Западня для олигарха
Многие историки полагают, что «чудью» называли некие финские племена, позднее растворившиеся в новгородских пришельцах. Ломоносов в своей «Древней российской истории» принимал «чудь белоглазую» за скифов, пришедших от Черного (Русского) моря.
Есть еще более экзотическая версия о том, что «чудь» – это наши предки-русы, жившие на Русском Севере 8—10 тысяч лет назад до нашей эры. При похолоданиях они как бы «откатывались» на Волгу и Урал, а потом приходили обратно…
По этой версии от чуди пошли и будущие индусы-арийцы: когда стало голодно и холодно, настало новое похолодание, одна часть этого этноса, арийцы, двинулась искать новые земли на территорию современной Европы, другая через многие-многие годы достигла Инда и стала называться индусами. Так русы стали индусами. Не зря же в древнеиндийском языке санскрите имеются русские слова. По этой версии получается, что «чудь белоглазая» – это осколок древнейшего этноса, давший жизнь множеству племен и народностей, распространившихся как на юг, так и на север. Адам и Ева нашей цивилизации, да и только…
В любом случае, все то, что ей удалось найти в алтайских архивах и в финских источниках, каким-то мистическим образом пересекалось. На аржаанском кулоне – рунические символы, в алтайском фольклоре – сказы о светловолосом народе Чудь, который то появлялся, то внезапно бесследно исчезал. Ведь есть какая-то связь между ними, но какая?
Эту тему ей очень давно хотелось развить, исследовать основательно, но все не получалось. Ее начальник Максим Петрович Мазуров, которому она все уши прожужжала про свои находки, помогал ей чем мог, но освободить от студентов и семинаров был не в состоянии. Сейчас вот и время есть – лето, каникулы – и Троеглазов вдруг объявился. Неужели она сможет довести до конца свои исследования? Побывать там, где еще не была, и добить-таки эту тему?
Несомненно, что у Троеглазова, который тщательно изучил все ее статьи и понял, в чем заключается смысл ее многолетних трудов, есть что-то такое, о чем Марина еще не знает и даже не догадывается. Иначе он не стал бы так настойчиво приглашать ее в экспедицию. Он явно что-то обнаружил, но теоретических знаний ему не хватает, поэтому Марина нужна как специалист, способный на месте оценить ситуацию.
А вдруг они на пару обнаружат нечто такое, что всколыхнет научный мир? Найдут новый Аркаим или что-то вроде того?
Марина потрясла головой в надежде избавиться от мыслей и фантазий, которые настойчиво лезли ей в голову, не давая уснуть. Уже третий час ночи, через несколько часов ей нужно встречаться с человеком, который может перевернуть все в ее жизни. Так, надо подумать о чем-то приятном и постараться заснуть. Самыми приятными в данной ситуации были мысли о Гюнтере…
Без пяти шесть Троеглазов стоял у входа на кафедру, где работала Рябинина. Волновался, смолил одну сигарету за другой.
Он долго думал, как бы одеться так, чтобы не вызвать у Марины отвращение, как это получилось в случае с Аркашей-Красавчиком. Поэтому выбрал не дорогой костюм-тройку, а обычные джинсы, бежевую тенниску-поло и легкую вельветовую куртку.
«А, собственно, чего я так волнуюсь, – рассуждал Троеглазов, – как перед собственной свадьбой, которой у меня, к счастью, еще не было? Я ее в глаза не видел, а уже лезу вон из шкуры, чтобы ей понравиться. Может быть, у нас с ней вообще разговора не получится, а я тут вырядился, как английский аристократ на игру в гольф…»
Он так увлекся спором с самим собой, что не заметил, как мимо него прошла довольно заметная особа. Прошла раз, потом вернулась и остановилась рядом с ним. Протянула руку и легонько дотронулась до плеча:
– Простите, – она виновато улыбнулась, – вы, очевидно, Владлен Алексеевич?
– Да. – Он растерянно кивнул, глядя на нее. – Да, это я.
Она рассмеялась, заметив его растерянность:
– Похоже, я застала вас врасплох. Думали, что я буду с огромным портфелем и в очках с толстенными линзами?
– Нет, про очки мне Аркадий ничего не говорил, – Троеглазов наконец-то улыбнулся, – но и про ваш экзотический окрас ничего не сказал. Поэтому я вас и проглядел, принял за студентку. Вы поразительно молодо выглядите.
