Мастер боли

Глава 10

Васнецов Валерий Ксенофонтович, среди «деловых» носил погонялово Дед. Хитрый и изворотливый, удачливый, если за удачу принять точный расчёт и планирование, он почти всегда уходил от сроков на киче. Всего пару раз пришлось потоптать зону, первый раз по «малолетке», а второй раз дело было через чур серьёзное и он пошёл на посадку для поглощения срока, слава Богу, тогда действовали советские законы, о поглощении срока. Там же на зоне он был «коронован» и на свободу вышел уже серьёзный «деловой» человек, имеющий серьёзные завязки в блатном мире. Там же он познакомился с священником, ставшем его духовником.

Странно, но подобное тянется к подобному. Вот и священник был из того же теста что и Дед. Он смог помочь Деду в зоне и тот стал должен. Надо сказать, что чем ближе конец жизни, тем более набожным становился Дед. Хотя его набожность тоже была странной, он соблюдал посты, ходил в церковь и даже «исповедовался» своему духовнику. Но как был бандитом так им и остался. Уже в Москве Дед пересёкся с Феофилом и тот стал его духовником. Вот и сейчас они встретились для «исповеди», выслушав очередное «грешен отче, каюсь» Феофил, завёл разговор по «душам». Потом обмолвился, что есть парнишка, что изобрёл уникальный аппарат, излечивающий неизлечимые онкологические заболевания. Ко всему прочему, некрещённый, вот и надо бы отыскать его и привести в лоно церкви, что будет во славу нашего Господа.

Дед сразу понял, что это задание духовника. Он, смиренно склонив лысеющую голову, спросил, каким образом его можно будет найти и уговорить. Феофил назвал служку, страдающего избыточным любопытством, а поэтому проследившего парня до его дома. Феофил не стал говорить, что после чудесного излечения Николая Васильевича, сам дал задание служке о слежке. И ещё он попросил не трогать без нужды слуг и рабов божьих. Дед заверил, что всё будет исполнено вежливо. Феофил сказал, что на крайний случай его интересует прибор, так что вот это и будет заданием минимум, ну а уж если Дед приведёт парня, то Феофил найдёт способ отблагодарить верного прихожанина, после чего перекрестив, отпустил.

Дед не стал откладывать дело в длинный ящик, в принципе ему самому было интересно поиметь один экземпляр такого прибора. Клондайк отдыхает против этого прибора. Дед читал много и считал что по сути в мире идёт эпидемия онкологии, причём болячка не жалела ни кого, а сильные мира сего, страдающие так же как обыкновенный бедняк, отщипнут ему малость, от своих бездонных закромов и даже не заметят. Были у Деда рукоделы, что могли повторить любой прибор и даже торговали копиями, причём часто получалось, что копия была бы как бы ни лучше оригинала. А посему, направил свои стопы к упомянутому служке.

Служка не стал ломаться, ещё он поломался, когда к горлу перо приставили. Нет, Дед не стал бы его кончать, но перо у горла снимало все вопросы. Довольный, собой Дед вернулся домой и сразу дал знать лучшему домушнику, что был у него, что он ждёт его к себе. Ждать долго не пришлось, буквально через полчаса он уже давал наставления. Наставление было очень простым, вынести из квартиры парня всю электронику. Причём постараться сработать, так что бы ни кто не пострадал. Домушник по кликухе Жмот, кивнул головой и исчез с глаз долой. Жмот был человеком обстоятельным, посетив дом и осмотрев, место будущей работы, он понаблюдал за парнем пару дней. После чего, пока тот гулял с псом, вскрыл квартиру, взял весь заказ и исчез, даже не потревожив консьержку, смотревшую очередной сериал.

Так что не прошло и недели, а вся электроника из квартиры была у Деда и его мастера пытались найти в ней отличия от стандартной аппаратуры. Но всё оказалось тщетно, ни чего необычного найдено не было, более того Деда насторожил такой бедный набор, простой старенький телевизор, простой до нельзя приёмник, производства Китая, одна из первых моделей СВЧ, ещё советского производства. Не было обычного для молодёжи компьютера, музыкального центра и других приспособлений, неразрывно связанных с молодёжью. Дед решил, что парень где-то ещё хранит эти приблуды, а поэтому, за парнем был пущен хвост, что отслеживал, каждый его шаг. Но и это не дало результата, работа дом, выгул собаки, работа дом.

