где Лаура работала, требовала самоутверждения.

Меньше секунды стороны боролись, но увольнение еще не забылось, и раны были свежими, так что ей непременно надо было победить!

Лаура расправила плечи и вскинула голову. Он хочет доказательств? Он их получит. Даже больше, чем может вынести не столь восхищенный архитектурой человек.

– Без проблем, – ответила она, достав свой блокнот и пролистывая записи последних шести недель. – По моим первым наблюдениям, дом был построен примерно на рубеже шестнадцатого и семнадцатого веков. Основное здание состоит из двух этажей и, как мне кажется, мансарды. – Возможно, с живущим там безумным родственником в компанию к уже имеющемуся. – Здание построено из известняка, а крыша выложена ракушечником. Раньше здание было четырехугольным, а теперь имеет форму буквы «Ч». Два крыла отходят от парадного входа, украшенного фронтоном. Правое крыло сзади было полностью перестроено. Я думаю, где-то в середине девятнадцатого века.

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и взглянула на Мэтта, чье красивое лицо выражало легкое потрясение. Теперь будет знать, как скептически ухмыляться. А ведь она еще не рассказала об окнах.

– Мне продолжать?

Мэтт нахмурился:

– Нет, достаточно.

Лаура положила блокнот обратно в карман и включила фотоаппарат.

– Может, теперь вы хотите посмотреть фотографии? У меня сто тридцать снимков архитектурных памятников эпохи Регентства. Я могу показать каждый из них. Во всех подробностях. Я очень дотошная. И, если честно, могу говорить об архитектуре часами.

Его растерянность усилилась.

– Возможно, в другой раз… Вы меня убедили.

– Я очень рада. – Лаура убрала камеру и холодно взглянула на него. – Так почему вы решили, что я журналист?

– Из-за бинокля.

– Вы действительно стоите такого внимания?

На лице появилась кривая улыбка.

– В общем, да.

– Кто вы?

– Не читаете газет?

– Редко. Они слишком пессимистичны. Разве что о вас писали в «Архитектуре завтра».

– Забавно… – Мэтт замолчал.

Лаура уже начала проклинать себя: «Неужели я зашла так далеко? Неужели слишком настойчива, чтобы выиграть?»

Но тут на его губах заиграла улыбка.

– Кажется, мне следует извиниться.

Уф! Слава богу. Она не проиграла!

– Вам только кажется?

Он пожал плечами:

– Придется вам смириться. Я несколько… грубоват.

Это еще мягко сказано!

– Извинения – это хорошо, – начала Лаура, решив сыграть на его неловкости и добиться максимума, – но получить приглашение осмотреть ваш дом было бы лучше.

Пригласить ее осмотреть дом? Это даже не обсуждается!

Нахмурившись, Мэтт размышлял. Он всегда был сдержан. Аккуратен в своих решениях. Он никогда, что называется, «не слетал с катушек». Никогда не делал ошибок. Так почему теперь?.. Возможно, воспоминания, навеваемые этим домом, были слишком тревожными? Возможно, сказывался стресс последних шести месяцев? Может, он просто сдает позиции? Иначе с чего он сделал неверные выводы и взбесился? Почему воспринял все так остро и буквально набросился на эту архитекторшу? И почему ему кажется таким сложным не касаться ее?

Румянец на ее щеках, блеск глаз, то, как вздымалась ее грудь, будили в нем первобытные инстинкты. Даже думая, что она журналист, и пылая от гнева, Мэтт все равно хотел, как дикарь, перекинуть Лауру через плечо и утащить в спальню.

Но этого никогда не произойдет. Даже если бы он хотел убедиться в силе влечения, которое возникло между ними, у него не было времени и желания усложнять себе жизнь.

Сожаление пронзило его грудь, но Мэтт взял себя в руки. В конце концов, он не размазня, и у него еще было время проверить это. Вежливо улыбнувшись Лауре, он ответил:

– Боюсь, что это совершенно невозможно.

Лаура сникла. Разочарование нахлынуло на нее. Черт возьми, она могла поклясться, что он был почти согласен! Но, взглянув на его неподвижное лицо и неприступную позу, Лаура поняла: Мэтт уже все решил и никакие ее слова не заставят его передумать. Он выглядел суровым и твердым, как гранит.

Ну хорошо! Она устала. Она старалась изо всех сил, но была повержена. Он сделал свой выбор, и она уважала его. Есть еще множество великолепных домов, которые она может посетить, если ей захочется.

Лаура развернулась, чтобы уйти, но что-то остановило ее.

«Подожди-ка минутку! – В голове застучало, и она замерла. – Ты правда собираешься вот так просто сдаться? После всего, что преодолела? Кто ты? Борец или нет?» Решимость росла внутри ее, и Лаура укрепилась в своем намерении.

Мэтт мог стоять тут как Эверест, но он был всего лишь мужчиной, из плоти и крови, как и все.

«Может, не совсем, как все, – думала она, оглядывая его и чувствуя, как ей опять становится жарко, – но и у него тоже есть слабое место. Осталось только его найти».

Она получит то, за чем пришла. Чего бы ей это ни стоило.

Почему она не уходит?

Мэтт видел, как на лице Лауры одна эмоция сменяет другую, и его недовольство росло. Он дал ясно понять: его ответ – «нет»! Так почему она все еще здесь?

– Ой. – Закусив нижнюю губу, Лаура подняла голову и широко распахнула глаза.

«О нет», – простонал про себя Мэтт, пытаясь подавить просыпающееся чувство вины. Он не собирался поддаваться разочарованию, которое плескалось в блеске ее васильковых глаз. Или соблазняться ее влажными губами… Эта женщина зря старается! Чувство вины и желание пусть идут к черту!

– Пожалуйста! – взглянула она из-под опущенных ресниц, и недовольство сменилось улыбкой.

Не контролируя себя, Мэтт уже глядел на эти губы, и его сознание заполнила картинка: вот розовые губы женщины блуждают по его телу, ее волосы растрепались и щекочут кожу, пока она спускается еще ниже. Желание было таким сильным, что у Мэтта пересохло во рту и начала кружиться голова.