– Я просто работаю со студентами, – продолжила тему Марина, – и многому у них учусь. У меня есть одна третьекурсница, так глядя на нее, можно забыть про модные глянцевые журналы. Она и есть ходячий журнал – у нее всегда самые современные прически, юбки и блузки. Так как учится она слабовато, то за оценку «хорошо» выдает мне адреса бутиков, где все это можно купить с хорошими скидками.
– А адреса самых модных тусовочных мест она вам не сообщала?
– А я и сама знаю!
– Тогда поедем туда, отметим наше знакомство.
– А может быть, немного пройдемся? – предложила Марина, вспомнив вчерашний ужин с Аркадием.
– С большим удовольствием!
Тимофея, который вместе с шефом прилетел в Петербург, Троеглазов отпустил на экскурсию «по рекам и каналам Северной столицы». Парень отбивался из последних сил, не желая оставлять босса без присмотра, но Троеглазов придумал для него дело – велел тщательно исследовать маршрут водной экскурсии, чтобы он смог пригласить туда свою визави.
– Свою… что? – переспросил Тимофей.
– Свою собеседницу, с которой я сегодня намерен встретиться. А ты, друг мой, будешь третьим. И, следовательно, – лишним.
– Да я уже все просек, босс! – невероятно обрадовался Тимофей, который уже давно мечтал о том, чтобы у его патрона появилась подруга. – Все будет сделано в лучшем виде.
И, довольный, бросился исполнять поручение.
Тимофей Морозов, которого в качестве адъютанта и телохранителя Троеглазову рекомендовал верный друг Тыква, уже несколько лет верой и правдой служил своему шефу.
По молодости Тима загремел в тюрьму за драку. Когда в камеру к матерым уголовникам поселили совсем юного мальчишку, но на вид настоящего русского богатыря, Тыква решил устроить ему проверку. Парниша молча выслушал все гадости, на какие только был способен известный трепач Сивый, но когда с ним попытались разобраться физически, лихо отмутузил всех обидчиков, а потом подошел к Тыкве, так как сразу понял, кто в камере главный, со словами «Живым не возьмете. Лучше сразу убейте».
Тыква вспомнил свое казенное детство, и парня в обиду не дал – Тимоха ведь тоже был детдомовский. Отсидев пару лет, парень вышел досрочно. Тыкве пришлось посидеть еще немного. Чтобы парнишка не пропал на воле, он передал с ним «маляву» для Троеглазова, где просил пристроить парня в хорошее место. Владлен Алексеевич как раз присматривал себе телохранителя. Тимофей, рост которого был почти два метра, а кулаки размером с голову, показался Троеглазову подходящей кандидатурой. К тому же парень умел делать все – готовить, наводить порядок, и что немаловажно – молча. Даже массаж делал не хуже профессионального массажиста. В общем, клад, а не телохранитель. В считаные дни он был зачислен в холдинг Троеглазова на должность помощника по специальным поручениям.
…Побродив немного по набережной Невы, Владлен Алексеевич пригласил Марину в плавучий ресторан. Знакомство состоялось, оба остались довольны друг другом. Можно было переходить к серьезному разговору.
Сделав заказ и отослав официантку, он положил перед Мариной медальон Меженкова. Увидев его, она только и сумела произнести:
– Ох, ничего себе… – Затем подняла глаза на Троеглазова: – Вы что, какой-нибудь скифский курган раскопали?
– Нет, Марина. – Троеглазов как-то сразу посерьезнел, закурил. – Этот медальон оказался у меня довольно давно. Мне его передал начальник геолого-разведочной партии, где я работал после детдома… Перед своей смертью передал. Просил разгадать тайну этого медальона. Я пытался, но самостоятельно мне не справиться. Поэтому я так жаждал знакомства с вами.
Марина долго рассматривала медальон, даже подошла к окну, чтобы получше разглядеть все, что было на нем изображено.
– Ну и что вы можете сказать? – после некоторой паузы спросил Троеглазов.
– Могу сказать, что вещица эта очень древняя.
– Ну, положим, это я и без вас знаю. Хотелось бы послушать вас как эксперта.
– Лицо, которое здесь изображено, явно не европейского типа. Широкие скулы, миндалевидные глаза… В общем, азиатское личико и, кстати, очень суровое. А вот надпись…
– А разве это надпись? Мне казалось, что это просто какие-то рисунки или символы…
– Вот видите, с правой стороны видно лучше, здесь не так стерто изображение. И явно просматриваются знаки рунического алфавита. Вот буква «к», в этом у меня нет ни малейшего сомнения. А вот этот значок, вы же сами видите, это же явное «s». Надо же, лицо азиатское, а надпись руническая. А, кстати, как вы его назвали?