Дед был в растерянности, как же ему выполнить поручение, да и самому соскрести чуточек «жирка» на старость. Пока не было ни каких зацепок, но он чувствовал, что скоро духовник начнёт спрашивать. Тогда он решил, что прибор парень носит с собой, а поэтому лучшему «щипачу» было дано задание, обшманать парня, аккуратно освободив того от электроники что с ним будет. И опять, старенькая ещё кнопочная «Нокия» составила весь улов. Телефон оказался самым настоящим, без каких либо добавлений. При просмотре было удивительно малое количество номеров в памяти телефона, практически все они были связаны с работой. Дед уверился, что искомое парень хранит на работе, а вот туда доступа не было, всё же режимное предприятие под крылом ФСБ. Нервы старого «вора в законе» не выдержали, и он решил пойти на провокацию. «Пригласить» парня к себе и устроить тому моральный прессинг. Один раз уже так поступал, а проверенные способы самые лучше, по крайней мере, он так считал.

Глава 11

С некоторого момента Вадим стал ощущать постороннее внимание. Потом и вовсе анекдотичный случай, ограбление квартиры, самое смешное заключалось в том, что украли всю электронику из квартиры. Причём не тронули ни банковскую зарплатную карточку, ни документы, даже семьдесят тысяч, лежавшие почти открыто, так и остались на месте. Потом, Вадима обокрали на улице. Странность была в том, что при этом у вора не было ни каких эмоций, а поэтому Вадим его просто не почувствовал. Причём украли старенький телефон, что верой и правдой служил ему не первый год, а вот опять деньги и карточку не тронули. При попытке просмотреть линии возникала какая-то неясность, правда появилось ощущение, что это скоро разрешится и ему опять придётся применять свой дар, для защиты слабого. Был намёк, что это всё происходило в связи с его посещением храма и хосписа. На работе Вадим работал на автомате, но часто с удивлением ощущал на себе удивлённо-завистливые взгляды. Только потом до него дошло, что идёт уже пятая тема разработок бюро.

В тот вечер он возвращался с работы, когда из подкатившего микроавтобуса «Мерседес», выскочило два «быка» и подхватив его под руки, затащили в салон. Вадим знал, что если бы он захотел, они и водитель были мертвы, но вдруг понял что это связано именно с тем видением, что взывало к защите слабого. Поэтому, даже не сопротивляясь, он спокойно сидел и ожидал когда они приедут к конечной точке маршрута. Микроавтобус, проскочил МКАД и по Ново-рижскому шоссе доехал до какого-то коттеджного посёлка. Там он въехал, на довольно приличную территорию усадьбы, по-другому это строение нельзя было назвать. Там его извлекли из чрева машины и подтолкнули к входу. За прихожей оказался большой зал с камином. У камина сидел ещё крепкий пожилой человек.

– «Ну, заходи, раб божий, обшитый кожей. Поговорить с тобою возникла нужда, уж не откажи старому человеку»

Вадим стоял молча, погружённый в себя. Было очень трудно стерпеть эмоциональную вонь, исходившую от этого старика. Отвратительно пахнет разлагающийся труп, но оказалось, что разлагающаяся душа пахнет просто омерзительно. Да и остальные присутствовавшие здесь люди, пахнут чуть менее отвратительнее. Был правда один человек, чей эмоциональный запах был другим. Страх и обречённость исходили от него. Дед упорно хотел заглянуть к нему в глаза, потом выказывая поднимающееся раздражение, заговорил опять.

– «Ты что мил человек молчишь? Я ведь хочу поговорить с тобой. Ты вот умный, а дурак дураком. Господь ведь велел делиться, это он ведь сподобил тебя изобрести прибор, что болезни излечивает, а вместо того что бы это всё человекам отдать, хочешь всё под себя подгрести. Не по-христиански поступаешь. Ну что же ты всё молчишь?»

Тут, Дед, в конце концов, столкнулся взглядом с Вадимом, лучше бы он этого не делал. Две бездонные пропасти, подсвеченные адским огнём, стали его затягивать, обещая испепелить его душу. Кое как, вырвавшись из пучин смертной бездны, Дед ощутил себя стоящим на коленях, с текущими из глаз слезами. Пока Дед приходил в себя, Вадим успел пробежаться по всем, кто присутствовал и расставить своего рода эмоциональные маячки, особо он выделил то сознание, что умирало от страха. Кстати во внутреннем взоре, они все были подсвечены знакомым пламенем боли, понемногу, но все. Дед взвился с колен, в его глазах плескалась ненависть.

