Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии
21 февраля «Серый дом» нанес сокрушительный, как ему казалось, удар по «Белому дому». На заседании Верховного Совета РСФСР заместитель Ельцина Светлана Горячева зачитала политическое заявление шести членов высшего руководства Верховного Совета республики (Абдулатипов, Исаков, Исаев, Вешняков, Сыроватко).
По их мнению, Ельцин не оправдал надежд, возложенных на него при избрании, обвинили его в развале СССР и Российской Федерации, в борьбе за власть и неспособность вернуть деятельность Верховного Совета РСФСР на путь консолидации и созидательной работы. Поэтому они потребовали отставки Бориса Николаевича и отмены проведения российского референдума, на котором предполагается учредить должность президента РСФСР.
272 депутата РСФСР поддержали это предложение и потребовали созыва внеочередного съезда. Коммунисты предложили дату – 5 марта. Сторонники Ельцина не соглашались. Мол, за такое короткое время собрать внеочередной съезд невозможно. Называли другие сроки: конец марта – начало апреля. Главное – оттянуть время, чтобы референдум состоялся.
Дискуссия закончилась тем, что заявление бунтарей приняли к сведению. Демократические силы инициировали отставку авторов «заявления шестерых».
На следующий день, 22 февраля, «ДемРоссия» устроила на Манежной площади в Москве большой митинг-концерт в поддержку Ельцина. А в День Советской армии на Манежной площади прошел альтернативный митинг коммунистических сторонников и военнослужащих. В пику «ДемРоссии».
На другой день она откликнулась своим контрмитингом – антикоммунистическим, в поддержку Ельцина. И тоже на Манежной площади. Несмотря на стылую, холодную погоду, людей вышло много. Настолько сильны были симпатии к российскому бунтарю? Нет, скорее таким образом проявлялись антипатии к Горбачеву.
Между тем союзное правительство во главе с премьером Павловым приняло решение повысить цены на ряд товаров массового спроса, в том числе на мясо и мясопродукты. Непопулярная мера, что и говорить. Она больно ударила по народному благосостоянию. Сторонники Ельцина не преминули воспользоваться этим поводом и развернули беспощадную критику Центра.
Повышение цен было не единственным слабым местом кабинета министров. Госкомстат СССР рассчитал новый прожиточный минимум – 93 рубля в месяц. Люди смеялись: месячная минимальная продовольственная корзина составляла в Москве 233 рубля, а в среднем по России – 309 рублей.
Непопулярные новации сыпались одна за другой. Назавтра на сессии Верховного Совета СССР премьер Павлов потребовал особых полномочий для правительства, в том числе права принимать постановления по экономическим вопросам, отнесенным к компетенции законодательной власти.
25 февраля в Будапеште состоялось внеочередное совещание Политического консультативного комитета стран – участниц Варшавского договора. Приняли решение до 31 марта расформировать военные структуры этого пакта.
Старая площадь клокотала от негодования. Позор! Полная капитуляция перед Западом. Варшавский договор был создан в мае 1955 года как «щит социализма». И вот – бесславный конец. Впрочем, кого защищать? Социализма-то уже не было.
26 февраля Горбачев внезапно отправился в Минск. Автору этой книги тоже велено было лететь с ним. Рабочие тракторного завода встретили генсека более чем прохладно.
Что сказал Михаил Сергеевич пролетариату? Впервые признал, что в стране сложилась и агрессивно действует политическая оппозиция. Призвал не поддаваться «всяким дуновениям ветров, которые возникают то справа, то слева, причем порой очень жесткие». Поставил задачу «крепить силы Центра и решительно действовать».
Пролетариат обменивался недоуменными взглядами. Кому, как не Михаилу Сергеевичу, крепить силы этого самого Центра?
Велеречивость гостя, как всегда, не имела границ, и это, судя по реакции собравшихся, раздражало.
Свою обиду на Ельцина, на его недавнее телеинтервью, где он потребовал его отставки, генсек выплеснул прямо в толпу, заявив, что «цели председателя Верховного Совета России расходятся с целями перестройки, как она была задумана». Однако ощущалось: люди с симпатией относятся к Ельцину.