– Кого его? – удивился Троеглазов.
– Медальон. Вы что, никак его не называете? Это же раритет! Обычно таким редким находкам дают какие-нибудь имена…
– Хм. Как-то я об этом не подумал …
Марина так увлеклась, что совершенно забыла, что находится в ресторане. Она быстро-быстро делала какие-то пометки в своем блокноте, Владлен Алексеевич тоже переместился к ней, хотя сначала сидел строго напротив. Они спорили, разглядывая надпись, так увлеченно, что официант, принесший на подносе невообразимо красивое блюдо, не знал, как привлечь внимание этой странной парочки.
Он вежливо покашлял. Никакой реакции.
– Простите, но это блюдо нужно есть горячим…
Владлен Алексеевич очнулся первым. Потряс Марину за плечо:
– Может быть, сначала поедим, а потом доспорим? А то я ведь успел наспех позавтракать в самолете, и все.
Марина смешно хлопнула себя по лбу:
– Вообще-то я тоже очень хочу есть. Но как увидела этот медальон, так забыла обо всем на свете. А, кстати, почему вы так долго собирались? У нас ведь с вами деловая встреча, а не свидание.
– Вы, конечно, можете мне не верить, но я очень хотел произвести на вас хорошее впечатление.
– Считайте, что у вас это получилось…В отличие от Аркадия. Ух, как вспомню о нем, так вздрогну!..
Владлен Алексеевич рассмеялся. Марина была первой женщиной на его памяти, у которой Аркадий вызывал негативные эмоции. А ведь по первоначальному плану Владлен тоже собирался взять его с собой в «Великий поход». Но, видимо, придется обойтись одним Тимохой…
Глава 5
– Марина, а вы слышали что-нибудь об айяндаках? – спросил Троеглазов в ожидании десерта.
– Конечно. И не только слышала, но и читала.
– Неужели есть какие-то научные статьи об этом племени? – искренне удивился Троеглазов. – Надо же, сколько я ни искал, но нигде не нашел ни единого упоминания о нем.
– Значит, не там искали. Первый раз я натолкнулась на упоминание о зеленоглазом народе в летописях Карынпачи. Правда, летописи эти трудно назвать научным документом. Мне они попались случайно, когда я в первый раз поехала на Алтай в экспедиции знакомиться с фольклорными традициями малых народностей. Устное народное творчество, как вы понимаете, в готовом виде на архивных полочках не лежит. За ним надо поохотиться – побродить по деревням, поискать доисторических старушек, которых не так много осталось.
Так вот, одна сердобольная музейная смотрительница притащила мне из дому несколько тетрадей – обычных, школьных, исписанных мелким, жутко неразборчивым почерком. Сказала, что ей они достались совершенно случайно – в доме, где она жила, умер старичок, в прошлом учитель истории, жена вещи его раздала соседям, а тетради эти, которые он много лет заполнял, хотела выбросить, да жалко стало. Вот смотрительнице принесла… Та полистала-полистала их, в музей не понесла, на антресоли положила до лучших времен. А когда я поинтересовалась, где можно с различными сказаниями народными познакомиться, она про них вспомнила и мне принесла.
Тетрадки эти стали для меня просто настоящим кладом. Чего в них только не было! Были, сказки, легенды… Правда, все это было бессистемно написано. Я их привезла домой и месяца два с ними возилась, разбирала по времени, по жанрам. Ну да не это главное…
В записях я обнаружила то в одном месте, то в другом ссылки на воинственное племя зеленоглазых воителей – не воинов, а именно воителей, которые иногда совершали набеги на мирные поселения и грабили их, но не истребляли. Иногда забирали с собой молодых здоровых женщин, видимо, для пополнения своего племени.
– А чем воин, по-вашему, отличается от воителя? – заинтересовался Троеглазов.
