Мародёр. От звезды к звезде

Уметь выносить одиночество

и получать от него удовольствие – великий дар.

Бернард Шоу.

Когда долго находишься в бесконечном космосе, особенно в одиночку, становится немного скучно. Бескрайняя глубина вселенной, с россыпью крупы звёзд различных галактик, бывает видна только при нахождение космического корабля в пределах звёздной системы. А в гипере, в неэвклидовом пространстве, в иллюминаторах звездолёта лишь абсолютная, беспросветная чернота. Безжизненная тьма. И тогда становится совершенно нечего делать, даже не на что особо поглазеть. За судном следит автоматика. А человек начинает думать, вспоминать, анализировать – что было, или что будет, или что могло бы быть. Одиночество способствует препровождению времени в размышлениях, в диалогах с самим собой. Мыслей много, мысли – разные, и все их – за раз в голове не удержать. Вот поэтому многие космические бродяги-одиночки пока коротается время нахождения в псевдоэвклидовом пространстве пишут или надиктовывают в память бортового компьютера обо всём, что приходит в голову. Возможно, записанные, переложенные в текст собственные мысли – заменяют звездопроходцам столь желаемого в абсолютном, космическом одиночестве собеседника. Ведь в уже готовом тексте можно повторить тезис, и позднее обдумав – согласиться и оставить его или опротестовать и удалить одним нажатием сенсора или просто голосовой командой. Да и звуки собственного голоса позволяют представить, что ты ведешь живой диалог.

Конечно, в официальный судовой журнал главного бортового компьютера космолёта, всякий приходящий на ум «бред» – записывать не положено. Там фиксируется лишь сухая точная информация, без оценочных суждений. Да и не всё, что происходит стоит фиксировать. Кто знает, поверят тебе официальные структуры Федерации или упекут в психушку на «мозгополоскалку» после, например, прочтения такой вот записи: «12 февраля 16.34., в пилотскую кабину из гипера, прямо через стену, прошла небольшая пятнистая косуля, и пройдя сквозь меня, ушла в другую стену обшивки звездолёта». Возникает вопрос: это реально какой-то феномен гипера или твоя галлюцинация от одиночества? От таких случаев стоит держаться подальше и не упоминать ничего подобного в бортовом журнале. Спокойнее самому жить будет. Но, кроме, положенного по закону, бортового журнала, в памяти главных судовых компьютеров многих космических кораблей есть и «неофициальные мемуары» звёздных рыцарей, рыскающих по бесконечной Вселенной в погоне за своими и чужими демонами. Вот там-то и хранится вся подряд информация, с оценками и характеристиками, с домыслами и предположениями, с описанием того, что было и чего быть не могло в принципе. Но будь это хоть параноидальныий бред, хоть истинная правда – пишется она звездоплавателями, прежде всего, – для самого себя. Я – не исключение. Пишу для себя, так как оно есть, было, может – будет, и что я, по этому поводу, думаю.

Начну, пожалуй, с главного. Позвольте представиться: меня зовут – Дмитрий Садовский, по прозвищу Дым, Smoke. В англоязычных мирах звучит, как, – Смок. Я – человек. С ни чем не примечательной планеты Земля в системе звезды Солнце из галактики Млечный Путь. Почти обычный Homo sapiens – вид рода Люди (Homo) из семейства гоминид в отряде приматов. Как говорится в древней поговорке: прошу любить и жаловать. К сожалению, не многие люди и нелюди следуют указанной в древней присказке просьбе. Может это потому, что я, по градации современных учёных-социологов, – как раз, социально не стабильный элемент. То есть, эти яйцеголовые засранцы считают меня – социально неадекватным. Читай: такие, как я, не являются абсолютно законопослушными гражданами Федерации Кислородных Миров (ФКМ). Но хорошо, хоть признают то, что до откровенного антисоциального статуса я не дорос. А то, ведь и до «мозгополоскалки» не далеко. Ну, и как следствие – потеря осознания своей индивидуальности, и, собственно, ликвидации тебя, как личности. Ещё немного радует, что современные ученые прогнозируют (исходя при этом из представления моего не критичного отклонения от социальных норм), что, например, космическим пиратом мне не стать. Ну, я и сам, откровенно говоря, не стремлюсь пиратствовать! У меня, итак, основное занятие в жизни ничуть не скучнее. Я – вольный космический археолог. Но это – для налоговой и прочих подобных госслужб. А в межпланетном простонародье я – космический мародёр.

