Между раем и адом. Третья книга трилогии «Неприкаянная душа»
– Ура! – вскакивая на ноги, заорала я. – Ура! Моя милиция меня бережет!
– Наконец-то, – облегченно выдохнул заморский денди. – Теперь можно ехать со спокойной душой. Ты не исчезнешь с горизонта, любимая?
Снова: любимая…. Так меня называли все воздыхатели, кому не лень было пошевелить языком! Жаль, что нет данному словечку достойных синонимов!
И Майкл ушел. Тоскливо сжалось сердце, как перед прыжком с вышки бассейна. Отчего я так волнуюсь? Ведь злополучный хозяин траурной машины изобличен и известен, а значит, не опасен! А поэтому не стоит его бояться. Валерьянки мне, валерьянки!
На следующий день я вновь побежала на работу для того, чтобы продолжить ударное очищение городского пространства от отвратительных асоциальных элементов. В самом деле, «мерса» на облюбованном им месте не было. И вылазку из родимой обители можно было бы считать благополучной, если не учитывать того, что несколько служивых, среди которых находился и вороватый товарищ Савельев, дожидались меня в фойе, чтобы выразить экстрасенсу свое «искреннее восхищение».
– Хотите познакомиться с преследователем? – в обеденный перерыв, перед моим уходом домой, поинтересовался Виктор Александрович.
– А как же! – оживилась я. – До чего же он меня напугал!
– Так почему вы, ясновидящая, не смогли разглядеть преступника за тонированными стеклами обычной тачки с номером «Б 666 ЕС»? – пряча испытывающий колючий взгляд, привычно проворчал бравый капитан.
Поскольку это мне и самой не давало покоя, я скромно промолчала.
В таком случае встретимся сегодня в восемнадцать ноль-ноль в моем кабинете, – жестко заявил Куприн и живо испарился по срочным делам.
Делать нечего: надо снова ехать в ментовку.
– Научись водить авто, Карлос, – обнимая шею обожаемого друга, проверещала я. – Мне необходим личный водитель.
– Элементалы не находят общего языка с техникой, – поморщился домовой. – Думаешь, мне легко отпускать тебя к непредсказуемым людям на общественном транспорте? Попробуй выучиться сама, дорогая.
Я боялась машин, я терялась только от одного вида насмешливо подмигивающих лампочек, разнообразных таинственных рычажков, кнопочек и переключателей на серой или черной панели неизвестного мне организма механического чуда. Зная, что на энергетическом уровне мы, люди, постоянно контактируем с исключительно всеми неодушевленными предметами, я с содроганием вспоминала небезызвестную Исидору Дункан, задушенную зловредной тачкой, и еще больше страшилась сесть за руль долгожданного и загадочного детища технического прогресса. Так кто же он, мой преследователь? Я впала в прострацию, пытаясь отсканировать негодяя, но за окнами черного «мерса» вновь не увидела никого.
– Знакомьтесь, Никита Вячеславович Лысов, – торжественно произнес Куприн, когда я влетела в гостеприимный казенный дом.
Я шире распахнула глаза и с любопытством уставилась на соратника проживающего в аду насекомого.
Он был немолод, носил слепящую лысину и щегольские казацкие усы.
– Я перешла вам дорогу? – усаживаясь напротив авторитета, мягко спросила я.
– Что вы, что вы! – заелозил ворюга в законе и попытался почтительно вскочить с места.
– Сидеть! – заорал уютно пристроившийся подле нас юный мент.
– Никогда прежде не лицезрел подобной небесной красоты! – продолжал пускать слюни жулик. – Теперь же, благодаря уважаемому Виктору Александровичу…
Вор в законе…. Разве такое может быть? И он еще рассуждает о небесном… Чепуха какая-то.
– Хватит юлить! – стукнул кулаком по столу бравый капитан. – Это ваш «мерс» следовал за гражданкой Смирновой по пятам!
– Неправда! – ушел в глухую несознанку матерый преступник. – Я в первый раз вижу эту женщину!
– А «Б 666 ЕС» – эти номера вам ни о чем не говорят? – подал ломающийся голосок неоперившийся воробышек в милицейской форме.
– Да, не отрекаюсь, это моя тачка, но я отказываюсь что-либо понимать! – поскреб затылок владелец авто. – Это мистика, гражданин следователь!
Мистика? Он прав! Это мистика. Я почти уверена, что Лысов не врет. И что же теперь мне делать?