– Воины – это солдаты, которые сражаются, воюют с врагом под предводительством командиров. За Родину, за победу, за свой народ, в конце концов. А воители – это как бы партизаны, что ли. В общем, на государевой службе они не состоят, а нападают на селения, грабят…
– Ну, Марина, это ж просто бандиты какие-то средневековые…
– А вот и нет. Бандиты, грабители были во все времена во всех странах. Тот же Робин Гуд. Он хоть и народный герой, однако промышлял банальным грабежом. А айяндаки имели какое-то подобие униформы, экипированы были не топорами и вилами, а прекрасным и дорогостоящим по тем временам оружием, увешаны с ног до головы всевозможными украшениями, по которым, собственно, жертвы их нападений и определяли, что это айяндаки. Воители, одним словом… Ой, а давайте вашему медальону такое имя и дадим?
– Какое имя?
– Воитель. Здорово звучит!
– Давайте дадим. Пусть будет Воитель с большой буквы, как я – Владлен, а он будет Воитель…
– Отлично, и с точки зрения конспирации хорошо. Никто не догадается, о чем мы говорим. Воитель и воитель – и никакого намека на раритет! – Марина обрадовалась совсем как ребенок. – Так вот, в записях Карынпачи описанию айяндаков отводится довольно много места. Я попыталась определить, каким годом или хотя бы веком датируется первое упоминание. У меня получилось, что первое упоминание о зеленоглазых воинах приходится на середину тринадцатого века – 1240–1260 годы.
– Я еще из школьной программы помню, что на это время приходятся самые громкие битвы русских князей с монголо-татарами. Битва при Калке, например, когда нашим крепко досталось от Чингисхана.
– Да вы просто молодец! Пятерка вам по истории! Вот Чингисхан-то и есть главное действующее лицо в моем расследовании.
– Извините, а какая связь между Чингисханом и айяндаками?
– Это потому, что вы торопитесь и меня перебиваете. Я на эту, как вы выражаетесь, связь столько времени потратила, а вы хотите, чтобы я все рассказала вам за десять минут.
– Нет-нет, не за десять минут, – Троеглазов посмотрел на часы, – просто уже очень поздно. А вам, наверное, завтра рано вставать.
Марина ахнула, когда увидела, что часы показывают половину первого ночи.
– Ну и заболтались же мы, – абсолютно искренне удивилась Марина, – а завтра мне в 10.00 надо быть у шефа на обсуждении статьи. Иначе командировку в Хельсинки мне не видать.
– Что, важная поездкаа намечается? – поинтересовался Троеглазов. И понял, что спросил зря. Марина вдруг покраснела.
«Значит, что-то сугубо личное», – подумал Владлен Алексеевич. Ему очень хотелось расспросить поподробнее про цель поездки, но он не решился. Троеглазова вдруг охватило чувство, очень похожее на ревность. Но он сделал вид, что ничего не заметил…
Марина, вспомнив про поездку в Финляндию, о которой совершенно забыла после знакомства с Троеглазовым, вдруг поняла, что не очень-то и хочет туда ехать. Конечно, повидаться с Гюнтером тянуло, но уже не так сильно, как, скажем, неделю назад. Теперь все мысли крутились вокруг Троеглазова с его необычным медальоном.
Пауза затянулась. Вместо ответа на вопрос о важности командировки Марина лишь покачала головой и срочно стала что-то искать в сумочке.
– Ну что, уходим? – спросил Троеглазов, подзывая официанта, чтобы расплатиться.
Они еще немного прошлись по набережной, любуясь видом на Эрмитаж и Дворцовый мост. Троеглазов попытался было вернуться к разговору о связи между айяндаками и Чингисханом, но Марина пообещала рассказать все в следующий раз:
– Не хочу впопыхах делиться с вами своими сокровенными мыслями об этом. Вы такой благодарный слушатель, что мне хочется растянуть удовольствие подольше. К тому же я поищу тетрадки с записями Карынпачи и дам вам их полистать. С возвратом, конечно. Может быть, вы тоже там что-то раскопаете, чего я не заметила.
– Не откажусь от такого заманчивого предложения, – согласился Троеглазов и решился все же на нескромный вопрос: – А вы в Финляндию, видимо, едете по личному делу? Нельзя ли как-то перенести эту поездку?
Марина отвела глаза, не выдержав его пристального взгляда:
– Пока не знаю, мне надо подумать…
– До завтра времени хватит?
Она кивнула.
– Тогда завтра вечером я буду ждать вас на том же месте, идет?
Она опять молча кивнула. Троеглазов остановил машину, усадил девушку, хотел было сесть рядом, но Марина сказала, что доберется сама.
«Не хочет говорить мне свой адрес, – решил Троеглазов. – Вот глупышка… Завтра я буду его знать. Как, впрочем, и цель поездки в Финляндию».
