Гендер и язык
В настоящее время наблюдается рост интереса к социолингвистической вариативности, связанной с полом носителя языка. Однако немногие книги, имеющиеся в этой области, написаны с позиции американских исследователей и рассчитаны на массовую аудиторию. Статьи по этой проблематике разбросаны по научным журналам и не всегда легко доступны. Кроме того, отмечается появление отдельных разрозненных социолингвистических исследований, направленных на расширение наших знаний о половых различиях, анализирующих расслоение социальной группы или речь этнических меньшинств. Одна из главных целей книги – логически последовательно изложить изучаемую проблему, обобщить и систематизировать ранее написанные работы о половых различиях в языке и сделать их доступными для заинтересованного читателя. Книга предназначена для тех, кто занимается социолингвистическими исследованиями и намерен изучать детально один из аспектов, а также всем интересующимся изучением половых различий. В основе книги – социолингвистические исследования, проводимые в Британии на материале английского языка.
Книга представляет собой в первую очередь социолингвистическое описание взаимосвязи языка и пола. Ее содержание не касается отношения языка и сексизма, за исключением общих вопросов, и не затрагивает дискриминирующую функцию языка в отношении женщин, а описывает разное использование языка мужчинами и женщинами в речи.
Заметим, что в работе я намерена использовать термин «пол», а не «гендер». «Гендер» – это более точный термин: «пол» относят к биологическим различиям, а «гендер» является термином, используемым для описания социально сконструированных категорий, основанных на различиях полов ввиду того, что большинство обществ оперирует понятиями «мужское» и «женское». Тем не менее термин «гендер» несовершенен из-за существования эквивалентного понятия в лингвистике. Грамматическая категория «род» в лингвистике служит для отнесения классов слов к мужскому – женскому – среднему роду; одушевленному – неодушевленному и т. д. Во французском языке, например, форма артикля изменяется в зависимости от рода существительного – la table (the table – женский), но le livre (the book – мужской). Строго говоря, книга об изменениях языка и гендера, но во избежание двусмысленности мы будем использовать термин «пол» (как и в большинстве социолингвистических работ)1.
Мы начнем вводную главу с краткого изложения основных принципов социолингвистики, так как последующее изложение языковых различий мужчин и женщин будет представлено с применением категориального аппарата социолингвистики. После этого обзора последуют рассуждения о женщинах как социальной группе. В анализе социальной вариативности (как языковой, так и неязыковой) существует тенденция отрицания различий между мужчинами и женщинами. Если мы хотим исследовать способы различного употребления языка мужчинами и женщинами, то, несомненно, у нас должны быть некоторые соображения по поводу того, каким образом женщины как группа отличаются от мужчин как группы.
При рассмотрении вопроса о половых различиях в языке мнения лингвистов расходятся, поэтому в последующей части главы я опишу два основных подхода, в основе которых лежат разные взгляды на статус женщин как группы.
1.2. Социолингвистика
Социолингвистика – это наука о языке в его социальном контексте. Изучение языка в социальном контексте означает непосредственное изучение языковой вариативности. В различных социальных ситуациях человек изъясняется по-разному – это явление мы называем стилистической вариативностью. К тому же говорящие, которые отличаются возрастом, полом, социальным классом, этнической группой, также будут отличаться друг от друга и речью даже в одном и том же контексте – это социальная вариативность. В сфере интересов социолингвистов находятся как стилистическая, так и социальная вариативность.
Социолингвисты проводят анализ речи, чтобы показать структурность, а не произвольность языковой вариативности: их целью является установление неоднородности типичного языкового сообщества. Если лингвисты-теоретики сосредоточиваются на исследовании идеальных высказываний идеального говорящего-слышащего в однородном языковом сообществе, то социолингвисты в качестве объекта изучения выбирают высказывания реального говорящего в реальном (гетерогенном) речевом сообществе.
В сфере научных интересов социолингвистов находится, главным образом, разговорная речь. Под разговорной речью понимается речь, спонтанно используемая людьми, хорошо знающими друг друга. Социолингвисты разрабатывают различные способы получения данных разговорной речи: от анонимного экспресс-опроса до длительного наблюдения над участниками коммуникации. При анонимном экспресс-опросе исследователь под видом покупателя задает вопрос или вопросы, составленные с целью достижения социально значимой реакции, а затем осторожно фиксирует ответ в записной книжке. При проведении длительных наблюдений исследователь взаимодействует с группой информантов в течение долгого периода времени и становится настолько «своим», что на магнитофон уже не обращают внимания. Даже при проведении стандартного интервьюирования социолингвисты стремятся получить как формальный, так и неформальный стили общения, апеллируя к информантам, например, с просьбой рассказать историю из своей жизни: метод индивидуального изложения способствует снижению фактора само-осознанности в речи испытуемого. Такая методологическая изобретательность стимулировалась восприимчивостью социолингвистов к «парадоксу наблюдателя» (Observer’s Paradox) – проблеме, с которой столкнулись исследователи, стремящиеся проводить наблюдения над поведением людей вне эксперимента.
