Шкатулка для солнечных зайчиков. Часть 2

В этом Королевстве ветер чувствовал себя особенно вольготно. Он то беспардонно вносил разные истории со всего света, то безответственно выметал их, унося куда попало. Если бы не поразительное чутьё местных жителей на всякие новости, и их умение управляться с любой информацией, они были бы завалены словесным мусором по самую макушку.

Жители Королевства парили в вышине на небольших дельтапланах, проворно отлавливали сачками басни, на лету подхватывали сетями огромные рассказы о важных событиях и ловко цепляли на удочки маленькие незначительные сплетни, кривотолки и пересуды, чтобы те не путались под ногами и не мешали работать.

Затем из улова отбирали крупные события – для серьёзных газет. Маленькие весточки отсылали небольшим журналам, а сплетни и байки отправляли на слово-дробильный комбинат, где их перемалывали в буквы и знаки препинания. Если знаки и после сортировки продолжали препинаться, их подвергали специальной обработке по программе усиленной грамотности. Клеветы и поклёпа до недавнего времени здесь вовсе не видывали, но если уж попадались, то этот сорт макулатуры подвергался немедленному уничтожению.

Однако с некоторых пор то ли чутьё стало отказывать жителям Королевства, то ли с новостями что-то произошло, а может быть, всему виной прогремевший недавно ураган, но приходится признать, что в последнее время самые правдивые и достоверные новости до такой степени перемешались со сплетнями, пустой болтовнёй и откровенной дезинформацией, что уже невозможно было разобрать, где правда, а где ложь. С этого времени все цветы в Королевстве потеряли свой удивительный дар – они утратили ароматы. И больше не пахли. Ничем. Зато какой смрад источала клевета! Небесные покровители Королевства – созвездие Близнецов – ужасно горевало по этому поводу, но вмешиваться не имело права.

Глава 45. Сомнения о сомнениях по поводу сомнений

Граница Королевства Изумрудных Закатов была обозначена высокими расписными колоннами. Они высились по обеим сторонам дороги. В небе беззаботно носились ласточки, мелодия дороги звучала восхитительно, можно даже сказать, подозрительно хорошо. Но Камилла ничего не замечала, и ничто её сейчас не радовало.

– И как я могла поверить, что это Мой Путь так чудесно звучит? – чуть не плакала бедняжка. – И где же тогда мой собственный Путь? И как мне вернуться на него? Где его найти?

Бернард исчерпал все средства для утешения, но тут им навстречу из-за левой колонны вышел Грифон.

– Чтобы найти Свой Путь, нужно сперва понять, кто ты, – важно сказал он Камилле.

Из-за правой колонны вышел гордый Сфинкс и посоветовал:

– А чтобы понять, кто ты, следует осознать Свой Путь.

– Ну вот, – с досадой проговорила девочка. – Теперь всё стало ещё запутаннее.

– О, так мы лучшие мастера решать головоломки! – заверил Грифон.

– Да-да, – с готовностью подтвердил Сфинкс. – Для начала соберём впечатления, ощущения, воспоминания. К примеру, какой был самый необычный момент в твоём путешествии? Не думай долго! Говори первое, что придёт в голову!

– Полёт! – выпалила девочка.

– Полёт? На дельтаплане? Что же в этом необычного? – спросил Сфинкс. – У нас все так носятся.

– Нет-нет, на крыльях! На моих собственных крыльях! – сказала Камилла, повеселев. – Я летала, как бабочка!

– Да-да, и я! – поддакнул Бернард. – Я тоже летал!

Грифон строго оглядел маленьких друзей и холодно спросил Камиллу:

– Так ты девочка или бабочка?

– Ну какая же я бабочка? – рассмеялась она. – У меня и крылышек больше нет.

– Ясно, – кивнул Грифон. – Ты бабочка, потерявшая крылья.

– Да нет же! – возразила Камилла. – Я обычная девочка.

– Понимаю, – сказал Грифон. – Ты девочка, которая думает, что была бабочкой.

Сфинкс сказал:

– Погоди, этак она ещё больше запутается. Вот смотри, как надо, – и он обратился к Камилле: – Вероятнее всего, милое дитя, ты думаешь, что ты бабочка, которая думает, что стала девочкой. Так?

