Девять хвостов Кицунэ. Рассказы о лисах-оборотнях
– Почему Вы смеётесь? – спросил Максим.
– Мы, Лисы, можем находиться сразу в двух местах, ― ответил носатый парень, ― сейчас я ещё и комедию «Шум за сценой» сморю в театре Моссовета, эх, что Ян Арлазоров делает!
Значит, все собравшиеся здесь Лисы-оборони, догадался Максим.
– У Ани следующим летом практика в Шамбале, ― поднял бокал с вином лысый мужчина.
– Да, я давно мечтала побывать в Шамбале, ― оживилась Аня.
– Давайте выпьем за её успехи!
– Правильно, ― поддержал носатый парень.
Все выпили.
– А давайте в прятки играть, ― предложила щекастая женщина с немигающим взглядом.
– Новенький водит, ― сверкнула глазами девушка в чёрном платье.
– Тебе водить, ― сказал лысый мужчина Максиму, ― закрой глаза и сосчитай до трех.
Когда Максим открыл глаза: то обнаружил, что находится в лесу. Между стволами сосен ещё клубился туман, но уже победно щебетали птицы, приветствуя новый день. Натянутая между кустами паутина была украшена серебряным бисером росы. Рядом в прозрачной речке на перекате крутились в водовороте опавшие листья: казалось этот водоворот ― портал в другое измерение. Одна сосна давно упала, и на концах веток сохранились только редкие пучки рыжей хвои. На пне по бокам росли трутовики похожие на большие уши. Максим увидел, как на пень прыгнула жаба и уставилась на него. С ветки на ветку перелетела, тяжело махая крыльями, сорока.
Максим сделал несколько шагов.
– Эй, разуй глаза, ― услышал он голос.
Змея прямо перед ним, вильнув черным телом, скрылась в траве.
– Извините, ― сказал Максим.
– Под ноги смотри, ― ответил ему всё тот же, но уже приглушённый голос.
Максим увидел куст дикой малины, он хотел сорвать самую крупную ягоду.
Но куст дикой малины сказал:
– Ой!
И Максим не стал этого делать.
Вдруг с дерева на упавшую сосну спрыгнула белка и быстро побежала по стволу. Белка, как белка, Максим часто видел белок в Останкинском парке, апельсиново-рыжая, только с двумя хвостами.
– Чур палочки выручалочки, Аня, ― показал рукой на белку Максим.
Белка замерла на месте.
– Как ты догадался? ― спросила она голосом Ани.
– У тебя два хвоста, ― ответил Максим.
– Ах да, я забыла, что у меня теперь второй хвост и его надо прятать, ― белка в мгновение ока превратилась в Аню.
Максим только диву давался, неужели всё это происходит с ним?
Замаскированные Лисы вслед за белкой тоже приняли свой человеческий вид: куст дикой малины стал блондинкой с крашенными в малиновый цвет ногтями, змея превратилась в девушку в чёрном платье, и тут же облизнула свою верхнюю губу кончиком языка, жаба оказалась щекастой женщиной с немигающим взглядом, сорока, слетев на землю, обернулась носатым парнем с почти отсутствующим подбородком, а на месте пня, словно из-под земли вырос лысый мужчина, у которого на месте ушей оставались трутовики, но и грибы через секунду превратились в уши.
Ну и дела, подумал Максим, в хорошую компанию он попал, ничего не скажешь!
– Ну, всё, всё, теперь за стол, – призвала всех вернуться к застолью щекастая женщина, ― у нас ещё торт будет.
Максим не успел даже моргнуть глазом, как снова оказался за столом в просторном зале, освещённом хрустальной люстрой. Гости, оживлённо переговариваясь, обсуждали игру в прятки. Возлияния продолжились, тост следовал за тостом, Максим так напился, что полностью отключился, и очнулся только утром на кровати в своей комнате. Он стал восстанавливать в памяти события прошлого вечера, пытаясь из фрагментов сложить целостную картину. Всё, что с ним случилось, было похоже на сон. Может быть, Максим действительно спал. Но тогда получается, он не выяснил происхождение лисьего хвоста.
Максим умылся, выпил чай, и перед тем, как идти в институт, заглянул к Юре Германову.
– Ты как?
– Хреново, всю ночь не спал, ― Юра мрачный стоял в двери.
– Я тоже, но это не важно, ― сказал Максим, ― ты так неожиданно наклонился, но я тоже хорош, ― Максим придал своему лицу просительное выражение, ― прости, Юр.