Социолингвисты заимствовали методы исследований из естественных наук, таких, как ботаника, зоология, и других. Информанты отбирались из произвольных источников, таких как список избирателей, чьи анкеты отражали состав общества по возрасту, полу, социальному классу и прочим параметрам. (В фокусе недавних социолингвистических работ находились социальные группы: в них отбор информантов не был случаен, он был оправдан целями таких исследований.) Лучшие социолингвистические исследования показали системное варьирование языковых форм в зависимости от социального ракурса, например социального класса говорящего.
Интерес социолингвистов к разговорной речи отражает их убеждение в том, что исследование языка должно охватывать речь всех членов сообщества, а не только отдельно взятого диалекта, используемого меньшинством. Социолингвисты рассматривают литературный английский (Standard English) всего лишь как один из вариантов английского, представляющий не больший и не меньший интерес, чем любая другая его разновидность. Лингвисты же, в отличие от социолингвистов, отталкиваются от предпосылки, что литературный английский язык – это и есть английский (это происходит из-за совпадения: данный вариант используется большинством лингвистов). Социолингвисты подвергают сомнению точку зрения большинства. Их внимание в равной степени направлено не только на все варианты функционирования языка, но и на факт наличия в нелитературных разновидностях языка собственной устойчивой фонологической, морфологической, синтаксической и лексической систем. Таким образом, социолингвистический подход – это подход меньшинства.
Термины «большинство» (majority) и «меньшинство» (minority), употребленные здесь, относятся к разным подходам в отношении власти и контроля. Большое сообщество – то, которое обладает властью и контролем, а языки и диалекты большинства – те, которые используются большими сообществами. «Малый» – относительный термин. Малые общности и языки определяются в отношении к большим общностям и языкам. Настоящий термин не связан с количеством говорящих: может быть много говорящих на языках или диалектах малых общностей, но эти языки / диалекты не обладают таким же статусом, как языки / диалекты больших общностей. Для сравнения, основное направление лингвистики (Хомскианское – Chomskyan) может быть названо подходом большинства к языку, потому что оно сосредоточивается на языковых вариациях больших групп (властвующих), тогда как социолингвистика – подходом меньшинства, потому что фокусирует внимание на речи малых общностей (для дальнейшего обсуждения этих двух подходов см. [Deuchar & Магtin-Jones 1982]).
1.2.1. Социолингвистика и женщины
Почему лишь недавно социолингвисты стали обращать внимание на взаимодействие языка и пола? Я хотела бы выделить две причины, проистекающие из истории развития социолингвистики и ее связи с лингвистикой и диалектологией.
Во-первых, хотя социолингвисты и отказались от субъективного отбора информантов, типичного для традиционной диалектологии, все же изначально суть этого отказа состояла в предпочтении городских информантов сельским и молодых пожилым. Несмотря на то что информанты обоих полов становились объектами многих исследований, по-прежнему велись эксперименты только с испытуемыми мужского пола (например, исследования темнокожих подростков Гарлема [Labov 1972b]; наблюдения Рида над эдиндбургскими школьниками [Reid, 1976]. Я не знаю ни одного социолингвистического исследования, объектом которого были бы только женщины как носители языка.
Во-вторых, смена акцента с литературных вариантов языка на нелитературные произошла вследствие реакции на основное течение лингвистики (мейнстрим), что сказалось на методе изучения малых общностей, описанном выше. Все виды малых социальных групп находились под пристальным вниманием исследователей, в частности, рабочие, этнические и подростковые группы. Женщины, однако, не воспринимались как малая социальная группа. Лингвистическая вариативность в совокупности с социальным классом, возрастом и этничностью – вот, что четко проявлялось в работах ранних социолингвистов. Как будет показано в четвертой главе, многие ранние социолингвистические работы в основном освещали социальную стратификацию речи. Другим же видам вариативности уделялось меньше внимания. Это положило начало развитию социальных наук и росту женского движения, в центре внимания которого находились женщины как социальная группа, обладающая своими собственными правами.