Вечером Горбачев встретился с творческой и научной интеллигенцией Минска. Сказал, что во всех бедах и трудностях перестройки виноваты «так называемые демократы». Эта фраза дорого ему обошлась. В Москве не было ни одного издания, которое бы не откликнулось критически на сделанное в Минске заявление.
В Белоруссии он пробыл три дня. В Могилеве встретился с партийно-хозяйственным активом и ветеранами области. Глядя им в глаза, заверил: КПСС ни за что не упустит инициативу в создании коалиции центристских сил, выступающих с позиций единства Союза.
В действительности все было далеко не так. И Михаил Сергеевич прекрасно знал: Ельцин сильный противник, возможности сотрудничества с ним практически исчерпаны. Кремлевский ослушник шел напролом к заветной цели, легко обыгрывая обессилевшего Горбачева. На совещаниях в узком кругу помощников и советников все чаще возникали пессимистические настроения, звучали обреченные высказывания, вроде того, что Прибалтику придется отпускать.
В целом Горбачев правильно оценивал обстановку, когда в ближнем кругу единомышленников говорил, что в борьбе против него сомкнулись левые и правые. Объединял их непреложный факт того, что перестройка не состоялась, провалилась. На одном из совещаний в конце зимы обронил:
– Ушел бы, если бы было спокойно. Но тогда на 50 лет зигзаг. Ближайшие поколения будут проклинать…
И добавил:
– А потом только оценят…
То есть призывал не впадать в панику. Значит, на что-то еще надеялся.
До сих пор нет однозначного ответа на вопрос, что лежало в основе их взаимной неприязни: столкновение двух непохожих характеров, личностей или двух политических линий. Сам Михаил Сергеевич убеждал, что речь шла именно о двух линиях. Похоже, он пытался убедить в этом прежде всего самого себя. Не всегда получалось. Потому что чаще всего переходил на характеристику его личности.
Называл способным только на разрушение, оппозиционером по природе, негодным на позитивную работу, нетерпимым с людьми, сосредоточием гремучей смеси, некомпетентности. Мол, для своих амбиций использовал мощь и авторитет России. Впрочем, тогда такие оценки Горбачев давал в узком кругу своего самого близкого окружения. Позднее, когда покинул Кремль, говорил такое и публично.
Весенние надежды
1 марта оглушительно, на всю страну, затих угольный Кузбасс. Горняки 120 шахт решили не выходить на работу до тех пор, пока союзное правительство не уйдет в отставку. Среди требований – политические: департизация власти, устранение КПСС, уход Горбачева.
В тот же день на его имя поступила служебная записка заместителя заведующего отделом ЦК КПСС по связям с общественно-политическими организациями Виктора Мироненко, недавнего первого секретаря ЦК ВЛКСМ, с анализом сложившейся политической ситуации в стране.
Записка была настолько тревожной, что Горбачев сопроводил ее резолюцией «Тов. Ивашко В. А., членам Политбюро, секретарям ЦК КПСС» и текстом: «Записка отдела по связям с общественно-политическими организациями содержит дельные предложения. Надо буквально мобилизовать всю партию, чтобы реализовать их на практике. Остаются считаные дни, а тут нужна огромная по масштабам организаторская работа, да и расходы немалые (печатание листовок, их распространение и т. д.). Но это – политическое сражение, может быть решающее. Если партия его выдержит, оно поможет ей стать на ноги, придаст уверенности в свои силы. Прошу основательно обсудить и, если хотите, перевести все партийное руководство на «чрезвычайный» режим. М. Горбачев».
«Перевести все партийное руководство на «чрезвычайный» режим…» А что оставалось делать, если Ельцин сумел объединить вокруг себя различных умных людей, а в ЦК КПСС этого не было? Не потому ли митинги сторонников Ельцина 22 и 24 февраля на Манежной площади были более эффективными, чем коммунистический митинг с участием военнослужащих 23 февраля?
Увы, «чрезвычайный» режим случился только в августе, да и то провалился. Перефразируя знаменитого острослова всея Руси Виктора Черномырдина, можно сказать: «Хотели как лучше, а получилось еще хуже».