– Нет, нет и нет! – рассердилась Камилла. – Вы оба не правы! И… мне уже кажется, что и я не права!

Грифон сказал:

– Дело ясное, надо лететь к Близнецам. Они лучшие специалисты по таким головоломкам.

Он предоставил Камилле свою спину, и вот девочка с медвежонком вновь летели высоко над Страной Мерцающих Путей. Воздух вокруг наполнился гулом, в котором смешивались шум ветра, свист пролетающих дельтапланов и голоса газетчиков, репортёров и почтальонов, которые то и дело проносились мимо.

Именно жители Королевства Изумрудных Закатов управляют прессой и распоряжаются доставкой почты по всей Сказочной Стране. Они в совершенстве владеют искусством создания гармоничных письменных посланий. Это ведь совсем не просто – чтобы письмо было не только грамотным и красивым, но и несло в себе сердечное тепло и дружеское участие. Каждый почтальон имеет собственный транспорт – маленький дельтапланчик, быстрый как ласточка, и неуловимый как ветер. В сумке у него лежат бумажные конверты с аккуратно наклеенными марками и сургучными печатями. На марках обычно изображён какой-нибудь символ одного из двенадцати Королевств.

К слову сказать, вскоре после путешествия наших друзей почтовые службы волшебной страны выпустили специальную серию марок. Она посвящена славным подвигам и невероятным приключениям Камиллы Храброй и Бернарда Отважного.

Глава 46. Болтливый полёт

Грифон летел высоко-высоко над землёй, а пролетавшие рядом газетчики пытались расспросить Камиллу. Но Грифон, завидев очередного назойливого репортёра поднимался ещё выше, и газетчика уносило ветром. Так что до Камиллы доносилось только:

– Где вы побыва… Откуда путеше… Что слышно в Короле… Как вам понра…

Всё же один ловкий почтальон умудрился схватиться за хвост Грифона и некоторое время летел рядом. Он успел задать несколько вопросов путешественникам.

– Как вам нравится в нашем Королевстве?!

– Спасибо, у вас замечательно! – отвечала Камилла, перекрикивая ветер. – Очень нежные цветы, они так чудесно звучат!

– Звучат? Цветы? – переспросил почтальон, не понимая.

– Конечно! У цвета есть своя Музыка, и у цветка, – пояснила Камилла. – А у Музыки есть свои цвета.

– Да-да, – кивнул почтальон и прислушался. – Что-то звякает!

– Нет-нет, не звякает, а звучит, – возразила Камилла. – Звучит напевно, тихо, нежно… разве вы не слышите?

Почтальон прислушался, Камилла с Бернардом тоже. Но, увы, музыка, которую девочка совсем недавно так явственно различала, сейчас тонула в гомоне голосов и рассыпалась под свистом ветра. Обрывки фраз беспорядочно и суетливо кружили в воздухе.

– Слухи, вести, истории, всё, что угодно! – крикнул почтальон. – Разговоры и разговоры! Очень важные, и не очень важные, иногда очень неважные. Правда, которую принимают за ложь, и ложь, которую принимают за правду. Как тут музыку расслышишь? Я только одну песенку и помню. Спеть?

Не дожидаясь ответа, он затянул во всё горло:

– Эта песенка как раз для меня, – решила Камилла. – Кстати, если у музыки есть свои цвета, то, наверное, можно почувствовать и её аромат.

– Сенсация, сенсация! – вскричал почтальон.

Он вытаращил глаза, отпустил хвост Грифона и полетел, несомый ветром.

– Ошеломительная новость! – выкрикивал он. – Впервые! Только в нашем Королевстве! Неожиданное решение! Уникальный способ вернуть ароматы! Сенсация, сенса-а-а…

Его голос вскоре растворился в гуле голосов, подхвативших известие. Грифон поднялся ещё выше, в сияющую синеву, куда суетные крики не долетали. Он приближался к сверкающему дворцу с тонкими слюдяными башенками и узорными мостиками, словно сплетёнными из карамельных нитей. Ветер хозяйничал во дворце, влетая через балконы, врываясь в широкие окна, пролетая по анфиладам и арочным коридорам. На каждом подоконнике стояли цветочные горшки с фиалками, нарциссами и ландышами. А на смотровой площадке цвели пионы и розы. Грифон приземлился между ними и велел ждать, а сам улетел.