1.3. Женщины как социальная группа
Женщины представляют собой довольно необычную социальную группу. Для сравнения обратимся к «нормальным» группам. Рассмотрим рабочий класс Белфаста, выходцев из Западной Индии в Британии или подростков Ридинга – социальные группы, которые достаточно выделяются и которые не раз становились объектами социолингвистического анализа [Milroy 1980; Edwards 1979; Cheshire 1982а]. Несмотря на то что эти группы имеют определенные четкие различия, они обладают следующими общими характеристиками.
1. Они ЛИБО живут вблизи друг друга, по соседству (такие дискретные гомогенные сообщества иногда называются «гетто»), ЛИБО у них есть определенное место встреч (подростки встречаются на игровых площадках, на дискотеках и в клубах).
2. У них заметная и отличная от других субкультура.
3. Члены группы признают существование своего объединения и подтверждают свою причастность к нему: принадлежность к группе является обязательной частью их идентичности.
Отметим, что члены больших групп также принимают данные условия. Например, районы Хэмпстеда в Лондоне или Клифтон в Бристоле иногда называют «гетто среднего класса», и такая большая группа, вне сомнения, обладает особой, отличной от других культурой. Так как эта группа является доминирующей, в ней отмечается неуважительное отношение к другим группам (иными словами, преобладающая группа воспринимается как нормальная или нейтральная, тогда как другие группы рассматриваются как отклонение от нормы). В результате культура большинства часто считается культурой всего общества. Например, литературный английский рассматривается как непосредственно английский язык.
Мужчины и женщины представляют собой специфичные социальные группы, характеризуемые особыми чертами, так как в нашем обществе они стремятся к парному союзу, состоящему из одного мужчины и одной женщины: они никогда не живут на отдельных территориях (см. пункт 1), за исключением определенных обстоятельств. «В отличие от малых групп женщины не должны жить сообща в условиях, способствующих развитию коллективного группового сознания» [Williams & Giles 1978, 436]. Кроме того, если в других социальных группах четко осознаются границы между «своими» и «чужими», что часто ведет к конфликтам (например, между выходцами из Западной Индии и белыми, между подростками и взрослыми), то мужчины и женщины склонны общаться друг с другом доброжелательно. По всей видимости, наиболее существенно следующее: до сих пор неясно в какой степени пол как категория значим для женщин и мужчин. В оппозиции «мужское-женское» «мужское» является немаркированным членом и, следовательно, для мужчин социальная группа может оказаться более значимой категорией, нежели пол.
Что касается женщин, то степень идентификации их как социально значимой группы возрастает. По мнению социальных психологов, люди устанавливают социальную идентичность исходя из своей принадлежности к той или иной социальной группе, но как было указано, значимость группы определяется только в сравнении с другими группами. Генри Тайфель, социальный психолог, разработавший теорию внутригрупповых взаимоотношений и социального изменения [Tajfel 1974; 1975; 1978; 1981] занимался, в частности, изучением групп, члены которых имели низкую самооценку. Это происходит, когда группа имеет низкий социальный статус и рассматривается в терминах отрицательной оценки, по сравнению с другой группой. Поскольку можно утверждать, что женщины действительно принадлежат к социальной группе такого типа (в нашем обществе их оценивают – явно или скрыто – ниже мужчин, и, следовательно, они обладают более низким социальным статусом), то будет полезно проследить, какие прогнозы теория Генри Тайфеля делает в отношении социальных групп в такой позиции, каким образом она освещает положение женщин в современном обществе и то, как они используют язык2.
Тайфель утверждает, что члены групп с низким социальным статусом («малых групп» по определению, представленному выше) могут либо принимать, либо отвергать свое низкое положение в обществе. Если они принимают его, то стремятся достичь самоуважения и позитивной самооценки, действуя индивидуально, а не как группа. Для таких людей существуют две позитивные стратегии: во-первых, они могут сопоставить себя с членами своей группы; во-вторых, они могут самостоятельно попытаться присоединиться к группе, имеющей более высокий статус. Если же они отказываются принять низкий социальный статус, то пробуют, действуя самостоятельно, как группа, изменить данное положение вещей. Тайфель подчеркивает три возможных способа достижения более высокого социального уровня (порядок стратегий, данных здесь, имеет тождественную историческую последовательность):
1. Попытка достичь равенства и перенять ценности большинства – эта стратегия называется ассимиляцией;
2. Стремление пересмотреть характеристики, первоначально определенные обществом как отрицательные, и представить их в выгодном свете;
3. Стремление создать новые параметры для сравнения с доминирующей группой, устанавливая ценностные рамки и тем самым конструируя позитивный и четкий образ себя.