В родные пенаты я ехала удрученная. С одной стороны, задержанный говорит правду, с другой, траурный автомобиль будто испарился. Возможно, меня когда-нибудь оставят в покое. Например, найдут другую претендентку на роль героини-любовницы. Будем надеяться на лучшее!
– Черт возьми, – негостеприимно встретил меня дома Карлос, – тебе звонил какой-то Антон.
– Антон? – вспоминая раритетного дядьку, фыркнула я. – И чего ему было надо?
– Сказал, что звякнет вечером, – доложила всезнающая Маргарита.
До так называемого вечера оставалось несколько минут. Я плотно поужинала, чего не делала в последнее время. Надо начинать интенсивно портить фигуру, так как положение красной тряпки в руках тореадора меня больше не устраивало. Мужчины, что быки, стремятся навстречу яркому, вызывающему и не видят нейтральных и спокойных тонов. Почему б не выкрасить свои золотистые волосы в мышиный цвет? Или выщипать пушистые ресницы?
– Что за глупости ты внушаешь себе, милая! – отодвигая от меня пятую по счету сладкую булочку, возмутился домовой. – Простые смертные тебе не страшны, а высшим силам не стоит труда вернуть тебя в исходное состояние.
Зазвонил телефон.
– Алиса Михайловна, – раздалось на том конце провода, – я обещал показать вам алмаз Рока. Неужели не любопытно взглянуть на него?
Вспомнив об уймище бриллиантов, в изобилии рассыпанных на бесконечных райских просторах, я поморщилась и, набравшись духу, проговорила елейным голосом образцовой ученицы:
– Ну что вы, Антон Андреевич, так беспокоитесь? Если вам надоел этот ничтожный камушек, продайте его и раздайте деньги нуждающимся в них людям!
– Ничтожный! – возмутился доисторический костюм. – Ничтожный? Да знаете ли вы, что он – мечта миллионов. Впрочем, об этом надо говорить с глазу на глаз.
– Спасибо, – фыркнула я, – ваша покорная слуга не интересуется подобными побрякушками. И мне некогда.
Бросив трубку, я запоздало заподозрила, что обрела врага, но назойливые мужчины начали меня доставать.
Новый звонок заставил передернуться. Скоро я заработаю нервный тик или сойду с ума.
– Алиса Михайловна, – орал мне в ухо бравый капитан, – я сейчас еду к вам! Ждите!
«За что такое наказание»? – подумала я и пошла накрывать на стол, так как гостей полагается кормить или, хотя бы, поить чаем.
Через двадцать минут мент был у меня. Отказавшись от ужина, он упал в кресло и, закинув ногу на ногу, стал с аппетитом уплетать бисквитное пирожное.
– Лысый сознался в содеянном, – проглатывая последний кусок калорийного излишества, торжествующе возвестил пришелец. – Мы не могли бы с вами сходить в кино?
– У вас все рано или поздно сознаются, – проворчал Карл Жанович.
Кино? Я не была в кинотеатрах сто лет и уже давно считала, что их посещает только зеленая молодежь. Впрочем, по ментовским деньгам….
– Я крайне устала и отвратительно себя чувствую, – набравшись храбрости, соврала я. – А потому искренне прошу прощения….
– Понимаю, – перебил меня российский Дегре. – Устраивайтесь поудобнее и отдыхайте, а я буду сторожить ваш покой.
Я покорно плюхнулась на диван, а блюститель правопорядка, переквалифицировавшись в телохранителя, опустился подле моих ног.
«Почему я не сказала этому милосердному человеку, что Миша мой жених? – надзирая за верным стражем Его Величества Закона, в раскаянии подумала я. – А может, мне следовало выбрать в суженые Куприна»?
– Смирнов не любит вас, Алиса, – после некоторой паузы выдал Виктор Александрович. – Иначе не оставлял бы жену одну-одинешеньку на такое длительное время.
«Он прав! – невольно вздохнула я. – Серега не питает ко мне нежных чувств! И никогда не питал. Разве он стал бы кричать на меня по пустякам, если б…»
Тихий храп неназойливо вторгнулся в мои горькие думы. Свесив набок усталую голову, мент спал и, судя по подергиваниям лицевых мышц, видел профессиональный остросюжетный сон. Я закрыла глаза.
В дверь позвонили. Зевающий Карлос нехотя выполз из кабинета и, шаркая старыми шлепанцами, поплелся запускать следующего страждущего моего общества. За ним поплелись выдрессированные кошки.
– Алиса Михайловна дома? – резкий голос острым штопором вонзился в нашу тихую, сонную обитель.