– Да ладно, что уж там, ― Юра вздохнул.
– Может тебе принести что-то?
– У меня всё есть.
– Я куплю тебе яблок.
Максим шёл в институт. Он думал, что в первую очередь в литературном произведении важен язык. Автор должен чувствовать слово и, как выражался Пушкин «жечь глаголом», имея в виду тоже «слово». Великим писателям это удается, но что любопытно, безымянные религиозные авторы не стараются работать с языком, но у них как-то само собой это получается, например: «возвеселился духом за имя Господне», как сказано!
Максим шёл по улице. Было довольно прохладно. С дерева сорвался жёлтый листок и парил до земли маленькой лодочкой: под деревом лежало много листьев. Максим подумал: если для красоты цветов есть объяснение: привлекать насекомых, то в красоте осеннего пламенеющего красками леса нет смысла. Природа в данном случае занимается чистым искусством.
Прохожих было мало. Они спешили по своим делам: парни в тонких куртках, втянув голову в плечи от холода. Поэтому один из прохожих очень удивил Максима. Это был Иуда, верней актер игравший Иуду в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда». Удивил потому, что на нем была короткая чёрная туника, словно он вышел из театра, не переодевшись, и разгуливает по городу в своем сценическом наряде с голыми ногами. Но что еще больше удивило Максима, никто не обращал на него внимания, как будто ходить по Москве в туниках в это время года совершенно в порядке вещей.
Конечно, пришли новые времена и нормы поведения стали менее строгими, но всё равно это было странно, хотя бы потому, что он наверняка мёрз. У Максима возникла версия, что актёр, таким образом эпатируя прохожих, приобретает себе известность. Да, тяжел актёрский путь к славе!
Брутальный красавец Иуда размашисто шагал навстречу Максиму. Впереди его шла пожилая женщина в пальто с потёртым норковым воротником, у её светлых крашеных волос на голове проступали седые корни. Когда Иуда догнал пожилую женщину, он вдруг выхватил у неё чёрную сумку из кожзаменителя и бросился бежать по улице. Женщина закричала. Максим, находясь на расстоянии вытянутой руки от Иуды, попытался схватить его за тунику, но тот увернулся и так сверкнул на Максима глазами, что попади этот взгляд на порох, тот бы вспыхнул.
Иуда скрылся в подворотне, пожилая женщина кричала. Её было жалко, но преследовать грабителя Максим не рискнул. Мало того, что Иуда был на голову выше его, и больше развит физически, Максима остановила ты злоба готового на всё человека, которую он увидел в глазах Иуды.
Пожилая женщина перестала кричать: она заметила милицейскую машину. Женщина замахала руками с тротуара, привлекая к себе внимание. Машина остановилась: из неё вышли два милиционера. Один с небольшим шрамом, рассекающим его верхнюю губу, второй рябой.
– В чем дело? – спросил рябой милиционер.
– У меня вырвали сумку, ― всхлипнула женщина.
– Кто? – спросил милиционер со шрамом.
– Мужчина, он побежал туда, ― женщина показала в подворотню.
– Давно?
– Минуты две, ― неуверенно сказала женщина.
– Тогда мы не догоним, тут проходной двор, ― сказал рябой милиционер.
– Свидетели есть? – спросил милиционер со шрамом.
– Как он выглядел? – поддержал его рябой.
– Вот свидетель, ― женщина показала на Максима.
– Да, я всё видел, ― подтвердил Максим, ― это высокий мужчина, у него тёмные курчавые волосы.
– Во что он был одет? – спросил милиционер со шрамом.
– В тунику, ― пожал плечами Максим.
– Что это такое? – не понял рябой милиционер.
– Одежда, которую носили древние греки, ― объяснил Максим.
– Так он грек? – спросил рябой.
– Нет, он Иуда? – ответил Максим.
Милиционеры переглянулись:
– Давайте-ка в отделение, ― сказал милиционер со шрамом, ― там разберёмся, кто Иуда, а кто нет.
– Не слушайте его, ― вмешалась пожилая женщина, ― на грабителе была черная куртка и сини джинсы.
– Лучше бы он носил эту, как её… тунику, ― хмыкнул рябой милиционер, ― тогда бы его легче было найти.
В отделение Максиму всё-таки пришлось ехать. Там милиционеры составили протокол, который Максим подписал, как свидетель. В институт уже идти не имело смысла, и Максим решил пойти погулять по старому Арбату. В самом начале улицы сидели художники и тут же выставляли свои работы в качестве рекламы: они рисовали всех желающих.