– «Ты что же это творишь? К нему со всем вежеством, а он гипнозом занимается, обидишь ведь меня, а я такого не прощаю. Но ежели добровольно отдашь прибор, так и быть смилостивлюсь. Так что раб божий давай ка расскажи ка, где ты его держишь?»

– «А если нет ни какого прибора?»

– «Мил человек, знаю, что ты душой добр. Но не доводи до греха, не заставляй брать на душу ещё один грех. Не заставляй страдать невинную душу, а то мои псы будут её в твоём присутствии рвать и мучить, а грех на тебя ляжет»

Старик махнул рукой и в зал затащили девушку, связанную по рукам и ногам. С ужасом глядя на старика, та попыталась отползти от старика, как можно дальше. Но Вадим этого уже не видел, он был там внутри. Множество огненных струек расползлись по маркерам, наливая слабенькие огоньки силой. Раздался многоголосый вой-стон боли. Быки, стоявшие у двери, рухнули с грохотом и воем и начали кататься по полу. Даже сквозь одежду было видно сведённые мышцы их тел. Дед тоже лежал, заходясь в хриплом крике. Вадиму надоела эта какофония звуков, и язычки метнулись к горлам меченных маркерами. Вой сразу перешёл в сдавленный болезненный хрип. Ещё раз, просмотрев всех в коттедже, он метнул во всех кроме старика и девушки, языки пламени. Возникло видение линий, осыпающихся пеплом. Вадим подошёл к старику, тот лежал, обмочившись с ужасом глядя на него, кричать у него уже не оставалось сил. Вадим еле слышно спросил.

– «Кто направил? Говори и я тебя освобожу от мук»

– «Епископ Феофил, сказал, что ты изобрёл прибор. Он решил, что это может послужить вящей славе церкви»

Язык пламени облизал его линию, осыпаясь пеплом, линия замерла. Старик вытянулся на полу. Вадим вздохнул и обмахнул лицо от пота. В отличие от тех ощущений, когда он излечивал больных, комок в груди не уменьшился, и не появилось ощущение свежести. Правда и усталости тоже не наблюдалось. Такое чувство возникает, когда делаешь нужную, но монотонную работу. Он повернулся к девушке, та смотрела на него расширенными глазами. Присев возле неё он с трудом развязал узлы на ногах и руках. Но девушка не могла встать, видно ноги и руки у неё затекли. Вадим опять нырнул в себя и увидел язычки пламени окружающие ноги и руки пострадавшей. Втянув их в себя, он ощутил отголоски тех радостных чувств сопровождающих процесс излечения.

– «Ну что вставай, всё уже позади. Думаю, что делать здесь нечего, пора выбираться. Кстати звать то тебя как?»

– «Тоня, а что с ними произошло?»

– «Не знаю, но разве нам от этого хуже? Давай быстро отсюда сбежим, а то может нагрянуть ещё бандиты»

Мне казалось очень знакомым лицо Тони, приглядевшись, вспомнил, что видел её в храме.

– «Тоня, отец Фома в порядке?»

– «Да, а что?»

– «Нет, ничего. Можешь идти? Тогда идём»

Мы вышли из тихого коттеджа. Я постарался не оставлять следов, даже протёр ручки дверей, какой-то тряпицей. Прикрыв, калитку мы прошли до выхода из этого посёлка, охранники с удивлением смотрели на нас. Надеюсь, что мы прошли достаточно далеко от поста, по затемнённой стороне. Так по дороге мы добрались до Ново-рижского шоссе и дойдя до остановки, дождались рейсового автобуса на Москву. Мне пришлось заплатить за Тоню и в автобусе и в метро. В метро мы и расстались. Дома меня ждал Фомка, не смотря на позднее время, мы с ним прогулялись.