Короче, – поясняю. Дело обстоит так: покупаешь патент на раскопки и изучение космических объектов. Это могут быть: планеты, астероиды, спасённое имущество – космические суда, станции, зонды, в целом, это любые образования искусственного происхождения. Но, по сути, ты их не особо изучаешь. Если честно – ты просто «мародёришь» их, по полной.

Хотя, с последними объектами мародёрских притязаний существуют некоторые определённые шероховатости с законом. Это ведь, обычно, не так ещё давно обитаемые космические суда и станции. Но вымершие на момент контакта с судном археолога-мародёра. На них много чего можно интересного и сулящего прибыль обнаружить: от необъяснимых артефактов и технологий неизвестных цивилизаций, до смертельных вирусов или опасных хищников. Поэтому при нахождении в открытом космосе судна, либо иного искусственного объекта, не нанесённого на карты или не подающего опознавательного сигнала, вольные космоархеологи обязаны перво-наперво оповестить о сей находке звёздную полицию, либо межгалактическую службу безопасности. Ну, на крайний случай – инспекцию археологии ближайшего обитаемого мира. Что, как вы понимаете, не совсем в моих интересах, я бы даже сказал – абсолютно неприемлемо! Ибо после подробного досмотра объекта, проведённого официалами: военными, медиками, археологами, и кучей других, имеющих на то право, служб, на мою несчастную долю – порой даже ржавого корпуса судна не остаётся в металлолом сдать. Поэтому мы и лезем в «космические потеряшки» на свой страх и риск. А там, чаще всего, и экипаж, и пассажиры мертвы – по тем или иным причинам. И не всегда эти причины сами собой нейтрализовались. Обычно все «обитатели» звёздных судов – мертвы, из-за подхваченных и быстро мутировавших вирусов, или других заболеваний неизвестного генеза. Хорошо, если корабль старый. Вирус тогда, скорее всего, уже выделен и изучен, а вакцина либо уже заранее поставлена в шкуру космического бродяги, либо есть в походной аптечке «мародёра». А если нет?

Ведь бывает и так: мародёр находит «вкусную» потеряшку и лезет туда в чаянии жирного куша. Но вместо обретения материальных ценностей, расстаётся с самым ценным, что у него самого есть – с самой жизнью. О причинах столь преждевременной кончины я умолчу – способов сдохнуть в космосе столь же бесконечное множество, сколь бесконечна сама Вселенная. А через какое-то время, его опустевший и кружащийся в мёртвом танго корабль в паре с «находкой» обнаруживает уже другой мародёр, но, обычно, поступающий поумнее – он вызывает официалов и ждёт своей скромной награды. Как правило, от греха подальше, – в соседней звёздной системе, не ближе. Знаете, порой вирусами выкашивало целые миры и цивилизации, а не то, что какую-то досмотровую команду звёздной полиции, пусть и в скафандрах абсолютной защиты. Ибо ничего абсолютного в этом мире нет. В общем, я, что хотел сказать – хоть мы и не патологоанатомы, а вокруг нас не стены морга, но мертвецы – неотъемлемая часть нашей работы. Именно поэтому, прозвище – космические мародёры имеет под собой реальную почву. И без всяких обид – все основания на существование.

Мотаемся мы по бескрайнему космосу, по его самым неизведанным заугольям, в старом, но ещё крепком межгалактическом судне. Эту древнюю лоханку, неизвестно на какой планете и когда выпущенную в космический вакуум, я взял по дешёвке у скупщика металлолома на пустынной и вымершей в результате ядерной войны планетёшки под названием – Мёртвое Время. Безжизненный шарик планетки болтается в системе двух звёзд: оранжевого карлика – Календулы (в честь цветка, вроде) и красного карлика – Бешеный Глаз. Местечко, кстати, то ещё – обугленные руины МЕГАмегаполисов, радиация, пепел и ураганы. Всё – мертвое. Абсолютною. Хоть ничего абсолютного и не бывает. Если честно, – то города на материках не кончались, а переходили из одного в другой. Да, и в океанах, под водой, простирались нескончаемые, и уже давно мертвые, городища. Природы, как таковой, не было несколько тысячелетий – её наглухо задавила техноцивилизация.