– Какие красивые цветы, – восхитилась Камилла.

Она наклонилась к пионам, но сразу погрустнела – цветы не источали привычного чудесного аромата. Они вообще не источали аромата. Никакого.

– Если я не отыщу Свой Путь, они так и останутся, без сладкого цветочного запаха, – с грустью сказала девочка.

Глава 47. Самое сложное задание

Берилликус и Агата были близнецами и Правителями Королевства. Они буквально влетели на площадку, обрушившись на Камиллу с вопросами:

– Ты хочешь вернуть благоухание нашим цветам? Ты окончательно решила? Не передумаешь? Ты уверена?

– Вообще-то я уже ни в чём не уверена, – призналась Камилла.

Агата уселась за столик, взмахнула платочком, и перед ней появилась печатная машинка.

– Не у-ве-ре-на… – продиктовала себе Агата, стуча по клавишам.

Берилликус спросил:

– А может быть, ты вообще не уверена, что цветам нужны ароматы?

– О, нет! Цветы без аромата – это так печально! – воскликнула Камилла.

– Пе-чаль-но… – застрочила Агата.

– Что ж, всё зависит от тебя, – сказал Берилликус. – Приступим к процедуре Определения Пути.

Камилла немного волновалась, но надеялась, что когда перед ней появится вереница дорог (как это было в Королевстве Опаловой Зари), она сумеет отыскать среди них свою серебристую тропинку.

Берилликус и Агата хором воскликнули:

– Кадуцей!

Крылатый золотой жезл, увенчанный круглым набалдашником с самоцветами и увитый двумя золотыми змейками, подлетел к Камилле. Она в страхе отдёрнула руку, и Кадуцей завис рядом, плавно взмахивая белыми крылышками. Змейки смущённо заморгали изумрудными глазками, а Агата мягко упрекнула Камиллу:

– Трусишка, эти змейки не кусаются. Кадуцей проявит дорогу, и ты сможешь выбрать Путь.

Тут Бернард негодующе вскричал:

– Не смейте называть моего друга трусихой! Она уже стольких змей победила, ей не страшны никакие Кадуцеи! И потом, сколько можно? Да будет вам известно, Камилла уже выбрала дорогу, ещё в самом начале путешествия!

– В на-ча-ле… – простучала Агата, – выб-ра-ла…

Берилликус хохотнул и сказал:

– В самом начале выбирать легко! Думаешь только о приключениях и веселье. Вот когда встречаются настоящие опасности и неприятности, начинаешь жалеть, что не выбрал другую дорогу.

– Именно, – согласилась Агата, с осуждением глянув на медвежонка. – И незачем так кипятиться. Ведь только теперь, когда часть Пути пройдена, и вы знаете, каким непростым он был, только теперь вы по-настоящему принимаете за него ответственность… или, наоборот, не отказываетесь принять.

Бернард промолчал, а Камилла взяла Кадуцей и сказала:

– Я понимаю, о чём вы. Помнишь, Бернард, как Негатив с Позитивом говорили? «Отбросив все сомнения»… Я думала, что выбирала Свой Путь в тот момент, а на самом деле настоящий выбор надо сделать сейчас, – сказала она близнецами и взялась за рукоять Кадуцея.

– Нас-то-я-щий… вы-бор… сей-час… – напечатала Агата, затем подняла глаза и мечтательно произнесла: – Наконец-то кто-то остановится и сделает уже этот выбор, а то все летают, как ракеты. Совсем нет времени вдуматься.

Берилликус хлопнул в ладоши, и Кадуцей вырвался из рук Камиллы, расправил крылышки и взвился ввысь. Затем ударил о землю, и перед девочкой вспыхнула и понеслась вдаль единственная светлая дорога. Никаких пёстрых полос рядом, никакого выбора. Дорога петляла между холмами и скрывалась вдали.