Глава 12

Демченко не мог взять в разработку парня, не было для этого основания. Поэтому он сам следил за ним, следить за ним сравнительно не сложно. Вадим оказался абсолютно замкнутым человеком, ни друзей, одни знакомые, ни девушек. Утром на работу, вечером через магазин домой, потом прогулка с щенком. Правда выбивался поход в храм, зайдя туда и постояв, он услышал о очередном чудесном исцелении в хосписе при храме, он задумался. На площадке перед храмом в толпе ожидающих чего-то людей, он услышал, что за достаточно короткое время произошло четыре чудодейственных мгновенных излечения от смертельной болезни. Более того вышел настоятель и сказав, что люди зря ожидают чуда, попросил разойтись. Демченко, догнал настоятеля и, предъявив свои документы, очень вежливо попросил рассказать об излечениях. Видно было, что настоятель находился в полном замешательстве, затем он собрался и рассказал, что четверо безнадёжных больных вдруг излечились, причём в один момент. Отводя глаза, он сказал, что более он ничего не может рассказать. Попробовав мягко надавить на настоятеля, Демченко услышал, что настоятель связан обетом молчания, да и тайну исповеди он не может нарушить.

Кстати в толпе народа Демченко с удивлением увидел, довольно популярных корреспондентов некоторых ведущих телеканалов, их сопровождали телеоператоры. Видно действительно, что здесь произошло что-то неординарное. Но для Демченко, это была посторонняя информация, она ни как не вписывалась в логику событий с Зубатовым. Более того здесь излечение, а там смерть, согласитесь это абсолютно противоположные явления. Так что, отложив в сторону эту информацию, Демченко показав фотографию Вадима, спросил, знаком ли он настоятелю. И опять в глазах настоятеля заплескалось недоумение, смешанное с тревогой. Настоятель сказал, что да он встречался с этим человеком в храме, после чего сославшись на дела, покинул Демченко. Демченко, чувствовал, что каким-то образом, он коснулся какой-то тайны, но связать эту тайну, исцеление и смерть Зубатова, не удавалось. Ничего не оставалось, как продолжить наблюдение за Вадимом.

Вот и настал день, когда наблюдение принесло результаты. Вечером, возвращавшегося с работы Вадима, в прямом смысле слова, похитили. Два амбала затолкали его в микроавтобус и увезли. В московской дорожной сутолоке, проследить за машиной похитителей не составило труда. Автобус доехал до одного из посёлков рядом с Ново-рижским шоссе и скрылся в нём. Демченко, конечно, мог, воспользовавшись своими документами проехать на территорию и продолжить наблюдение, но не стал этого делать. Он знал этот посёлок, по крайней мере, двое уголовных «авторитетов», контролировавших немалую часть России проживали в нём, да и пока он объяснял охране свои права, автобус мог бы уже скрыться. Вот Демченко, не доехав до самого въезда, съехал на боковую дорожку и стал ожидать. Он был, почему-то, уверен, что Вадим или выйдет сам или его отвезут обратно.

Действительно, примерно через час, Вадим вышел с территории посёлка, да и ещё не один, а с девушкой. Они быстро, дошли до остановки автобуса, доехали на нём до ближайшей станции метро и скрылись в ней. Демченко не стал их там преследовать, а просто поехал к дому Вадима и действительно минут через сорок, Вадим добрался до дома. Чуть позже он выгулял щенка и вернулся домой, свет в его окнах погас. Демченко понял, что на сегодня всё закончилось, и поехал домой отдыхать. А на следующий день после обеда в московском УВД начался ад. Массовая смерть в коттеджном посёлке, вызвала в Управлении такую же панику, как засунутая мальчишкой в муравейник палка. Большинство сотрудников Управления перемещались исключительно бегом, остальные собравшись по курилкам и кабинетам, злостно вредя своему здоровью табачным дымом, обсуждали произошедшее и пытались понять, что произошло.

Демченко по своим делам заехал в УВД по Москве, когда узнал, что произошло. В одном из коттеджных посёлков, женщина убиравшая дом, как всегда пришла на работу. Удивившись незапертой калитке, она прошла в дом, где застала страшную картину, в доме не было живых. В каждой комнате со следами муки и ужаса на лицах лежали трупы. Хозяин дома лежал, в луже мочи, у любимого кресла возле камина. На его лице застыла такая же, маска боли и ужаса. Естественно в истерике она добежала до охраны посёлка. Не поверив в рассказанное, они решили сами проверить, что произошло. Но войдя в коттедж, в тот же момент выскочили обратно. Буквально через минут двадцать примчалась машина ППС, а после этого количество людей во дворе стало увеличиваться в геометрической прогрессии. Вся эта вакханалия, завершилась приездом начальника управления.