– Дома, – растерянно пролепетал домовой. – Проходите, пожалуйста.
Послышался шорох снимаемой одежды, и в гостиную ворвался человек. Он хрипло засмеялся, и я подскочила от возмущения. На покрасневшей от мороза ладони человек удерживал огромный камень с множеством бриллиантиков по округлому ободку. То был Антон Андреевич Савельев собственной персоной.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – резво вскочил с пола его вмиг пробудившийся подчиненный.
– Почему не на работе, Куприн? – стремительно пряча драгоценность за пазуху, сдвинул к переносице сросшиеся брови суровый босс.
– Слушаюсь! – неустрашимый сыщик приручено щелкнул пятками, облаченными в сиреневые носки, и, не глядя на меня, молниеносно испарился.
– Итак, сударыня, что делал у вас капитан? – с подозрением всматриваясь в мои растерянные глаза, насупился настоящий полковник.
– Брал свидетельские показания, – я умело соорудила из своего личика сморщенную рожицу умалишенного.
– Вернемся к сокровищу, – потеряв интерес к сбежавшему сопернику, торжественно объявил высокий ментовский чин. – В Смитсоновском институте Штатов находится всего лишь половинка этого великолепного камня, именуемая алмазом Надежды, вторую половинку я получил в подарок за оказанную услугу.
Почувствовав внезапное головокружение, я резко отпрянула от опасного оратора. И его жуткой ноши.
– Не надо бояться, – пристально наблюдая за моим недостойным поведением, пробормотал власть имущий коробейник. – Это неправда, что камень приносит несчастья. Никому не верьте. Подержите его в руках, поласкайте, насладитесь его совершенством, подобным вашей невероятной красоте. Впитайте в себя его силу и могущество. Возьмите его.
И неуловимым движением Савельев всучил мне в ладони зловеще переливающийся булыжник. Почувствовав мертвенную холодность устрашающего предмета, я громко вскрикнула и швырнула его на пол.
– Что случилось, дорогая? – выбежал из кабинета перепуганный Карлос. – На каком основании, сударь, вы обижаете мою девочку?
Алмаз, сверкая отшлифованными гранями, с торжествующим злорадством надзирал за алчными, суетливыми людьми.
– Дарю его вам, – патетично сообщил мент и, не прощаясь, вылетел вон.
Мне стало не по себе. То, что валялось у моих ног, вызывало панический страх.
– Вижу на нем кровь, – наклоняясь над камнем, прошептал побледневший Жемчужный. – Он весь перепачкан кровью, и его нельзя брать в руки.
Я с трепетом посмотрела на свои ладошки и помчалась в ванную, чтобы мочалкой и дегтярным мылом смыть с кожи убийственное прикосновение ненавистного презента.
– Так как же нам избавиться от смертоносного подношения? – выгибая спину коромыслом, разъяренно прошипела Марго.
– Гостинец… безобразен, – отскакивая от жуткого алмаза, промяукал поникший Альфик.
– У вас открыта входная дверь, – ввалилась в гостиную стокилограммовая соседка. – Ах, какое чудесное украшение!
– Не трогайте камень! – взвизгнул Карлос и попытался поддать его ногой.
– Почему? – невероятно удивилась толстушка. – Это бижутерия?
– Да, – краснея, соврал Жемчужный. – Впрочем, забирайте, если хотите.
– Ой, спасибо! – заволновалась Агния Артемовна. – Какая прелесть! И вам его не жалко, Алиса Михайловна?
– У этой вещи есть хозяин, – отрешенно продекламировала я, – и он скоро явится за ней.
– Все поняла, – недовольно вздохнула любительница халявы. – Все поняла. До свидания.
– Почему ты не отдала булыжник старой варежке? – неожиданно заорал на меня элементал. – Она больше всего на свете обожает брюлики, пусть и пожинает плоды своей необузданной жадности!
– А что я скажу полковнику, если он одумается и завтра придет за дорогостоящей побрякушкой? – хладнокровно заявила я домовому и, оставив презент на полу, пошла спать.
Глава 5. Алмаз Рока
– Возьми этот великолепный камень, – вкрадчиво шепчут мне чьи-то лукавые уста, – он всецело принадлежит тебе, так как красотой подобен несравненной Алисе Смирновой. Возьми, не побрезгуй, ведь взамен за него у тебя ничего не просят.
Я поднимаю от подушки тяжелую голову и всматриваюсь в темное окружающее пространство Оно незыблемо и молчаливо. Наверное, мне показалось.