Он протянул водителю деньги, помахал Марине рукой и пошел пешком по набережной.
Как давно не был он в Питере! Наверное, лет шесть или семь. А ведь раньше каждая поездка в этот чудный город превращалась в настоящий праздник. Месяцами он копил деньги на билеты, откладывая по пять – десять рублей с каждой стипендии. Готов был стоять по нескольку часов в очереди, чтобы побывать в Эрмитаже или Русском музее, всякий раз вспоминая директрису детдома.
Когда он впервые попал в город на Неве во время белых ночей, то не спал трое суток. Никак не мог поверить, что в час или два часа ночи может светить солнце!.. Троеглазов обошел пешком весь центр города. Приезжал на последней электричке метро на Невский проспект и начинал свой обход. Сначала шел в левую сторону по Садовой, к Сенной площади, дальше по Гороховой к Адмиралтейству, потом к Эрмитажу и выходил на набережную…
Владлен Алексеевич слегка поежился, вспоминая ощущения тех лет – легкий ветерок с Невы приятно освежал после долгой прогулки по ночным улицам. Он стоял, опираясь на парапет Дворцового моста, пораженный какой-то нереальной, просто сказочной красотой города…
И вот он опять стоит на этом же мосту. Все, как много-много лет назад, – неспешное течение Невы, золотой купол Исаакия, даже ветерок тот же… Только сам Владлен уже другой – повзрослевший, а точнее, постаревший, многое повидавший, богатый, успешный, но уже не такой счастливый, как в своей далекой и голодной юности.
…Мимо него пронеслась на роликах стайка подростков. Они весело кричали, дурачились. Один обернулся и крикнул Троеглазову:
– Эй, дядя, приезжий, что ли? Иди быстрее, а то скоро мосты начнут разводить…
Троеглазов хлопнул себя ладонью по лбу и бросился вслед за ребятами.
Когда он пешком добрался до гостиницы, было уже почти три часа. Он еще издалека заметил силуэт Тимофея, маячившего у входа в гостиницу, и вспомнил, что забыл включить мобильник. Он отключил его сразу, как только подъехал за Мариной к зданию университета, чтобы верный Санчо Панса не докучал ему звонками, да так и забыл про него. «Ну, сейчас начнется…» – подумал Троеглазов, ожидая, что помощник будет ворчать и сердиться. Но ничего подобного не произошло. Тимоха, увидев, что начальник жив и невредим, бросился к шефу, загадочно улыбаясь.
– Как время провели, Владлен Алексеевич?
– Прекрасно!
– А завтра еще лучше проведете, честное слово. Я такой кораблик зафрахтовал, закачаетесь!..
– А морская болезнь от качки не замучает?
– Да не в том смысле закачаетесь. Хотя… – Тимоха задумался на мгновение и потом расплылся в счастливой улыбке: – Как стараться будете!
– Одни пошлости у тебя на уме, Тимоша, – попенял Владлен Алексеевич. – Ты бы лучше, пользуясь моим отсутствием, с девушкой какой-нибудь познакомился, что ли.
– Обижаете, Владленсеич, я уже и познакомился, и попрощался.
Судя по масляной физиономии помощника, он уже действительно многое успел.
– Причем, заметьте, – продолжал довольный юноша, – никуда не отлучаясь из гостиницы. Ох, не зря Аркаша нам ее порекомендовал, ох, не зря. Сервис исключительный…
Он продолжал что-то рассказывать Троеглазову, пока они ждали лифт и пока он нажимал на нужную кнопку, что шеф искренне удивился. В обычном состоянии Тим был довольно молчаливым парнем, а теперь трещит без умолку, не давая сосредоточиться. Значит, поездка пошла на пользу.
Кое-как вытолкав болтуна из номера, Владлен Алексеевич принял горячий душ, лег поудобнее, закурил.
Сна как не бывало. По своей давней привычке он попытался разложить все события сегодняшнего вечера по полочкам.
Итак, Марина Рябинина оказалась именно тем человеком, который нужен ему для Похода. Она знает про айяндаков гораздо больше, чем он. Значит, при желании и наличии определенных сведений поможет ему определить географическое местонахождения Сигоры.
Второе: увидев медальон, она не просто удивилась, а просто обалдела от восторга. Глаза заблестели, ноздри заходили, как у молодой кобылки перед скачками. Даже имя придумала, как для живого человека. Он ведь внимательно наблюдал за ней, анализировал ее поведение. У настоящего исследователя вид необыкновенной вещи всегда вызывает подобную реакцию, а желание найти нечто подобное вообще притупляет разум.