На старом Арбате продавали матрешки с нарисованными на них руководителями СССР. Самым ходовым товаром у иностранцев была матрёшка с изображением Горбачёва: респект от них Михаилу Сергеевичу за капитуляцию в холодной войне. Продавались еще солдатские ремни, пилотки и шапки ушанки с кокардами, медали и ордена исчезнувшей империи. Максим подумал, что Россия, конечно, проиграла войну, но с развалом СССР она сократила фронт, теперь ей легче обороняться, собирая силы для нового наступления – это азы военной науки.
Возле стены памяти Виктора Цоя с его портретом и надписями с признанием в любви к музыканту лежали живые цветы: розы и гвоздики. Рядом в круге слушателей играл на гитаре и пел, подражая Цою в заунывной манере, уличный музыкант с взъерошенными волосами, казалось, это лабал на гитаре сам Цой.
Максим послушал песню и хотел пойти дальше, но в этот момент в метрах пятнадцати от себя снова увидел Иуду. Тот пружинисто шёл по старому Арбату. Он был всё в той же чёрной тунике, и снова никто не обращал на него внимания, словно он умел отводить глаза всем окружающим. Поэтому версия Максима, что это актёр зарабатывающий таким образом себе популярность, была ошибочна. Но тогда кто он такой?
Максим стал следить за Иудой. Тот остановился возле товаров с атрибутами советской эпохи, делая вид, что рассматривает награды, и незаметно от полного продавца в шапке ушанке стянул что-то, кажется орден, с прилавка. Максим хотел закричать, поднять шум и уличить Иуду в воровстве, но побоялся, что тот снова убежит, поэтому решил сразу звонить в милицию.
Недалеко была телефонная будка, и Максим зашёл в неё. Сняв трубку, он дрожащим от волнения пальцем набрал 02, и тут же обернулся, посмотреть, где Иуда, и чуть не выронил трубку из рук: Иуда стоял рядом. Как он за пару секунд оказался у телефонной будки, было загадкой. Но факт остается фактом: Иуда смотрел на Максима через стекло злыми глазами. Максим с силой толкнул дверь и выскочил из будки. Иуда не успел схватить его, но вор явно нацелился поколотить Максима. Противостоять такому противнику Максим не мог, и поэтому бросился бежать. Топот за спиной означал, что Иуда настроен очень решительно, видимо, собираясь отомстить Максиму за помощь пожилой женщине.
Максим обернулся, посмотреть на Иуду и очень удивился: тот сильно прибавил в росте: он был уже раза в два выше Максима.
Максим завернул за угол и в надежде, что Иуда пробежит мимо, нырнул в первый попавшийся подъезд и взлетел на третий этаж: сердце его бешено колотилось. Максим стоял на лестничной площадке и вытирал пот со лба. Ну, и в переделку он попал: этот актёр просто великан!
Максим хотел выглянуть в окно, чтобы убедиться, что опасность миновала, но неожиданно в этот момент в окно заглянул сам Иуда. Его огромное лицо почти во всё окно было перекошено злобой. Иуда, очевидно, вырос уже до высоты третьего этажа.
Максим скатился с лестницы и выскочил из дома через чёрный ход. Он бежал по улице и, оборачиваясь, видел, что гигантский Иуда идет за ним, перешагивая через машины и другие преграды на своём пути. У Максима были все шансы погибнуть под стопой разъярённого исполина.
Максим снова свернул за угол, пытаясь оторваться от Иуды, и столкнулся лицом к лицу с Казуми. Господи, как некстати она оказалась не в то время не в том месте!
– Он… там… большой… беги, ― задыхаясь, попытался Максим предупредить девушку об опасности.
Но Казуми, к его удивлению, спокойно выслушала его слова, видно, в Японии женщины тоже придерживаются кодекса война – Бусидо, по которому нельзя никак внешне проявлять внутреннее волнение. Даже когда из-за поворота появился гигантский Иуда, и стало понятно, о чём предупреждал Максим, девушка сохранила присутствие духа. Но через секунду стало понятно, почему она не поддалась панике: Казуми на глазах Максима превратилась в Лису ― Кицунэ с девятью хвостами, у неё была серебристая, казалось, сверкающая каждым волоском шкура.
Максим и так с трудом мог говорить от быстрого бега, но тут он совсем потерял дар речи. Ему показалось, что он сходит с ума, а ведь ещё день назад он ждал от Казуми нечто подобного. Однако сейчас он впал в ступор.