– Тебе показалось, – успокаивают меня ночные шорохи. – Выйди в гостиную, погляди на невероятное очарование дара, преподнесенного от души простым смертным, безумно влюбившимся в тебя.
– Откуда у мента бешеные миллионы? Он связан с наркомафией? – покрываясь холодным потом, тихо осведомляюсь я.
– Человек сам выбирает, чем ему жить: добродетельным длительным унынием или бесшабашным кратковременным весельем, – сделав небольшую паузу, срывается на хрип велеречивый чувственный голос.
– Кто говорит со мной? – впадая в прострацию, хладнокровно произношу я.
– Не бойся ничего, красавица, – медленно отдаляется от меня невидимый призрак, – делай то, что хочешь, не бойся ничего…
Как же не хочется вставать! Как же не хочется ехать в ментовку! Пропади пропадом эти докучливые жулики! Все равно их всех не переловишь!
– Алиса, тебе уже звонили! – втиснулся в спальню милый Карлос.
– Куприн? – отчаянно зевая, поморщилась я. – А где этот ужасный алмаз?
– Валяется на полу, – сразу же загрустил домовой. – Не притрагивайся к нему, дорогая.
– Но кто-то же должен вынести это чудище из квартиры! – запоздало вспоминая услужливую Агнию Артемовну, простонала я.
– Не беспокойся, – тяжело вздохнул бывший маркиз де Ламарт, – поганый мент должен вернуться и проверить, взяла ли ты его опасный презент. Не нравится мне этот Савельев! Ох, как не нравится! Что-то страшное кроется в энергетическом поле мерзавца. Представляешь, я даже не могу прочитать его мыслей!
Позавтракав и одевшись, я выползла на свежий воздух и с удовлетворением заметила, что траурного «мерса» на положенном месте не оказалось. А вдруг бравый капитан прав, и на меня охотился всего лишь лысый авторитет? Будем надеяться, что не так страшен черт, как его малюют. Вспоминая загадочно-зловещее мерцание камня, я ступила на дорогу, чтобы пробраться к «зебре», но немедленно отскочила в сторону. Что-то черное и металлическое стремительно промчалось мимо, отдавив ногу пожилой женщине. Она взвыла и рухнула на заснеженный тротуар.
– Скорую! – заорала худенькая бабулька, и стая подростков бросилась поднимать пострадавшую.
Тут же подъехала неотложка.
Убедившись, что моя помощь не потребуется, я рванула к автобусной остановке, и там перевела дух. На душе стало неспокойно.
– Что-то вы опаздываете сегодня, – проворчал Куприн и сунул мне под нос сразу несколько неотложных дел. – Пристраивайтесь в моем кабинете и начинайте медитировать.
Усевшись за соседний стол, я закрыла глаза и попыталась представить себе того, кто только что совершил наезд на бедную женщину. Нет, снова бесполезно! Мне не удается увидеть таинственного злодея, сколько бы не старалась!
– Что-нибудь получается? – проявляя перед моим мысленным взором свое любопытное лицо, поинтересовался бравый капитан. – Скорее, Алиса Михайловна, мне некогда.
Ничего себе, ему некогда!
– Зачем к вам приходил Савельев? – продолжал допытываться мой нетерпеливый работодатель. – Он ваш любовник?
– Вам не стыдно? – отшвыривая от себя черные кожаные папки, вспыхнула от негодования я. – Да как вы смеете?
– Странные вещи начали твориться в нашем отделении, – безропотно поднимая с пола документы, озадаченно пробормотал мент. – Шеф, прежде честный и принципиальный, изменился до неузнаваемости.
– Это Антон Андреевич честный? – едко поинтересовалась я.
– Да.
– В таком случае ваша покорная слуга – царица Савская, – я смеялась, но мне было не до веселья. – Представляете, никак не удается вычислить вашего начальничка, сколько бы я не впадала в прострацию! И, как вы считаете, откуда у российского милиционера может появиться бесценный алмаз, скорее всего, украденный из Смитсоновского института?
– У какого такого милиционера? – насторожился бравый капитан.
– У Савельева, – устало вздохнула я. – Хотите полюбоваться на драгоценность?
Он захотел, и спустя полчаса, проведенного в приятной беседе, мы мчались на милицейском уазике к моему родному дому.
Карлос распахнул дверь и угрюмо отошел прочь, чтобы пропустить нас вглубь гостиной, где на полу, зловеще переливаясь гладко отшлифованными гранями, покоилось ненужное нам сокровище.