По сохранившимся данным, собранным ксенобиологами и ксеносоциологами – раса, заселявшая планету, была гуманоидной. Дышали аборигены кислородом, были похожи на людей, только выше, тоньше, глазастее и кожа была скорее оранжевой. На сохранившихся изображениях, чуваки были от светло розовых до апельсиновых. И глаза яркие, а зрачки были: синие, карие, зеленые и ещё, не как у людей – лимонно-жёлтые. Но вот только на картинках они и остались: видно, что-то ребятки не поделили между собой и нанесли друг по дружке массивный ядерный удар. Перехватчики и системы противоракетной обороны с разных сторон – частично сработали. Но множественные ядерные взрывы в атмосфере, ещё только самой первой волны ракет с атомным зарядом – разорвали озоновый слой и заразили радиацией воздух и поверхность планеты. Вторая волна, уже почти не перехваченная, взаимно разметала города и вскипятила океаны. Третья волна – это был удар остатками сохранившихся ядерных ракет, нанесённый друг по другу бесчувственной автоматикой противников – ибо живых на планете к тому времени уже не осталось, по крайней мере организованных. Да-а-а, ребятки порезвились не на шутку. Теперь большая часть этой, некогда, терраморфной планеты – это перемолотые в щебень радиоактивные постройки, на вид – как из земного старинного бетона и стекла. Хотя, например, под водой – разрушений меньше. Там, прямо, кое-где – хоть сейчас заселяйся. Что, собственно, первопроходцы этой планеты и делали.

Зверски умерщвлённую самими жителями «планету-суицид» (такое название придумали социологи для планет тех рас, кои уничтожили сами себя) взяла в аренду у Федерации Космических Миров межгалактическая корпорация «Your house». На межпланетном это звучит, как, – «Твой дом». С какой целью, спросите Вы? Знайте – у этой корпорации есть технологии и ресурсы для очистки кислородных планет. 100—200 лет, и чистенькая кислородная планетка готова под субаренду. Хоть под жильё, хоть под развлекуху – от курортов, до охотничьих забав. Вот такой космический бизнес.

В общем, один из подрядчиков по уборке планеты от металлического «мусора», сборщик металлолома, не гуманоид, осьминог по прозвищу – Железный Ганц, и продал нам эту межзвёздную посудину. Официально – судно геологоразведочное с многозначным буквенно-цифровым кодом, который знали только наш бортовой компьютер и портовые автоматы-таможенники. Хотя, для души, на скулах нашего судна, я лично велел техобслуживающим роботам, в одном из портов на окраине астероидного пояса забытой Богом планеты-гиганта Бруиин, намалевать фосфорицирующей, светящейся фиолетовым цветом краской, славянской вязью: «Иван Грозный» – был такой в древности на Земле правитель. А что, звучит громко и устрашающе. Да и, как-никак, с историей связано, а археология – дочка истории, это всем известно. Правда, говоря откровенно, я был немного не адекватен после местной выпивки. Да, что там! Честно – был я пьян в хлам, и на другой – то ли день, то ли ночь – хер его на астероиде разберёшь, сам не мог вспомнить, почему так решил назвать нашу жестянку.

Само судёнышко выглядело как половинка по вдоль разрезанной и положенной на срез пирамиды. В середине выпирала закруглённая труба, утопленная в основной корпус. Это – жилая часть. По бокам находились рёбра гиперпривода. Сзади, в три ряда, расположены дюзы внутрисистемных двигателей. Под днищем -посадочные опоры, четыре основные – массивные и четыре – дополнительные, тонкие и многосуставчатые. По центру закругления обитаемого модуля, в пилотской рубке – обзорный, лобовой иллюминатор. Других «окон» на судёнышке не предусматривалось. Только камеры выводящие изображения на мониторы как в пилотской кабине, так и на несколько мониторов внутри судна: в кают-компании, в двигательном отсеке, в капитанской каюте-купе.