Чрезвычайный так чрезвычайный. Потребовав для партийного руководства режим, название которого будет преследовать его всю жизнь после августа 1991 года, Горбачев сам открыл его сезон, во всяком случае для себя. Уже на пятый день после получения записки Виктора Мироненко провел закрытое совещание с первыми секретарями ЦК компартий, крайкомов, обкомов и рескомов, где сказал, что встревожен ситуацией в руководстве РСФСР. По его словам, ситуация в России такова, что чрезвычайных мер уже мало, требуется развязка, поскольку идея подмены Центра вызрела в США. «Нам надо выиграть российский съезд», – ставил задачу генсек. Выиграть съезд – означало избрать нового председателя Верховного Совета РСФСР.
Все участники встречи говорили о необходимости введения в стране президентского правления. Но Горбачев чего-то выжидал.
Между тем в Латвии и Эстонии прошли опросы населения о статусе республик. В Латвии участвовало 87,6 процента граждан, включенных в списки для голосования, в Эстонии – 82,8 процента.
Итоги следующие. За демократическую и независимую Латвию высказалось 73,6 процента участников опроса. За восстановление независимости Эстонской Республики «да» сказали 77,8 процента участников референдума. Выходят из Советского Союза?
А они и не входили, утверждали московские демократы. В 1940 году республики Прибалтики были включены в состав СССР. Только и всего. Они не подписывали Союзный договор. В 1922 году, когда был образован СССР, кстати, на договорной основе, Литва, Латвия и Эстония были суверенными государствами. А вот почему их не пригласили подписать Союзный договор в 1940-м неизвестно. Может, война помешала?
7 марта на заседании Верховного Совета СССР Горбачев вновь резко высказался против «так называемых демократов». Мол, что-то они зачастили за рубеж. Кто их приглашает? Кого они там слушают? Чему их учат?
Вступил в силу его указ о 5-процентном налоге с продаж. В народе новый налог сразу же окрестили «президентским». В кассах магазинов брали с покупателей дополнительную сумму в размере 5 процентов от стоимости товара.
Из магазинов исчезло все. Острый дефицит товаров повседневного спроса. Куда это все девалось? Ведь предприятия работали на полную мощность, как и прежде.
В очередях – глухое раздражение. Все понимали, что это скрытая форма повышения цен. Обыватели грешили на Раису Максимовну – мол, ей не хватает на наряды и поездки за рубеж. Вот народ и скидывается по копеечке.
9 марта в центральной прессе был опубликован доработанный проект Договора о Союзе Суверенных Республик. От трех «С» в старом названии страны остались лишь два. Не было слов «Советских» и «Социалистических». Значит, менялась природа государства, основанного Лениным? Оно уже не будет советским и социалистическим?
В день публикации проекта договора Ельцин в московском Доме кино встретился с представителями демократических сил России. Выступал 25 минут, 20 раз гремели аплодисменты. Снова вызов Центру, Горбачеву. Призвал к созданию общего фронта демократии и переходу в наступление против партократов. Заявил о полном размежевании с консервативным Центром.
– Март и вообще этот год будет решающим, – бросал он в зал дерзкие слова. – Или демократию задушат, или мы, демократы, не только выживем, но и обязательно победим в этом году. Нас обвиняют в развале Союза. Кто развалил Союз, кто оттолкнул семь республик? Демократы? Российский парламент? Его руководство? Российское правительство? Семь республик из Союза выкинул президент со своей политикой. Нам не нужен Союз в таком виде, в котором существует сейчас. Нам не нужен такой Центр – огромный, бюрократический. Нам не нужны министерства, нам не нужна вся эта бюрократическая крупная машина, которая жестко все диктует сверху вниз уже 70 с лишним лет. Мы должны от этого избавиться.
Коснувшись опубликованного в утренних газетах проекта Союзного договора, Ельцин заявил:
– В очередной раз выступая на сессии Верховного Совета Союза, президент обманул, когда сказал, что на девять десятых это все согласовано. Со стороны России руководитель рабочей группы Хасбулатов не подписал.