– Я забираю его как вещественное доказательство, – ошеломленно выкрикнул Виктор Александрович и, не дожидаясь разрешения, проворно схватил таинственный камень.
– Не надо! – запоздало взвизгнул Жемчужный. – Ни в коем случае не берите его в руки!
На минуту Куприн оторопел, но криво усмехнулся и смело опустил в карман жуткий трофей.
– Ах! – схватился за голову побледневший элементал. – Ах! Вы в опасности, сударь!
– Едем в отделение, – игнорируя театральную реплику домового, потащил меня за руку к выходу железный мент.
Я покорилась судьбе и спустя некоторое время оказалась заново в своем рабочем кабинете. Бравый капитан, решительно всучив мне черные папки, исчез, а я, обдумывая создавшуюся ситуацию, осталась в гордом одиночестве. Захотелось есть, а потому я встала и потопала в местный буфет. Выпав в коридор, я увидела Савельева, которого конвоировали два свирепых парня в униформе стражей общественного правопорядка. Задержанный странно взглянул на меня и, гордо вскинув голову, важно прошествовал мимо. Что-то знакомое почудилось мне во взгляде вороватого полковника.
– Он кристально честный работник! – закричал женский голос на том конце коридора. – Вы что, сошли с ума?
– Но Антон Андреевич признался во всем, – начал оправдываться неизвестный бас. – Антон Андреевич купил этот алмаз у…
– Купил ли? – засмеялся приятный тенор.
Где-то распахнулась форточка, и порыв ледяного ветра наполнил помещение шумом и гомоном оживленной улицы.
Я спустилась вниз и села за обшарпанный столик ведомственного пищевого заведения. Недалеко от меня возбужденно обсуждали арест шефа его подчиненные.
– Этого не может быть, потому что не может быть никогда, – напыщенно изъяснялся пожилой подполковник с утомленным, все понимающим лицом. – Я знаю Антона с малолетства. Вместе гоняли голубей, ходили на лыжах, отмечали праздники, наконец. Я всегда мог доверить ему свой кошелек.
– Экстрасенсорша его оклеветала, – кося на меня золотистым глазом, поддержала друга детства Савельева молодая женщина с хлипким рыжеватым хвостиком. – Она во всем виновата.
– И что в ней нашли глупые мужики? – прошипела твердолобая дама, та самая, которая охотилась на банкете за высокооплачиваемым заморским профессором.
Отодвинув от себя чашку с недопитым чаем, я встала и решительно двинулась к выходу.
Нет, сюда я больше не приду, как бы меня не уговаривал бравый капитан! Ни за что!
Уже в кабинете, натянув на себя норковую шубку, я мельком взглянула в зеркало. Из его таинственных недр на меня испытывающе смотрела писаная красавица. Или неписаная? Говорят, что красота спасет мир, но еще сказывают: хочешь спасти мир, готовься к войне.
– Алиса Михайловна! – внезапно открылась дверь, и ко мне ринулся подопечный Виктора Александровича. – Алиса Михайловна, Куприну стало плохо, мы вызвали «скорую», но …. вы же знаете, как у нас ездят неотложки!
Я сбросила на пол дорогущий прикид и рванулась за молодым ментом.
На холодном линолеуме казенного коридора покоился тот, кто неоднократно помогал мне в беде. Я бросилась перед ним на колени и крепко зажмурила глаза. Там, под карманом, где недавно возлежал злобный алмаз, виднелась черная энергетическая дыра.
«Надо немедленно залатать эту пробоину», – подумала я и представила себе груду красных кирпичиков. Наклонившись над воображаемым стройматериалом, я бережно взяла в руки первый кусочек обожженной глины и умело приложила его к траурному отверстию. Затем последовал второй, третий….
Через несколько минут больной встал и сделал несмелый шаг навстречу запыхавшимся людям в белых халатах.
– Ему уже лучше, – бережно поддерживая капитана, восторжествовала появившаяся из ниоткуда незнакомая женщина.
Круто развернувшись, я с трудом прорвалась сквозь непроницаемый строй возбужденных ментов и понеслась за норковой шубой. Она сиротливо возлежала на полу и терпеливо дожидалась меня. Не застегиваясь, просто набросив зимнее одеяние на плечи, я выбежала из осточертевшей ментовки, решив никогда в нее не возвращаться.
Примчавшись на такси домой, я наткнулась там на Агнию Артемовну. Она восседала рядышком с присмиревшим Карлосом и мирно пила травяной чаек.