Таблица 1.1 представляет данную теорию в схематичной форме.
Насколько названная теория связана с истинным положением женщин в обществе сегодня? В прошлом женщины мирились со своим низким положением, позволяя группам более высокого социального статуса давать себе оценки и определения и принимая их как данность. Многие женщины и сегодня придерживаются такой позиции. Для создания положительного имиджа такие женщины сравнивают себя с другими женщинами. Значимыми параметрами для сравнения являются следующие занятия: шитье, приготовление пищи, забота о детях и собственная внешность. Потребность во внутригрупповом сравнении обусловило существование целой индустрии женских журналов. Женщины названного типа избегают сравнивать себя с мужчинами. Иногда женщина, в принципе согласная с низким статусом женщин как социальной группы, предпринимает попытку покинуть женскую группу и быть принятой мужчинами. (Описанная стратегия трудноосуществима для групп женщин и темнокожих, имеющих очевидные физические отличия от других групп, но, например, для групп рабочего класса она широко применима.) Время от времени эта стратегия осуществляется в деловых и политических кругах – женщина успешно работает в мужском мире и по существу становится мужчиной. Однако, следуя этой стратегии, цели могут достигнуть только единицы, а не вся группа. Такое явление может быть названо символизмом.
Таблица 1.1
Теория внутригруппового взаимодействия и социального изменения Тайфеля
1. Ассимиляция с членами группы с высоким социальным статусом и требование равенства
2. Переосмысление отрицательных характеристик
3. Создание новых параметров для сравнения
В настоящее время женщины все больше осознают свой неравный социальный статус с мужчинами и все меньше готовы принимать такое положение дел. Соответствует ли теория Тайфеля их стремлениям изменить данное положение? Мы последовательно рассмотрим три предлагаемые стратегии и установим значимость каждой в поведении женщин в общем и в их языковом поведении в частности.
Ассимиляция
Совершенно очевидно, что в основном женщины применяют стратегию ассимиляции. Можно отметить определенный прогресс в достижении равных трудовых и законодательных прав: в 1970 г. был принят «Акт о равной оплате труда» и в 1975 г. – «Акт о половой дискриминации», также была учреждена комиссия по равным правам и возможностям, гарантирующая эффективное выполнение актов. Уильямс и Джайлз [Williams & Giles 1978], однако, считают, что усилие, предпринятое для изменения явных норм, фактически может отвлечь внимание от давно существующих скрытых норм, закрепляющих понятие низкого статуса женщин. Заметим, что если женщины добиваются успеха в какой-либо сфере деятельности, например в преподавании или секретарской работе, то в этой области значимость социального статуса снижается.
С точки зрения языка очевидно, что определенные группы женщин (занятые профессиональной или политической деятельностью) придерживаются этой стратегии.
Процесс ассимиляции с доминирующей группой происходит следующими способами:
1. Используется более низкая тональность голоса.
2. Употребляется бранная и табуированная лексика.
3. Заимствуется более напористая, самоуверенная манера общения.
4. Заимствуются просодические особенности типичные для мужчин (например, им более свойственно употребление нисходящей интонации, чем восходящей).
5. В обществе ведутся беседы на типично мужские темы: бизнес, политика, экономика.
6. Учащается нелитературное произношение (канал ВВС – яркий тому пример).
Недостаток обсуждаемой стратегии заключается в том, что женщины переосмысляют себя с точки зрения мужских ценностей (ценностей доминирующей группы). Если женщина ищет собственное «я», то, вероятно, следует говорить об упущениях стратегии
Пересмотр отрицательных характеристик
Эта стратегия более изучена в отношении малых сообществ с широко известным примером в качестве лозунга «Черный – значит красивый». Положительная оценка того, что первоначально носило ярлык «плохой», также имеет очевидные языковые связи. Обратите внимание, например, на рост употребления западного варианта индийского языка, сложившегося на креольской основе, среди темнокожих подростков в Великобритании, и значение уэльсского языка для уэльсских сепаратистов.