Максим был совершенно растерян, а его преследователь приближался, но Кицунэ с девятью хвостами подхватила Максима и со словами: «Не бойся», взмыла с ним в небо. У Максима перехватило дух, в ушах свистел ветер, но ему удалось всё-таки кинуть взгляд вниз: там, забравшись на крышу дома, ревел и бил себя кулаками в грудь, как Кинг Конг гигантский Иуда.
Белая слониха
Константин и Олег сидели в баре. Гремела музыка. По полу и по танцующим на танцполе людям скользили разноцветные пятна: лучи пускал блестящий шар, висящий под потолком. Олег недавно развелся и искал себе новую подругу жизни, впрочем, для него это было не сложно, благодаря своему обаянию в сочетании с напористостью он всегда пользовался женским вниманием, не смотря на малопривлекательную внешность: Олег был толстым и лысым. Константин худощавый, коротко стриженный, с полоской губ, словно поджатых из-за чрезвычайной надменности, впрочем, отчасти свойственной ему, облокотившись на стол, высматривал на танцполе красивых девушек. Константин любил женщин, но прежде всего ему нравилась новизна отношений, он часто повторял: у каждой женщины свой запах. По вечерам он выходил на «охоту»: знакомясь, иногда привозя девушку к себе домой: короткие встречи давали ему ощущение полноты жизни, но это стремление к разнообразию превращало его «охоту» в лихорадочный поиск: он словно выхватывал взглядом лицо девушки из хоровода женских лиц, и тут же это лицо уносилось прочь, а мимо уже мелькали другие симпатичные личики.
– Вчера жену свою бывшую на улице встретил, ― сказал Олег, ― она в сторону отвернулась, даже не поздоровалась.
– За что она так обиделась?
– Мы нормально жили, правда, чувствовал, она меня стесняется перед подругами: я на десять лет старше, толстый.
– Зато такой энергичный.
– Это не отнимешь, ― хмыкнул Олег, ― тёща против меня её настраивала.
– Почему?
– Невзлюбила: был один случай, когда я ещё за своей будущей женой ухаживал, пришёл однажды к ней в гости, и уединились мы в комнате. А чтобы нам никто не мешал, я быстренько на дверь задвижку прикрутил. Представляешь, как мама девушки была удивлена, ― засмеялся Олег, ― когда, постучавшись, хотела войти, а дверь заперта.
– Представляю, ― сказал Константин.
– А зачем врываться? – сказал Олег.
– Молодец! – теперь засмеялся Константин.
– Нравится тебе кто-нибудь из девушек? ― кивнул Олег на танцпол.
– Нет.
– И мне нет, поедем в другой бар.
Константин и Олег вышли из бара. У входа парень в толстовке с капюшоном что-то рассказывал девушкам, девушки заливисто смеялись. Константин сел за руль своей машины, рядом опустился в кресло Олег, и они поехали по ночному городу. На мокром после дождя асфальте расплывчатыми пятнами отражались огни фонарей и наружной рекламы, делая похожей проезжую часть на картину импрессионистов.
Олег зевнул:
– Спать хочется. Вчера допоздна «Зловещих мертвецов» смотрел.
– Понравилось?
– Будущее ужасно, – вздохнул Олег.
– У американцев много таких фильмов: «Безумный Макс», «Водный мир», «Суррогаты».
– Как жить без надежды? – вздохнул Олег.
Пошёл дождь. Мужчина и женщина открыли над головами прозрачные зонты из полихлорвинила, со стороны казалось, что над тротуаром плывут большие медузы.
Константин припарковал машину недалеко от бара. Константин и Олег поднялись по ступенькам, выходившая из бара курносая девушка с чёлкой фыркнула в лицо Константина.
– Что это она? – удивился Олег.
– Мы с ней недолго встречались, ― объяснил Константин, ― обиделась.
– Что бросил?
– Я её не бросал, оставил ее в машине ждать, а сам к другу зашёл кое-что отдать, сказал на пять минут, а просидел час.
– А она?
– Дождалась, хлопнула дверью и ушла.
– Ну, ты эгоист, ― покачал головой Олег.
Стеклянный пол танцпола был подсвечен снизу, и казалось, люди танцуют, не имея под ногами никакой опоры. Учитывая их невесомость, можно было предположить, что это мираж. Бармен в жилетке и бабочке уверенно лил в бокал со льдом длинной струёй алкоголь. Константин и Олег сели за столик и осмотрелись.