Оружия на судне не было. А – жаль! Но не положено гражданскому научному судну вооружаться, даже в рамках самообороны. Боишься бороздить неизвестный космос – фрахтуй наёмный охранный корвет. А сам пушки ставить – ни-ни!

Поэтому на корпусе моего «Ивана Грозного» вместо арт-башни – минимум технологических выступов: радары, датчики и другие механические штуки, неведомого мне предназначения, но необходимые для полётов. Ведал их работой мой бортовой компьютер. Я – гуманитарий. И технической стороной полёта никогда особо не заморачивался.

Пришло время объяснить, почему я везде говорю «мы», «наш», короче, во множественном числе. Дело в том, что на небольшом судне я проживал не один. Нет, жены у меня, как вы могли сразу подумать, хвала космическим богам – не было. Но был у меня партнёр по бизнесу, или скорее, уж, – друг. Причём, замечу – единственный близкий друг, которому я доверял, на девяносто девять процентов. Ибо стопроцентного, как и абсолютного – ничего быть не может.

Qui quaerit, reperit

Кто ищет, – находит (лат.)

Как-то раз, совершенно бессистемно и хаотично, я шатался по дальнему космосу, в его необжитой части. Мотался я там с робкой надеждой в душе зацепить что-нибудь, наугад, своим новеньким планетарным металлодетектором Garret Predator. Настроенный так, что сам, без моего прямого участия, Garret Predator в автоматическом режиме прощупывает все твёрдые объекты, до которых дотягивается его волны и долетают зонды-поисковики.

Замечу, – этот дальнобойный металлоискатель стоил дороже самого звездолёта. Откуда деньжата спросите Вы? А не откуда! Взял я сей девайс в кредит, под залог судна, заранее зная, что платить не чем. Потом вылетел в открытый космос, подальше от матушки-Земли, в сторону первой попавшейся чёрной дыры. Оттуда уже и подал сигнал бедствия SOS, отключил всякую дальнюю связь, и добрался до Железного Ганца. Там, под честное слово, мне, некие сомнительные личности, – но, как я точно знал, опытные профессионалы из сбродной команды синего осьминога, перепрошили все бортовые опознавательные системы. В итоге, у меня оказался новёхонький металлодетектор и я лишился возможности попасть на Землю и некоторые другие крупные и развитые планеты Федерации. По крайней мере, до тех пор, пока я не найду способ расплатиться с кредитом за металлоискатель с кинутым мной Земным Швейцарским банком. Вы скажете – мошенничество! А я и не собираюсь отпираться. Но посудите сами – как простому человеку осуществить свою детскую ещё мечту – стать космоархеологом? А – никак! В смысле без денег – никак. А я считаю, что мечты должны исполняться! Да и не ограбил же я банк этот – всего лишь взял в долг. И верну, только чуть позже, чем им хотелось бы. И с процентами.

Вот, кстати, в таких вещах и проявляется моя социальная не стабильность. Если меня арестуют (что вряд ли), то я на суде буду оправдываться именно с позиции биологического происхождения своей социальной дезадаптации. Мол, ну что вы, сразу, – мошенничество! Ну, не виноват я, – это природа у меня такая!

Кроме прочего, на мне повис долг перед негуманоидом-осьминогом за перепрошивку начинки бортового компа. Хотя этот сухопутный кальмар мог бы и бесплатно приказать заменить софт, так как я взял, именно, у него «Ваню Грозного» хоть и за смешно какие малые деньги, но он и того не стоил. Что, впрочем, выяснилось в ходе, так сказать, дальнейшей лётной эксплуатации.