Назвав политику Горбачева безнравственной и грязной, призвал «кое в чем, как шахтерам, засучить рукава и кулаки поднимать». Высказался за то, чтобы президента и председателей Советов избирали всенародно.
Горбачев поручил Лукьянову дезавуировать дерзости, прозвучавшие в выступлении Ельцина в Доме кино. Вечером Лукьянов попытался это сделать по Центральному телевидению, в программе «Время». К Лукьянову народ относился неплохо, но справиться с поставленной задачей ему не удалось, хотя он и старался изо всех сил.
Большинство горой стояло за Ельцина! И никакие аргументы на людей не действовали. Наверное, устали от политиков старого поколения, которые долдонили одно и то же. Призывали: надо потерпеть. Люди слышали это много раз. А вот Ельцин – другое дело. Это же надо, на кого и на что замахнулся! Любят на Руси удаль молодецкую, отвагу безрассудную.
10 марта Горбачев провел совещание. Не жалел резких слов в адрес Ельцина. Поставил задачу: во что бы то ни стало выиграть референдум 17 марта и Российский съезд. Жестко контролировать телевидение:
– Наполнять эфир нашими точками зрения.
Между тем телевизионное выступление Лукьянова сдетонировало – на митинг в Москве вышло не менее полумиллиона человек. По подсчетам МВД, это была самая крупная уличная акция общественности за все годы горбачевского правления.
Чего требовали? «Руки прочь от Ельцина!» Лозунги в поддержку суверенитета России, бастовавших шахтеров Кузбасса.
Забастовки горняков из Кузбасса, где не работали 120 шахт, перекинулись на другие угледобывающие районы страны. Ничего не скажешь, славно поработала «ДемРоссия»… Ее эмиссары были замечены везде…
15 марта по телевидению с обращением к гражданам страны выступил Горбачев. Призвал голосовать на референдуме 17 марта за сохранение СССР. На следующий день было опубликовано обращение ЦК и ЦКК Компартии РСФСР к народам Российской Федерации с призывом сохранить Союз ССР и отклонить вопрос о российском референдуме.
Руководство движения «ДемРоссия» и другие оппозиционные силы призывали сказать «нет» сохранению Советского Союза.
17 марта в стране состоялся Всесоюзный референдум о сохранении Союза ССР. Решалась судьба сверхдержавы. Быть ей или не быть? На голосование выносилось пять вопросов. Первый, пожалуй, самый главный, был слишком труден для восприятия: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности? (да/нет)».
Дальше следовали такие вопросы:
«2. Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как единого государства? (да/нет).
3. Считаете ли вы необходимым сохранение в СССР социалистического строя? (да/нет).
4. Считаете ли вы необходимым сохранение в обновленном Союзе советской власти? (да/нет).
5. Считаете ли вы необходимым гарантирование в обновленном Союзе прав и свобод человека любой национальности? (да/нет)».
В «Российской газете», контролируемой Верховным Советом РСФСР, была опубликована карта, на которой Россия в составе обновленного Союза изображена за тюремной решеткой. Этот же плакат появился и в ряде других газет, близких к российским властям. Из одного Центра?
В опросные листы в РСФСР включили дополнительный вопрос – о введении поста президента РСФСР. На Украине тоже свой вопрос – о будущем республики. В Казахстане длинный и мало кому понятный вопрос сократили наполовину, оставив лишь первую часть – до первой запятой.
Запись в моем дневнике от 18 марта 1991 года.
«Итоги референдума: приняло участие 148,5 миллиона, или 78 процентов от внесенных в списки для голосования. Из них за «сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик» проголосовало 76,4 процента от числа принявших участие в референдуме (113,5 миллиона граждан), в том числе в России – 71,34 процента (участвовало 75,4 процента). То есть они за то, чтобы оставить неизменными и социалистический характер, и советскую форму, и федеративное устройство государства.
Из крупных городов «нет» сказали лишь Свердловск и Киев, на грани этого результата балансировали Москва и Ленинград.