Подошла официантка в белой блузке и с ободком-чепчиком на голове:
– Что будете заказывать?
Константин ответил:
– Пока ничего.
Официантка отошла.
– Вон смотри, две девушки сидят, ― сказал Олег, ― как тебе?
– У той, что справа лицо, как у моего одноклассника, ― ответил Константин.
– А её подруга?
Константин отрицательно покачал головой:
– Она храпит как богатырша.
– Молодец, ― усмехнулся Олег.
Официантка, стоя спиной к стойке бара, наблюдала за залом. Музыка прекратилась, и танцевавшие стали возвращаться за свои столики, официантку позвали. Бармен лил алкоголь в стаканы уже с двух рук.
– Кто-нибудь здесь нравится? – спросил Олег.
– Нет.
– Тогда поедем домой, ― Олег зевнул.
Константин и Олег вышли из бара, сели в машину и поехали по ночному городу. Машины любителей быстрой езды срывались со светофора, как гончие, выпущенные на зверя, зато машины с опознавательным знаком такси, и так двигаясь медленно, притормаживали, проезжая мимо редких пешеходов.
– Завтра на работу, ― снова зевнул Олег, ― три года пашу как чёрт, ― пожаловался он, ― думал, начальником транспортного цеха сделают, а назначили со стороны парня моложе меня.
– Да, несправедливо, ― согласился Константин.
– Наверное, уйду, ― вздохнул Олег.
– Есть куда?
– Все равно.
Константин завез Олега домой и ехал со скоростью такси, следя краем глаза за тротуаром. Огоньки, украшавшие деревья казались экзотическими светящимися плодами. С подсвеченного рекламного щита улыбался изумлённый молодой человек, словно скидка на холодильник в 20 процентов все, что было нужно этому идиоту. Константин перевёл взгляд со щита на девушку, идущую по тротуару: высокую, с тёмными волосами до плеч, в блузке и в юбке чуть ниже колен. У неё были точёные лодыжки, идя на каблуках, она немного напрягала икры своих стройных ног. Проезжая мимо, Константин посмотрел на лицо девушки: расчёсанные на две стороны волосы обрамляли её высокий лоб, прямой нос был словно вымерен угольником, но особенно привлекательным её лицо с резко очерченными скулами делал разлёт черных бровей.
Константин остановился у обочины. Он вышел из машины, и подождал девушку.
– Девушка, Вы куда-то спешите, я могу Вас подвезти.
– Спасибо, я дойду.
– Можно, я Вас провожу?
– В этом нет необходимости.
– Но уже поздно.
– Я уже пришла.
– Жалко, ― Константин хотел сесть в машину.
Но девушка остановила его:
– Какой-то ты, Костя, сегодня не настойчивый?
– Ты меня знаешь? ― удивился Константин.
– Да, как-то в баре видела, подруга про тебя рассказала.
– Хорошо, я проявлю настойчивость, поедем ко мне.
– Такой простой!
– Я тебя не пойму, ― нахмурился Константин.
– А что мы будем делать?
– Читать, ― усмехнулся Константин, ― как тебя зовут?
– Майя, ― сказала девушка.
– Что ты предпочитаешь детективы или любовные романы? – спросил Константин.
– А ты? – вместо ответа спросила Майя.
– Журнал FORBES.
Константин открыл ключом дверь квартиры, шагнул в прихожую и включил свет. За ним вошла Майя.
– Проходи в зал, ― сказал Константин.
На кожаном диване лежал журнал FORBES с фотографией Абрамовича на обложке. Константин убрал журнал на полку, поставил на столик конусовидные бокалы на тонкой ножке из зелёного стекла и налил в них мартини:
– Давай за знакомство.
Константин и Майя чокнулись и выпили.
– Чем ты занимаешься? – спросила Майя.
– Я безработный, ― Константин с вызовом посмотрел Майе в глаза.
– Безработный, который читает журнал FORBES?
– Нельзя помечтать?
– А если серьёзно?
– Производством стеновых блоков, ― Константин отвел взгляд.
За окном сверкнула молния, и раскатисто загрохотал гром.
– Ого, гроза! – сказала Майя.
В небе снова схлестнулись два светящихся кнута, и долго грохотал гром.
– Бог тоже на небе блоки делает, ― кивнул Константин в сторону окна, ― только вибратор на его станке мощнее.
Майя улыбнулась. Константин налил в бокалы ещё мартини.