Демченко сидел в кабинете и пытался понять, что же происходит. Количество не понятных явлений, творящихся вокруг Вадима, просто зашкаливало, а как это всё связать в не противоречивую картину он не понимал. Тем более что по своим каналам он смог ознакомится с протоколами патологоанатомов. Смерть у всех наступила в результате болевого шока, но не сразу. У некоторых тел были сломаны кости, причём переломы возникли из-за сведённых мышц. Судорога боли была настолько сильна, что в мышцах были многочисленные обрывы волокон. Не понятна была причина возникновения этих болей, было ощущение, что воздействие было непосредственно на нервную систему. Это всё было очень похоже на смерть Зубатова и женщины из подъезда Вадима.

Вадим устал, почему-то ему приходилось всё время защищаться. А тут ещё пришли сны, странные сны. В них к нему тянулись сотни рук и мольбой светились глаза, сотни тысячи лиц проплывали перед взором. Уставшие от болезней, испуганные смертями в «локальных войнах», исхудавшие от голода. Глаза, больных, смотрели с тоской обречённых. И каждый из них просил помощи. Вадим захлёбывался в море горя и несчастий, иногда казалось, это море поглотит его полностью без остатка. Иногда появлялось изображение земного шара, затянутого пульсирующей чёрной паутиной, от которой исходили концентрированные излучения человеческих мук. Это всё выматывало, и утром он просыпался весь холодном и липком поту. А днём часто появлялось видение огромного полотна, сплетённого из сотен линий судеб человечества. И это полотно постоянно осыпалось пеплом и угольками. Были места, где это полотно просто тлело, являя взгляду безобразную прореху с дымящимися краями.

На работе Вадиму становилось всё невыносимее, вонь человеческих эмоций иногда перехватывала горло. Запах злобы и зависти, начинал сводить с ума, а шепотки, шедшие по отделу, разжигали в душе костёр гнева. Очень хотелось дойти до храма и постоять в полусумраке, молча беседуя с теми, кто прошёл всё это ранее, а теперь глядели на него, успокаивая и разделяя с ним его тяжкую ношу. Потом пройти в хоспис и отдав часть себя получить обратно кусочек очищенной и успокоенной души. Но в тоже время, он знал, что там сейчас нельзя появляться. Вот и придя в очередной понедельник, он проскользнул в архив, пока не появились остальные сотрудники. Сидя в архиве, Вадим впадал в какую-то полудремоту, его сознание разделялось на несколько потоков, одно занималось расчётами, другое всё время сканировало всё вокруг. Так случилось, что, привычно сканируя окрест себя, единожды Вадим вдруг наткнулся на отголосок чужой души. От этой души тянуло свежим запахом чистоты и радости. При всём этом эта душа горела окружённая уже знакомым пламенем боли и болезни. Вадим попытался увидеть эту душу, как она выглядит в реальности, но, увы не входила эта способность в его набор. Он попробовал потихоньку пригашивать пламя, втягивая, маленькие частицы этого пламени, сам купаясь в чистых и приятных волнах этой щедрой души.

Глава 13

Епископ Феофил узнал о страшной смерти Деда лишь через пару дней. Информацию, о случившемся придержали, чтобы не мешать следствию. Сказать, что он был в шоке, значит было ничего не сказать. Феофил был рад что не стал по телефону говорить о деле, а вызвал его всего лишь, для других, исповедь. Хотя и смерь Деда и команды его потрясла, но задача что была поставлена перед Дедом так и осталась не решённой. Надо было искать новые пути её решения. Феофил решил начать с отца Фомы, это и была единственная нить, ведущая к целителю. Поразмышляв, он решил, что стоит его вызвать к себе, а не ехать самому. Вызвав своего секретаря, он распорядился о вызове на завтра. Тем более послезавтра предстояло отпевание несчастного Деда, все же как ни как он был его духовником.

На завтра в точно назначенное время отец Фома стоял пред столом епископа. Почти двухчасовая беседа почти ничего не дала. Этот Фома, был болезненно честен и твёрд духом, поэтому не раскрыл ничего из того что обещал целителю сохранить в тайне. Но Феофил был тоже не прост. Практически в Москве не было прихода, где бы у него не было бы информаторов. Вот и в этом храме была пара людей что собирали для Феофила крупицы информации. Одного он разрешил использовать Деду. Но тот видно не успел им заняться, перед своей смертью. Послушницу он естественно не приглашал в секретариат, связался с ней по телефону и назначил ей встречу в парке при храме где отпевался Дед. Вот и гуляя по этому парку Феофил обдумывал информацию что дала ему эта послушница.