По другим республикам. Украина – участвовало 83 процента, «за» проголосовали 70 процентов; Белоруссия – соответственно 83 и 83 процента; Узбекистан – 95 и 93,7 процента; Казахстан – 89 и 94 процента; Азербайджан – 75 и 93 процента; Киргизия – 93 и 94,5 процента; Таджикистан – 94 и 96 процентов; Туркменистан – 97,7 и 98 процентов.
В шести республиках – Грузии (за исключением Южной Осетии и Абхазии), Литве, Латвии, Молдавии, Армении и Эстонии – референдум не проводился – так решили местные власти. В некоторых республиках референдум сопровождался оговорками.
Введение поста президента РСФСР одобрили 70,88 процента россиян – участников референдума».
У идеи всенародного референдума о сохранении СССР изначально были как сторонники, так и противники. Кстати, это был первый референдум в советском государстве за более чем 70 лет его существования.
В руководстве ЦК КПСС были разные мнения о целесообразности его проведения. Горбачев колебался, и эти сомнения нашли отражение в тех рекомендациях, которые идеологический отдел ЦК давал партийным средствам массовой информации. Ведущие газеты страны то настоятельно убеждали граждан в необходимости проведения референдума, то, наоборот, предупреждали, что этого не следует делать. Заголовок специально написанной для советских газет статьи известного итальянского журналиста Джульетто Кьезы так и назывался: «В результате референдума распяли Иисуса Христа».
Что касается Назарбаева, то он еще в феврале 1991 года, выступая на III внеочередной сессии Верховного Совета Казахской ССР, назвал референдум окольным путем к Союзному договору. То есть результативность проведения референдума представлялась ему малоэффективной. Он оказался прав: прошло всего восемь месяцев, и СССР не стало. Несмотря на то что за его сохранение высказались 94 процента казахстанцев.
Не случайно после развала СССР бывший заведующий отделом национальной политики ЦК КПСС, а затем министр национальной политики России Вячеслав Александрович Михайлов в беседе со мной раздосадованно назвал референдум пустой тратой сил и времени. Ведь результаты голосования не получили какого-либо практического использования.
Кому принадлежали формулировки вопросов, вынесенных на референдум? Вячеслав Александрович полагал, что все-таки это была идея Горбачева, который хотел убить двух зайцев: чтобы народ высказался в пользу сохранения СССР и одновременно поддержал его курс на перестройку, поскольку речь шла об обновленном Советском Союзе. Хотя было совершенно ясно, что речь шла о выживании Советского Союза и что на референдум надо было выносить один вопрос: «Вы за или против сохранения Советского Союза?»
Спустя четверть века участник тех исторических событий Сергей Шахрай, народный депутат Верховного Совета СССР и РСФСР, в дальнейшем заместитель председателя Российского правительства и один из авторов ныне действующей Конституции, тоже критически отозвался о вопросах:
– Обычно на референдум выносят вопросы, ответы на которые можно потом исполнить. На нем не спрашивают: хотите ли вы быть богатым и здоровым? Формулировка должна быть предельно четкой. А тут как сформулировали, так и получили. Каждый вопрос можно трактовать как угодно, а всего их было пять.
По словам Шахрая, референдум 17 марта повлиял на распад Союза. Благодаря ему стало очевидно, что шесть республик уже ушли из него. И главное, этот референдум стал прецедентом. После него стали проходить плебисциты о независимости в союзных республиках. Началась гонка референдумов. В результате по состоянию на 8 декабря 1991 года в Союзе оставалось только две республики: Россия и Казахстан.
Удивительные вещи поведал Шахрай в день 25-летия референдума:
– Троянского коня подарил Союзу Верховный Совет Эстонской ССР. Эти депутаты первыми предложили вместо новой Конституции подписывать Союзный договор. И все на их идею купились, бросились обсуждать и одобрять, хотя Союзный договор 1922 года юридически исчез еще в 1936 году, а дальше действовала только Конституция СССР. Новая Конституция была готова: 14 декабря 1990 года академик Кудрявцев представил ее проект на президентском, а потом на Верховном Совете. Но Конституцию свернули, а Михаил Сергеевич Горбачев взял на вооружение эстонский рецепт, принял личное решение – возглавить процесс подписания Союзного договора и энергию Союзного договора направить на переоформление, перезагрузку власти. В том числе и на отпочкование от КПСС – партии, которая была им недовольна.