Объятия Майи были мягкими и обволакивающими. Константин поцеловал маленькое родимое пятнышко в уголке её губ. Одеяло сбилось в кучу и мешало, пока Константин ногой не столкнул его на пол. Сердце Майи стучало быстро, и вдруг, как по команде забилось в два раза сильней, Майи стиснула в своих объятиях Константина, когда она его отпустила, Константин лёг рядом, продолжая целовать Майю. Через пять минут они, крепко обнявшись, заснули.
Константину приснился его механик: бывший морской десантник, стоявший с широко расставленными ногами. С дрелями в полусогнутых он был руках похож на Шварценеггера из фильма «Коммандос», косившего с двух рук из автоматов вражеских солдат: болванов не умеющих стрелять.
Проснулся Константин с чувством беспокойства: не случилось ли чего на производстве, он посмотрел на часы: десять. Надо вставать, обычно он приезжал в цех к обеду. Константин повернул голову к Майе, чтобы разбудить её и… вскрикнул: с ним в постели лежала другая девушка: блондинка с вздернутым носиком, на щеке у неё полоской отпечаталась складка подушки, улыбка чуть тронула губы девушки, ей снилось что-то хорошее. Константин привстал на локте: невероятно: куда делась Майя, и откуда взялась другая девушка? Они поменялись ночью. Но зачем? Возможно, если бы он был вчера сильно пьян, и привез бы Майю на такси, то даже не помнил бы, как она выглядит, но он выпил только немного мартини. Просто загадка! Неужели он спал так крепко, что не слышал, как девушки ходят по квартире. Константин кашлянул, девушка открыла глаза.
– Доброе утро, ― потянулась она, ― хорошо выспалась.
– Ты кто? – Константин смотрел на неё.
– Это я – Майя.
– Какая, к чёрту, Майя?
– Понятно, ты удивлен, но это я, только у меня другая внешность.
– Что ты гонишь?
– Это так.
– Бред какой-то, ― нахмурился Константин.
– Поверь мне. Представляешь, у тебя может быть девушка, которая каждый раз будет выглядеть по-другому, ― улыбнулась Майя.
– Хватит мне лапшу на уши не вешать.
– Это правда я – Майя, смотри у меня родинка, ― девушка села на кровати и повернулась к Константину: в уголке её губ было маленькое родимое пятнышко.
Странно, подумал Константин, неужели нашлись две девушки с похожими родимыми пятнышки да еще в одном и том же месте?
Девушка, видимо, чувствуя, что не убедила Константина, сказала:
– Хорошо, спроси меня, что-нибудь о вчерашнем вечере.
Константин задумался, потом спросил:
– Кто был на обложке FORBES?
– Ну, такой небритый, вечно лицо глупое делает, ― девушка сделала паузу, – Абрамович.
Константин широко раскрыл глаза от удивления: даже если девушки сговорились: едва ли одна догадалась сообщить другой такую подробность. Но как такое может быть, чтобы девушка меняла внешность? Это волшебство, а он не верил в волшебство. Однако факты упрямая вещь. Только Майя видела фотографию на обложке журнала FORBES. Чёрт возьми, просто голова кругом идёт! Хотя прикольно иметь девушку, которая постоянно меняет внешность! ― подумал Константин.
Он встал с кровати:
– Пошли завтракать.
На кухне Константин разбил на сковородку 4 яйца: подсолнечное масло на сковородке заскворчало, жаля раскалёнными брызгами. Константин убавил огонь. Майя села за стол, Константин поставил перед ней тарелку и положил на тарелку яичницу, порезал колбасу, хлеб, положил яичницу себе.
– Ты могла бы разведчицей быть, от слежки уходить, ― Константин тоже сел за стол и взял в руку вилку, – кстати, чем ты занимаешься?
– Я учусь на дизайнера, ― Майя положила колбасу на хлеб.
– Вот как! – Константин был немного разочарован.
– За подруг экзамены иногда сдаю, ― пожала плечами девушка.
– У тебя от родителей такая способность?
– Нет, мои родители обычные люди, инженеры. Вот прадед, говорят, умел в волка превращаться, но я думаю, это сказка.
– А что ты внешность меняешь, это не сказка? – засмеялся Константин.
Константин и Майя вышли из дома. После ночного дождя на мокром асфальте через каждые два-три шага лежали дождевые черви, свернутые по-разному они были похожи на буквы «Л», «О», «П», «У», два последних червя лежали крест-накрест.