Ну, ладно, это дела давние, а тут – лечу я. Луч шарит по астероидам и окрестному космосу. Зонды-поисковики, как охотничьи собаки в поле – разбежались по системе местного серого солнца. Вдруг – тинь-динь, прозвучал, уже пару столетий не меняемый, брендовый звук колокольчика Гаррета при нахождении металла. От дохлой, мелкой планетки, или скорее большого астероида – сигнал. По его параметрам мой бортовой комп сделал вывод – это малое спасательное судно. Шлюпка. Энергий не наблюдается, то есть, – мертвый катерок какой-то. И главное – в кратере заныкан. У меня появилась затаённая радость, как у истинного кладоискателя услышавшего звук лопаты проскрежетавшей по металлу – ну, мало ли, а вдруг? Я, быстро, на своей стыковочно-посадочной шлюпке ломанулся в кратер. Там – спаскапсула, засыпана так не хило, давно видать валяется, раз в безвоздушном пространстве, – а всё равно занесло космической пылью. На вид – как половинка куриного яйца, разрезанного сверху вниз. Или как божья коровка. Только цветом – белая с светоотражающими полосами вдоль бортов и таким же световозвратным крестом – сверху. Ни иллюминаторов. Ни надписей. Ничего такого, что могло бы пролить свет на её происхождение. Даже не ясна её расовая принадлежность. Гуманоидный тип аппарата – или нет? Сходу – и не поймёшь.

Я стал её сканировать, с помощью всё того же незаменимого Гаррета. Проверил на различные виды энергий, радиацию, химреакции, и биологическую активность. Всё – в пределах нормы, не угрожающих кислородным формам жизни, – к коим я и себя отношу. Но вот незадача – в капсуле обозначилась биологически распознаваемая сигнатура. Кто-то, мать его за ногу, живой там спасается. Или прячется.

Ну, и ладно, есть время подумать. Тут дело – не терпящее спешки. Посидел-посидел я и решил, а вдруг оно, это живое – разумное? И может за его нахождение и возвращение объявлена безутешными родственниками награда? Хотя, с той же долей вероятности, там может отсиживаться какой-нибудь психопат, разыскиваемый в обитаемых мирах за жуткие преступления. Короче, одел я «Панцирь» – чёрный с металлическими элементами скафандр (серьёзный такой, специально для охотников на опасных зверюг в не кислородных мирах продаётся) и пошёл, так сказать, на штурм. Предварительно всё же, после трёхмерного сканирования, запросил данные у бортового компа о принадлежности подобной модели спаскапсул. Оказывается – да, были такие. Пятьдесят лет как сняты с производства. Устанавливались на танкерах и дальнемагистральных космических грузовозах. Системы управления рассчитывались под гуманоидную команду, – уже утешает. Надеюсь, там не чудище инопланетное скрывается, а наш брат – гуманоид. Вероятнее всего, там после какой-нибудь катастрофы – пара выживших работяг в анабиозе маринуется.

Так, – внешний разъём для аварийного запитывания энергосистемы – нашли. Компьютер для энерговода сам сконфигурировал нужный переходной контур. Щёлк – и шлюпка замигала там-сям, огоньками. Елочка, мать её, новогодняя!

– Разворачивай полевой комплекс! – скомандовал я штатному бортовому компу, которого по созвучию с названием корабля «Иван Грозный,» я величал просто – Ванькой.

Есть и плюсы в старом геологоразведовательном судне – опции кое-какие важные для мародёринга. «Полевой комплекс» – это простейшие роботы и возможность собрать на нужном месте, достаточно быстро, лаборатории трёх видов. Малая лаборатория – восемь метров в окружности, средняя – двадцать пять метров в диаметре, и сегментная, это когда можно прилепить часть полусферы к объекту больших размеров. Я её называю старинным словом предбанник. Про то, откуда я это архаичное слово знаю – расскажу потом. Титановый каркас и непрозрачный метапластик – позволяют создать лёгкий, но прочный барьер для открытого космоса. И не только для межпланетного вакуума, но и для кислотной среды атмосфер различных планет. Бортовой комп Ванька проинформировал меня однажды, что лабы эти, можно собрать и под водой, и под слоем жидкого метана, и даже в среде замёрзшего азота. Она не расплавится в жерле вулкана, другое дело, что внутри будет не очень комфортно. Примерно, как курице внутри жаровни.