«Старая варежка, необузданная жадность», – вспомнила я слова Жемчужного и неожиданно для самой себя нервно расхохоталась.
– Как поживаете, милая? – с шумом отхлебывая большущий глоток пахучей полезной жидкости, прощебетала любопытная соседушка.
– Ничего хорошего, – усаживаясь напротив чудной парочки, невежливо буркнула я.
«У нее тоже есть приличная пробоина в черепушке», – бросая рассеянный взгляд на крупную, наверное, шестидесятого размера голову стокилограммовой дамы, подумала я и, сконцентрировавшись на темной энергетической дыре, стала гипнотизировать ее отчетливые границы. Наверное, мне показалось, но черная клякса принялась постепенно стягиваться, и вместо нее моим изумленным глазам явились розовые мозговые извилины.
«Несомненно, интересное занятие», – решила я и пошла раздеваться.
– Со мной творится что-то противоестественное, – услышала я сокрушенный голос Агнии Артемовны. – До свидания, дорогой Карл Жанович, спасибо за чай, а я пойду домой.
Хлопнула входная дверь, и в спальню ворвался возмущенный домовой.
– Снова ты лезешь со своими добрыми делами! – потрясая маленькими кулачками, заорал он. – Хочешь, чтобы возле твоей квартиры толпились больные и убогие со всего света?
– Разве Творец запрещает помогать нуждающимся? – искоса наблюдая за небывалым ранее гневом друга, напряглась я.
– Тебе мало ментовки? – оседая на пол, задохнулся от ярости элементал. – Кто из стражей правопорядка сегодня вспомнил, что ты подсобила им вычислить колоссальное количество преступников?
– Но ты же сам порекомендовал мне, – опускаясь рядом со скандалистом, вздохнула я.
Захотелось заплакать.
– Бывает, и благоразумные духи заблуждаются, – меняя гнев на милость, обнял меня Жемчужный. – Не поймешь этих гомо сапиенсов!
– Ты что-нибудь слышал об алмазе Рока? – успокаиваясь в объятиях элементала, прошептала я.
– Давно это было. Очень давно, – прижимая меня к себе, начал повествование мой единственный друг. – Наверное, где-то в триста двадцать шестом году до нашей эры. Тогда на севере Индии хозяйничал Александр Македонский, а юг сей страны являлся прибежищем для тех, кто не желал покориться завоевателям. Туда, к Бенгальскому заливу, после падения города Агаласса и подались жалкие остатки воинственных индийских племен маллов и оксидраков. У одного из маллов имелся пятнадцатилетний сын, он любил битвы и опасности, оружие и слонов. Осев на берегу небольшой тихой речушки, беглецы взяли в жены местных женщин и стали заниматься земледелием. Но однажды среди множества небольших драгоценных камушков, в изобилии рассыпанных по зеленой пойме реки, юноша увидел огромный алмаз в сто карат, достойный великого индийского раджи Пора. Он принес сокровище в хижину и показал его отцу. Алчный братец мачехи тоже узрел драгоценность, а потому, чтобы завладеть ею, решил избавиться от мужа и пасынка своей сестры. Ночью, когда все спали, жадный мужчина убил новых родственников и забрал себе бесценный камень, а потом продал его вождю соседнего племени, который, став обладателем сокровища, внезапно заболел и умер, прихватив с собой на тот свет малолетнюю дочь. Проводив в мир иной близких родных, умная жена вождя выбросила алмаз в мутные воды речушки, но в одиннадцатом веке уже нашей эры он снова всплыл в памяти всемирной истории. Кровожадное индийское племя, слепо поклонявшееся божеству Шиве, стало использовать этот камень в ритуальных целях, делая над ним жуткие жертвоприношения. Человеческая кровь постоянно окропляла алмаз, и он научился ненавидеть. Ты же знаешь, что неживые предметы тоже умеют чувствовать?
Я это знала.
– В середине семнадцатого столетия на месте, где находился пьедестал с камнем, построили языческий храм, в котором начали приносить в жертву животных – коз и баранов. И тогда в плен к дикарям угодил отчаянный английский матрос. Он по достоинству оценил алмаз и похитил его. Сначала парню несказанно повезло: он попал на корабль, направляющийся прямиком в Европу. Только нельзя преждевременно радоваться удачам. Неожиданно на судне вспыхнула страшнейшая лихорадка, которая унесла жизни большинства пассажиров, но пощадила дерзкого беглеца. Испуганный воришка спешно пересел на другой корабль, но парусник попал в шторм.