– Так вот же он, мой Путь! – обрадовалась Камилла. – Мне не надо ничего выбирать!

– Верно, ты идёшь этой тропой, – подозрительно спокойно подтвердила Агата и спросила: – А что, если ты с самого начала сделала неверный выбор?

Берилликус добавил вкрадчиво:

– Может быть, твоё путешествие должно было пройти легко и беззаботно, без неприятностей и трудностей? И со змеями бороться не пришлось бы, а?

Камилла задумалась ненадолго и сказала:

– Но я мечтала попасть в сказку, а в сказках всегда бывают трудности, которые надо преодолевать… и опасности нередко встречаются. Поэтому я думаю, что спокойная дорога не для меня.

– Всё так, – согласилась Агата. – Но возможно, сказка была бы интереснее, веселее, добрее.

Золотой жезл подскочил, ударил о землю, и тропинка покрылась алмазно-изумрудной россыпью.

– Может быть, это твоя дорога? – спросил Берилликус.

Тропинка была великолепна. Путешествие по такой дороге обещало быть удивительным и красочным.

– Или вот эта? – спросила Агата, и жезл вновь ударил оземь.

Тропинка украсилась рубинами и сапфирами. Ах, и она тоже была очень красива!

– Или эта?! – грозно воскликнул Берилликус.

Кадуцей взлетел, опустился со стуком, и тропинка превратилась в золотую дорогу, усыпанную разноцветными самоцветами.

– Не эта?! – требовательно спросила Агата.

Кадуцей принялся колотить по тропинке, как отбойный молоток, дорога быстро сменяла окрас. Перламутровый путь, путь из мягких радуг, малахитово-бирюзовая тропа, дорога из мыльных пузырей, мягкая дорога из цветов, тёплая янтарная, сладкая мармеладная, ароматная шоколадная…

– Так эта?! – выкрикивали близнецы. – Или эта?!

У Камиллы мелькало перед глазами, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Радужная, хрустальная, дорога из облаков, из маленьких часиков, из серебряных камушков, из пёстрых бусинок…

– Хватит! – вдруг вскричала девочка.

Кадуцей замер в воздухе, неторопливо махая крылышками, Близнецы замолчали, а тропка потухла, превратившись в невзрачную пыльную дорогу.

– У меня уже есть свой собственный Путь, – твёрдо сказала девочка. – Тот, который привёл меня сюда. И каким бы он ни был, это МОЙ Путь и МОЯ Дорога!

Агата, прищурившись, спросила:

– Но что, если ты ошиблась?

– Если я ошиблась, – ответила Камилла, – значит это МОЯ ошибка, и она – часть Моего Пути!

– Ах, – театрально вздохнула Агата. – Разве ты не будешь сожалеть об ошибках? Разве не станешь казниться? Деточка, это же немыслимо! Некоторые люди за всю жизнь не могут простить себе даже пустяшную ошибочку! И мучаются, страдают, терзаются…

Берилликус добавил негромко:

– Хотя другие с лёгкостью прощают себе даже непростительное.

Камилла задумалась. Кадуцей покачивался над дорогой, плавно взмахивая крыльями в ожидании решения. Близнецы смотрели на девочку пронзительными взглядами. Лишь Бернард глядел с таким доверием и сочувствием, что Камилла вдруг поняла:

– Если я принимаю на себя ответственность за свои решения, то я смогу себе простить ошибку. Ведь я не собираюсь повторять её вновь и вновь.

– Примешь ответственность? – мягко поинтересовалась Агата. – Сможешь простить… Это твоё решение?

– Да, – уверенно кивнула девочка. – Это Моё решение.

Вдруг по тропе вдаль пробежал огненный всполох, и дорога озарилась знакомым опаловым сиянием. Путь Камиллы не просто серебрился, а сверкал победным заревом. Она услышала Мелодию своего Пути, которая звучала празднично и смело. Берилликус и Агата захлопали в ладоши.

– Всё правильно! – воскликнул Берилликус. – Так и сказано в Девятом Законе Мерцающих Путей: Не дорога определяет, каким будет путешествие, а твоё решение определяет, каким будет Путь. Твой Путь зависит только от тебя.