На этом и нужно играть. Убедить ее, что в том месте, куда он ее зовет, можно найти нечто подобное, скорее всего, будет нетрудно. Сложнее убедить в необходимости совместной поездки в самое ближайшее время. Значит, надо будет рассказать про разговор с Михеичем. Это должно подействовать.
И напоследок. Что еще за поездка в Финляндию? Судя по румянцу на щеках Рябининой, там находится объект ее личной симпатии. Аркадия на нее насылать бессмысленно, он явно не в ее вкусе, значит, нужно действовать самому. Когда-то у него неплохо получалось ухаживать за девушками…
С этими мыслями Троеглазов заснул.
Глава 6
А Марина в это время ворочалась на кровати, безуспешно пытаясь уснуть. Уже вторую ночь подряд. Сначала из-за Аркадия, а теперь вот из-за разговора с Троеглазовым. Мысли прыгали в голове, как кузнечики, и возбуждение никак не проходило. Марина пыталась считать овечек, слонов, но сон все равно не приходил…
Когда мама тихонько стала собираться на работу, Марина пришла на кухню.
– Доча, ты что так рано поднялась? Поспала бы еще пару часов…
– Не спится… Дай мне снотворного, посплю хоть часика три-четыре, а ты позвони с работы моей ассистентке Анюте, скажи, что я приду после обеда.
– А что случилось? – Галина Алексеевна только сейчас заметила, что Марина очень бледная. – Ты, часом, не заболела?
– Нет, мамуль, со мной все в порядке, просто вчера я увидела одну вещицу, которая мне покоя не дает…
– Опять какая-нибудь рукопись, которую жалко было выбросить? – Галина Алексеевна покопалась в аптечке и достала валерьянку в таблетках – решила, что более сильные препараты в данном случае не потребуются.
– Если бы… Мам, это совершеннейший раритет, двенадцатый или тринадцатый век, представляешь?
– Где ж ты ее взяла?
– Троеглазов привез. Только, мам, это тайна! Никому ни слова, ладно?..
Сказано было это с таким заговорщическим, даже немного детским выражением лица, что Галина Алексеевна не сдержала улыбки.
– И когда же дочка моя повзрослеет? Да кому до твоих раритетов есть дело – в них же никто ни черта не понимает! Это только ты у меня секретные надписи на надгробьях читаешь, а другие земными делами занимаются… Наташа Истомина целым отделом в корпорации руководит, Юля Белова – директор частной школы, а у тебя одни раритеты на уме… Да, а кто такой Троеглазов? Фамилия что-то знакомая…
– Это, мамуля, большой человек – «владелец заводов, газет и пароходов». И, представь себе, тоже интересуется необычными находками. Ко мне вчера приезжал на работу, привез кое-что показать, как эксперту. Потом мы в ресторан с ним ходили, гуляли долго.
– Поэтому ты и не спала всю ночь?.. Он хоть симпатичный?
– Не красавец, конечно, но очень милый, приятный, а главное, что он все мои работы прочитал, представляешь?
– Да что ты!
– Заказал одному агентству мониторинг научных статей по моей тематике, они ему – бах, и мои статьи. Он как прочитал, так сразу решил со мной познакомиться. Прилетел из Москвы, по-моему, он хочет мне предложить кое-что…
– Руку и сердце, что ли?
– Ой, мам, какая же ты все-таки…Тебе только бы меня замуж выдать!
– А что еще можно предложить молодой, красивой девушке?
– Работу, мамуля, совместную работу…
Галина Алексеевна укоризненно покачала головой и молча стала собираться.
Приняв две таблетки валерьянки, Марина залезла под одеяло, накрылась с головой и все-таки заснула.
К полудню Аркадий из Москвы уже докладывал шефу по телефону:
– Гюнтер Зоммер, тридцать два года. Женат, имеет двоих детей. Работает и живет в Кёльне, но часто по делам службы бывает в Хельсинки – пишет какой-то научный труд по финской этнографии. С интересующей вас особой познакомился и, так сказать, подружился на почве совместных научных изысканий… Встречаются, кстати, они не часто, только во время командировок. В настоящее время Рябинина собирается выбить у шефа командировку в Хельсинки в самое ближайшее время. Видимо, уже невтерпеж…