По моей команде, Ванька пригнал «Грозного», приземлив в сотне метров от кратера. Через пять минут поползли роботы – стройка началась, а я вытребовал к себе «Ползуна» – маленького гусеничного тягача с лебёдками, антиграв-блинами и кран-балкой. «Ползун» – приполз, таща за собой антигравплатформу. Я выяснил у Ваньки, за какой выступ можно зацепить спаскапсулу так, чтобы не повредить её, и разместив атиграв-блины (хоть на планетке сила тяжести почти отсутствует, но бережёного и Бог бережёт) дал отмашку: «Тяни»! Ванька продублировал на электронном языке команду для «Ползуна» и – пошла родимая! Из углубления в боковой стенке кратера мы капсулу вытянули. «Стоп» – заорал в гермошлем я, и прилепил ещё пару антиграв-блинов для выправления крена найденной шлюпки.

– Всё, тащи её в лабораторию, – приказал Ползуну я.

«Ползун» – полз, спаскапсула – тащилась, покачиваясь на антиграв-блинах за тягачом. За неё я прицепил, так и не понадобившуюся, антигравплатформу и взгромоздился на неё сам. Ехать было метров двадцать пять.

Приехали. Пока роботы доделывали среднюю лабораторию, мы втянулись в её ещё недостроенный корпус. «Ползун» и гравиплатформа остались снаружи, а капсула замерла прямо по центру «техноюрты». Через земной час автоматика завершила тестирование и Ванька сообщил о полной герметичности лабы. «Давай кислород и выравнивай давление, пора вскрыть эти консервы» – приказал я Ваньке. В помещение пошёл газ. Готово, давление 0,8 от земного, так же, как и внутри капсулы-потеряшки – подсказал главный комп.

Чем ближе к этапу проникновения, тем страшнее и интереснее. Хер его знает, кто или что там? Может оно живое? Но – больное! Бешеное, например. Кинется, покусает-поцарапает, никакие нанопрепараты не спасут! Все, слышанные в баре, истории на эту тему, перестали казаться сказками-страшилками, а перешли в разряд реально возможных.

Или, может, оно живое – и просто очень агрессивное! В тех же барах и подобных историй хватает: и про злобных инопланетян, и про всяких хищников престрашных. У, заррраза! Страшно, блин!

– Открывай, мать его, что тянуть! – скомандовал я Ваньке грормко. Но сам при этом спрятался за выстроенными в ряд роботами.

Створка двери шлюза капсулы тотчас разделилась на две части и разъехалась вниз-вверх, мол: «Милости просим».

– А вот фигушки вашей дунюшке, – вспомнил я вычитанную в старинной, ещё бумажной книге фразу. Что за существо – дунюшка, я забыл. Ну и ладно, не суть важно, главное – по смыслу подошло.

И я отправил на разведку – робота, одного из комплекта лаборатории. Робот гусеничный, но с хитрыми такими гусеницами, на которых может подниматься на небольшие препятствия.

Так, в отсек забрался, там – светло. Кресла – это для гуманоидов, вот ложи две овальные – это, видимо, для не гуманоидов. На одном – кокон здоровый, растяжками прикреплён к стенкам, полу и потолку. Ладно, быстро нужно сканировать и Ваньке на анализ. Кстати, ни мертвецов, ни бешеных животных и даже микроорганизмов – нет. Вероятно, автомат-микроклимат в спаскапсуле до последней капли энергии поддерживал стерильность. Опа, Ванька данные прислал: «Кокон с вероятностью 99,9 принадлежит самцу негуманоидной высокоорганизованной расы разумных паукообразных из системы звезды Вероника с планеты Колючая. Агрессивность к другим расам паукообразные особи без необходимости не проявляют. Возможность вступления в контакт присутствует, есть способы вербальной коммуникации, в базе находится простейший словарь и правила речи паукообразных. Выделено: нестандартная составляющая – вне пределах своей планеты встречаются крайне редко, в основном в роли торговых или дипломатических представительств и только самки. Самцы пределов материнской планеты не покидают, данный случай – первый из зарегистрированных».

«И что дальше?» – думаю я. Боязно, как-то. Что делать-то? То ли всё отключить, загрузить, как есть, в судно и сдать в ближайшем обитаемом мире властям. А там ждать, вдруг дадут вознаграждение, как за спасённое имущество? Или могут в карантин на полгодика засунуть. Или просто пнуть, ничего не дав. Скажут: «Померло оно, он, паук в общем – и всё.» Короче, ситуация – тупиковая.