Информация была достаточно интересной. Ну, во-первых, зря благодарил он Спасителя за то, что послушница не попала в лапы Деда. Она была им схвачена и из разговоров бандитов, ей была предназначена мучительная смерть. Во-вторых, она видела этого парня. Её до сих пор сотрясала нервная дрожь о воспоминании о нём. Она сказала, что всё то время, что она была с ним рядом, её душу обжигал какой-то не земной огонь. Он не просто обжигал, но всё время пока они ехали вместе, ей казалось, что окалина из грязи душевной, осыпалась дождём превращаясь в прах. От неё Феофил и узнал содержание исповеди, пусть не полностью, пусть с искажениями, но если бы он верил действительно полностью, то он точно бы решил, что Создатель послал на Землю Архангела. Но Феофил не верил в чудеса и всегда пытался найти во всём рациональное зерно, да и основной его инструмент-деньги не оставляли места для чудес. Но ему стало понятно, использовать парня в своих целях будет очень затруднительно, если и вовсе возможно.

Демченко, в конце концов решил, что нужен прямой контакт с Вадимом. Просто вся имеющаяся информация, противоречила сама себе. То, что Вадим причастен к смерти Деда и его сообщников, у него даже не вызывало сомнения. Надо было только понять каким образом. Косвенным способом этого сделать не удастся, а стало быть происходящее может решить только уже личная встреча. Демченко дождался Вадима у подъезда его дома и предъявив Вадиму свои документы попросил его уделить ему время для личной беседы. Демченко удивился на сколько усталым выглядел парень. Тени залегли под глазами, осунувшегося лица, окаймлённого волосами с ранней сединой. И только глаза, жившие отдельной жизнью, полыхавшие болью, но не своей, а болью за всех окружающих, приковывали к себе взгляд собеседника. Было и ещё, ощущение пламени, обжигающего душу, выжигающего всю скверну из неё. Это было одновременно и больно и в тоже время вызывало блаженное очищение, казалось, что ещё немного и душа воспарит.

Парень посмотрел на него и согласился, правда предупредив, что для начала он должен выгулять своего четвероногого друга. Демченко согласился с предложенной программой, после чего они вместе поднялись в квартиру к парню. На пороге их встретил радостный щенок, не обращая внимания на Демченко, щенок старался получить как можно больше ласки от Вадима. Пока Вадим переодевался, Демченко осмотрелся, скудно, если не сказать, аскетично, выглядевшая комната. Поражало полное отсутствие электроники, ни телевизора, ни компьютера. Отсутствовал даже самый простенький музыкальный центр и приёмник. Всё это как-то не вязалось с возрастом Вадима, как и почти стерильная чистота помещения. Но вот вышел Вадим, уже одетый в потрёпанные простенькие джинсы и такую же поношенную рубашку, он одел кроссовки и позвал Демченко, только глянув на щенка. Но Демченко показалось что Вадим позвал щенка и тот подбежав к двери остановился, ожидая дальнейших команд.

Они долго бродили по дворам около дома Вадима молча. Щенок исследовал окрестности, причём часто подбегая к Вадиму, как-бы что-то спрашивая, затем отбегал опять занявшись своими делами. Демченко всё больше и больше удивлял Вадим, от него исходило ощущение что он не здесь, а где-то очень далеко. При этом было впечатление что он постоянно прислушивается к другому спутнику, который ему что-то рассказывает нечто интересное и важное. Демченко, ощущал себя перед Вадимом маленьким мальчиком, который очень хочет задать взрослому вопрос, но не знает, как это сделать. Но вот и прогулка приблизилась к концу. Вадим повернул к дому и щенок, обогнав их побежал впереди. Когда они проходили мимо ночного магазина пара алкашей, выпрашивающих у проходящих малой толики денег, на опохмел души, вжав свои всклоченные головы, отступили освободив им дорогу и отступили в тень с испуганными выражениями лица. Скользнув, взглядом по их лицам, Вадим сморщился, как будто проходил мимо гниющей мусорки. Затем они поднялись в квартиру к Вадиму. Щенок, забежав в ванную комнату остановился, ожидая, когда Вадим помоет его лапы, причём за всё время он ни разу не залаял.