Шахрай уверен, что, если бы вместо проведения референдума и подготовки Союзного договора была принята новая Конституция СССР, из Союза уже никто не мог бы уйти. Референдум же следовало отложить на какое-то время и добиться того, чтобы все республики в нем участвовали. Вот тогда их попытки выйти из состава страны стали бы незаконными.
Умен Шахрай, спору нет. Спрашивается, где же он тогда был?
Между тем центральная власть снова подставилась. На следующий день после референдума Кабинет министров СССР принял постановление «О реформе розничных цен и социальной защите населения».
Общее возмущение. Как на референдум – так, проголосуйте, пожалуйста, а проголосовали – вот тебе, бабушка, и Юрьев день! До референдума публиковать не решались.
Страна захлебывалась в митингах и забастовках. Верховный Совет СССР принял постановление «О забастовках шахтеров». Отвергался путь политических ультиматумов. Трудовым коллективам предлагалось полностью отказаться от забастовок.
Иной точки зрения придерживался Верховный Совет РСФСР. Российские депутаты потребовали от союзного премьера Валентина Павлова начать переговоры с бастующими шахтерами Кузбасса, Воркуты, Донбасса, Ростовской и Львовской областей, Сахалина, Красноярского края, где была парализована работа 150 угольных шахт.
Еще одно постановление союзного парламента – о намеченных на 28 марта в Москве митингах и демонстрациях в связи с предстоящим созывом III съезда народных депутатов РСФСР. Московским властям предлагалось не разрешать митинги. Об этом попросила группа российских депутатов.
25 марта союзное правительство запретило до 15 апреля проведение в Москве митингов, уличных шествий и демонстраций.
27 марта открылся Третий, внеочередной съезд народных депутатов РСФСР. Интерес к его работе был большой: ходили слухи, будто некие «консервативные силы» должны свергнуть Бориса Ельцина. Позднее стало известно, что такой план действительно был, и составили его в отделах ЦК КПСС.
Накануне перед программой «Время» показали интервью Горбачева, который зачитал указ, запрещающий любые митинги во время проведения съезда. А началась программа «Время», и на экране появился Аркадий Мурашев – один из сопредседателей Межрегиональной депутатской группы – и призвал москвичей выйти на улицы с протестом против якобы готовившейся расправы над Ельциным.
На московских улицах появилось несметное количество милиции и военных. Российские депутаты-демократы, собравшиеся на съезд, возмутились. Их раздражали люди в советской военной форме. Возмущались Куркова, Салье, Старовойтова, Гуревич, Шейнис, Шабад… В итоге 220 депутатов потребовали от Горбачева отменить распоряжение о вводе в Москву крупных сил милиции и внутренних войск.
Горбачев отказался выполнить требования российских нардепов. В знак протеста съезд прекратил свою работу до 10 часов утра 29 марта.
Вечером возмущенные демократы вышли на Манежную площадь на митинг. Он все-таки состоялся, несмотря на постановление правительства и указ Горбачева о запрете. Несмотря на прямое запрещение, которое провел Лукьянов на Верховном Совете и Павлов в Кабинете министров. На площади Маяковского и Арбатской – многотысячные митинги.
Митинг движения «Демократическая Россия» на площади Маяковского, состоявшийся несмотря на запрет Кабинета министров СССР
Горбачев все-таки дрогнул – отдал распоряжение убрать войска с улиц столицы. Потому что Госдепартамент США призвал Советский Союз «не препятствовать свободе слова и волеизъявлению народа» и Вашингтон озабочен появлением в Москве танков и механизированных воинских частей и внимательно следит за развитием событий.
На заседании Конституционного суда России 12 октября 1992 года, рассматривавшего «дело КПСС», свидетель, бывший член Политбюро Александр Яковлев, показал, что, когда 28 марта 1991 года в Москву были введены войска, он спросил у Горбачева: зачем это сделано? Горбачев ответил: есть информация КГБ о том, что демократы готовятся к захвату Кремля, на предприятиях «куются» крюки.