– Ответственность и ре-ше-ни-е… – допечатала Агата, и лист вылетел из печатной машинки, сложился самолётиком и взлетел вверх.

Буквы на его крыльях слились в большое чёрное пятнышко, и самолётик обернулся белогрудой ласточкой.

– Фьють! Фьють! – пропела Ласточка. – Путь! Путь!

Слова вылетели из её клюва и застыли в воздухе, цепляясь друг за дружку причудливыми хвостиками-завитками, а затем – Дзынь! – превратились в ключик с двумя изумрудными камушками и золотыми завитушками. Ласточка подхватила его клювиком и принесла на ладонь Камилле.

В этот момент по Королевству пронеслась волна душистых цветочных ароматов. Нарциссы, ландыши, пионы, розы – их чарующее благоухание разлилось над садами, наполняя каждый бутон. Все жители королевства, которые шагали по земле в тот миг, остановились, даже дельтапланы немного замедлили свой полёт.

Бернард перебегал от цветка к цветку и жадно втягивал ароматы носом.

– А я, признаться, думал, что это пустяки, – приговаривал он. – Ну, разве же это пустяки? Ах, как пахнут ландыши! А пионы! А-а-а-ах…

Камилла тоже прильнула к цветам и мечтательно заметила:

– Как чудесно звучат ароматы… как чудесно…

Вот так к цветам вернулось сказочное благоухание, а к жителям королевства – их привычное литературное чутьё. Конечно, новости и сплетни ещё не скоро разбежались по своим местам, но прежней суматохи и кутерьмы больше не было. Самое главное, что вовсе пропала клевета, только её и видели! А уж с правдивыми новостями разобраться всегда можно.

Был ещё один цветок в Стране Мерцающих Путей, который стал в этот миг прекрасней. Один из его лепестков, скомканный и сухой, расправился и налился светом. Его матушка, Стихия Воздуха, не могла налюбоваться своими ожившими детками – двумя чудными лепестками. Только третий малыш ещё оставался слабым и безжизненным. Но Стихия Воздуха не теряла надежды.

Глава 48. Чудесный источник и волшебный челнок

На Страну Мерцающих Путей опускался вечер, и Берилликус с Агатой предложили девочке переночевать в их дворце, но Камилле не терпелось отправиться дальше.

– Я совсем не устала, – заверила она, прощаясь с близнецами. – И потом, мне так хочется узнать, что ждёт меня дальше на Моём Пути. Мне теперь просто не уснуть! Чувство волшебного подсказывает, что это ещё не все чудеса.

Сказочная интуиция не подвела Камиллу и, как только она отправилась по Пути, в воздухе зазвучала песня. Шумное многоголосье Королевства слилось в стройное мелодичное созвучие, а слова в песне были такие:

Песенка сменилась Увертюрой Заката. Путь утопал в густых красках, теряясь в оранжевых, лиловых и зелёных полосах, которые прочерчивали небо. Камилла шагала с чувством светлой радости. Никогда прежде она не ощущала природу так чутко. Она слушала величавое Пение Заката, плавно переходящее в Ночную Элегию, вдыхала свежие ароматы скромных, но таких искренних полевых цветов. Ей казалось, что она понимает, о чём говорит ветер, шелестя листочками кипарисов и заигрывая с огненными лучами заходящего солнца. Она слышала, как журчит в ручейке вода, ласково перешёптываясь с гладкими камешками на дне. А как поют Месяц и первая вечерняя звёздочка рядом с ним!

Вот только она немного устала. Шутка ли сказать – весь день в пути. И какой долгий получился день! Чего только ни произошло сегодня. Она побывала и в горах, и в подземелье, и в облаках летала, и по морскому дну ходила, и даже шла по несуществующему мостику… Неужели может случиться что-то ещё более удивительное и волшебное?

Её мысли прервала яркая молния, полыхнувшая впереди. Она ударила по дороге, и Путь раскололся пополам, на две узенькие тропки. Из развилки забил родник. Он побежал вдаль светлым ручейком, постепенно разливаясь в широкую спокойную реку.

– По какому же берегу нам идти? – огорчённо вздохнула Камилла.