– Помнишь, фильм про попаданцев показывали? Там четверо парней купались в озере и неожиданно очутились в 1942 году?
– Я такие фильмы не смотрю. Не люблю фантастику,– покачал головой Кол.
– Так вот, после долгих мытарств и приключений, они попали назад в свое время опять через это озеро. Улавливаешь мысль?
– Точно,– Саня хлопнул себя по коленке,– нам на завод нужно попасть.
– Конечно… с одной стороны интересно здесь пожить и осмотреться, но учитывая обстоятельства, и то, что нас приняли за опасных шпионов – руки в ноги и нужно быстрее валить отсюда… и двигаться надо опять на тот завод…
– Может ночью и свалим?
– Ночью в городе наверняка патрули и завод этот охраняется. У меня тут кое-какой план созрел… Давай и вправду переночуем здесь, все лучше, чем в лесу. А утром, на свежую голову, еще раз подумаем как лучше действовать…
В двери осторожно постучали и вошла худенькая голубоглазая девочка в желтой теплой курточке и пуховом платочке. В руках она держала широкий поднос с двумя маленькими кастрюльками и фарфоровыми тарелками.
– Мама вам ужин передала,– улыбнулась девочка и по-хозяйски поставила кастрюльки на стол.
– Так тебя Иришка зовут? – улыбнулся я,– в каком классе учишься?
– В шестом. Мама еще просила передать, если дед пожалует – не пускайте его. Он того… малость контуженный после войны. А как выпьет – дурковать начинает…
– Так он после какой войны…– задумался Саня,– «афганец» что-ли?
– После Кавказской. А еще он тюремщик. Заключение в Сибири отбывал.
– Подожди, Иришка,– я внимательно посмотрел на девочку,– а когда эта Кавказская война была?
– Давно. Еще в девяностых годах прошлого века,– она усмехнулась,– вы историю, что ли, не знаете?
– А ты… можешь нам учебник истории России принести?
– Мы сейчас Зарубежную учим. Историю России в седьмом классе проходят,– пожала плечами Иришка.
– Постой-ка. А война с немцами была? Великая Отечественная?
– Да. А еще с англичанами воевали, и с китайцами…
Девочка удивленно посмотрела на нас:
– Ладно…пойду я, а посуду через часик заберу.
Когда Иришка вышла, мы подвинули табуретки ближе к столу. В комнатке уже потеплело. Печка действительно быстро обогрела помещение.
Мы сняли куртки и бросили их на кровати.
Я приоткрыл крышки на кастрюльках: в одной оказалась горячая вареная картошечка, еще дымящаяся веселым легким парком, а в другой кастрюльке лежали аккуратно нарезанные аппетитные кусочки селедки и квашенная капуста.
– Эх… еще водочки не хватает…– довольно потер ладони Саня.
– Вот и я говорю – селедку жрать без первача – считай, харчи напрасно переводить.
Мы резко обернулись – перед нами стоял пожилой хозяин дома, держа в руках бутылку с мутной жидкостью.
И как он смог бесшумно открыть двери?
– За стол-то пригласите, квартиранты?
– Садитесь, конечно, – я пошарил взглядом по комнате и отыскал еще одну табуретку.
Старик поставил бутыль на стол и сам поднес табуретку. Он присел, внимательно посмотрел на нас и достал из овчиной жилетки три граненных стопки.
Вблизи дедок оказался моложе, хотя лоб и уголки глаз испещряли глубокие мелкие морщинки, а кончик большого носа немного провис, что придавало, вместе с тонкими бледными губами, немного зловещее выражение лица. Старику наверняка было не больше шестидесяти пяти.
– Меня Алексей Данилыч кличут,– он быстро разлил по рюмкам слегка вонючий самогон, отдающий запахом смородины, – а вы откуда такие красивые взялись?
Хозяин хитро подмигнул Сане.
Под левым глазом у друга уже пропечатался темно-фиолетовый фингал, а нижняя губа разбухла, после задушевной беседы в участке жандармерии со следователем Мясоедовым.
– Мы… топогеодезисты,– ответил я,– меня зовут Олег, а друга – Саня. – У нас машина сломалась, пришлось по лесам немного пешком побродить. Мы у вас в деревне всего на пару деньков задержимся.
– Да живите сколько хотите, – улыбнулся Алексей Данилович,– и поднял стопку,– давайте за знакомство.
Самогон оказался довольно крепкий, в груди сразу потеплело и ударило в голову.
– У нас в деревушке осталось всего тридцать семей… кто-то в Дивногорск переехал, а кто и вовсе в Екатеринодар подался… а ведь было, ребятки, время – почти шестьсот человек в Выселках жили.
– Да у вас наверняка работы никакой нет, вот народ в город и попер,– пробурчал Саня.
– Да что ты, паря… работы полно. Земли тут знаешь какие плодородные… – печально покачал головой Алексей Данилыч.– Вот только наш помещик Добронский старый уже, совсем не может людишек удержать, вот и бегут из его вотчины…
– Давай, Данилыч, наливай…– кивнул Саня,– мы еще по паре рюмок выпьем да спать… притомились сегодня на морозе по лесу шастать.
– А где же ваш приборы, если вы топогеодезисты? – хитро прищурился хозяин.
– В лесу, в схроне оставили, чтобы с собой не таскать.
– А я вам, ребятки, правду в глаза скажу, хоть режьте, а все равно скажу… – Алексей Данилыч разлил в рюмки самогон и не дожидаясь, быстро выпил,– никакие вы не топогеодезисты, а беглые преступники.
Мы переглянулись.
– А хоть бы и так,– сурово нахмурился Саня,– сдашь властям?
– Я, паря, достаточно вашего брата насмотрелся еще в сибирской ссылке. Так вы эсеры или анархисты? А может – либералы?
– Алексей Данилыч, а позволь спросить, за что ты в ссылке отбывал? – осторожно поинтересовался я.
Хозяин задумался, и немного поиграл желваками, наверняка воспоминания о прошлом были не очень-то радостными.