Изменение отрицательного образа на положительный – довольно медленный процесс. Некоторые женщины начинают подчеркивать ценность для общества стереотипных женских качеств, таких как мягкость, забота о ком-либо, впечатлительность. Но в то же время они делают акцент на таких стереотипных мужских качествах, как самонадеянность, агрессивность, соперничество, которые не всегда полезны для общества. Понятие андрогиния (интеграция мужских и женских ролей) поддерживается3. С лингвистической точки зрения стратегия является довольно новой. Некоторые женщины выступают против равноценного употребления местоимения «he» и «man» – он и человек, утверждая, что это заведомо понижает статус женщин. Что касается использования языка, самым значимым сдвигом представляется оценка женщинами преимуществ партнерского, кооперативного общения в противовес соревновательным стратегиям ведения диалога. Исследования, выполненные в этой области, характеризуют речевое поведение мужчин как конкурентное, отвергающее мнение предыдущего говорящего и настойчиво навязывающее свою собственную точку зрения как единственно возможную. Женщинам в беседе с другими женщинами, наоборот, присущ согласованный стиль общения: в их речи больше дополнений, чем перебиваний, они склонны больше к поддержанию диалога, перебивание собеседника нехарактерно для женской речи (см. разделы 6.5 и 9.2). Статьи, обсуждающие эти различия, отмечают, что женщины начинают ценить свой стиль общения и возмущаются, когда им навязывают мужскую модель ведения диалога при общении в смешанной группе (в названных трудах такие понятия как gossip — «болтливость, разговорчивость» рассматриваются позитивно). Считается, что женщины менее категоричны; присущий им кооперативный стиль общения они оценивают положительно, в то время как мужскую тактику диалога подвергают критике.
Создание новых параметров для сравнения
С недавних пор женщины стали инициаторами создания новых моделей общественных организаций. Отличительной чертой таких организаций является отсутствие явного названного лидера или организатора. Например, полиция или пресса, интересуясь лидерами женских миротворческих лагерей Британии, не раз были поставлены в тупик ответом об отсутствии таковых. В основе общественной организации такого типа лежит кооперативная тактика общения, имеющая ценность у женщин и описанная выше в своем языковом выражении. Общей чертой всех собраний женских комитетов и организаций является либо отсутствие места для ведущего как такового, либо он (ведущий) попеременно избирается от одной сессии к другой (обратим внимание на то, что такие слова как председатель и спикер полностью запрещены). Иными словами, женщины формируют принципиально новые организационные модели. В них бесспорно включены различные лингвистические стратегии из числа тех, что предписаны традиционно мужским стилем ведения собраний с их четко определенным лидером, повесткой дня, регламентом и тщательно установленным порядком. Новая женская модель представляет собой более свободное, творческое и гибкое объединение и в любом случае отличается от мужской.
Из краткого описания женщин как социальной группы в свете теории Тайфеля мы смогли увидеть, что женщины по-прежнему находятся на раннем этапе процесса перемен. Не все женщины осознают несправедливость низкого социального статуса в обществе. Те, кто действительно считает свою зависимую позицию несправедливой, большей частью следуют стратегии ассимиляции: они работают над изменением законодательных и других социальных структур, способствующих установлению равноправного положения женщин. Как уже было сказано, хотя такого рода движения, возможно, являются существенной предпосылкой социальных изменений, длительное следование стратегии ассимиляции неэффективно для установления позитивной социальной идентичности, так как ассимиляция, по сути, означает признание норм доминирующей группы. Отказываясь принять нормы мужского общества и переосмысляя женские характеристики положительно, некоторые женщины передвигаются от второй стратегии Тайфеля к третьей. Но создание новой, положительной идентичности взамен старой и зависимой – это чрезвычайно медленный процесс, особенно в том случае, если доминирующая группа не принимает данного положения безоговорочно и стремится сохранить свой высокий статус.
1.4. Женщины, мужчины и язык
Мы рассмотрели природу социальных групп, природу зависимых (малых) групп в частности, а также способы, при помощи которых они пытаются изменить свой социальный статус. Мы охарактеризовали женщин как социальную группу, их положение в обществе и изменения их общественной позиции, происходящие в настоящий момент. Как мы сказали, перемены только начинаются. В книге достаточно много сказано об оценке общественной позиции мужчин и женщин. Это объясняется теми задачами, которые попытается решить социолингвистика – не только описать языковую вариативность и социальный контекст, в котором возникает изменение, но также показать, как эти изменения отражают социальную структуру. Социолингвистические исследования раскрывают не произвольность, а системность языковой вариативности, находящейся в прямой зависимости от общественных изменений, наблюдаемых в речи сообщества.